Просто поверь (гет)

Не суждено было сбыться моей мечте скоро встретиться со своим сыном, по крайней мере, до вечера. Северус настаивал на разговоре и, хотя на меня давило огромнейшее желание раз и навсегда поставить точку в поисках Гарри, я согласилась. Согласилась еще и потому, что надеялась с помощью Северуса что-нибудь вспомнить. Уж наверняка он многое знает обо мне.

— Где твоя палочка, Лили? — таким был первым его вопрос. — Я видел ее у тебя, когда ты приходила к своей сестре.

Мы вновь сидели на кухне его заброшенного дома, только на этот раз Северус никуда не спешил.

— Собственно, она не моя, — сказала я, даже не колеблясь. Лучше не держать ничего в себе, не утаивать, когда память — словно чистейший необработанный алмаз, похожа на обычную стекляшку. К тому же не видела смысла скрывать. И мне нужен был хоть один союзник, а Северус как никто другой подходил на эту роль. Почему Петунья была против него, и за что он просил у меня просил прощения, я могла разобраться по ходу дела. — Я оставила эту палочку там, в доме Петуньи. Забыла о ней, когда ее муж-грубиян просто-напросто выгнал меня на улицу. Вот уж кто бы говорил о невоспитанности!

Северус, сидевший напротив, слушал меня с несколько отстраненным видом. Но его слегка наклоненная фигура и сложенные на столе руки говорили о том, что внимания ему не занимать.

— Петунья... — начала я было объяснять, но подумала, что будет не слишком вежливо перечислять нелестные эпитеты, которыми сестра наградила Северуса. — В общем, эта палочка принадлежит тому блондину...

Так, как я не закончила предложение, а Северус не торопился продолжать, в воздухе повис вопрос: "Какому блондину?"

Впрочем, он вроде бы уже понял, о ком идет речь.

— Если я тебя правильно понял, — медленно сказал он, — ты имеешь в виду... Люциуса Малфоя?

— Да, его. Ты удивлен?

— Удивлен... Но не совсем. У меня по этому поводу один вопрос. Ты говорила, что встречала его всего раз до того, как он вспомнил тебя...

— Ладно, не один раз, — призналась я. — А почему тебя не удивило, что эта палочка его?

— Вероятно, потому, что знаю о пропаже палочки Люциуса.

— Вот оно как... Значит, я верно предположила, что вы достаточно близко знакомы. Он твой друг, приятель... или кто там еще?

— Лили, тебе не все ли равно?

— Не все равно, ведь я общаюсь с тобой. И, кстати, раньше общались. Ведь правда? — спросила я, уловив вздох Северуса. — Петунья говорила, что мы когда-то были друзьями. Она не ошиблась?

На этот раз он, будто не выдержав моих вопросов, поднялся из-за стола. Отвернулся к окну. Что может это значить?

А может, амнезия — как раз то средство, с помощью которого можно узнать, как на самом деле относится к тебе человек. И подобными, прямыми, вопросами, можно выявить то, о чем он не рассказал бы будучи уверенный в твоей твердой памяти. Хотя и так не сложно наплести что угодно... и проверить будет не так легко.

Вот я теперь могу полагаться только на слова окружающих меня людей. В первую очередь Петуньи и Северуса. Дамблдор рассказал мне только часть правды. Хорошо, что вообще рассказал, а причину, зачем он солгал мне, я и знать не хотела.

Теперь я сидела и ждала ответа от Северуса. Пожалуйста, будь хоть ты со мной честен, не лги.

— Петунья не ошиблась. Мы познакомились, когда нам с тобой было по десять лет.

— Вот это да... — вырвалось из меня. Двадцать семь лет знакомства, ну, и дружбы, наверное... — Продолжай, пожалуйста, — поспешно сказала я, увидев, что Северус, замолчав, оглянулся.

И сложила руки перед собой, будто примерная ученица.

— Она также не ошиблась в том, что мы общались когда-то. Когда-то, — повторил он. Мне послышалась нотка горечи в его голосе, несмотря на то, что говорил он ровно. — С момента последней нашей встречи прошло не меньше восемнадцати лет. Теперь ты понимаешь, каково мне было, когда я увидел тебя живую и невредимую... выходящую из дома твоей сестры. Однако мы говорим не о том...

— Как не о том? А о чем мы должны говорить?

— О настоящем, а не о прошлом. Например, где ты встретила Люциуса в первый раз...

— Нет, подожди. Я хочу знать, почему мы не общались. Мы что, поссорились? Или, — меня посетила догадка, — из-за того, что я вышла замуж?

Тогда мне было около девятнадцати, самое время для замужества, учитывая то, что в двадцать у меня родился Гарри...

Северус по-прежнему стоял ко мне спиной, но я поняла, что моя контратака попала в цель, по дернувшимся мужским плечам. Может, я ничего и не помню, но интуиция меня не подводит.

— Ясно... — тихо сказала я и заговорила о другом. — Твоего Люциуса я встретила в больнице.

— Во-первых, он не мой, — сказал Северус, повернувшись, когда напрягшая его тема осталась в стороне. — И во-вторых, почему в больнице?

То, что он был не в курсе, меня нисколько не удивило. Подозреваю, что обо мне вообще никто не знает, и все, кроме нескольких человек, считают меня давным-давно мертвой.

Эта мысль, хоть я немного попривыкла к ней, вызвала слабость в коленях.

— Северус, — я подняла голову, откинув назад длинные волосы, норовившие все залезть в лицо, — как ты думаешь, где все эти годы я находилась? Нет, — сказала я прежде, чем он произнес хоть слово, — сначала скажи, ты знаком с человеком по имени Альбус Дамблдор?

Впрочем, я уже знала, что он ответит.

— Вижу, что знаком. И, несмотря на то, что он наверняка знает о наших взаимоотношениях в прошлом, ни словом не обмолвился тебе обо мне.

— Я так полагаю, можно не спрашивать, когда вы виделись? — спросил Северус, присаживаясь обратно за стол.

— Вопросы, одни вопросы... Я отвечу на часть из них. А потом придет очередь моего сына. Надеюсь, ты больше не будешь отговариваться какими-то срочными делами?

— Лили... я не отговаривался, у меня действительно были дела, которые я не мог отменить. И если ты думаешь, что я пытаюсь как-то помешать тебе встретиться с сыном, то ты ошибаешься.

Ну вот, он сам это сказал. Теперь, по крайней мере, у него есть основание сдержать свое слово.

— Ладно... слушай.

Договаривая последнюю фразу своей истории, я слегка охрипла. Рассказ был не очень долгим, но почему-то не могла настроиться на спокойный, сдержанный тон. Время от времени голос мой повышался и срывался, не выдерживая эмоцонального накала.

Под конец я чувствовала себя едва ли не опустошенной. Мне хотелось просидеть вот так, молча, прислушиваясь к тишине заброшенного дома несколько минут, а может, и часов.

— Ну что скажешь? Грустно, не правда ли?

Северус пока молчал, как видно переваривая информацию. Затем встал и, походив по кухне, подошел ко мне.

— Я не понимаю одного, зачем Дамблдору скрывать от всех тебя... Впрочем, нет, как раз это-то мне и ясно, — сказал он будто самому себе. — Значит, ты пробыла шестнадцать лет в коме, лишилась памяти и магии?

— Да, — кивнула я.

— Это жестоко даже для... заслуживающих наказания. Но память и магия со временем вернутся, а вот годы — нет.

— А если не вернутся?

Я не чувствовала такой уверенности.

— Вернутся. — Северус, поколебавшись, присел рядом мной. — Никуда они не денутся, главное, для этого нужен какой-то толчок, стимул.

Он протянул руки и положил на мои ладони. Я едва обратила на это внимание.

— Какой стимул?

— Какое-нибудь сильное эмоциональное потрясение, например.

Забывшись, я смотрела в окно широко открытыми глазами. Это какое сильное потрясение нужно, чтобы я все вспомнила?

Из глубокой задумчивости меня вывел какой-то грохочущий звук. Я вздрогнула. На кухне было темно, словно вечер наступил раньше времени.

Подошла к окну. Нет, это не вечер наступил, а на небе сгустились грозовые тучи, предвещающие скорый дождь.

Вспышка молнии прорезала горизонт, громыхнул гром. Через мгновение по стеклу сначала робко, потом сильнее застучали дождевые капли. И хлынул ливень.

Мне стало немного прохладно и, обняв себя за плечи, я вышла из кухни.

Где Северус?

Когда, осмотрев гостиную, направилась дальше на его поиски, мне показалось, что где-то стучат. Подумала, дождь, но прислушавшись, поняла, что стучит кто-то во входную дверь.

Кто-то пришел в гости к Северусу?

Я хотела окликнуть его, но меня что-то удержало. Осторожно подошла к небольшой прихожей и глянула в пыльное окошко рядом с дверью. За стеклом виднелся смутный силуэт. Не поймешь, мужчина это или женщина.

Но стоящий за дверью сам раскрыл эту тайну, негромко произнеся имя Северуса.

Женщина.

А что здесь удивительного, разве к нему не могут приходить женщины? Я почти ничего не знаю о его личной жизни. Вернее, не помню... Впрочем, не знаю, за шестнадцать лет могло что угодно случиться, а личная жизнь измениться.

— Северус... это ты? — послышалось с той стороны.

Не хватало только, чтобы эта дама приняла меня за него. Вроде особо не шумела, как она услышала меня?

Я отступила назад.

— Северус? Это я, Нарцисса...

Нет, у нее слух, как у кошки, и эта Нарцисса заранее мне не нравилась. Конечно, нехорошо так судить о людях, которых еще не видел, но слишком уж она настойчива.

Вернувшись в гостиную, я отправилась искать Северуса. Надо информировать его о гостье, пусть встретит ее как следует. Мокнет там, наверное, бедняжка под дождем...

Но, странное дело, заглянув во все помещения, Северуса нигде не обнаружила. Он как сквозь землю провалился. Я растерянно повторила свой маршрут. И ничего.

А эта Нарцисса исчезла. Правильно, кому охота столько времени проводить под холодным потоком воды? Никому. А может, мне надо было впустить ее в дом? Дождалась бы Нарцисса Северуса в тепле, и я бы не мучилась угрызениями совести...

Так, Лили, какие угрызения? Ты ее знать не знаешь, тем более она тебе не понравилась... Забудь про нее, лучше подумай, куда мог деться Северус.

Ну да, здесь я могла напридумывать сотню вариантов и ни с одним не попасть в цель.

Северус! Куда ты опять пропал? Ты опять забыл про меня с Гарри?

Со злости я притопнула ногой. А говорил, что я ошибаюсь насчет подозрений в его намерении помешать нам с сыном встретиться. Что же он сейчас делает?!

В негодовании я подбежала к входной двери и распахнула ее. Передо мной встала стена дождя, от которой исходила холодная сырость. Я неуверенно застыла на пороге, вглядываясь в серую пелену.

— Северус! — крикнула в дождь и почти не услышала себя из-за шума падающей с неба воды.

Превозмогла отчаянное желание убежать туда, под дождь, и вошла в дом, закрыв за собой дверь. Побег мне ничем не поможет, только промокну насквозь и подхвачу простуду. А я должна встретиться с Гарри здоровой.

Мне ничего не оставалось делать, как ждать возвращения Северуса. Что он, интересно, на этот раз придумает для оправдания?

Чтобы занять себя на этот период, я схватила первую попавшуюся книгу и уселась на диване. Незамеченным он мимо меня не пройдет, и тогда я устрою...

Что устрою, пока еще не придумала, но Северусу мало не покажется.

Книга под названием "Классификация сложных зелий", к моему удивлению, оказалась довольно увлекательной. Не помню, что такое зелья, но я как будто понимала, о чем шла речь. Вот что-то мне подсказывает, например, что Амортенция относится к разряду самого сильного любовного зелья и его ограничили в широком использовании в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году...

Только тут поняла, что не смотрю в книгу, а это знание всплыло в голове само собой. Что это? Воспоминание? Или что-то другое?

Я отрешенно уставилась вдаль, не замечая, что сознание куда-то сонно уплывает.

...— Джеймс, отстань, не видишь, я одеваю Гарри!

— Ну, любимая, он почти одет. Удели своему мужу немного внимания.

— Вот именно, почти. Извини, дорогой муж, мне сейчас не до тебя.

— Сейчас Сириус придет, и тогда времени не останется.

— Ладно... — И через мгновение: — Доволен?

— Эй, Лили, это нечестно!

Серебряным колокольчиком зазвенел смех, то приближаясь, то удаляясь...

— Джеймс! Что ты делаешь? Джеймс!..

Я рывком выпрямилась и села на диване. Сердце билось где-то у горла. Все хорошо, Лили, все хорошо... Это снова был сон, я уснула, и мне приснилось... что-то о прошлом... и совсем не страшное... Просто очень волнительное...

Если я каждый раз буду так реагировать на каждый сон, вскоре с ума сойду. Нужно успокоиться. Дыши ровнее, Лили, все страшное, что случилось с тобой, уже позади.

— Лили... Все в порядке?

Я испуганно повернула голову в сторону раздавшегося голоса.

Северус. Сидит в кресле и смотрит на меня. Вокруг было темно, поэтому я его не заметила.

— Северус... — пролепетала, невольно приложив руку к сердцу. — Ты меня напугал...

— Прости, я не хотел.

Конечно, не хотел, это я вся на нервах.

— Ничего, все в порядке... Ты когда вернулся?

— Вчера вечером. Ты действительно хорошо себя чувствуешь?

Он поднялся, обойдя журнальный столик.

— У тебя бледный вид. Хочешь есть?

То, что у меня вид бледный, он увидел в темноте?

— Может быть... — Я слегка рассеянно притянула к себе за уголок плед, которым была укрыта, но затем настороженно подняла голову.— Подожди... Как вчера вечером?!

— Ты проспала больше суток, — сказал Северус.— Иногда такое бывает после больших потрясений...

Сначала я, зажмурившись, сжала ладони, потом торопливо встала с дивана. Слишком торопливо. После сна движения были неуверенные, и ноги, как будто нарочно, зацепились друг за друга. Я начала падать. Северус подался вперед и подхватил меня.

— Спасибо... — прохрипела я. Он чересчур крепко прижал меня к себе. — Не очень-то отличаюсь особой грациозностью. Лань из меня та еще.

— Лань... — почему-то повторил Северус.

— Что? Можешь меня уже отпустить.

Пришлось сказать дважды, чтобы он разжал руки. Приятно, конечно, что тебя так любят и ценят, однако иногда поведение Северуса, откровенно говоря, приводило в легкое недоумение. Нет, я понимаю, возвращение человека, которого ты считал навсегда потерянным, кого угодно заставит чувствовать разнообразные эмоции, и все же...

Господи! Я не о том сейчас думаю! Прошли целые сутки, еще одни сутки! Я опять все пропустила и с Гарри так и не встретилась!

— Где ты был, Северус? Почему не сказал мне? Почему ты не разбудил меня, в конце концов?

Никто не зажигал света, и в гостиной было по-прежнему темно, поэтому я металась в этой темноте, точно зверь, заточенный в клетку. Но гостиная была небольшая, и я натыкалась то на мебель, то на стены. А то и на стоящего Северуса.

— Я оставил тебе записку на кухонном столе. Теперь понимаю, ты ее не видела. Впрочем, это уже не важно.

— Записку? — Я на секунду остановилась, осмыслила это и кивнула. — Не важно. Я хочу, чтобы ты наконец отвел меня к Гарри, — безаппеляционно заявила я.

Думала, что Северус снова отговорится своей занятостью или очередным разговором, но он, еле уловимо вздохнув, сказал:

— Я готов прямо сейчас отвести тебя к нему.

— Прямо сейчас?.. — Я даже растерялась, но, полностью осознав его слова, в следующий миг подскочила к нему. — Правда?!

— Да. Пойдем. У Пот... Гарри сегодня день рождения и ты будешь самым неожиданным подарком.

— День... — Из-за охватившей меня радости я не сразу сообразила, что он сказал. — День рождения?! Сегодня у Гарри день рождения? И ты мне ни словом...

От волнения я слегка поперхнулась воздухом.

— Совершеннолетие, если быть точнее. Семнадцать лет.

— Северус, так что же мы стоим? Идем скорее!

Я схватила его за руку и потянула за собой. Мы оказались на улице, где уже наступили сумерки. Небо еще было светлое, но солнце уже скрылось, напоследок окрасив его бледно-розовым цветом. От вчерашнего дождя не осталось ни следа, только в воздухе царила прохлада.

Вспомнив о дожде, я вспомнила о приходившей к Северусу женщине по имени Нарцисса. Но почти тут же ее образ растаял, все мои мысли занимал Гарри. Как он примет меня? Как отреагирует?

Мельком окинув взглядом местность, я впервые увидела дом Северуса снаружи. А также ряд нескольких других домов, как близнецы похожие друг на друга. Зрелище было не очень вдохновляющим, но сейчас оно меня не интересовало.

Не говоря ни слова, наверное, считая это лишним, Северус сжал мою руку и перенес нас обоих. Сглотнув тошноту, вызванную вследствие прыжка, а может, из-за волнения, я осмотрелась. Освещение ничуть не изменилось, но вместо дома, в котором провела целых два дня, я увидела немного странное здание, состоящее из нескольких этажей и теснившихся рядом пристроек. Мы стояли за деревянной оградой, окружавшей этот дом и прилегающий к нему участок земли.

— Северус, где мы? — шепотом спросила я.

— Здесь живет семья Уизли. Здесь и твой сын.

Я зачарованно шагнула вперед, ладонь выскользнула из руки Северуса, храня тепло его кожи.

— Я пойду, — глухо сказал он, не двигаясь с места.

— Почему? — машинально спросила я.

— Мне здесь не рады, да и я не хочу оставаться.

— Почему? — повторила, обернувшись на секунду.

Северус в темноте то ли вздохнул, то ли усмехнулся.

— Сразу не объяснишь. Иди. Я думаю, тебе потом будет где переночевать. — И хмыкнул: — Передавать приветы твоему сыну от Люциуса необязательно.

Пока до меня доходил смысл этой странной фразы, он повернулся и скрылся в темноте.

Я глубоко вздохнула. Даже не успела поблагодарить его за все, что он сделал для меня. И почему же, как он сказал, Северуса не будут здесь рады видеть?

Итак, Лили, от Гарри тебя разделяет ограда и каких-то несколько футов. Но почему так отчаянно бьется твое сердце? Боишься встретиться с ним? С собственным сыном? Не бойся... Страшны только первые мгновения, потом будет легче.

Вот отворена найденная в стороне калитка. Коленки дрожат, шаги неуверенные, хотя я честно старалась успокоиться. Жаль, что Северус ушел, в его присутствии было бы лучше.

Я вошла в заросший сад и вот там-то, под кронами садовых деревьев, было светло как днем. Многочисленные фонарики, будто светлячки, свисающие с ветвей, озаряли стоящие прямо на траве накрытые столы. Собравшиеся за ними люди шумно отмечали торжество. До меня доносились веселые голоса и дружный звон бокалов.

От волнения в животе скрутило так сильно, что я почти задохнулась. Мне показалось, что не сдвинуться с места, и я буду нерешительно стоять до скончания века.

Ты так стремилась наконец увидеть Гарри, Лили, что теперь не можешь подойти к нему?

— Гарри! Поздравляю! — издалека раздалось восклицание, которое заставило меня всю покрыться мурашками.

Как ни странно, это придало мне сил, и я направилась к небольшому освещенному оазису счастья, главным виновником которого был мой сын. Чем ближе становился торжественный круг, тем больше спокойствие наполняло меня.

К краю освещенного круга я подошла одновременно с зазвучавшим тостом. Меня еще никто не замечал. Гарри я обнаружила сразу. Он был таким, каким я запомнила его со вчерашней нежданной встречи. Высокий, сильный, красивый, и... глаза у него были, это я сейчас ясно видела, зеленые, как у меня.

— Гарри... — прошептала я, совсем неслышно.

Но Гарри, сидевший почти напротив меня, словно услышал меня и посмотрел в мою сторону. Наши взгляды встретились. Улыбка на его губах вдруг застыла, впрочем, как весь он сам. Глаза с каждой секундой потрясенно расширялись. Внезапно бокал, который он держал в руке, разбился и напиток стек по его пальцам.

Сидящая рядом девушка, которая была с ним вчера, вскрикнула, а вместе с ней и я.

— Гарри! Что с тобой?

Разговоры и смех за столом умолкли, и все недоуменно посмотрели на именинника. Но Гарри молчал, не отрывая взгляда от меня. И тогда полтора десятка пар глаз дружно повернулись в ту же сторону.

Я шагнула в круг света и оказалась под взглядами как под софитами. Меня обступила гробовая тишина.

— Здравствуйте... — первое слово далось мне легче, чем представлялось. — Прошу простить за то, что ворвалась в ваш праздник без приглашения...

— А вы кто? — решился спросить мужчина с редеющими рыжими волосами. — Что вы здесь делаете?

Он поднялся в намерении... сделать что? Спровадить меня? Поздороваться? Но, оглядев остальных, а в первую очередь Гарри, замер.

Я смотрела на Гарри, но поймала взгляд девушки-шатенки рядом, Гермионы. Она узнала меня, и на ее лице проступило удивление. Но больше никто не мог понять моего визита.

— Видите ли, я пришла сюда за сыном. — Ну вот, я это сказала. Теперь дальнейшее зависит от Гарри.

— Мам?.. — одними губами произнес он.

Но Гермиона, как видно, услышала, потому что с возрастающим потрясением смотрела то на Гарри, то на меня.

— Да, Гарри... я пришла к тебе.

Его глаза напоминали изумрудные монеты, а вид до того был трогателен, что я не выдержала и быстрым шагом направилась к нему. Гарри не стал дожидаться и, выйдя из-за стола, торопливо пошел мне навстречу.

Он поверил! Поверил, что это я, несмотря ни на что!..

Когда между нами осталось несколько шагов, мы приостановились, все еще присматриваясь друг к другу. Я протянула руки, он доверчиво подался ко мне... Кончики моих пальцев коснулись его плеч, я провела по ним ладонями, потом по шее, по щекам...

— Привет, солнышко, как долго я тебя искала...

Он был со мной, мой взрослый сын.

Лицо Гарри исказилось, будто в подступавшем рыдании, и он стремительно обнял меня за шею, отчего я немного покачнулась.

— Мама... Ты жива... — выдохнул сын мне в ухо. — Мама... Мамочка...

Счастье накрыло нас обоих с головой. Счастье и не до конца скрытая тревога.