Воля (гет)

Воля. Глава 7.

В лесу и именно на этом самом месте, где луна выплясывала своим светом на земле больше всего, царил настоящий праздник. Голубоватое блюдце дарило мягкий дружелюбный свет всем зверям, которые с благодарностью отвечали ей своим гулом и криками. Даже растения и травы ходили ходуном от прохладного вечернего ветра и танцевали свой незамысловатый танец. Совсем небольшое озеро служило для круглой королевы своеобразным зеркальцем, в ответ украшая гладь своими звёздами.

Но вот, близстоящие кусты раздвинулись в стороны и в свою обитель вошёл настоящий повелитель. Сатклифф приветливо, весёлой походкой вступил на излюбленную территорию и весёлый лунный праздник тут же прекратился. Все животные и растения припали к земле и боялись лишний раз шелохнуться, а что если им тут же отрубят головы или поотрывают все лепестки?

Видимо, предводитель Тьмы не заметил такого холодного приёма и сладко потянувшись, снял с себя свою чёрную мантию и аккуратно сложил у берега. Затем он вошёл в прохладную воду всего лишь по ступни и привыкнув к холоду, вошёл по горло. Лунная капли сверкали на его крепком теле, придавая ему сияние величия. Наконец, совсем закалившись, он полностью скрылся под водой. Долгое время озеро прибывало в тишине. На мгновенье показалось, что весь лес сговорился между собой, дабы свергнуть и погубить предводителя, но видимо план сорвался и Сатклифф вынырнул из воды, разбрызгивая по воде капли, которые преобразовывались в прекрасные круглые узоры.

Натренированные до предела инстинкты предводителя Тьмы кричали ему о том, что сейчас за ним наблюдают и даже не скрывают этого. Однако он лишь мягко улыбнулся и обернулся к своему Советнику.

— Рад тебя видеть, Микки, что ты здесь делаешь?

Воин сидел на берегу, сложив колени под себя и с любопытством наблюдал за Сатклиффом.

— Прости меня, Сатклифф, сегодня мне не спалось, я увидел тебя через окно и решил последовать за тобой.

Сатклифф вышел на берег и блаженно вздохнув, сел рядом с ним.

— Не стоит извинений. Напротив, я был бы рад поговорить с кем — нибудь в эту прекрасную ночь

— Да, я бы с радостью. — уверенно кивнул Микки.

Сатклифф втянул носом сладковатый запах поляны и чуть сполз назад, упираясь на свои локти.

— Микки, позволь задать тебе один вопрос. Только учти, он с небольшим подвохом.

Советник клана Тьмы навострил весь свой слух, приготовившись слушать.

— Я весь во внимании, Сатклифф.

— Как ты думаешь, что правит миром обычных людей и что правит нашим? Можешь подумать хорошенько.

Микки сложил ноги бабочкой и забавно сморщил нос, пытаясь сосредоточиться на вопросах. Затем он нерешительно ответил:

— Может быть... Жажда власти?

Сатклифф посмотрел на Советника, затем на удивление огромную луну и одобрительно закивал, наслаждаясь ответом своего воина.

— Замечательный ответ, Микки. Однако в таком случае, почему мы не видем со стороны мира обычных людей облаков, обогрённых пеплом сражений, какие некогда были у нас? Меня даже берёт некоторая зависть, когда я вижу, насколько у них всё выглядит мирно и беззаботно. Наверно их дети никогда не знали ужаса войны и потерь, родители бесконечно любят их и им не нужно думать о том, что поймать на завтрак, обед или ужин. — Сатклифф выпрямился и устремил свой взор куда — то на ту сторону берега. — Я считаю, что миром обычных людей правят их лидеры, на которых полагаются их жители, делают всё возможное, чтобы их небеса были чистыми и благоприятными, но в то же время всегда держат их в узде. Однако насколько целиком и полностью зависящие от своих предводителей люди на самом деле сильны? Этим и отличается наш мир от того, что за лесом. Лесные воины с самого детства сердцем и телом закалены бесчисленными битвами, они полностью независимы, предводителям всегда приходится делать так, как хотят их люди и всегда идти на поводу их желаний, что травит и убивает нас, но от того и делает нас сильнее обычных людей.

Микки словно губка впитывал в себя всё, что говорил его предводитель. Неожиданно для себя он приблизился к предводителю, чтобы не упустить ни единого малейшего словечка, произнесённого его устами. Может, сейчас Сатклифф и выглядел небрежным и слишком легкомысленным, однако Микки был твёрдо уверен в том, что во всём лесу не сыскать такого же мудрого человека как он, который никогда не боялся высказать всё, что думал, а оттого он его безмерно уважал.

— Ты как всегда в своём репертуаре, Сатклифф. — Микки расплылся в мягкой улыбке. — Наверно я никогда не перестану восхищаться  твоему ходу мышления.

Сатклифф удивлённо захлопал глазами, а затем разразился весёлым смехом.

— Брось, ты меня переоцениваешь. Это не более, чем мысли вслух.

Советник и предводитель просидели так некоторое время, полностью погружённые в затухший лесной праздник. Микки то и дело оборачивался на мирно дремлющего Сатклиффа, но это так казалось всего лишь на первый взгляд. На деле же предводитель не упускал ни единого шороха своими чуткими ушами. Микки глубоко задумался. Сатклифф казался совершенно прав. Все воины леса закалены тяжёлым путём испытаний и решений и даже предводители никогда не имели полной и беззаговорочной власти над кланом, все они так или иначе как выразился Сатклифф ходят на поводу своих воинов. Микки не был до конца уверен, не снизошёл ли Сатклифф с небес, дабы быть судьёй для каждого человека и вытащить их потаённые желания и мысли наружу. То, что он сделал с на первый взгляд непоколебимой Амелией внушало неподдельное восхищение и страх, да к тому же всё произошло настолько просто и легко, будто бы это было в порядке вещей.

— Можно и тебе задать встречный вопрос? — поинтересовался Микки.

— М? — Сатклифф открыл глаза.

— Что ты на самом деле собираешься делать с кланом Солнца?

Сатклифф широко и сладко зевнул, положив голову на локоть.

— Предводители знают меня, как человека, поступки которого не совершаются просто так. Сейчас разум Амелии будет теряться в догадках и сомнениях, о причине моего прихода к ней. Это позволит выиграть мне немного времени, прежде чем наши ученики вырастут и станут сильнее. Я прекрасно знаю, насколько отчаянной может быть эта девушка, когда речь заходит о безопасности её людей. Если бы я не пришёл сегодня и не затуманил её голову, она бы в любой момент могла бы самостоятельно, вместе со своими сильнейшими воинами напасть на клан Тьмы. Однако и моё предложение заключить союз тоже было от всего сердца и я правда хочу, чтобы наш клан ни в чём не нуждался. Дети — наше будущее, Микки, и я мечтаю о том, чтобы повзрослев, они не совершали тех же ошибок, что и мы. Конечно, тогда настанет мирное время и они станут чуточку слабее, но зато намного счастливее. — Сатклифф сел на колени и приблизился к глашатаю, коснувшись его лба своим. Этот жест был признаком бесконечного уважения к своему собеседнику. — Я прекрасно понимаю, что Амелия ни за что не решится на военные действия. Сейчас она снова до ужаса боится потерять тех, кто ей бесконечно дорог, и я, как предводитель прекрасно понимаю её чувства. Должен признаться, мне было довольно неудобно упоминать Феликса на Великом Совете. В тот момент перед её глазами снова всплыла картина того дня, когда она лишилась любимого человека и боится, что это повториться снова. Если она откажется от союза, то в ином случае отдаст нам Отера. В любом случае, вне зависимости от выбора Амелии наш клан останется в выигрыше. — Сатклифф чуть отстранился. -  Прошу тебя, что бы ни случилось, пообещай мне, что вместе со мной мы построим тот самый мир, в котором наши дети никогда не будут знать, что значит война и плакать они будут только лишь от счастья, в объятиях своих родителей. Что бы я ни делал, всё это ради моей семьи. Ради вас всех.

В глазах Микки пронёсся ослепительный свет. Он не мог отвести взгляда от переполненного уверенностью и тихого обещания взгляда Сатклиффа, он приковывал к себе, но эти цепи были такими мягкими и тёплыми... Нет, больше у него не было ни единого сомнения в том, что его предводитель был спослан на землю самим богом.

— Конечно, мой господин.

Сатклифф так и отпрянул в сторону, широко раскрыв рот от изумления, на его лице читалось замешательство, а на щеках заплыл яркий румянец. Микки так и сиял от веселья.

— Прошу тебя, не называй меня так, это очень смущает. — Предводитель почесал затылок. — Я всегда хотел проверить, что почувствую, когда меня кто — нибудь назовёт господином, однако теперь я понимаю, как это на самом деле неловко.

— Как прикажешь, предводитель.

Однако Микки не знал, что сгоряющий от стыда напротив него человек в скором времени станет известным на весь лес под именем "Кровавый Король", и те самые дети, которых он хотел защитить будут дрожать по ночам, вспоминая его поступки...

Ронни и Изао просто напросто задыхались от изнеможения. Один от физической усталости, а другой от моральной. Лисёнок небольно шлёпнул друга по голове.

— Честно, более никудышного ученика попробуй поди поищи...

Однако Ронни его даже не собирался слушать. Он направил все свои толики здравого разума на то, чтобы всего навсего остаться в сознании. Все его ноги сейчас ничем не отличались от тоненьких веточек, он даже не мог твёрдо встать на землю, а выровнять дыхание было той ещё задачей. В горле пересохло, а сердце стучало словно ошалелое.  Мальчик жадно хватал ртом воздух, пытаясь хоть как нибудь освежиться.

— Отцепись от меня, это мой второй день тренировок, чего ты от меня хочешь?

Внезапно, взгляд Изао скользнул к ногам Ронни. Мальчик держал на коленях небольшого размера красиво завёрнутую коробку.

— Что это у тебя? Что, от усталости настолько поплыли мозги, что вместо меча ты притащил на тренировку коробку? Они ведь совершенно разной формы.

— А тебе всё скажи! — выругался Ронни. — Знаешь, скольким трудом мне достались эти сэндвичи? Посмотрел бы я на то, как ты пытаешься пройти мимо чуткого сна Айзека. Если бы что — то пошло не так, он бы не только мне, но и тебе уши повыдёргивал!

Изао помахал ладонями, претворяясь напуганным.

— Ладно, ладно, не кипятись ты так, я ведь просто пошутил.

Ронни выдохнул полной грудью, пытаясь успокоиться.

— Ещё одна такая шуточка и думать не буду делиться с тобой!

Хоть Ронни и казался с виду довольно раздражённым, однако в следующую секунду друзья разразились дружным хохотом, однако тут же прикрыли рты, ведь до дома Айзека было рукой подать. Изао перестал смеяться и посмотрел на лицо всё ещё весело хихикающего Ронни. Он нахмурился, ведь что то начинало его тяготить, но он не мог понять что именно.

Ронни развернул тёмную ткань. Коробка представляла из себя подобие шкатулки с различными квадратными отделениями, в которых находились маленькие бутербродики. Мальчик щедро протянул коробочку своему другу. Изао взял сэндвич, с которого щедро вытекал плавленный сыр. Ронни злобно ухмыльнулся. Повезло! Сейчас то он узнает, кто скрывается за этой дурацкой маской. Он во все глаза уставился на друга, который приподнёс к маске сэндвич. Ну же! Ещё чуть чуть! Ещё немного! И... Внезапно, чёрная противная субстанция с плеском закрыла весь обзор, скрывая всё лицо Изао. Послышался хруст помидоров и спустя несколько секунд, всё вернулось на круги своя. Ронни устало вздохнул. Видимо не сегодня и не в этой жизни...

И всё же, тело Ронни не было создано для тяжёлых тренировок, а именно поэтому усталость неумолимо одерживала победу в этой односторонней борьбе. Ронни пошатываясь подполз к Изао и уронил голову ему на плечо и тут же тихо засопел.

Изао долго всматривался в лицо Ронни и он вдруг громко прыснул со злости. Кажется, теперь он наконец понял, в чём заключалось его недовольство... Нет, совсем не так должен был вести себя тот, кто потерял всё, что ему дорого! Он должен был не смеяться вместе с ним, а гореть пламенем ненависти ко всему живому! Отдать всего себя тренировкам и мантрам обещаний мести! У него был самый... Самый что ни на есть сильнейший стимул жизни! Но видимо из за маленького возраста и неопытности, он не мог развить в себе его в полной мере! Почему Ронни вёл себя в точности так же как он сам, как тот, у которого за всю его жизнь не было никакого стимула и никаких глубоких целей? Видимо, в нём играла воинская ревность и гордость. Однако... В таком случае, почему он прямо сейчас не оттолкнёт Ронни прочь от себя? Почему его хвост бережно гладил его по спине, убаюкивая и посылая в самые далёкие спокойные миры снов?

Кажется он противоречил самому себе. Хоть он и не мог понять почему, он поклялся себе, что ни за что и никогда не предаст надежд, возложенные на него этой маленькой глупой несмышлённой детской головушкой, поэтому уронил свою голову ему на макушку и уснул вместе с ним.

Ронни виновато опустил голову вниз, словно стоял на эшафоте, на котором его обвиняли в самых смертельных грехах, прежде чем беспощадный палач отсечёт ему голову, а если призадуматься, то Айзек сейчас так и выглядел... У мальчика закружилась голова. Что же учитель с ним сделает? Может быть накричит на него, обвиняя во всём, что только можно, а может, просто покачает головой и отвернётся, будто бы не собираясь даже тратить свои силы и голос на неудачливого ученика? Почему то именно второго варианта он не хотел больше всего.

Ронни долго перебирал ногами, пока Айзек наконец не сложил ладони треугольником и сказал:

— И так, давай подитожим...

— Угу... — буркнул мальчик.

— Пока я спал, ты тайком пролез в мой драгоценный тайник, стащил оттуда дорогую выпивку и пошёл выпившим дрыхнуть как ни в чём не бывало на улицу?

Ронни словно опешил от такого высказывания. Он захлопал глазами. Что? Выпивка? Он думал, что Айзек накричит на него за то, что он опоздал к ужину, но про кражу слышал впервые. Про что говорил Айзек? Уж чего — чего, а такого он точно не ожидал.

— Что... Нет! Конечно же нет! Какая выпивка? Мне же всего одиннадцать лет! Да и к тому же, я не могу понять, как вы, взрослые, можете употреблять эту дрянь...

Айзек подозрительно уставился на Ронни сквозь закрытые веки. Мальчик был готов поклясться, что сейчас его словно испепеляют взглядом.

— Живо дыхни...

Ронни готов был пуститься в слёзы от такого отношения к себе, но сделал так, как ему велели. Кажется, Айзек не ожидал итога, поэтому произнёс, словно обращаясь к самому себе:

— Не пойму, в таком случае, почему ты снова спал на улице, а мои запасы почти полностью опустели?

Ронни лишь пожал плечами, но тут же встрепенулся от неожиданности — это Айзек со всей дури вмазал ладонью по столу, да так, что тот угрожающе оторвался от пола.

— Значит снова эта дура вернулась! Вот ведь, никак от меня не отвяжется! Как же она меня достала!

Ронни с интересом поднял одну бровь, явно не понимая о ком идёт речь, но решил промолчать, чтобы не попасть под раздачу. Ноздри Айзека очень забавно раздувались от тяжёлого шумного дыхания, а вены на висках вздулись от едва преодолимой злобы. Прошло много времени, прежде чем он смог успокоиться.

— Не важно... В любом случае, выходя на улицу, будь предельно осторожен, эта женщина любого сопьёт до смерти и не важно, одиннадцать тебе лет или сорок. — Айзек указал пальцем на соседний стул. — С этим разберёмся позже. Садись, ты же хотел услышать всё, что я знаю, не так ли? Значит, пришло время.

Ронни распахнул глаза и не сводя их с учителя, сел за стол.

— Почему ты не рассказывал мне раньше? — в голосе мальчика чувствовались нотки непонимания. Он вспомнил слова Изао о том, что его разум ещё недостаточно крепок, чтобы узнать правду, и поэтому ничего не сказал ему, пытаясь сохранить его мотивацию, однако он хотел узнать мнение Айзека на этот счёт.

— Потому что я никак не мог понять, что творилось в твоей голове после смерти семьи. — отмахнулся Айзек. — Я не знал, когда ты придёшь в себя, иначе я бы рассказывал полуживому озлобленному на весь мир пареньку то, что он тут же забудет, поглощая информацию своей ненавистью, она бы просто не дошла до твоего мозга. Однако... — Айзек свесил руки на стуле. — Видимо что — то с тобой случилось за эти два дня, раз ты стал свеж, как огурчик. Что — то... Или кто — то... — На последних словах он сделал заметный акцент, но видимо, чтобы ещё больше не запутать ученика, не стал его донимать, поэтому продолжил: — Ну да ладно, с чего бы мне начать в первую очередь...

Однако, учитель тут же замолчал, увидев неуверенный взгляд Ронни, направленный куда — то под стол. Было отчётливо видно, как ему было тяжело собраться с духом. Айзек не торопился утешать его или как — то подбадривать, вместо этого он подошёл к белой деревянной навесной полке и вытащил оттуда увесистую бутылку какого — то напитка. Ни слова не говоря он налил в маленькую чашку содержимое и протянул мальчику.

— Выпей и приди в себя.

Ронни беспристрастно бросил беглый взгляд на чашку и спросил:

— Что это?

Напиток был ядовито оранжевого цвета и довольно плотным. Даже с расстояния мальчик чувствовал едкий апельсиновый запах.

— Всего лишь апельсиновый сок. У меня отсутствует другая ёмкость для хранения, поэтому приходится хранить в пустых бутылках из под алкоголя.

Айзек сел напротив ученика и словно пожирал его взглядом, настолько внимательно он за ним наблюдал, но кажется Ронни не заметил этого сквозь его закрытые веки и осторожно прикоснулся губами к соку, словно опасаясь, что это может быть спиртным, затем жадно выпил пол чашки и поставил на стол.

— Лучше? — невозмутимо поинтересовался Айзек.

— Лучше. — кивнул Ронни.

— Я уже много раз говорил тебе об этом и ещё больше думал, и всё таки, ты всего навсего маленький мальчик, который потерял семью, однако твой возраст является в то же время и твоим антидотом от негативных чувств. Что бы не происходило, ты всё ещё проживаешь своё детство, даже после всего, что произошло. Все дети беззаботные и не умеют долго грустить. Однако, стоит тебе услышать хоть слово о трагедии, так в твоём мозгу словно срабатывает переключатель и ты в очередной раз впадаешь в депрессию. Скажи... — Айзек опустил голову вниз, так что Ронни не видел его век, спрятанных за копной коротких волос. — Что тебе помогает бороться с грустью?

Ронни встрепенулся. Что — то ему кричало о том, что об Изао лучше не стоило говорить, хоть и не понимал почему. Что ж, видимо интуиция побеждала в этом поединке, поэтому Ронни покачал головой и ответил:

— Нико всегда читал мне книги перед сном, мама пела свои песни, а папа играл на гитаре. Мне правда было очень весело и спокойно в те моменты. Да, чем больше у людей накапливается добрых воспоминаний, тем больнее с ними расставаться, я это понимаю. Однако те времена я не променяю ни за что на свете и лишь вспоминая о них, я чувствую, что мне становится чуточку легче жить дальше. Мама... Папа... Нико... Хотели бы этого и я постараюсь не предать их последнюю просьбу. У меня просто не хватет времени думать о тоске, только и всего, ведь меня есть дела куда важнее.

Ронни гордо поднял голову вверх и твёрдо решительно произнёс: — Я готов выслушать всю правду, насколько бы запутанной и фантастической она не была! Узнать, для чего нужны все эти странные тренировки. Может Нико и убивал людей... — Ронни чуть сгорбился, но встряхнув головой и снова выпрямившись, продолжил: — И даже если у него были мысли о том, чтобы забрать и мою жизнь, я уверен, у него должны были быть на это веские причины! Так что прошу, расскажи мне всё, что знаешь!

Айзек приподнял брови от услышанного, но его глаза всё так же оставались закрытыми и мальчик не мог понять, о чём он сейчас думает. Однако решимость захлестнула всё его нутро и он не отводил взгляда от наставника.

— Вот оно что... — улыбнулся Айзек. — Признаться честно, такого я от тебя не ожидал. Ну что ж, начну пожалуй с того, как устроен мир, к которому я тебя готовлю. Этот, как мы с тобой выражаемся "мир" — всего навсего огромный лес, в котором не так давно живут четыре клана — Айзек замолчал, когда увидел, как Ронни устремил взгляд в потолок, стараясь не упускать ни единой информации. Он был малость удивлён, это ничего не сказать. — Я буду делать небольшие паузы по ходу рассказа, так что в это время ты можешь смело задавать любые вопросы.

Ронни несколько раз забавно приоткрывал рот, чтобы задать вопрос, но передумывал, потирая подбородок. Наконец, он спросил:

— А почему же они там живут?

Айзек испустил из себя слабый стон, будто бы вопрос ученика кольнул его сердце. Затем, чуть опустив голову, он многозначительно ответил:

— Дело в том, что я и сам не мог понять почему и каким образом там появились люди, однако что я знаю точно, так это то, что покидать лес им не позволяет один сильный закон и это не что — то, что написано на бумаге. Закон представляет из себя незримую силу, как бы сказать, стены, через которые они не могут пройти. - Айзек скрепил пальцы в замок,  опустился на стуле и тяжело вздохнул, будто бы пробежал целый марафон, но казалось, он лишь что — то вспоминал. Возможно, о былых временах? — Я был воителем не такое долгое время, но как никто другой понимал, что в те времена в лесу царил самый настоящий ад... — Айзек, откашлялся, заметив, с каким взволнованным выражением лица скрючился Ронни. — Не переживай, сейчас в лесу жизнь вполне себе спокойная и тихая.

Ронни снова опустил взгляд, задумавшись. Услышанное не дарило ему никакого утешения. Неужели ему и правда предстоит жить в таком страшном месте? Чтобы как — то отвлечь себя, он спросил:

— Так ты тоже был воителем? Так же, как и Нико?

Но мальчик тут же замолчал, когда увидел, как нахмурился учитель и скрестив руки на груди покачал головой, будто бы не довольный вопросом.

— Не волнуйся, я тебя не виню. Ты брат Нико, — имя этого человека он произнёс со скрипом, будто бы оно доставляло ему боль,  — а потому обязан знать. Мы с Нико вместе состояли в одном клане. Не хочу углубляться в эту историю, так что просто скажу, что наши идеалы слишком отличались друг от друга, поэтому нам пришлось расстаться. Закон не действовал на меня потому, что я не родился в лесу и не был связан с законом, и я ушёл из клана, а твой брат продолжил делать то, что делал...

Ронни так внимательно слушал учителя, что привстал  со стула, но затем лишь с тяжёлым сердцем плюхнулся обратно. И вот снова, те же слова, которые ему почему то никак не хотели разъяснить. Нико говорил, что делал что — то ужасное только ради него, что — то, что намного страшнее убийства, но что именно ему и представлять было страшно.

Айзек оценивающе оглядел Ронни и наконец сказал:

— Поверь, тебе это лучше не знать, иначе рискуешь возненавидеть Нико до глубины души. Я не особо хочу этого, поэтому пусть Нико останется светлым пятном в твоей памяти.

Ронни мрачно кивнул и вдруг задумался. Нико всегда возвращался домой покрытый ссадинами и синяками. Выходит... У него не было никогда никакой работы, он лишь прикрывался радостными речами о своём занятии, каждый раз придумывал истории, чтобы объяснить свои раны, а на деле всё это время жил в лесу, лишь изредка возвращаясь домой? Но... Откуда в таком случае у него были деньги на сладости и книги? Лишь одна мысль о том, каким способом они были получены, заставляло мальчика дрожать в ужасе. На ум приходил лишь... Образ окровавленных рук Нико и мерцание его ледяных глаз...

Ронни зажмурился и сжал кулаки. Неужели Нико никогда не был с ним честным и всегда скрывал эту тайну? Тайну своей лесной жизни? Его мысли кружились в вихре информации и он дрожащими руками отпил из чашки остатки сока.

— Прошу тебя, продолжай! — попросил Ронни, хотя у самого ужасно разболелась голова.

Айзек долго всматривался в глаза Ронни и лишь когда мальчик принял прежний решительный вид, или по крайней мере попытался, он продолжил:

— В каждом клане существуют свои порядки и традиции. Один очень сбалансированный, другой напичкан сильными воинами, хоть той же дисциплины им может и не хватать. В общем, у каждого клана есть свои преимущества и недостатки. Так же, в каждом из них во главе стоит предводитель, отвечающий за порядок, а так же его первый приближённый — Советник. За войско же отвечают командир и лейтенант. Одним словом, каждый клан это досконально проработанная система. — Айзек усмехнулся, когда увидел, как Ронни по собачьи склонил голову набок. — Скорее всего, ты думал, что лесные жители это необразованные дикари, но на деле же, каждый из них умелый тактик и сильный воин. Не стоит их недооценивать. К сожалению, когда рядом существует несколько правителей, то кровопролитных войн не избежать и дело не редко доходит до битв, где может оборваться несколько жизней. Я, как и твой брат так же принимали в них участие...

Не успел Айзек договорить, как Ронни вскочил со своего стула и ударил ладонями по столу.

— Так значит... — глаза его сияли, а дыхание сбилось в приступе счастья. — Так значит Нико просто защищал свой клан, так ведь? Он никакой не хладнокровный убийца! Я так и знал... Я так рад!

Комната утонула в непроглядной тишине и Айзек был неприклонен в своих словах и будто бы нарочно разбивая все мечты и надежды ученика, ответил:

— Если ты так уверен в невиновности своего брата... Тогда почему твой голос так дрожит? Ты не веришь в добрые намерения Нико и я скажу тебе, будешь прав. Твой брат чудовище, которое заслужило своей смерти. — Айзек поспешно добавил, увидев затуманенный взгляд ученика: — Прошу тебя успокоится, мне нужно тебе ещё многое рассказать. Возьми себя в руки.

Лишь когда глаза мальчика прояснились, Айзек встал со стула, подошёл к середине комнаты и его тут же окутала чёрная склизкая масса, точь в точь такая же, как у Изао. Спустя секунду, учитель стоял в своём привычном волчьем костюме.

— Это моя стихия. Она заключается в том, что я могу перевоплощаться в различных существ; не важно, живущих в реальной жизни или же в мифологии. Как не трудно догадаться, я так же перенимаю их свойства. Так вот, в лесу в буквальном смысле этого слова абсолютно у каждого есть своя стихия, которую они получают с рождения и оттачивают их от и до. Тебе придётся жить вместе с этими монстрами.

Ронни не нашёлся с ответом. Его глаза нервно забегали по комнате.

— Но... Но у меня нет никакой стихии. Я же... Я же просто навсего умру там, в лесу. — Ронни снова вскочил со стула и приложил ладонь к сердцу, усиливая смысл своих слов. — Да и зачем мне рисковать своей жизнью среди таких опасных личностей и подвергать себя опасности, когда я могу жить рядом с тобой в полной безопасности?!

— Именно об этом я и хочу с тобой поговорить! — Айзек повысил голос, заставляя Ронни прогнуться под взрослым авторитетом. — Вспомни слова своего брата! Вспомни, что он тебе сказал перед смертью!

Ронни закрыл глаза, пытаясь выстроить разбегающиеся по разным углам мысли и выстроить их в одну большую линию. Голова гудела, а в висках что то стучало. Как же он мог забыть? Он ведь совсем недавно поклялся самому себе, что непременно узнает тайну смерти своей семьи, но разве он мог это сделать именно здесь, в тишине и спокойствии природы? Перед глазами снова выстроились тела родителей и опечаленный взгляд Нико. Борясь с подступающим притоком слёз и горечи, Ронни услышал слова Нико:

— "Найди друзей, в которых ты будешь нуждаться и которым будешь доверять. Однажды они спасут тебя от пучины отчаянья и станут для тебя настоящей семьёй."

Ронни медленно раскрыл глаза и свесил голову вниз.

Айзек подошёл к Ронни и положил свою мягкую ладонь ему на плечо.

— Я не смогу дать тебе то, что завещал тебе Нико перед смертью. Не здесь и не сейчас. Лишь там, где товарищи спят под боком друг у друга, сражаются за свою жизнь, там где каждая жизнь соклановца на вес золота, лишь там ты найдёшь тех, о ком говорил твой брат. Или же что, ты готов отбросить всё, о чём он надеялся и то, что всеми силами пытался защитить?!

— Нет! — запротестовал Ронни. — Я обязательно выполню последнюю волю брата!

Айзек был прав. Здесь он не сможет стать сильнее, здесь, он не сможет вырасти и стать сильнее, здесь он останется таким же напуганным ребёнком, который во всём и полностью полагался на своего брата. Лишь в пылу битвы, где каждый может умереть и надеется на своего товарища можно обрести наикрепчайшие узы. К сожалению, в этом мирном месте, где он жил вместе с учителем и тренировался вместе с новообретённым другом он не мог сказать, что его смогут связать эти самые узы.

Айзек взъерошил голову ученика и сел на своё место.

— Ты хороший мальчик Ронни, я верю, что у тебя всё получится. На счёт стихии можешь не волноваться, она у тебя обязательно проявится, как только ты вступишь в территории клана. В таком случае, нужно лишь провести особый обряд, в котором она у тебя и сформируется. Конечно, я мог бы обучить тебя своей стихии, но к сожалению или счастью, она не будет настолько эффективная, как та, что уготована тебе по судьбе. Стихия — зеркало твоей души. Запомни это.

Ронни долго обдумывал и переваривал слова Айзека и к удивлению для него самого, они дались ему с большой лёгкостью, будто бы учитель объяснял какую нибудь школьную тему а не то, что можно с чистой душой назвать магией. Всё было так мимолётно и неожиданно, словно во сне, а потому всё давалось мальчику спокойно и просто.

— Ты уж прости, что нагружаю тебя этой информацией, но сегодня лучшего дня для этого не придумаешь. — Айзек встрепенулся, издал странный горловой звук и презрительно зарычал. — Эта дура уже здесь. Можешь познакомится с ней, к сожалению, вы проведёте вместе много времени.

— О ком ты говоришь? — наконец спросил Ронни.

Айзек ударил ладонями по столу с такой силой, что мальчику казалось, сейчас он расколется пополам.

— Я не хочу лишний раз говорить о ней, понятно?! Это животное любого сведёт в могилу за несколько минут!

Айзек бесцеремонно приподнял Ронни за подмышки и стал подталкивать его к выходу из дома. Наконец, он захлопнул за ним дверь, что то бормоча себе под нос.

— "Что это с ним? — пронеслось у мальчика в голове. — Мы же с ним живём вдвоём, кто тут ещё может быть, кроме нас?"

Однако, на всякий случай, он решил оглянуться, но не увидел никого, кроме копыт маленького оленёнка, который скрылся в зарослях кустарника. Он продолжал долго вглядываться в лесные дебри, но никого так и не нашёл. Наконец, Ронни присел у крыльца и сунул соломинку в рот, представляя себя главным героем фильма о ковбоях. В любом случа, ему нужно было переварить всю информацию. Мальчик закрыл глаза и бормотал про себя о лесных кланах, о стихиях, о предводителях с Советниками. Как это всё странно...

— Надо же, смотри, не подцепи какую нибудь заразу, малыш!

Мальчик тут же вскрикнул от неожиданности, но тут же пристыженно одёрнул себя. Как он мог испугаться такого сладкого очаровательного женского голоса? Ронни оглянулся, но не увидел хозяина голоска и лишь небольшая рыжая лисичка смешно пробовала носом воздух, высунув приплюснутую симпатичную голову из — за ствола дуба. Словно не веря своей догадке, мальчик ещё раз оглянулся. Не может этого быть...

— Говорящая... Лиса?

Совсем небольшого размера плутовка довольно смело и грациозно выбежала из кустов и мальчик издал приглушённый звук удивления, не то крик, не то стон, когда увидел, что в пасти лиса крепко сжимала какую то бутылку, наполненную прозрачной жидкостью.

Рыжая подруга подошла вплотную к Ронни и старательно втянула в себя воздух, изучая нового знакомого. Затем её большие изумрудные глазки вспыхнули весёлым огоньком и она с наслаждением распушила пышный хвост, поставив одну лапу ему на колени.

— Надо же, как ты вкусно пахнешь! — проговорила лисица, осторожно выпустив из пасти бутылку. — Такой большой, а я до сих пор чувствую запах материнского тепла.

Ни слова не говоря и не скрывая восхищения, она потёрлась щекой об лицо мальчика, а он и не был против. А чему тут собственно удивляться, когда он только что узнал о том, что где — то в соседнем лесу живут дикари и о наличии у них магических стихий, совсем как в сказках о волшебниках? Подумаешь, говорящая лисица, видели мы таких и не раз.

— Прости, что спрашиваю, — неуверенно сказал Ронни, в его нос приятно ударил запах тёплой шерсти, — а кто ты такая?

Ронни и не расстроился бы, если оказалось, что всё что с ним сейчас происходит было галлюцинацией из за усталости и на самом деле совсем обычная лисица подошла к нему чтобы попросить кусочек мяса, ведь единственную лисицу, которую он когда либо видел, сидела в клетке в зоопарке. Она была совсем худая и шерсть её была выцветшей и тусклой. А эта лисица была огненная и пышная, совсем — совсем на вид сытая и довольная жизнью. Лишь одно её расположение грело душу мальчика и он протянул ладонь, поглаживая её между ушей. Лисица игриво вырвалась из его хватки и прижалась передними лапами к земле, а заднюю часть тела высоко задрала вверх, готовясь к нападению. И лишь когда они вдоволь наигрались и дышать от изнеможения обоим стало до боли в груди тяжело, они замерли и смотрели друг на друга явно наслаждаясь весёлым времяпрепровождением.

— Я самая обычная лисица, не бери в голову. Просто навсего увидела тебя задумавшимся на крылечке и мне стало интересно. Раньше я тебя здесь не видела. Как тебя зовут?

Говорила она так сладко и очень искренне, что Ронни тут же почувствовал нарастающее к ней доверие, поэтому, он без утайки сказал:

— Меня зовут Ронни. Ронни Кримсон. Айзек взял меня в ученики и теперь я живу с ним до поры до времени.

Мальчик снова протянул ладонь в знак приветствия, но подруга лишь склонила голову набок и поинтересовалась:

— С тобой... Что то случилось?

Ронни отшатнулся назад в удивлении, явно не ожидая такого прямого вопроса. Кажется Айзек был прав, угадать, что творилось в его голове было проще простого. Его настроение тут же упало, словно чья — то невидимая рука игралась с выключателем у него в мозгу.

— Твой взгляд... Ты словно закрыл своё сердце от чего то и боишься выговориться. — сочувственно продолжила лиса. — Если ты не хочешь рассказывать, я не буду тебе досаждать. Прости меня.

— Нет... Всё... Всё хорошо. — Ронни посмотрел в глаза новой подруги и по её слезящимся глазкам, он понял, что никакой она не враг, а самый настоящий друг, а значит довериться он может ей без тени сомнений. Такие глаза не способны на ложь.

— Моих родителей и брата убили... — тихо прошептал он. — Айзек подобрал меня по просьбе моего брата и взял меня в ученики. Он готовит меня к воинской жизни.

Ронни твёрдо уверил себя, что такими разговорами он напрочь лишил себя настроя, а потому всё стало таким безразличным и серым, что мальчик обхватил колени руками и положил на них свой подбородок. Однако когда он услышал тихий всхлип, то тоска тут же сменилась удивлением. Он обернулся к подруге и с ужасом заметил, как она плачет.

— Что ты...

— Прости меня. — снова всхлипнула лисичка. — Когда я слышу подобное, я тут же становлюсь сентиментальной и кажется во мне просыпается материнский инстинкт. Я понимаю, сейчас лишняя жалость тебе никак не поможет, но я не могу смотреть без грусти на то, как кому — то до смерти плохо. Мы лисы такие... Очень эмоциональные, когда дело касается наших детей и в нас просыпается чувство, которое помогает бороться за них, даже когда кровь льётся ручьём, а сердце полностью разбито. Закрывая их... Своим телом...

Ронни тут же почувствовал себя полным неудачником. Кажется этой на вид глупенькой добренькой дурочке сейчас было намного хуже, чем ему. Он тут же со злостью одёрнул себя. Какой же он дурак. Снова пошёл на поводу у эмоций, а они могут быть главным фактором в сражении... Как с собой, так и с врагами. Он тут же вытер слёзы рукавом и поспешил улыбнуться, чтобы успокоить взбунтовавшиеся лисье сердечко.

— Это ты меня прости, повёл себя как маленький ребёнок. Я понимаю, нужно принять смерть родителей как должное и двигаться дальше, но мне всё ещё нужно время. Понимаешь, это как закалять себя ледяной водой, поначалу просыпается желание бросить эту затею, а на душе становиться так тяжело, но со временем ты к этому превыкаешь и вода становиться едва едва холодной... Так же и с душевными травмами. Я не собираюсь жалеть себя и жаловаться, как сложилась моя судьба, но я всё потерял всего два дня назад... Конечно, к такому привыкаешь не сразу.

Мальчик сделал глубокий вдох и снова улыбнулся, искренне, слегка одиноко, но очень нежно, совсем как его мама. Его рыжая подруга совсем стихла и свесила голову вниз. Ронни даже не слышал её дыхания.

— С тобой всё хорошо? — он протянул к ней руку.

Однако он испуганно вздохнул, когда лиса молниеносно положила передние лапы ему на грудь и повалила на спину, нависая над ним всем своим телом.

— Дурак... Дурак! Дурак! Дурак! Не говори так, словно твои слова должны приносить тебе только боль и страдания! Если ты так тепло говоришь о своей семье, разве они не были потрясающими?! Я слышала, как ты говорил с Айзеком! Слышала, твои слова о том, что добрые и светлые моменты должны всегда нависать над тяжёлыми и страшными!

Говорила она горячо и страстно, от всего сердца, будто бы наставляла сбившегося с пути собственного члена семьи, да так, чтобы не дать шанса мальчику и на сопротивление.

— Но я ведь... — совсем ранимо запротестовал мальчик.

— Никаких но! Ты говорил, что воспоминания о семье придают тебе силы, но тогда почему в таком случае я не увидела в твоих глазах ни единого проблеска стремления?! Ты же так совсем сгинешь! Не закрывай своё сердце, так ты навсегда отвернёшься ото всех и тебе больше никто никогда не поможет! Прошу тебя, не сдавайся! Глупый маленький несмышлёный болван!

Несколько горячих капель слёз шлёпнулась об его щёку и покатились вниз по подбородку.

Подруга знаком лапы попросила мальчика приподняться и положила голову ему на плечо.

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Почему я так добра к тебе? Всё очень просто, — боль в её сердце совсем отступила, когда она почувствовала нежные прикосновения на своей спине, — Я очень люблю потерявшихся детей, которым нужна поддержка. Ты должен относится к чужой поддержке намного проще, Ронни, не нужно искать в ней глубокого смысла, просто прими её, когда тебе плохо и одиноко.

Теперь пришла пора проливать слёзы и Ронни, на этот раз от чувства счастья и благодарности. Никто и никогда с ним не был так же добр, кроме Нико и родителей. Он обнял подругу обеими руками, совсем как маленькие дети, когда прижимают к себе четвероногих друзей.

Следующие минуты новых друзей проводились в оживлённо и весёлом разговоре. Если посмотреть на них со стороны, то создавалось ощущение, что они знакомы несколько лет, а то и десяток.

— Кстати говоря, ты так и не сказала мне своего имени. — с интересом обернулся к лисе Ронни.

Она с гордым видом подняла голову и вздёрнула хвостом.

— Ах, у меня нет имени. Люди так любят тратить своё драгоценное время на названия всему подряд. Однако я буду не против, если ты дашь мне имя.

Ронни в который раз за день удивился и вскричав, лихорадочно помахал руками.

— Это так неожиданно, я не могу вот так сразу! Если я дам тебе имя, оно же навсегда останется с тобой. Ты уверена?

— Конечно. — в знак своей решимости, она весело завиляла своим хвостом.

— Ну раз ты настаиваешь... — Ронни прикоснулся указательным пальцем к подбородку и засмотрелся в небо, глубоко задумавшись. — Знаешь, мой брат часто читал одну сказку, которая мне очень нравилась. В ней говорилось о лисе, которая помогала заблудившимся путникам. Она была такой же доброй как ты. А звали её Алиса. Как тебе? — смущённо пролепетал мальчик.

— Алиса... — лисица мечтательно закрыла глаза, будто пробуя на вкус новое имя. — А что, мне нравится. И просто и со вкусом.

Ронни растянулся в счастливой глупой улыбке и положил голову на кисть руки, внимательно изучая Алису.

— И почему Айзек тебя так не любит...

В ответ, Алиса указала лапой на бутылку, одиноко лежащую в стороне за высокой травой.

Внезапно, мальчика осенило и он угрюмо покосился на подругу.

— Так это ты воровала у учителя алкоголь! Знаешь, ты меня очень сильно подставила...

От былой ранимой и глупенькой лисички не осталось ни следа. Она оскалила клыки в усмешке и вздёрнула носиком.

— Будешь знать, как заставлять меня лить крокодильи слёзы.

В следующую секунду друзья весело рассмеялись. Разговаривали они очень непринуждённо и беззаботно.

— Слушай! — Ронни приблизился к Алисе. — Я хочу познакомить тебя с одним парнем, который мне помогает с тренировками. Мы будем все вместе проводить время, что скажешь?

Алиса опустила взгляд и улыбнулась. Она со скучающим видом стала перебирать лапами.

— Я знаю Изао. Он и правда замечательный парнишка... Ты уж постарайся стать для него хорошим другом, Ронни.

Что то Ронни показалось странным. Алиса вела себя так же, как и Айзек, когда тот догадывался об Изао, но приставать с этим вопросом он совсем не хотел.

— Скоро солнце будет садиться, мне пора домой. Ты уж не скучай без меня. — проговорила Алиса.

— Как? Ты уже уходишь? — грустно спросил Ронни. — Ты наверно голодная, давай я попрошу Айзека накормить тебя, уверен, он не откажется!

И в подтверждение слов, в животике у Алисы жадно заурчало и она неуверенно покосилась на дверь дома.

— Даже не знаю...

— Отказы не принимаются! — твёрдо заявил Ронни. — Если Айзек будет против, уж я ему устрою взбучку!

— Ну раз уж ты настаиваешь...

Ронни удовлетворённо хмыкнул и вместе с Алисой вошёл в дом. Шёл он впереди, но обернулся, когда услышал тяжёлые человеческие шаги позади себя и длинные рыжие волосы промелькнули перед его носом. Он снова обернулся и увидел необычную картину: высокая, совсем юная девушка, на голове которой весело шевелились длинные острые лисьи ушки, а сзади красовался пышный длинный хвост. Она сжимала в одной руке бутылку, а другой заключала в тисках голову разъярённого Айзека, который весь посинел от натуги. Учитель увидел Ронни и в его глазах мальчик прочитал явную жажду убийства.

Девушка с интересом посмотрела на Ронни.

— Чего это ты рот разинул, словно привидение увидел?

— Алиса?! — мальчик заорал на весь дом.

— Да, а кто же ещё? Проходи, не стесняйся, сейчас Айзек нас с радостью накормит. Ведь так, дружище?

Казалось, Алиса находилась в алкогольном опьянении, а ведь и правда, за одно мгновенье бутылка почти полностью опустошилась и Ронни, который поклялся, что больше нечему не удивиться, хлопнул себя по лбу.

— Теперь ты понимаешь, почему я эту дуру на дух не переношу? — отрешённо сказал Айзек, который полностью поник в объятиях Алисы.

— Никакая я не дура! — икнула девушка. — Теперь у меня есть имя! Алиса!

Айзек оттолкнул от себя развесёлую Алису, которая споткнулась и повисла на Ронни, который прогнулся под её весом.

— Алиса, не Алиса, мне без разницы! Это не отменяет того, что ты всего навсего хитрая воровка, которая обдирает всю мою коллекцию! Проваливай отсюда!

Алиса подошла вплотную к Айзеку и нагнулась, игриво поводя пальцем по его груди.

— Но ты же не оставишь бедную изголодавшуюся девушку совсем одну в диком лесу?

— Ха! Ты меня переоцениваешь! — усмехнулся учитель, сложив руки на груди и с вызовом уставившись на девушку. — Плевать я на тебя хотел.

Алиса демонстративно опустила ручки и медленным шагом стала отступать к двери, изредка оборачиваясь.

— Что ж, в таком случае пора мне умереть от клыков бешеных медведей... Прощай, Ронни...

Ронни наблюдал за происходящим и едва сдерживался от приступа смеха.

— Не дави на жалость, ничего не выйдет! — отвернулся Айзек.

Алиса сделала ещё несколько демонстративных шажков к выходу, а Ронни очень недовольно покачал головой, сложив руки на груди. Айзек скривился от раздражения, закряхтел, и нервно взъерошив свои волосы, наконец сдался:

— Ах, ладно, чёрт с тобой! Я накармлю тебя, но после этого ты уйдёшь и никогда не вернёшься! Усекла?

Девушка весело обернулась и протянула руку Ронни. Раздался шлепок ладоней и друзья заговорщицки улыбнулись.