На диете мы сидели... (гет)

Съёмки проходят как по маслу. Не без своих заморочек, конечно, но заморочки эти такие — привычно-рабочие: кто-то ноги в новых туфлях натёр, кто-то мышцы потянул, у кого-то костюм поехал по швам, лажают понемногу все и переснимают не по одному разу, но поёт и танцует группа всё равно на ура — они профи или где? Так что день проходит относительно спокойно. Стол им накрывают общий со стаффом, и мемберы радостно на него накидываются: Хи Шу поблизости нет. На съёмках за ними приглядывает Седжин, а его, сердобольного, хватает только на мягкое «Не переешьте» и поспешно ретироваться, пока совесть не замучила.

Чимин жуёт как-то подозрительно вяло. Он с Хосоком на пару — ведущие танцоры в нынешнем сегменте и выложились больше остальных. Но если Хосок уплетает так, что за ушами трещит, то Чимин еле-еле шевелит челюстью. И взглядом неподвижно пялится в одну точку. Точка, что самое любопытное, одета в ярко-жёлтый канареечный свитер и хозяйственно шебуршит за накрытыми столами, докладывая туда еду и убирая пустую посуду. Девушка из стаффа ни капли не похожа на Пратибха-джи, но Джин чуть не давится от понимания того, что танцор сейчас представляет себе на её месте индийского диетолога.

— Твоюжжжж, — жужжит недовольно Джин сквозь набитый роллами полный рот, и Шуга рядом только молчаливо задирает брови — мол, ты чего?

— Бэби-Мочи таки влип, — сообщает старший, едва прожевав.

— Наши действия? — тут же спрашивает Шуга, а Хосок с любопытством перевешивается ему через плечо.

— Да … зелье вроде ненадолго, — запинается недоведьма, косясь на лидера дэнс-лайна. — Технически, без визуального контакта оно вообще не сработает, так что главное — его до завтра к ней не подпускать, а там само пройдёт.

— До когда до завтра? — тут же уточняет Хосок.

— Чтоб наверняка — до вечера.

Хосок на это минуточку раздумывает и после съёмок на правах старшего (раз), ведущего танцора (два) забирает Чимина с собой бухать.

У них между двумя днями съёмок время на поспать и душ, поэтому в общагу группу привозят за полночь, а увозят с рассветом. Отсутствие двух из семи замечает только Седжин, привычно закрывая на это глаза и чётко зная, что работать две пропажи будут как проклятые, бухие они там утром припрутся или нет. Или сами встанут, или недоведьма подымет, а то чё Джин, зря, что ли, учится? Только ему такие форс-мажоры и разгребать.

Второй день — персональные съёмки, и оба бухарика падают отсыпаться, едва приехав на место съёмок. Мемберы только приглядывают, чтобы камеры их не засняли без мейк-апа и в странных позах. Зафотать друг друга в странных позах — это личная привилегия бантан, и чтобы месяц потом издёвок и мелкого шантажа, так что они поспешно сами тапают иконки камер в телефонах.

Добросердечный Чонгук будит танцоров лишь для того, чтобы накормить похмельным супом и отправить по очереди к стилистам. Чимин падает в кресло, подставляя голову стаффу, а Хосок вполголоса за поеданием хэджангука успевает сообщить макнэ:

— У нас всё плохо. Он селфился пару дней назад, и эта наша «джи» попала в кадр. Догадайся, на чью фотку он всю ночь залипал? Чем я его только не спаивал, у-у-у-у, — расстроенно качает головой лидер дэнс-лайна, попутно втягивая лапшу.

Чонгук на передачу по цепочке не полагается и каждому мемберу новость сообщает лично. Группа смотрит на спящего Чимина с жалостью и молится: чтоб за сегодня всё выветрилось — раз, чтобы Хи Шу из большой и чистой любви похитил Пратибха-джи в неизвестном направлении — два.

Но едва они утром выползают на завтрак (всё ещё сильно пахнущий индийскими пряностями), как в противоположных выходах столовой появляются и взглядами сталкиваются Хи Шу и Чимин.

Пробирает всех, градус напряжения взлетает верх и рвёт шкалу. Группа интуитивно опять изображает замерший кадр, в котором не хватает Джона Ву с голубями или Клинта Иствуда с летающими газетами и пары заунывных нот бэкграунда. У обоих привороченных руки сами инстинктивно тянутся к кобурам с пистолетами (которых там нет и в помине), но всё, как обычно, портит Чонгук. Неудачно (удачно) севшая на стол мошка прихлопывается ладонью макнэ, все вздрагивают, устраивают гам, Хи Шу и Чимин ещё сверлят пару секунд друг друга взглядами через мельтешащие макушки, и все вроде расходятся мирно.

Пока.