Труффальдино Её Высочества (джен)

Эвелин плелась по улицам Убежища, чувствуя себя выжатой, словно половая тряпка. Стоило ей открыть глаза вчера днëм, как еë взяли в оборот. Когда толпа, что накануне хотела разорвать тебя на куски, выстраивается в живой коридор, провожая каждое твоё движение благоговейным взглядом, это страшнее всего виданного ею прежде. Страшнее клинка у шеи, страшнее демона, жаждущего поиграться со смертной плотью, словно с куклой, и вконец спятившего малификара, для которого люди просто ходячие бурдюки с кровью. Наверно, даже страшнее расколотого неба.

Потом были Кассандра с Лелианой и бешенным канцлером, которого, к счастью, быстро выпроводили, а после сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Клетка или плаха: совсем не новый выбор для мага вне границ Тевинтера. Вот оформление удивило, это да.

Инквизиция, будь она неладна! Видимо, ситуация в мире действительно допекла покойную Верховную, если она решилась воскресить этого полузабытого зверя. В своë время у организации под этим именем были все шансы раздавить нарождающуюся церковь в утробе, несмотря ни на какую поддержку Кордилиуса Драккона, тогда ещё орлейского короля. Но та Инквизиция поддержала политику владыки единственного города, и колесо истории совершило новый поворот, знаменуя рождение Империи Масок. Можно сказать, что их решение добровольно отдать первенство в делах религии — это последнее явленное чудо Создателя.

По крайней мере, это верно для Церкви.

И для Орлея.

Потом были все эти разговоры и более-менее насыщенные знакомства со здешними заправилами. Искательница даже сейчас, в более спокойной обстановке, продолжала казаться компетентной, прямой, как кочерга, но в целом достойной дамой. Живя в Камберленде, Эвелин встречала пару Искателей Истины, и впечатление они оставили куда менее приятное. Фанатики на зависть многим железнолобым. Пентагаст, пожалуй, тоже такая, но, на удивление, в её исполнении это приняло куда более человечную форму. По крайней мере, на первый взгляд. Судить поспешно — дело гиблое.

В любом случае, Сестра Соловей была много более непонятной особой, ну да этого следовало ожидать от мастера-шпиона и, в прошлом, барда. Человек, переживший орлейскую Игру в роли пешки, не может быть открытым. И очень жаль: Эвелин хотела бы послушать еë истории о приключениях в отряде сэра Кусланда и остальных Стражей. Может, она, как и многие за пределами страны собаководов, и сомневалась, что Пятый Мор был настоящим Мором, но безумия и героизма при гражданской войне во время нашествия Орды Порождений всë равно хоть отбавляй. И вообще, её было бы просто приятно слушать. Странноватый акцент, в котором орлейский говор сочетался с ферелденскими нотками, придавал голосу женщины совершенно особенный шарм.

Больше всего еë беспокоил Каллен Резерфорд, но, похоже, бывший рыцарь-капитан еë не узнал, и это было хорошо. Эвелин пообещала себе сделать всë возможное, чтобы так оно и оставалось впредь. Она-то помнила резкого и дёрганного храмовника из круга Кинлох, что прибыл в Киркволл после Мора. Находиться рядом с ним для мага было небезопасно и неприятно. Можно было посочувствовать его истории, ведь попасть в руки малификарам и мерзостям никому не пожелаешь, но то, что среди и без того злобного воинства Мередит появился человек с совершенно законным поводом люто ненавидеть всех магов, не радовало совершенно. Хотя сейчас он как будто присмирел. Впрочем, последний раз она видела его семь лет назад, а клоака Киркволла всё это время не прекращала бурлить. Возможно, мастер Тетрас в своей книге и не приукрашивал образ «Кудряша». Когда его труд о Защитнике вышел в свет, было весьма примечательно узнавать во многих персонажах старых знакомцев. И познавательно.

С сеньорой Монтилье ей ещё предстояло нормально поговорить, но жгучая антиванка успела произвести на Эвелин неизгладимое впечатление. Особенно своей писчей доской с закреплённой с краю свечой. Милостивый Создатель, как она вообще умудряется не портить воском свои записи? И свои сверкающие одежды? Не говоря уже об огне в такой близости от пергамента с пером. Глядя на то, как она ловко размахивает этой штукой, Тревельян пообещала себе зачаровать для неё на свечение кусок кварца. В прошлом у неё неплохо получались такие безделушки. Магов в убежище достаточно, чтобы регулярно подновлять чары для главного посла Инквизиции, так что это будет даже практично.

Итогом всей этой бурной деятельности стало собрание на лобном месте деревни и радостное заявление триумвирата о возрождении Инквизиции эдиктом Верховной Жрицы Джустинии V. Немногие присутствующие Матери Церкви благословили начинание, люди возликовали и пялились на неё теми же жуткими взглядами. Даже её собратья-маги, с которыми она хоть и шапочно, но была знакома, не отличались от всех остальных.

От ожившей в памяти картины Эвелин зябко поёжилась.

Она до сих пор не совсем понимала, в качестве кого там присутствовала, живого талисмана или святых мощей? Девушка очень надеялась, что не второе. И благословенной она себя совсем не чувствовала. Конечно, она понимала, насколько важна внезапно оказалась, будучи почти единственной во всём мире, кто может что-то сделать с этими чудовищными разрывами Завесы. И то, насколько важно поддерживать дух людей после такой трагедии, когда впереди ещё много трудов и бед. Правда, понимала, но это не мешало ей чувствовать себя совсем не в своей тарелке, когда на неё смотрели как на второе пришествие Пророчицы.

Когда всё успокоилось и после ещё одного продолжительного совещания глав ново-старой организации перед картой, её наконец отпустили, и она даже смогла побродить по Убежищу, чтобы проветрить голову. И снова возблагодарила Создателя за существование Варрика. Увидев, как она, будто неприкаянная, болтается вокруг, разумный гном не стал осоловело пялиться и уступать дорогу (И даже не стал высокопарно поддевать на тему внеземной избранности, как один лысый остроух! На этого типа она просто поглядела пару мгновений взглядом несвежего трупа и поплелась дальше. Сил на дешёвый разумизм не было совершенно), а дёрнул к своему костру, напоил горячим травяным отваром и дал выговориться. Это очень помогло собрать мысли в кучу.

Потом её снова взяла в оборот Кассандра, что решила подтянуть субтильную магичку перед грядущим путешествием во Внутренние Земли. Разведка уже отправлена, как и вороны в более удалённые места (Похоже, возрождение Инквизиции готовилось уже некоторое время, и набранные люди квартировались далеко не только в Убежище), максимум через три-четыре дня выдвигаться в зону жаркой борьбы совсем оскотинивших групп магов и храмовников (Эвелин неплохо представляла, что происходит за стенами Редклифа, а после такого сигнала там наверняка ещё жарче стало), а до тех пор леди Пентагаст не оставит её без своей жестокой любви. Ещё веселее будет, если она и в дороге продолжит гонять Эвелин тренировочным мечом. Конечно, сегодня была просто разминка, но она уже предвкушала грядущее.

Нет, Эвелин понимала её резоны и даже была благодарна, но мышцы и синяки от этого меньше не болели. А ведь даже нельзя полноценно лечиться магией с зельями, чтобы от тренировок был толк! И настоящим воином ей всё равно не стать, на магах это просто не работает. Даже рыцари-чародеи при всех своих особых практиках и тайнах не могут заставить свои тела делать то, на что способны воители выше среднего мастерства. То есть вопрос, стоят ли того её будущие избиения, очень даже актуален.

А может, она просто ворчит из-за усталости, и завтра всё будет лучше? Дай-то Создатель.

Эвелин распахнула дверь выделенного ей для постоя домишки и невольно замерла от представшей перед ней картины. Её давешний собрат по несчастью и спаситель сидит на кровати — очнулся наконец-то, болезный, — на коленях Песнь Света, которую она, кажется, помнила на одной из полок, и он светит в неё с руки, да не той, какой можно было ожидать. И магии ни на медь! Точнее, только едва заметное присутствие спокойной Метки. Вокруг целая куча каких-то коробов и вещей, каких тут раньше точно не было. Слуги принесли? По-хорошему, ей бы сказали, да и выглядят они как-то не так, все больно ровные да одинаковые.

Через пару мгновений Тревельян наконец поняла, что светит он вовсе не рукой, а тем наручем, который с утра вместе со странноватой одеждой принесли люди Лелианны. Тогда у неё не нашлось времени осмотреть эту штуку, но она точно не светилась. Вторым заходом девушка сообразила, что мужчина перед ней, считай, не одет (Да, назовем это так. Она совершенно точно не пялилась, совсем нет!), и задумалась, стоит ли ей сообразным образом покраснеть, но быстро отмела эту странную мысль. Сейчас, когда никто не пытался её убить, гораздо больше ей хотелось возмутиться тем, что этот бугай заставляет её чувствовать себя совсем мелкой. Что она со всей ответственностью и сделала. Разумеется, только у себя в голове.

Но что-то она долго мнётся на пороге. Вот чего они тут пялятся друг на друга, как два нага посреди тропы?

— Кхм... Привет, — наконец отмерла Эвелин и, пройдя внутрь, захлопнула дверь. Ужас, сколько же тепла она выстудила! — С пробуждением! Э-э-э... Это всё откуда? Уверена, раньше тут такого не было, — для наглядности она ткнула пальцем в сторону разномастных коробов, экспрессивно корча вопросительную рожицу.

Ещё пару мгновений поразглядывав её, словно какой-то чудный морок, мужчина мотнул головой и со вздохом запустил пальцы в свои короткие волосы, тихо ругнувшись под нос. Ну, она по крайней мере была уверена, что куртуазные стихи таким тоном не читают. Даже обкурившиеся болотника хасинды. Впрочем, откуда бы им вообще знать, что это такое? Загадка!

Перестав удивляться, чему бы он там ни удивлялся, Ярослав мельком глянул на кучи добра вокруг и беспомощно пожал плечами. Затем поднялся и переместился за стол, походя махнув ей, приглашая сесть напротив.

Немного посомневавшись, Эвелин заняла предложенное место.

Тот тем временем вскрыл небольшой короб (или маленький сундук? Ларец? Там явно есть защёлка), что стоял напротив него. Порывшись там, он извлёк на свет два обода, один из которых немедленно протянул ей. Взяв предмет, Эвелин с недоумением его осмотрела. Штуковина отличалась тёмно-синим цветом и поблёскивала, словно металл, хотя на ощупь походила скорее на полированную кость. Это точно не был лириумный артефакт или изделие из материала, тронутого Тенью, ведь подобные вещи с такого расстояния мог опознать любой маг.

Тревельян подняла взгляд на мужчину и поняла, что тот уже нацепил обод себе на лоб, а увидев её взгляд, просто кивнул и изогнул бровь. Мол, «делай как я, чего ждёшь?»

Тихо вздохнув, решила последовать примеру. В конце концов, этот человек продолжал доказывать, что он если и не друг ей, то, по крайней мере, точно союзник. О большей части других окружающих людей она этого уверенно сказать не могла.

«Ну, понадеюсь, что это не какой-то аналог авварского вязания узлов. Мне для полного счастья только случайного замужества по языческому обряду не хватает, — подбодрила себя Эвелин щепоткой сухого юмора. — Хотя-хотя...»

Не став развивать последнюю мысль, девушка закрепила обод на лбу и вопросительно посмотрела на Ярослава, гадая, чем должно закончиться это действо.

Тот кивнул ей, снова порылся в коробе, сказал что-то по-своему, причём, похоже, обращаясь к наручу. Эвелин на миг даже забеспокоилась о его здоровье, а наруч возьми да ответь! Точнее, просто мигнул да звякнул, но она и от этого чуть не подпрыгнула. Волшебные вещи, способные реагировать на голос, встречались редко, и многие из них были ещё той тевинтерской жутью. Восставшие из круга Кинлох травили байки о древней статуе, в которую то ли демона заключили, то ли древнюю волшебницу в камень превратили. Самое главное, что пока та не заговорит, ты и не угадаешь, что в ней есть магия. Ну, если предварительно не потрогать, что строжайше запрещено. По рассказам, внезапное знакомство со старушкой Эленой Зиновией было чем-то вроде обряда посвящения среди кладовщиков круга.

Тем временем Ярослав закончил свои манипуляции, откинулся на спинку стула и произнёс:

— Понимаешь меня?

Эвелин вытаращила глаза.

— Хорошо, теперь можно поговорить, — кивнул тот на её пантомиму.

— Я... Что? Когда ты?.. — заикаясь, начала Тревельян, но тут кусочки витража сложились вместе, и её рука взметнулась к ободу на голове. Она опомнилась в самый последний момент и медленно опустила руку, настороженно глядя на собеседника. Её удивление не было наигранным, но неизвестный артефакт на твоей голове, который ещё и невозможно почувствовать, это хороший повод вспомнить об осторожности. — Как это работает? Надеюсь, эта штука ничего не делает с моей головой?

Произнося это, Эвелин демонстративно окутала свои ладони дымкой холода, толкнув фантазию о бритвенно-острых лезвиях льда на грань воплощения. Не угроза, совсем нет. Просто обозначение своей позиции.

Если её визави это и обеспокоило, вида он не подал. А ещё... До неё вдруг донеслось ощущение довольства и... чуть-чуть тоски?

— Похвальная осторожность, — одобрительно произнёс он, в унисон с тем же далёким ощущением. — Но не волнуйся, я просто воспользовался возможностью наладить связь. Это не причинит вреда. Ну, не должно.

— Не должно? — переспросила она и тут же заметила тень... растерянности? Смущения? В ощущениях будто бы появилось больше оттенков и переливов. Уверенно интерпретировать каждый сигнал не совсем получалось, но общее представление до неё доходило.

— Ну, тут дело такое, — вздохнул он, пожав плечами. — На самом деле эта штука не предназначена для общения между теми, кто не знает языков друг друга. Пришлось сильно импровизировать, так что не могу поручиться за полную безопасность.

Он вдумчиво почесал щетинистый подбородок, пристально разглядывая её, от чего Эвелин начала чувствовать жар, подступающий к щекам.

Прежде чем она придумала, что сказать или сделать в ответ на такое почти возмутительное внимание, Ярослав снова заговорил:

— Полагаю, обоюдная эмпатия — это один из побочных эффектов работы устройства. К счастью, достаточно безобидный, чтобы можно было не спешить с отключением.

Внезапное откровение заставило сердце Эвелин пропустить удар.

— Так, постой-ка, — тихо проговорила она осипшим голосом. — Ты видишь мои чувства?

— Конечно, — кивнул тот и вскинул брови в притворном изумлении, одновременно накрывая еë волнами ехидства. — А что, думала, тебе подарили уникальный проход в чужую голову?

От такого пассажа щёки Эвелин запылали уже по-настоящему. Чувство, что еë застукали за чем-то постыдным, накрыло с головой, но было отброшено вспышкой праведного негодования.

— Эй, ты сам сделал это, а теперь обвиняешь меня?! — возмутилась она. — Тихой сапой пролез мне в голову и после такого ещё смеешь жаловаться? Что за невоспитанный мужлан так делает!

— Хах, ладно-ладно, — поднял он руки в знак капитуляции, в то же время нагло лучась довольством от успешной подколки. — Признаю, виновен. Но потерпеть в любом случае придётся. Несколько дней точно, пока я не наработаю словарный запас. Или хочешь дальше изъясняться жестами и рожицами?

Тревельян негодующе запыхтела, мысленно транслируя обещание Великой мсти. В ответ от бессовестного типа пришла только очередная волна веселья.

— Хорошо, расскажи подробнее, как это работает, — сдалась Эвелин и поспешно развеяла магию, о которой в пылу момента слегка подзабыла. — Боязно находится под действием неизвестной магии. Мне и одной этой проклятущей штуки на всю жизнь хватило, — она демонстративно махнула ладонью с Меткой.

Угроза раскрытия случайных чувств, о которых не принято трезвонить, конечно, угнетала, но это она пережить может. Если же это «устройство» имеет другие побочные эффекты, лучше поскорее это выяснить. Кроме того, она до сих пор не могла заметить присутствие магии в предмете, что приводило в замешательство. Штуковина очевидно делала нечто, чего мирским способом не добиться. Конечно, бывает, что особо умелые мастера вкладывают в свои изделия свойства, которые можно назвать почти магическими(хотя так это никто не называет, во избежание), а некоторые материалы просто естественно близки к Тени, но от настоящих артефактов они отличаются как боевой клинок воителя от домашнего ножа мастерового. Кроме того, в этой штуке не ощущалось даже слабой ауры подобных изделий.

— Хм, — Яр мазнул взглядом по собственной светящейся ладони. — Значит, подробностей об этой аномалии ты тоже не знаешь.

— Нет, — Эвелин поморщилась. — Никто ничего о этой штуке не знает. А я сама не помню ничего. Даже той сцены, которую мы видели в руинах, не помню совершенно.

— Очень подозрительное совпадение, — нахмурился он.

— Ага, «совпадение», скажешь тоже, — невесело хихикнула Тревельян. — Очевидно, что кусок воспоминаний из меня целенаправленно вырвали. На такое способна далеко не всякая магия. Понимаешь теперь, почему я не особо рада твоей переводящей штуке? Так что, пожалуйста, не отвлекайся.

— Это не отвлечение, — покачал головой Ярослав. — Повторюсь, это устройство не предназначено для такого. Чтобы этот разговор стал возможен, я воспользовался той связью, которую аномалия создала между нами. Точнее, небольшой частью этой связи. Это удалось, но, как видишь, с нюансами.

— То есть ты что-то об этой магии знаешь? — обвиняющее указала на него пальцем Эвелин.

— Совсем нет, — немедленно ответил он. — Просто у меня есть кое-что, способное обнаруживать такие вещи. На моей родине глубоко изучали то, как разум воздействует на окружающий мир, а мир на разум. Аномалия, чем бы она ни была, связала нас через известные механизмы, вот и всё. Устройство связи тоже работает со схожими вещами, только поэтому мне и удалась эта авантюра. Можно сказать, нам повезло.

Эвелин чуть склонила голову набок, обдумывая его слова. По крайней мере, говорил он складно, и лжи в его взгляде она не видела. То, что Метка их связала, имело смысл. Тот же Солас упоминал, что магия в их руках на самом деле едина, хоть и оказалась разделена в пространстве. Предельное выражение феномена симпатической связи. Кроме того, она заметила, что во время прорыва они уж больно хорошо сработались для едва встретившихся людей, которые даже общаться нормально не могут. Если их разумы соприкасаются через Метку, то... Ну, кажется, ей даже попадалось нечто подобное в теоретических заметках о высшей магии школы духа... Или созидания? В любом случае, никаких подробностей она сейчас вспомнить не могла.

В транслируемых чувствах тоже как будто ничего подозрительного даже не колыхалось, что, наверное, можно засчитать как подтверждение правдивости... А вот с самими словами что-то было не так. До сих пор это ощущение витало на грани сознания, но теперь, когда она по-настоящему сосредоточилась, эту неправильность наконец удалось поймать.

— И... что это за механизмы? Это как-то связано с тем, что движения твоего рта не совпадают с тем, что я слышу? Да и слышу, похоже, тоже не совсем то, — сощурилась девушка.

— Хах, действительно, — согласился он, улыбнувшись уголком губ. — Надев обручи, языки друг друга мы не выучили. В процессе бытия вокруг людей образуется аура излучения жизненных и ментальных энергий. Если сделать эту ауру видимой, она будет похожа на переливающийся туман или настоящее пламя, окружающее тело. В разных ситуациях по-разному. Не знаю, как у вас, а у нас о особенностях этого феномена настрочили не одну сотню заумных книг, но для нас важны только два факта. Первый: в ауре можно выделить токи, связанные с речью, которые содержат смыслы слов. Второй: аномалия создала между нашими аурами перемычку, по которой течёт постоянный поток излучения. В этом вся соль. Обручи же по сути улавливают эти аурные токи и подталкивают их в поток перемычки. Смыслы достигают аур и в них, естественно, соединяются со схожими токами. Вот так мы друг друга и понимаем.

Эвелин задумалась. Его слова напоминали некоторые теории о взаимодействии спящих и магов с Тенью. Такие вещи относились к глубокой теоретике того толка, которая почти не приносила практических результатов. То есть по-настоящему в это углублялись только особо повёрнутые энтузиасты. Сама Тревельян таковой не являлась и ввиду случившегося начинала об этом жалеть. Того, что она нахваталась по верхам и запомнила из случайных обсуждений, было явно недостаточно.

В то же время во всех этих объяснениях ей виделось более тревожное сходство, хотя и достаточно ограниченное, чтобы не разводить паники. Маги много знали о направлении смыслов. В конце концов вся магия по сути сводилась к преданию определённого смысла неопределённой субстанции сна. А ещё на подобном же обмене смыслами зиждилось всё общение с обитателями Тени. Конечно, Круги совсем не одобряли контакты с потусторонними существами, но полностью исключить их было невозможно при всём желании. Каждый так или иначе сталкивается с ними во сне, для мага это просто более осознанный опыт, чем для обычного человека. И более опасный, конечно же.

Многие упускают это из виду, но на самом деле демоны и духи не способны разговаривать, подобно жителям физического мира. Да, магу видится, что он говорит, а демон отвечает, но в действительности это всё фикция. Иллюзия, в которую разум человека помещает сам себя, когда в действительности происходит прямой обмен мыслями и впечатлениями на более интимном уровне, чем смертный разум способен осознать.

И в этом кроется первая опасность общения с первыми детьми Создателя. Они — творения крайних выражений чувств и стремлений — вкладывают в обмен саму суть своего существования, обрушивая на собеседника свои «слова» подобно ударам молота, и, если разум напротив слишком податлив, просто проминают его под себя. Даже если такому человеку удалось избежать одержимости, он будет представлять опасность для окружающих. И не важно, исказил ли его злонамеренный демон или праведный дух — результат всегда один. Не говоря уже о том, что шансы на то, что в следующий раз в этого человека вселится дух схожей природы, возрастает в разы. Ему даже будет уютнее в заранее подготовленном сосуде.

Именно поэтому ритуал Истязания столь важен. Можно спорить о методах подготовки, о жестокости Усмирения (которое отличается от казни только в мыслях глупцов, погрязших в самообмане) и о талантах, перемолотых жерновами внутренней политики, но столь опасное и личное столкновение с потусторонним всё равно необходимо, чтобы сразу отсеять тех, кто слишком легко поддаётся влиянию, не дожидаясь рождения новой мерзости.

Да, она определённо видела сходство, но и отличий хватало. И самым главным было то, что она не ощущала того особого давления, что чувствовала при любой встрече с духом. Что, наверное, естественно, если ободы работают так, как отрекомендовано. Вместо навязанного понимания тут всё сводилось к... синхронизации? То, что Ярослав назвал аурой, свободно принимает смыслы и захватывает те, которые совпадают с тем, что уже существует внутри. Что-то подобное происходит во время приготовления зелья, когда подобное тянется к подобному. Но, если она права, в том понимании, которое они сейчас разделяют, кроется опасный изъян, ведь в любом алхимическом процессе есть отходы, от которых приходится избавляться.

— А как мы будем понимать вещи, аналогов для которых просто нет? Или даже те, которые только кажутся похожими? — озвучила она результат своих размышлений.

Не так давно она думала, что ей будет сложно общаться с Соласом из-за того, что его понимание и выражение магии окажется далеко от основ, принятых в Круге. Пусть это её опасение, похоже, не оправдалось, странный эльф в своих практиках и изъяснениях оказался на диво академичен, но это не значит, что такой проблемы вовсе не существует. По логике, с их общением таким способом должна быть та же беда, только даже более выраженная. Чужой язык, как будто вообще не связанный с языками континента, чужие концепции, просто чужая школа мысли. Идеальная среда для рождения недоразумений.

— Верно мыслишь, — уважительно кивнул Ярослав. — Мы точно столкнёмся с этой проблемой в каком-то виде. По крайней мере, то, что мы воспринимаем как названия, должно сразу фиксироваться как таковые. В целом же за этим нужно просто следить и при случае уточнять, что имелось в виду. Сделать лучше я не могу, так что придется терпеть, пока не выучу ваш язык. Думаю, много времени это не займёт, учитывая, что работа обручей сама по себе будет способствовать процессу. Хотя некоторые проблемы в любом случае неизбежны.

— Что ж, понятно, с этим можно работать, — вдумчиво кивнула Эвелин. — Хотя советую не распространяться о том, что именно делает эта штука. Проблема не только в том, что у меня память отшибло, магия со схожими эффектами в целом порицаема и карается смертью. Вокруг и так достаточно людей, которые сомневаются, стоит ли оставлять нас в живых, так что лучше обойтись без лишних провокаций. — Она тихо вздохнула, переводя дух, и, чуть помедлив, добавила: — У меня... есть некоторый опыт противостояния такой магии, поэтому я готова поверить, что это совсем не одно и то же, но даже так это беспокоит.

Он внимательно посмотрел ей в глаза и медленно кивнул.

Эвелин внезапно заметила какую-то странность в его радужке. Это было не очень заметно, но вокруг зрачка как будто вился тонкий узор, слишком правильный и угловатый, чтобы быть естественным.

— Буду иметь в виду. И постараюсь оправдать доверие, — произнёс он, а сквозь узы до Тревельян донеслось эхо сложного чувства, которое она интерпретировала как признательность. — Если с этим покончено, позволь и мне задать несколько вопросов. Для начала, можешь в общих чертах рассказать, где мы находимся? Как понимаешь, я не местный.

На миг Эвелин растерялась, но тут же чуть не хлопнула себя по лбу от досады. Конечно же, его не было на Конклаве, это было понятно ещё со слов Лелианы с Кассандрой, когда они злобствовали перед броском к Бреши. Она могла бы догадаться и раньше, учитывая те обмолвки в Тени, но было как-то не до того.

Событие, породившее взрыв, должно быть, вырвало его откуда-то очень издалека, возможно, даже из-за пределов континента. Но точно не из диких мест, слишком качественное снаряжение, слишком цивилизованно держится. Конечно, звучит как что-то из легенд про древних эльфов, но иного объяснения просто нет. Какие ещё варианты? Предположить, что он проник туда вместе с убийцами? Просто невозможно, учитывая, насколько он выделяется... Да буквально всем. Такой человек просто не мог затеряться среди делегатов. Не говоря уже о том, что этот ходячий менгир чисто физически бы возвышался над большей частью собравшихся.

— Мы в небольшой деревеньке под названием Убежище, что в Морозных Горах, — начала обстоятельно отвечать она. — Которые считаются территорией Узла Ста Оплотов. Так называется союз кланов авваров, проживающих в этих местах. Эти же горы выступают естественной границей между королевством Ферелден на востоке и империей Орлей на западе. — Она задумчиво сцепила пальцы в замок, после чего добавила: — И это всё на континенте Тедас. Перечислить другие народы? Есть ещё, просто не в непосредственной близости.

— Нет, думаю, для начала достаточно, — качнул головой он. — Хотя... если Тедас — это континент, то как называется мир?

— Так же Тедас, — пожала она плечами. — Пусть и существуют слухи о других землях, но известный мир для нас — это только сам континент, так что отдельного названия нет. Это-то тебе зачем?

— Сам я из другого, так что хотел знать, как называть место, куда попал. Глобально, так сказать. Ну, Тедас так Тедас, хорошее название, на самом-то деле. Легко с языка скатывается. Не хуже Тейвата, — последнее он пробормотал под нос, скорее для себя, чем отвечая.

Эвелин же тем временем едва удержала от того, чтобы снова неподобающе вытаращиться на собеседника. Она бы списала это как глупую шутку, но, похоже, этот тип был полностью серьёзен.

— Мир. Другой, — раздельно повторила она, глядя на этого то ли сумасшедшего, то ли... Она и сама не знала кого. С некоторой кособокой перспективы его слова даже имели смысл: странный язык, странная одежда и вещи, да ещё и...

Эвелин первая бы признала, что её чувствительность к тонкой магии оставляет желать лучшего, но даже так сегодня поутру она по какому-то наитию проверила, нет ли на лбу у соседа клейма солнца. Ощущение пустого места в Тени там, где должен быть живой человек, до одури напоминало ей скорбное существование усмирённого. Но клейма не было, и она помнила, как он говорил раньше, как действовал в битве. Это совсем не походило на безразличные ко всему полутрупы бывших магов, которые и для собственного выживания без приказа могли делать абсолютный минимум. Мясные куклы, едва держащиеся на ниточках заученных паттернов поведения. Среди них иногда встречались те, что могли действовать по чуть более сложным моделям, но они только подчёркивали ущербность большинства.

Итак, она отбросила странное чувство, убедив себя, что ей просто кажется. Но что, если это не так? Что, если её ощущения правдивы, просто вместо того, чтобы человек лишился связи с Тенью вместе со всеми чувствами и желаниями, у него её попросту никогда не было? Человек, подобный гному? Но даже гномы не ощущались пустотой, скорее уж подобием их любимых камней, омываемых водами Тени, подобно речным порогам.

— Судя по твоему тону, здесь подобное в новинку, — произнёс Ярослав, вырвав её из размышлений.

Тревельян запрокинула голову и медленно выдохнула, массируя веки пальцами. Она не знала, что и думать обо всём этом, но одно являлось непреложной истиной — церковникам об этом знать не нужно.

— Согласно Песни Света, нет мира иного, кроме этого, а за ним лишь царство Создателя, — процитировала она, снова посмотрев на него. — Даже если ты говоришь правду, в чём я всё ещё не убеждена, лучше не кричи об этом на каждом углу.

— Хм, вот оно как? Очень, очень высокомерное заявление. И недальновидное, если уж на то пошло. Интересно, какие исторические события привели к такому конкретному утверждению?.. Хотя лучше оставить это на другой раз, — пробормотал он, после чего спросил: — И что, по-твоему, я должен сказать? Вряд ли я смогу сойти за местного, даже если попытаюсь.

— Это верно, — согласилась Тревельян. Задумалась на несколько мгновений, затем просто пожала плечами: — Полагаю, придумывать сложные истории нет смысла. Скажи, что родина твоя за морем, проверить это всё равно никто не сможет. В этом тоже есть минусы, в конце концов, когда в прошлый раз к нам приплывали извне, всё кончилось большой войной, но Песнь Света, по крайней мере, не отрицает существование далёких земель.

— Что ж, понимаю, иногда верования народов принимают весьма неудобные формы, от которых сложно избавиться. — Ярослав в задумчивости побарабанил пальцами по столу. Отголоски чувств подсказали ей, что мысли увели его далеко от нынешнего разговора. — А море — это точно не проблема? Никаких особых вопросов, с какой бы стороны я ни появился? Никаких мест, откуда не возвращаются? Запретных регионов, сам воздух в которых развращает душу? Кладбищ древних чудовищ, что только и ждут шанса на возрождение, чтобы пожрать сущее?

— Экхм, — даже поперхнулась Эвелин от такого поворота, уставившись на мужчину широко открытыми глазами. — Н-нет, ни о чём подобном не слышала. Конечно, байки разные травят, и неудачные экспедиции случались пару раз, но ничего достоверного и уж точно такого определённого. Какого ляда у тебя такие конкретные вопросы?!

— Хах, прости-прости, — он смущённо почесал затылок, кривя губы в усмешке, — просто дальние рубежи Тейвата полны всевозможных опасностей. В конце концов, где-то там упорядоченный мир становится зыбким, и токи Бездны свободно текут среди вод. Там руины забытых эпох и последние пристанища низвергнутых богов. То есть, если не выражаться цветасто, скажи я дома, что прибыл из-за Тёмных Морей, — так мы называем большую воду далеко за пределами континента и обжитых островов — то скорее нарвался бы на проблемы, чем избежал их. По правде говоря, назваться пришельцем из иного мира у нас было бы разумнее, тем более что такие изредка, но встречались, а тут, поди ж ты, всё наоборот!

Тревельян недоумённо моргнула, переваривая это заявление. Снова моргнула, горько пожалев, что не захватила с собой бутылку-другую чего покрепче. У неё начало складываться впечатление, что чем дальше она заберётся в этот лес, тем более злобны станут метафорические долийцы. Только-только в голове улеглось откровение о ином мире, и уже такое на свет лезет. Какие ещё откровения ждут её в будущем? Что, если по аналогии с чужим миром, и её реальность может быть «зыбкой»? Неужто где-то далеко-далеко явь просто сливается с Тенью, превращая мир в кошмар. Хотя о чём это она, ведь именно это совсем недавно происходило у них буквально над головой! Теперь поздно удивляться тому, что где-то это может быть совершенно нормальным.

Страшно, страшно, очень страшно.

Эвелин закрыла глаза и судорожно втянула воздух, затем резко выдохнула, хлопнув себя по щекам, и решительно уставилась в глаза Ярославу.

Тот просто растерянно уставился в ответ, потом, видимо, до него начало доходить, и он смущённо отвёл взгляд, а сквозь узы она заметила небольшую искру вины.

Хорошо. Ему определённо должно быть стыдно за то, что скидывает всё это на её несчастную голову.

— Знаешь, это откровение совсем не облегчило мне жизнь, — сухо сообщила она, решив не полагаться в донесении своего недовольства на сомнительную финтифлюшку. Пусть знает, что неправ, без удобной возможности ошибиться в том, что он там слышит через магические узы.

— Да... Прости, полагаю, с непривычки это звучит довольно пугающе, — пробормотал он.

— Особенно когда особо «зыбкая» реальность до сих пор висит у нас над головами, — добавила она, не меняя тона.

— Хм, и то верно, — устало вздохнул Яр. — Полагаю, в данный момент эта информация о моей родине была совершенно лишней.

— Без сомнения.

— Что ж... мягкая подача никогда не была моей сильной стороной, — повинился он.

— Хорошо, что ты осознаёшь свои недостатки.

Мужчина скептически осмотрел её подчёркнуто невыразительное лицо и криво усмехнулся.

— Ладно, заканчивай, я же чувствую, что ты уже просто подтруниваешь надо мной.

Эвелин цыкнула сквозь зубы и отвернулась, вдруг очень заинтересовавшись кучей коробок... о которых им ещё только предстоит поговорить... Вот же пылающие трусы Андрасте! Нет, просто нет. Друффало надо есть по частям, уж это она усвоила.

— Я начинаю жалеть, что нацепила это себе на голову, — буркнула она, снова посмотрев на собеседника.

Он встретил её поднятыми бровями:

— Хотела помариновать меня подольше?

— Конечно, — решительно заявила она. — Очевидно, ты ещё недостаточно раскаялся.

Невыносимый мужлан имел наглость хмыкнуть и покачать головой.

— Ох, если я смогу надёжно повторить этот эффект, мне будут вечно благодарны все мужчины всех миров.

Тревельян просто фыркнула, с трудом удерживая постную мину.

— А женщины проклянут, так что не смей даже пытаться, — и погрозила ему пальцем.

— Хах, возможно, но я готов пойти на риск ради подвига, — напыщенно заявил Ярослав, гордо расправив плечи.

Держаться дальше было выше её сил, и Эвелин расхохоталась до слёз. Рядом грохнул Яр, тоже больше не сдерживая своё веселье.

— О, милостивая Андрасте, мне это было нужно, — выдавила она, отдуваясь и утирая слёзы рукавом. — Ладно, считай, что прощён.

— Рад слышать, — пофыркивая откликнулся Ярослав. — Побочный эффект оказался полезен для преодоления социальных проколов. Ну кто бы мог подумать! — сказав это, он протяжно зевнул и помотал головой. — Ну, повеселились и будет. Мне нужно ещё кое-что сказать, чтобы между нами не было недопониманий.

— Надеюсь, ты не собираешься нагнать на меня ещё больше жути? — насупилась девушка.

— М-м-м, не сказал бы? — он озадаченно нахмурился. — Честно, не уверен, насколько проблемно это будет для местных реалий. Но тема куда более актуальная, чем то, что я ляпнул ранее.

— Эх. Ну, если так, давай, начинай. Готовая я, — лениво махнула лапкой Эвелин. С тем же успехом они могли сорвать припарку.

— Хорошо... для ясности, когда я сказал, что из другого мира, ты решила, что меня оттуда перенесло это... событие с аномалией, верно? Дождавшись от неё подтверждения, он продолжил: — Что ж, это не так. Правда в том, что на тот момент был очень далеко от родины. Более того, скорее всего я уже находился здесь, в Тедасе, иначе просто не представляю, что это сработало бы. Особенно случайно.

— Как же так? — растерянно спросила Тревельян.

— Видишь ли, в чём дело, прежде чем мы встретились, я пребывал на борту особого небесного корабля. Мы шли к вашему миру целенаправленно... хотя, конечно, никто не знал подробностей, ни названия, ни того, что тут вообще обитают люди, но суть ты поняла.

— Да... поняла... — пробормотала она, лихорадочно соображая. — Почему ты не веришь, что тебя вырвало прямо оттуда?

— Потому что путешествие между мирами смертельно опасно тысячей разных способов. Чтобы даже надеяться на успех этого мероприятия, лучшие умы родины соорудили целый защитный комплекс, который должен был иметь возможность противостоять всему, что только можно было представить. Или, как минимум, обеспечить полное уничтожение всех находящихся на борту, чтобы избежать участи хуже смерти. Честно говоря, мне просто не верится, что случайная катастрофа, даже способная проломить небо, могла просто пройти все преграды только для того, чтобы умыкнуть оттуда меня. Особенно в таком удивительно живом виде. Нет, куда легче представить, что это произошло, когда часть этих мер была снята из-за того, что мы приблизились к цели путешествия или вовсе начали высадку.

— Или твоё появление здесь воистину провидение Создателя, — пробормотала Эвелин. — По крайней мере, многие в округе так уже говорят о нас обоих.

Ярослав смерил её недоверчивым взглядом, после чего фыркнул:

— Это, конечно, интересное развитие, после пребывания всеми ненавидимыми пленниками. Впрочем, не важно. Не знаю, на что способен ваш Создатель, но что ж. Вмешательство неких высших сил, конечно, никогда нельзя сбрасывать со счетов, но в таком случае я бы предположил, что для своих целей такая сущность выберет кого-то другого. Помимо скромного меня на борту находилось множество более достойных личностей.

Не найдясь с ответом, Эвелин просто пожала плечами. В этом они были похожи. Она тоже совершенно не верила в собственную избранность. И до сих пор старалась не задумываться, почему из всех на Конклаве только ей повезло выжить, заодно избегая настоящего осознания произошедшего. И, пожалуй, она продолжит это делать и дальше. Тем более что её новый друг даёт прекрасный повод отвлечься. Неведомые опасности! Летающие суда! Всё удивительное и достаточно далёкое, несмотря на присутствие настоящего живого чужака. Чужаков?

— Получается... Ты думаешь, что здесь больше таких, как ты? — ухватилась за возникшую тему Эвелин.

— В этом мире, да. Хотя, возможно, и не на этом континенте. Предложенная тобою ложь может оказаться не такой уж ложью, — усмехнулся он. — Вполне возможно, что где-то там сто тысяч моих соотечественников уже строят наш новый дом. По крайней мере, я на это надеюсь.

От названной цифры Эвелин чуть не свалилась со стула.

— Сто тысяч? — ошалело переспросила она. — Какого размера этот твой корабль?

— Как небольшой город, — ответил он с гордой улыбкой.

Что ж, Эвелин готова была признать, что здесь есть чем гордится. Она определённо не думала, что во всём Тедасе есть что-то способное сравниться с подобным творением. Которое ещё и летает.

— Хотя, думаю, меньше, чем ты представляешь, — продолжал Ярослав, явно реагируя на то, что передавали узы. — Мы точно не проживали на нём весь путь, как это делается на морских судах. Такое всё же вне наших возможностей, тем более что невозможно было заранее определить, сколько времени займёт дорога. Нет, ради экономии места и для пущей сохранности от внешних ужасов весь экипаж был вморожен в особый лёд и расфасован в удобные брикеты по десятку в пачке. По этой же причине я совсем не удивлён, что не помню ни подлёта, ни приземления. Вероятнее всего, моя разморозка едва завершилась, прежде чем взрыв выбросил меня в то зелёное пространство.

— Тень. Это называется Тень, — пробормотала Эвелин, собирая мысли в кучу после очередного откровения.

Из состояния прострации её вывел растерянный возглас Ярослава:

— Мир снов? Мы были в мире снов? Телесно?

Видя его ошалелое лицо, она невольно усмехнулась.

«Есть попадание! Не ему одному меня ошарашивать!» — довольно подумала девушка, но тут же нахмурилась.

— Я сказала Тень. Да, это мир снов, но я об этом ничего не говорила.

Мужчина замер, поджав губы, затем медленно прошептал что-то себе под нос.

— Те-ень... Тень, — уже громче проговорил он, впервые за разговор соединяя издаваемые звуки и смысл. — Похоже, мы наткнулись на первую проблему с переводом, да. Значит, это здешний Мир Снов?

— Верно, — откликнулась Эвелин, всё ещё представляя людей, разложенных, как замороженная рыба в леднике Круга. Образ получался очень живым и немного жутковатым.

— И это нормально, бывать там в теле? — с нездоровым интересом уточнил Ярослав.

— Нет! — почти выкрикнула Тревельян, возвращаясь в реальность. Человека следовало немедленно отвратить от опасных мыслей. — Ни за что! Никогда! Ни в коем случае! Это самая идиотская мысль, которая когда-либо приходила в голову древним идиотам-магистрам, и нам невероятно повезло! Нам сейчас на голову просто валятся чудовища, и мы можем заделать прорехи какими-то светящимися руками!

Протараторив это, она почти захлёбываясь начала хватать ртом воздух. Что не слишком беспокоило, главное было обстоятельно показать собеседнику, что о таких вещах даже думать не стоит.

Тот же на всю её экспрессию просто недоумённо моргнул.

— Похоже... за этим стоит какая-то нехорошая история, — медленно проговорил он.

— О да, можно и так сказать, — выдавила Эвелин, приводя дыхание в порядок. Затем бросила на него сумрачный взгляд: — Отвратительная история, которая преследует всех в Тедасе уже более тысячелетия. Пожалуйста, ничего не предполагай и ни с кем не говори об этом. Это может плохо кончится. Тем более в нашем шатком положении.

— Так я пока и так ни с кем кроме тебя говорить не могу, — ответил он, недоумённо подняв брови.

— И это просто замечательно, — решительно заявила она. — Надеюсь, к тому времени, когда это изменится, мы сможем перебрать все опасные темы. Я бы начала сейчас, но эта конкретная связана буквально со всем, вплоть до политического состояния континента, а короткая версия вряд ли пригодна для человека не в теме.

— М-м-м, что ж, замнём для ясности, — проговорил он.

— Да. Пожалуйста, — вымученно выдохнула Эвелин. — Что там насчёт твоих мороженных сородичей в гигантском корабле? Зачем вы вообще сюда такой толпой плыли... летели?

— Шли, если мы продолжаем использовать морскую терминологию. У вас это вообще в ходу?

— А... да, так и есть, я понимаю, о чём ты, — кивнула Тревельян. — Моряки постоянно талдычат, что их суда ходят, в отличие от речных лоханок. Уж не знаю почему.

— Хм, то есть до сих пор проблема была только с Тенью и забавный элемент параллельного развития социальных конструкций. Любопытно, какие ещё будут совпадения, — он покачал головой. — Что ж, отвечая на твой вопрос, летели мы сюда жить. Просто жить. Ситуация на родине была... сложной, и подробнее об этом лучше поговорить в другой раз, если захочешь, но, коротко говоря, этот корабль и ещё шесть ему подобных, отправившихся в других направлениях, были созданы, чтобы убедиться, что наследие нашего народа продолжит существовать, даже если случится худшее. Учитывая, что я здесь, видимо, авантюра Её Хладного Величества увенчалась успехом как минимум в одном случае. И это несказанно радует.

В какой-то момент, пока он вещал, Эвелин притянула колени к груди и теперь восседала на своём насесте, что та кошка. Благо стул, предоставленный Вестнице, был добротным резным изделием из мореного дуба, так что она смогла расположиться со всеми удобствами внимать словам пришельца из иного мира.

Если то, что он говорил, правда, прибытие этих людей... этих чужаков могло перетряхнуть жизнь на континенте сильнее всех последних событий, где бы они ни появились. Возможно, даже сильнее, чем это сделает Брешь. Не андрастианцы, обладающие удивительной силой и вряд ли готовые безропотно принять Песнь. Если они ещё и готовы распространить своё виденье мира, то повторится история с кунари. Впрочем, сто тысяч — это, как ни крути, очень мало для полноценного государства. Даже если собственный город они привезли с собой.

В любом случае, что бы ни произошло в будущем, сейчас это имело мало значения. На примере Ярослава уже очевидно, что они не относятся к магам как источнику всех бед, подобно Церкви, или опасным вещам, подобно Кун, так может быть для её племени прибытие этих чужаков станет великим благом? Может быть. Когда-нибудь.

Но что-то пауза начала затягиваться. Мистер пришелец просто смотрит на неё, не торопясь продолжать, видимо, довольствуясь наглым подглядыванием за её чувствами. Ну что ж, несмотря на её прошлое ворчание, это справедливо, ведь она так же нагло подглядывает за ним. Вспышки чувств в аккомпанемент к словам придавали его речи глубины и достоверности. Будь иначе, и она, наверное, и в половину сказанного не поверила бы.

— Так... что ты будешь делать сейчас? В смысле, что это означает для нас в ближайшей перспективе? — всё же нарушила тишину она.

— О, так речь уже идёт про «нас»? — лукаво усмехнулся он.

В ответ Эвелин наградила его блеклым взглядом.

— Не паясничай, — сухо отбрила она. — Ты прекрасно понимаешь, что магия нас накрепко связала, вон даже в голову друг другу заглядываем. Так что давай сверим карты как взрослые люди. Даже не беря во внимание то безумие, что устроили вокруг нас Кассандра и компания, мы скованны одной цепью.

— Всё-всё, не нагнетай. Просто решил проверить, на одной ли мы волне, — выдал он странную, но достаточно понятную идиому. — Как ты сама сказала, мы скованы с друг другом, мои дальнейшие действия во многом зависят от того, что мне поведаешь ты. Я же чужак и совершенно невежественен в здешних раскладах. Моя позиция проста: мне нужно узнать судьбу соотечественников, а затем воссоединиться с ними. Это мой долг как подданного Матушки-Царицы, и я буду исполнять его до тех пор, пока чистый снег не укроет мой заледеневший труп. Конкретика же... — Он безразлично пожал плечами. — Итак, ответь мне, что это за безумие, которое ты упомянула, в каком положении мы сейчас находимся и что оно влечёт за собой.

Эвелин ненадолго задумалась, а затем тяжко вздохнула.

— Вот же задница Андрасте.