Чистота крови навек (гет)

Мрачно направляясь в родную серебристо-холодную гостиную, Панси Паркинсон всё задавалась вопросом: не за дуру ли ее здесь принимают. Громкие разговоры и отсутствие желаемого объекта заставили нахмуриться мало приветливую особу.

— Да я одно одолжение уже сделал — не убил тебя на месте, недоносок! — королем этого вечера, похоже, был Забини. Его наполовину правдивые истории вызывали смех: захлебывающе-тупой — у дружков и заискивающий — у первокурсников.

«Как всегда, самый занятой Драко Малфой», — подумала Панси, усаживаясь как можно дальше от будущих пациентов психиатрической больницы. Гойл как-то обмолвился о загадочных манипуляциях Драко с Исчезательным шкафом. Может, у мальчика ... того ... размягчение мозга? Не удивительно, раз уж к грязнокровке потянуло. О, Мерлин, пощади!

Панси машинально листала книжку, а в мыслях всё прокручивала слова, переданные ей накануне заядлыми хогвартскими сплетницами. Один гриффиндорец сокрушался, что какой-то слизняк-слизеринец обскакал его на любовном фронте. Причем здесь замешана одна особа, тоже из гриффиндорских.

«Уж не мои ли это обожаемые?» — раздумывала Панси, грызя ноготь.

— Я его спрашиваю: а к Снейпу на отработку не хочешь?! — доносилось до нее, сопровождаемое хохотом, которому позавидовали бы даже гиены.

«А ваша тупость врожденна?» — хотелось спросить Панси и припечатать одного из них Авадой.

Дверь распахнулась — Драко Малфой и Грегори Гойл пополнили ряды слизеринской молодежи. Гойл, приветливо кивнув Панси, моментально присоединился к Блейзу и Ко. А Драко расположился — надо отдать ему должное — в небольшом отдалении от психов.

После вчерашнего обмена любезностями с Грейнджер он чувствовал себя почти счастливым. Она хоть и старалась, бедняжка, выглядеть невозмутимой, но — увы и ах. Актриса из нее — как из Хаггрида преподаватель.

Драко покосился в сторону бывшей. Фу, как ей не противно грызть ногти?! Докатилась. М-да, ничего себе школа! То сморкаются при тебе, то ногти грызут.

Демонстративно зевнув, Драко отправился в комнату. Панси очень захотелось прокомментировать его удовлетворенный вид. И готово уж было сорваться ехидное словцо, но Забини заорал о чем-то, известном только им двоим — закадычным дружкам.

— Потом, Блейз, потом, — безразличным голосом ответил Драко и захлопнул дверь.

* * *

А ночью ему опять приснился страшный сон. Вульгарно смеялась Грейнджер, обнимая сразу двух ослов — Макклагена и Уизли. Поттер — герой в домашних тапках — размахивал перед носом палочкой и что-то невразумительное нес про Кэти Белл.

Снейп грозно вещал голосом отца: « Ты хочешь предать семью? Нет и не будет важнее лозунга Пожирателей. И поплатится тот, кто не встанет на сторону Темного Лорда».

Тетушка, принимая облик Нагайны, шипела и извивалась вокруг него. Этот посвист складывался в не самые лучшие слова. А профессор Дамблдор, виновато улыбаясь, пытался заглянуть ему в глаза.

Эти странные и страшные сны заканчивались одним: необычный и далекий голос, неизвестно кому принадлежавший, произносил всегда одно и то же: спасен. Проснулся с сильным сердцебиением.

«Неужели, неужели я выполню это? Но я не убийца, нет. Я хочу закончить Хогвартс и ... Предположим, профессор Снейп выполнит то, что обещал. Что дальше? Я — буду чистенький?! Ага, как же! Змееподобный отпустит? С меткой — никогда. Убивать или быть убитым. Вот и всё. Коротко и ясно. Отец убивал. И был спокоен. И что? Всё равно оказался неугоден. Неужели боязнь смерти сможет заставить меня убивать? А все разом прекратить? А, каково? Вот так вот взять и ... »

Мерзкий череп со змеей скалился, будто насмехаясь над Драко. И на ум лезло почему-то одно слово из трех букв, и оно не вселяло надежды: в с ё.

* * *

День выдался суетливо-громким. На первом занятии Панси Паркинсон совсем не тихо обсуждала прическу Гермионы Грейнджер. А на последнем Лаванда Браун делилась наболевшим с Парвати, одаривая Гермиону взглядом свирепой горгульи.

Ну-ну, любезные, не лопните от злости. А Малфой, невозмутимый и ( ну признай хоть раз ) чертовски симпатичный, наблюдал за этим спектаклем. Но Гермиона запретила себе оборачиваться, как бы не хотелось.

Спектакль был безжалостно прерван — профессор Снейп не заставил себя долго ждать. И Гермиона, наверное впервые, обрадовалась его приходу.

* * *

Она вышла из кабинета первой. Лаванда только успела истерично крикнуть вслед: « Что, уроки делать?» К удивлению некоторой части класса, Драко Малфой выскочил, как только за лучшей ученицей школы захлопнулась дверь.

Бросился вслед с ощущением — как прыгнул с Астрономической башни. Гермиона услышала быстрые шаги за спиной, резко обернулась. Измученный и зловещий вид Драко Малфоя настораживал.

— Что случилось? — спросила Гермиона с таким видом, будто всё уже поняла.

— Я хотел бы поговорить с тобой, но не здесь, — сказал быстро и отрывисто.

— Извини, но не вижу в этом смысла, Малфой. Насколько я помню, общих интересов у нас с тобой не наблюдалось, — равнодушно-напускным тоном ответила она.

— Ты не хочешь узнать, из-за чего едва не сыграл в ящик твой дружок Уизли? — не глядя на Гермиону, спокойно спросил Драко.

— А тебе известно ...

— Про Кэти Белл есть тоже кое-что интересное, — якобы не слыша Гермиону, будничным голосом продолжал Драко. — Заинтригована, Грейнджер? Вижу, что да. Можешь не отрицать. У тебя, как всегда, на лице все написано. Твое лицо ... лицо твое ... — не смог закончить.

Гермиона покраснела и с интересом стала рассматривать потрескавшуюся штукатурку.

— Сегодня после ужина в больничном крыле около четвертого окна, — справился с волнением Драко, — устроит?

— Да, — выдавила Гермиона и быстро пошла по лестнице, стараясь и со спины выглядеть равнодушной.

* * *

Драко пришел на ужин бледный, с потухшим, измученным взглядом. Гермионе было жутко неловко, но она все равно изредка посматривала на него. Хорошо, что гриффиндорцы увлеченно наворачивали ложками — им не до того, на кого она там пялится.

Драко находился в угнетенном состоянии. Его мучил вопрос о бессмысленности затеянного. Но почему-то ощущение, будто всё дело в ней — выскочке, подруге злейшего врага, до которого, впрочем, ему давно нет никакого дела, не оставляло его с той минуты, как он проснулся.

Да, странные времена настали. Он сидит в окружении своих слизеринских приятелей, но вынужден сказать важное ни кому-то из них, кого он прекрасно знает много лет, а той, которую ранее и за человека-то не считал. А надеется он на что? Всё эти дурацкие сны. «Спасен, спасен... » Кто, когда и почему? И главное, кем? И лицо Грейнджер для полного, так сказать, счастья.

«Везет же этим слабоумным», — думал он, глядя на Крэбба, Панси и Гойла, у которых, как всегда, своя свадьба. А вот Блейз Забини ... Да Блейз, он один в курсе — частично. Умен, проницателен, ловок ... засранец. Насчет Грейнджер просек, еле удалось его заткнуть за некоторую услугу. Про задание все знает — ну тут уж себе дороже болтать.

И всё равно, глядя в разгоряченное лицо приятеля, с увлечением что-то доказывающего Крэббу, Драко начисто отмел его кандидатуру в качестве своего поверенного. Смешно представить, как он, Драко Малфой, начнет жаловаться насмешливому и самоуверенному Блейзу Забини на нелегкую судьбу.

И самое страшное — просить совета или помощи. Ты часом факультетом не ошибся, малый? Ничего не перепутал? Предположим, Гриффиндор и Слизерин? Самоотверженность и взаимовыручка, как известно, только там, у красно-желтых, в почете. Драко поморщился — голова раскалывалась, а этих, похоже, ничем не проймешь.

О-о, Гойл, что же ты так ржешь-то? И чтобы такое сказать тебе, Блейз Забини, чтобы ты заткнулся, а? Хотя бы на минуту. Всё, терпение его иссякло.

— До скорого, — буркнул приятелям, заметив, как неприятно сузились глаза Панси.

Ему осталось немного. Совсем немного. Пережить этот вечер и эту ночь.