Гарри Поттер и Охота за Хоркруксами (гет)

Как только они зашли, всех попросили пройти в столовую. Собрание стало считаться начавшимся, как только Аластор по привычке наложил на дверь заклинание недосягаемости. В комнате находились практически все оставшиеся на сегодняшний день члены Ордена – чуть больше дюжины человек. Поттера это не сильно удивило, он знал, что организация Думбльдора сильно поредела. К тому же Хмури возвестил, что несколько человек будет отсутствовать. Из знакомых Гарри не было только Кингсли. Было известно, что по заданию министерства он охраняет какой-то чрезвычайно важный магловский объект, но никто не потрудился уточнить – какой именно.

Профессор Макгонагал была чем-то очень сильно обеспокоена, но первым слово взял Аластор. Непривычно кратко рассказав о том, что в министерстве Магии было зачитано завещание Альбуса Думбльдора, он в двух словах сообщил, что кому причитается. Для каждого из присутствующих, бывший директор Хогвартса значил очень многое, поэтому болезненную тему хотели закрыть поскорее. Некоторые вещи Альбуса были розданы прямо на месте. Люпин получил небольшую на вид книжицу, название которой Гарри не о чём не говорило, но сам Рем был сильно удивлён, увидев её. Миссис Уизли получила странного вида прибор. Поттер опять же не знал, что это, и для чего нужно, но мать Рона явно об этом знала. Сам Гарри получил прямоугольный ящик древесного цвета, длинной примерно локоть, не имеющий ни щёлочки, не выступа.

Как только Гарри положил этот странный ящик рядом со своим стулом, поднялась профессор Макгонагал. – Некоторые из вас уже знают, из-за чего мы сейчас собрались, – начала она. – На самом деле, большого секрета в этом нет. Думаю, завтра об этом уже напишут в какой-нибудь газете, если министерство никак этому не воспрепятствует. Я решительно не знаю, что с этим делать.

Макгонагал сделала глубокий вдох, перед тем, как продолжить доклад. Гарри тем временем, оглядывал собравшихся, пытаясь догадаться, о чём именно идёт речь, и понять, кто уже посвящён. Билл Уизли, как он заметил, был в очень подавленном состоянии ещё до начала собрания. Но таким обеспокоенным, как новый Директор Хогвартса, он не был. Люпин до сих пор очень переживал из-за смерти Думбльдора, и в данный момент сидел так, что присутствующие не имели никакой возможности видеть его лицо.

– Недавно Хогвартсу, как и другим учебным заведениям, пришёл ультиматум, – наконец сказала Макгонагал. От нас требуют, чтобы мы прекратили обучать магии маглорождённых волшебников и ведьм. Я это предупреждение получила как директор, но мне известно, что похожие сообщения, только анонимные, получают и сами маглорождённые.

Гермиона подтверждающе кивнула, и достала кусок пергамента — одно из таких посланий. Кто-то из Ордена пожелал рассмотреть эту записку поближе, и она пошла по рукам. Хмури больше интересовало письмо, полученное директором Макгонагал, а точнее, были ли там какие-нибудь угрозы, и кто под этим подписался. Макгонагал тем временем предъявила официального вида пергамент, со знаком мрака, служившем чем-то вроде печати и подписи, датой, и подписью "Лорд Вольдеморт". Шизоглаз принялся заклятиями проверять пергамент на подлинность, хотя Макгонагал и сказала, что все проверки уже выполнила. Гарри дослушивал это уже в пол уха. Почерк Риддла он узнал, как только взглянул на принесённый Макгонагал пергамент. На задний план ушли даже его соображения относительно того, почему его и друзей не попросили выйти, как только окончилось оглашение завещания. "Ладно, ничего секретного здесь всё равно не обсуждается. Хватит уже в каждом шаге окружающих искать скрытые смыслы". Сейчас самым непонятным было то, зачем самому могущественному из ныне живущих колдунов, понадобилось лезть в дела образования некоторых малолеток?

– Эта единственная категория людей, которые никогда не становятся Упивающимися смертью, – сказала какая-то пожилая ведьма. – Так он постепенно сможет ослабить сопротивление. Сами-знаете-кому даже делать ничего не придётся, если его враги не будут уметь колдовать...

– И сколько ему придётся этого ждать?! – перебил её Рон. Гермиона поддала ему локтём за такую вопиющую бестактность.

– Малыш прав, – пророкотал Аластор, – Он просто хочет проверить, насколько мы готовы принимать его условия.

– Маглорождённых на весь Хогвартс всего-то человек двадцать, – прозвучало над столом чьё-то мнение.

– Двадцать восемь, – подтвердила Макгонагал.

Высказывались все по очереди, в конце концов, взрослые люди, и не на уроке. Гарри молчал, пока его мнением не интересовались. Никаких блестящих идей у него всё равно пока не возникло. Ход собрания тем временем шёл своим чередом. Как бы кто не формулировал свои соображения по поводу выбора, который перед ними встал, общее мнение сводилось к тому, что уступать нельзя, но рисковать детьми нехорошо. А решение такого рода всё равно остаётся за министерством.

Спустя полтора часа, после окончания собрания, Гарри провёл Рона и Гермиону к себе в комнату. Несмотря на то, что он уже успел соскучиться по друзьям, разговор первое время не клеился, потому что ребята были под большим впечатлением от того что слышали на собрании. После сообщения Макгонагал, и воспоминаний старшего поколения о том, как выживали учебные заведения во время прошлой войны, последовало сообщение о том, что тренеров троллей переманивают на сторону Вольдеморта. Шизоглаз тут же высказал предположение, что красноглазый готовится выступить официально, так как тролли – не те твари, которых можно с успехом использовать для быстрых и незаметных операций. И что бы не говорили про подозрительность Хмури, Гарри считал точно также. Принять решение Орден феникса опять-таки затруднялся, видимо раньше эта функция лежала в основном на Думбльдоре. Проблема крылась ещё и в том, что было неизвестно, есть ли среди тренеров троллей предатели, много ли их, в смысле, предателей, и как вообще противостоять этой угрозе. Пресекать попытки Упивающихся запугивать или убеждать этих людей присоединиться к ним? Организация, созданная Альбусом Думбльдором, в своём нынешнем виде, была слишком мала для этого. Тренеров в несколько раз больше. Да и вообще, слежка за человеком, пусть даже с целью защитить, – крайний, и как имел возможность убедиться Гарри, очень нервирующий, случай. Последним прозвучал очень красочный доклад Билла, о налёте упивающихся смертью на магический объект во Франции. Смертного знака в этой стране не видели уже очень давно. Неудивительно, что первое время после всего услышанного там, друзья могли разговаривать только о делах, связанных с войной. Правда, уже час спустя Рон пришёл в себя, и предложил Гарри партию в шахматы, чему последний был очень рад. Как бы Поттер не пытался заколдовать чёрные шахматы, достойного соперника из них не получалось. И это несмотря на то, что фигурки были волшебными, и уже знали, как им ходить.

Сейчас же время уже перевалило за полночь. Рон и Гермиона только что ушли, и у Гарри оставалось приподнятое настроение. Они пообещали, что останутся на некоторое время здесь. Гарри даже удивился, чего это он так раскис за те несколько дней, что прожил тут, находясь в розыске. Было уже пора ложиться спать: завтрашний день обещал быть ничуть не легче вчерашнего. Оставалось только одно незавершённое дело – завещание Думбльдора. Гарри не знал, как заставить открыться загадочную коробку, но предполагал, что раз она адресована ему, значит, Альбус сделал что-нибудь, чтобы посылку открыл именно он. Взглянув на врученную коробочку, Гарри заметил, что кое-какие опознавательные знаки на ней всё-таки были. А точнее, знакомым витиеватым почерком было написано: Гарри Джеймсу Поттеру. Надпись была не очень заметна на общем фоне, поэтому Гарри решил, что ничего удивительного в том, что он не заметил её раньше – нет. Несмотря на встречу с друзьями он был далеко не в лучшем состоянии.

Когда Гарри взял в руки этот наглухо запечатанный ящичек, на его крышке, которую он определил только по имевшейся надписи, начали проступать слова. Он тут же аккуратненько положил "это" на стол. Только что проявившиеся надписи тут же исчезли. Смекнув, что тут к чему, он покрепче обхватил эту, как он её подсознательно назвал, коробочку. Письмена тут же начала проявляться снова. "Вот такого на собрании точно не было", – вспомнил он, – "такую надпись я бы уж точно заметил".

Выступившими красными чернилами было написано: "Привет Гарри, чтобы открыть шкатулку, назови моё любимое варенье".

– Клубничное, – тихо сказал Гарри. Он немного подождал, но ничего не произошло. Тогда Гарри, вспомнив, как обычно обращаются с магическими предметами, коснулся шкатулки своей палочкой, и также тихо повторил, – клубничное варенье.

Надпись растеклась по крышке, а потом снова собралась, только теперь написано было: – "А теперь, скажи пожалуйста, что я говорил тебе на втором курсе, когда пояснял про твоё основное отличие от Вольдеморта".

Второй вопрос, как и следовало ожидать, оказался неожиданным. Гарри помнил, какие соображения и вопросы его тогда замучили. Открывшаяся способность змееуста, напоминания шляпы-сортировщицы о том, что ему самое место в слизерине, да и ещё прямое высказывание воспоминаний Вольдеморта о том, как же они похожи – тоже тот ещё комплимент. И если первое и второе только заставляли сомневаться, правильно ли он поступил, уговорив шляпу не отправлять его в слизерин, то последнее вселяло совсем невесёлые мысли, и даже пугало. Тогда-то Думбльдор и произнёс фразу, которая так успокоила студента Хогвартса. Ещё раз легонько коснувшись палочкой, Гарри произнёс: – избираемый нами путь показывает нашу сущность гораздо лучше, чем наши способности.

Он не помнил, как именно бывший директор всё это сформулировал, но видимо общего смысла оказалось достаточно. Коробочка древесного цвета с негромким щелчком вдвое увеличилась в размерах, и, превратилась в то, что уже совершенно точно могло подойти под определение "шкатулка", а не "какой-то непонятный короб". Гарри откинул появившуюся крышку. Внутри была уже знакомая ему каменная чаша, и, как не странно, маховик времени!

Маленькая записка, обнаруженная рядом с маховиком, гласила: "Гарри, надеюсь, ты сможешь правильно использовать эту вещь. В своё время она здорово мне помогла. Но помни: законы перемещения во времени, о которых ты без сомнения уже слышал, были придуманы не в министерстве, и не на съезде магов. Это законы самой природы. В министерстве магии их лишь смогли сформулировать. Соответственно их грубое нарушение грозит тебе сумасшествием, или исчезновением из этого мира в никуда. Если захочешь что-нибудь предпринять – сначала хорошенько подумай. Помни: тебя не должны видеть".

Гарри отложил записку. Само наличие маховика времени, да ещё и то, что ему его передали, здорово удивляло. Однако записка Думбльдора напомнила ему о содержании другой записки, найденной в этой комнате несколько дней назад. Там было название книги, которую, к удивлению Гарри, Гермиона без труда нашла на Диагон аллеи. Тогда, перед самой свадьбой, книга показалась ему жутко скучной. Она и вправду была написана настолько сухим научным языком, что аврорские пособия, одолженные Аластором, по сравнению с ней казались художественной литературой. Гермиона, как он припомнил, забрала в тот день этот томик к себе, найдя в нём "интересную" статью об особенностях подчинения домовых эльфов. А сейчас Гарри вспомнил, что там был огромный раздел, посвященный путешествиям во времени. И это всё необходимо было прочитать. Но уже это дело Гарри решил отложить на завтра, не идти же к Гермионе за книгами в час ночи?!

На следующий день, сразу после тренировки с Тонкс, Гарри разыскал в доме своих друзей. — Пойдёте завтра со мной на занятие? – Спросил он. – А то у нас контрольный урок.

– Тебя ведь обучают дуэлям. Нам придётся сразиться с тобой? – Удивился Рон.

– Нет. Тонкс с Ремом против нас троих, – принялся пояснять Гарри. – Тонкс считает, что это поможет нам в реальных сражениях. Ведь при нападении упивающихся, все сражаются, кто как может, а не один на один. Тем более, навыки группового боя очень скоро могут мне понадобиться, – чуть тише добавил он.

– Что ты задумал, – спросила Гермиона, – уцепившись за последнюю фразу.

– Но ты же не думала, что я буду сидеть здесь вечно? Кто бы не придумывал план, заставивший меня сидеть здесь, в нём есть лазейки, – ответил Гарри. – И я собираюсь ими воспользоваться.

– И как же?

– Потом объясню. Вы лучше скажите, что на счёт тренировки. Гермиона, ты идёшь?

– Конечно я пойду! – Тут же ответила она.

– Отлично! – Сказал Гарри. – Рон, ты как?

Это он мог бы уже и не спрашивать, достаточно было посмотреть, как загорелись глаза друга. Это ж надо, уроки дают настоящие авроры! Такое не каждый день бывает, и не у всех.

Гарри тоже был рад, что у его друзей не оказалось других планов. Это была неплохая новость, в дополнение к идее, посетившей его с утра. Чисто технически, задуманное было сложноватым, но зато почти идеально решало накопившиеся трудности, и выводило Гарри из положения, в котором он оказался сейчас. Гарри уже попросил Тонкс передать только что написанное письмо директору Макгонагал. Теперь реальным препятствием к осуществлению задуманного, могло стать только её решение.