Победители (гет)

Ветер задувает свечу, но раздувает костер.

Франсуа де Ларошфуко

Тот, кто не помнит своего прошлого, осужден на то, чтобы пережить его вновь.

Сантаяна

– Итак, кто я?

– Не могу сказать.

– Кто и почему стер мне память?

– Это наказание.

– За что?

– Не могу сказать.

Я сжала зубы, чтобы снова не выйти из себя. Для чего я давала магическую клятву, раз эта старуха ничего не может сказать? Уж не продешевила ли я? Гадалка терпеливо ожидала следующего вопроса, не пытаясь меня поторопить.

– Почему я некоторые умения постепенно вспоминаю, а о себе не помню практически ничего?

– Нельзя стереть человеку всю память и при этом не сделать его идиотом. Поэтому блок накладывают на личные воспоминания, а также на то, чему учили в... школе. Подробностей я не знаю, это очень специфический вид магии. Все, что тебе удалось вспомнить, ты выучила сама или в мире магглов.

– Где? – Я не поняла последнее слово, но, в принципе, слова гадалки меня обрадовали. Хоть какая-то определенность. К тому же она не знает, что я помню и кое-что личное...

– Не важно... – она тяжело вздохнула и грустно посмотрела на меня. – Девочка моя, не стоит тебе возвращаться, ты и не представляешь, какие у тебя враги. И не ждет тебя никто, не вернуть тебе ни друзей, ни любимого... – она осеклась.

– Так это правда... – Я снова почувствовала прежнюю боль, скользящую по каждому нерву и скручивающуюся в животе в тугой ноющий узел. – Его убили... убили... Его убивали долго и мучительно, а я на это смотрела... – Воздух неожиданно сгустился, я сгибалась под лавиной жутких ощущений, прорвавшихся в мою память. Я помнила свои бессильные слезы, тщетные попытки освободить связанные руки, палочку, приставленную к своему горлу, и звонкий веселый голос, произносящий одно пыточное заклинание за другим. Погружаясь во тьму, я даже радовалась, что милосердный блок в моем разуме не позволяет всплыть ни одной картине и я не вижу того, чьи муки для меня страшнее своих собственных

Очнулась я на полу, гадалка тихо сидела рядом. Увидев, что я очнулась, она негромко сказала:

– Вот видишь... Ты все еще хочешь вернуться?

– Да! – почти выкрикнула я. Вернуться и расплатиться с долгами.

– Дороги назад не будет, девочка моя. Здесь и сейчас ты должна сделать окончательный выбор. Ты можешь просто уйти. Твой друг любит тебя, вы проживете длинную и спокойную жизнь...

– Нет. И меня ничто не остановит.

Она долго смотрела на меня своими странными янтарными глазами. Потом кивнула.

– Верю. Тогда – вперед. Ты в начале непростого пути.

Я ответила ей прямым взглядом.

– Тогда выполняй свою клятву – помоги мне. Анна Смит не сможет пройти этот путь.

Гадалка усмехнулась.

– Хочешь фальшивые документы? Это несложно. – Она вытащила из шкафа карту, что-то написала на ней и протянула мне. – Спросишь вот по этому адресу, покажешь карту, а потом сожжешь ее. Но платить тебе придется самой, я женщина бедная. – Она снова усмехнулась, но посмотрела на меня с уважением. – Твои таланты не преувеличены, ты попросила единственное, что я могу для тебя реально сделать. Но есть и мои собственные умения. Хочешь, предскажу твое будущее?

– Я не верю в предсказания, – машинально ответила я.

– Знаю, девочка моя, знаю... Я тебе все-таки погадаю, а ты уж поступай, как хочешь.

Она вновь раскинула карты. Двенадцать штук легло вокруг странной дамы без лица, остальные расположились запутанным узором.

– Здесь тебя ничего не держит... А там никто не ждет... Силы твоей никто не знает, да ты и сама ее не знаешь... Знания твои велики, он тебя многому успел научить... Твой дар не из тех, что приносят счастье, но если им правильно распорядиться... Ждет тебя долгий и запутанный путь... И новая война, если ты готова ее начать... Верь своей интуиции, ее никто не сможет обмануть... Твой враг скоро поймет, что ты вернулась, будь осторожна... Не пытайся ничего о себе узнать, это бесполезно, ты должна вспомнить сама...

– Почему? – прервала ее я.

Гадалка несколько секунд помолчала. В неверном пламени свечей ее лицо выглядело смертельно усталым, словно разговор со мной вытянул из женщины слишком много сил.

– Ты можешь найти о себе информацию, можешь выучить свою историю, но не вернешь чувства и эмоции. Так ты просто сойдешь с ума... Но я еще не закончила, – она посмотрела на две оставшиеся карты. – Сердце твое не умерло, не мешай ему любить... А решить твое дело может только Суд Великих... если ты поймешь, о чем его надо просить... И больше я ничего не могу сказать. – Она смешала карты.

Я закрыла глаза. Что еще? Сюда я больше не вернусь, я знала это совершенно точно. Значит, все надо закончить прямо сейчас.

– Дай мне совет.

– Что? – удивилась старуха.

– Совет. – Я открыла глаза и посмотрела на нее: – Ты не можешь сказать, что мне нужно делать, так скажи, что мне делать нельзя.

Она нахмурилась.

– Серьезная просьба... Ты действительно умна. Итак... Тебе нельзя рассказывать своему другу, он любит тебя, но приставлен за тобой наблюдать. Тебе нельзя носить это кольцо, оно засечет твою силу. Когда ты вызвала бурю, его же не было на пальце?

Я кивнула. Почему-то я совсем не удивилась. Дереку я давно не верила, а его кольцо никогда не любила носить и на ночь всегда снимала.

– Не пускай больше никого в свои мысли. Это несложно, твой уровень достаточно велик, чтобы ты могла закрыть свой разум простым усилием воли. Если тебя узнает враг, тебя схватят и снова сотрут память.

– А если друг?

– Друг... – она говорила все медленнее, – не так уж много их у тебя осталось... Видишь ли, тот, кто тебя узнает, получит Печать Молчания и не сможет тебе ничего рассказать и ничем помочь. Я теряю силы с каждой секундой, пытаясь бороться с ее властью. Это слишком сильное колдовство, я не знаю его сущности. А теперь уходи, прошу тебя...

Я кивнула и пошла к выходу. Но что-то продолжало меня беспокоить, словно я упустила какую-то важную деталь или... нет, просто кое-что показалось мне нелогичным... Я остановилась на пороге и снова посмотрела на гадалку. Мне показалось, что ее окружает блеклое свечение, похожее на бледный лунный свет.

– Почему ты работаешь здесь?

Она горько усмехнулась, вся ее величественность куда-то испарилась, теперь это была просто старая усталая женщина.

– Я – оборотень. В Англии мы стали изгоями, а работать на другие страны я не буду. Прощай, моя девочка, и помни свою клятву.

Интермедия. Ноябрь, 2004 г.

– Итак, он отказался...

– Как всегда. – Директор клиники св. Лазаря развел руками.

– Проклятый мальчишка. Ему что, деньги девать некуда?

– У меня сложилось впечатление, что для него это вопрос принципа.

Целитель Леонурус тоже пришел к такому выводу. На самом деле мистер Поттер не верит, что пациент когда-нибудь придет в себя, но таким способом успокаивает свою совесть. Откупается, так сказать. – Директор помялся, а потом робко спросил: – А может, оставим все как есть? Он ведь, и правда, безнадежен, такое не лечится. Да и чем он вообще может нам навредить?

– Не знаю. Что я тебе, прорицатель? Но он точно опасен, все расчеты на это указывают.

Директор клиники вздохнул и с тоской посмотрел на голову в камине. Этот разговор с незначительными вариациями повторялся после каждого визита Поттера и всегда заканчивался ничем – повздыхают и расходятся до следующего раза. Только головная боль остается. И почему хозяин так настаивает? Впрочем, ему лучше знать – как-никак Магистр Арифмантики. Но ситуация сложилась тупиковая. Он снова вздохнул и с надеждой спросил:

– Может, у него деньги закончатся?

– В ближайшие десять лет вряд ли, у него же все немалое состояние Поттеров плюс богатства Блеков. Чертов Визенгамот признал невиновность Сириуса Блека и законность его завещания. Так что теперь богаче Поттера только наследники Малфоев да Марчбэнксы будут. А ведь ему еще и Министерство платит военную пенсию и аврорскую зарплату.

Оба снова задумались. Директор тихо мечтал вернуться на пять лет назад и отказаться от должности в клинике св. Лазаря. Работал бы сейчас администратором в больнице св. Мунго, и никаких проблем...

– А можно его как-нибудь самим отключить? – нарушил молчание хозяин. – Целители же признали его безнадежным. С какой стати он занимает место, которое может понадобиться настоящим больным.

– Да вы что! – возмутился директор. – Мы не имеем права! Меня за такое в Азкабан отправят, а клинику закроют или переведут под контроль какой-нибудь комиссии. Сами знаете, сколько народу в Визенгамоте на нас зуб точат. Вам нужно, чтобы тут шныряли их люди и всюду совали свой нос?

– Верно, – вздохнул хозяин. – А что, если представить это как случайность?

– Такая случайность в нашей клинике? Клиенты и так недовольны, что вынуждены проводить столько времени без сознания и без собственной охраны...

– Опять верно. Репутация прежде всего...

Директор с ужасом ждал следующего предложения. Похоже, хозяин очень сильно обеспокоен, раз начал предлагать такое, видимо, нервы начали сдавать. О, Мерлин, что он еще придумает?

Небольшое зеркало в резной раме вдруг ярко засветилось. Одновременно забарабанили в дверь. Причем так громко и торопливо, что директор схватился за сердце. Только проблем в клинике ему сейчас не хватало! Он кинул торопливый взгляд на дверь, а потом умоляюще посмотрел на хозяина. Тот слегка скривился.

– Я вернусь через два часа, сам не пытайся со мной связаться, у меня будут посетители. – Голова в камине исчезла.

Директор с облегчением вздохнул и поспешно открыл дверь. На пороге стоял один из охранников, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– К вам посетитель, сэр, – с трудом выговорил он.

– Какой еще посетитель? – У директора явно не хватало фантазии, чтобы представить человека, который мог бы так напугать их тщательно подобранную охрану.

– Здравствуй, Найджел, – прошелестел знакомый голос, – не узнаешь?

Из тени шагнул высокий мужчина в белой мантии.

Директор попятился, охваченный самым настоящим паническим ужасом, и остановился только тогда, когда уперся в стол. А он-то наивно думал, что после разговора с хозяином его уже ничем не напугать.