Зеркала и лица: Северный ветер (гет)

Веки разлепились с трудом. Свет больно ударил в глаза, заставляя инстинктивно снова зажмуриться.

Сначала тело ощутило дискомфорт, а уже потом до сознания дошло, что она практически висит на собственных руках, поднятых высоко над головой. Ломота в плечах и чувство жжения в кистях, в том месте, где веревки под тяжестью тела впивались в кожу, в первый момент вызвали даже не страх, а скорее недоумение.

Лили завертела головой в попытках осмотреться.

Столб, на котором она висела, стоял в центре замысловатой фигуры, нарисованной на полу. Факелы неровно мерцали со стен, магические светильники слабо освещали людей, похожих на дементоров — тела и лица их скрывали рясы с бесформенными капюшонами.

— Кто вы? — крикнула Лили, дернувшись. — Чего от меня хотите?!

Неизвестность пугала сильнее угроз.

— Что вам нужно?! — закричала Лили снова, извиваясь в попытке выдернуть руки из стягивающей их мертвой петли.

За мерцающей линией ровного шестиугольника стоял жертвенник. Конструкция с металлическими желобками, отдалённо напоминающими водосток, тускло отражала свет. На столешнице сверкали остро заточенные ножи и скальпели.

«Они собираются принести меня в жертву!», — холодея от ужаса, поняла Лили.

— Тише, Эванс, — вышел вперёд Сигнус Блэк, небрежно отбрасывая капюшон с лица. — Тише. Явите нам стойкость, достойную воспитанников Гриффиндора и примите уготовленную участь с достоинством.

— Какую участь?

— Вы ведь мечтали стать не такой, как все? Стать избранной? Как истинный волшебник, я исполню ваше желание. Кровь девственной волшебницы, скончавшейся в муках, бесценна. Надеюсь, вы ещё девственны, мисс Эванс? — наполнял насмешливый голос бескрайние подземелья.

— Вы с ума сошли?! — ужаснулась Лили. — Что вы творите?! Это не сойдёт вам с рук!

— Тронут вашей заботой о моём благополучии.

Маска любезности слетела с лица Сигнуса. В глазах засверкала злоба, алые, как у вампира губы приблизились к лицу Лили, заставив содрогнуться.

— Ты, в самом деле, считала себя достойной на равных общаться с Блэками? Смотри на меня, когда я с тобой говорю. В глаза смотри! Отвечай, как ты посмела приблизиться к моей дочери? Как могла подумать, что можешь дышать одним воздухом с чистокровной волшебницей? Ты заплатишь за свои ошибки. Хочешь знать, что с тобой сделают? Сначала мы будем пытать тебя, и твоя боль послужит пищей темным духам, живущим в моем доме. Потом отдадим тебя нашим доблестным мальчикам, пусть потешатся, ведь секс питает не хуже боли. Вместе они дают огромную черную энергию. А потом? Потом я орошу твоей кровью полы моего подземелья, и твоя маленькая жизнь послужит ещё одним кирпичиком, вкладом в величие дома Блэков. Уверен, добренький дяденька Дамблдор никогда не рассказывал своим ученикам о том, что могущество магов держится на трех китах — боли, сексе и крови. Я прав? О, несомненно, прав! Магглолюб Дамблдор не отважился сказать правду, потому что он малодушно избегает ей, правде, смотреть в лицо. А правда в том, что вы, магглы, являетесь нашей магической пищей. Ясно? Пищей! Поэтому овца не может стать другом волчице; в результате такого союза волчице будет нечего есть. Магглы существуют в мире лишь для того, чтобы магам, духам и демонам было, что жрать, ясно? Ты же не станешь дружить с овцой? Не выйдешь замуж за окорок или ветчину? А вот одна из моих дочерей вышла.

— Да вы просто свихнувшийся от снобизма старый маразматик!

Хлесткая пощёчина заставила Лили замолчать. Она охнула, ощутив, как в носу стало горячо от крови. У мистера Сигнуса Блэка оказалась тяжелая рука, несмотря на изящество пальцев.

— Белла! Белла, дитя моё! Иди ко мне. Покажем зазнавшемуся отродью где её место.

Лили не видела старшую сестру Нарциссы больше пяти лет. Нужно отдать должное, время пошло красавице на пользу. Молодая женщина, даже в столь мрачной обстановке и при невыгодном освещении, была ослепительно хороша собой. Овальное лицо с большими черными глазами, над которыми разлетались, словно острые крылья хищной птицы, тонкие чёрные брови. Крупный пухлый рот и копна густых волос, клубящихся, точно змеи или тёмное облако, дополняли картину.

За спиной Беллы привычно маячила фигура Люциусу Малфоя.

«Некоторые вещи в мире не меняются», — с грустной усмешкой подумала Лили.

Собрав свою волю в кулак, она заставила себя гордо поднять голову и с вызовом посмотреть на противницу, преодолевая смертельный ужас, железной перчаткой сжимающий сердце.

Белла шагнула вперёд, больно ухватила Лили за волосы и заставила запрокинуть голову:

— Думала, мы позволим тебе безнаказанно осквернять наше жилище, тупая мерзкая грязнокровка?! Ты, гнусная маленькая пакость, плевок на теле мироздания, рыжее недоразумение! Я рада тому, что ты не сдохнешь быстро, а будешь корчиться долго, мучительно долго!

От холодного, низкого, хрипловатого хохота этой сумасшедшей мороз пробрал по коже.

— Когда мы с тобой закончим, гадина, — продолжила Белла, глядя в расширенные зрачки Лили, — от твоих нежных зелёных глазок, мягких щёчек и влажных губок ничего не останется. Слышишь меня?! Ничего!!!

— Спокойнее, дочка, — мягко улыбнулся Сигнус, — спокойно. Всему своё время. Ты получишь свою долю удовольствий, подожди немного.

С щелчком аппарации в нескольких шагах возникли Рудольфус и Рабастан, крепко держащие отчаянно вырывающуюся Нарциссу. Братья Лестрейнджи не особенно с ней церемонились, жестко заламывая девушке руки.

Увидев Лили и Беллу рядом, Нарцисса обмякла, лицо её исказилось от ужаса:

— Отец? Что здесь происходит? Отец!

— Что происходит? — хрипло захохотала Белла. — Что происходит! — передразнила она. — Всего лишь банальное жертвоприношение во славу нашего дома и Тёмного Лорда.

— Только не Лили! Отец, пожалуйста, пожалуйста! Не надо! — рванулась Нарцисса, но Рудольфус и Рабастан с силой заломили ей руки, вынуждая опуститься на колени.

— Эй, полегче-ка! — прикрикнул Малфой. — Вы так все кости ей переломаете.

Нарцисса с такой мольбой смотрела на отца, что под её взглядом, казалось, мог смягчиться даже камень:

— Прошу вас, отец! — причитала она, стараясь подавить рыдание.

Люциус взирал на невесту с каменным лицом, скрестив руки на груди.

— Замолчи, — презрительно процедил Сигнус, нависая над коленопреклоненной дочерью и глядя на неё сверху вниз. — После сегодняшнего урока у тебя навсегда отпадёт охота якшаться с магглами. Я надеюсь, ты сделаешь правильные выводы, дочь, и мне не придётся применять к тебе более суровые меры.

— Отец!!! Отец!!!

— Силенцио,— небрежно взмахнул тот палочкой вместо ответа. — Регулус, — обратился он к племяннику, — надень на эту рыжую дуру маску. Темный Лорд со Снейпом будут вот-вот.

Последнее, что видела Лили, как Белла присела на колено рядом с беззвучно рыдающей Нарциссой. Она ласково гладила сестру по белокурым локонам:

— Это для твоего же блага, дорогая.

Потом ей на голову накинули мешок. На мгновение показалось, что решили просто удушить.

— Смотри, не затяни слишком сильно, — приказал Сигнус.

Воздуха не хватало, глаза застила серая пелена, во рту держался неприятный вкус металла и пыли. Перед закрытыми глазами мелькали острые предметы и жертвенник.

«Господи, господи! Услышь меня, господи! Мне только шестнадцать!!! За что!? Помилуй! Помилуй меня, господи! Я не хочу умирать, не хочу!».

Лили завертела головой, пытаясь сквозь серую мешковину рассмотреть хоть что-то.

— Все в сборе, Сигнус? — заполнил пространство негромкий, высокий, ледяной голос. — Вижу, жертва уже на месте?

— Как договорено, милорд.

Лили дрожала. Нет! Только не с ней. С ней такого быть не может. Сейчас что-то случится. Что-то вот-вот произойдет, какая-нибудь счастливая случайность. Явятся авроры. Спустится вниз начальник Департамента. Появится Северус и спасёт её.

Голова кружилась от недостатка кислорода и Лили отчаянно боялась потерять сознание. Ей это казалось концом, ведь пока она в сознании, она жива. В голове, в сердце, во всем существе билась одна мысль, одно желание — жить!

— Что с вашей дочерью, Сигнус? — вопросил все тот же высокий бесстрастный голос. — Почему наша красавица-невеста связана и стоит на коленях?

— Она провинилась, господин, — поведал Блэк, — и я счёл нужным преподнести ей небольшой урок.

— Ваше право. Люциус! — повелел холодный голос, — приведите Северуса.

Лили затаила дыхание. Она чувствовала себя ланью, беззащитной перед собравшимися волками.

«Хочу жить! Хочу жить! Хочу жить!», — всё жарче и жарче стонала кровь в жилах. Болела душа, замирало сердце.

Какое-то движение, как волна...

Что происходит?

Легкое позвякивание металлических инструментов...

Нет! Господи! Пожалуйста!

— Ты будешь служить мне? — разносится под каменными сводами повелительный голос.

«Не делайте этого!», — хотелось крикнуть, но слова растворялись в наложенном заклятье, увязли в складках мешковины, надвинутой на её непутёвую голову.

— С наслаждением, — слышит Лили до боли знакомый низкий и хриплый голос Северуса.

«Нет!!!», — воет она, словно раненная волчица.

Но крик её неслышим.

Теперь понятно назначение этого идиотского колпака, который они напялили ей на голову. Знай Северус, кто перед ним, он бы не смог... он бы не стал...

Или?!..

— Ты знаешь, каких методов придерживается моё окружение, Принс-полукровка, — вещает холодный бездушный голос.

— Знаю, мой лорд.

Лили затихает, пораженная, почти сломленная.

— Ты разделяешь наши убеждения?

— Разделяю.

— Наши, порой противоестественные, наслаждения, из которых питается Тёмная Магия?

— Да, мой лорд.

— Наши преступления? — тише и насмешливее, на придыхании, как у змея-искусителя, звучит голос Темного Лорда.

— Да, мой лорд.

— Если завтра для нашего круга нужно будет убить того, кого ты знаешь и, может быть, даже любишь, ты сделаешь это?

— Сделаю, мой лорд, — не колеблясь, ответил Северус.

— Видишь эту жалкую фигуру в центре жертвенного круга? Это твой пропускной билет в наши ряды, Северус. Белла, Регулус, Люциус, Эван, Теодор, — приказал голос, — замкните круг.

Что они собираются делать? Господи, что с ней будет? Великий Боже! Боже Всевидящей и Всеблагой, не оставь великою своей милостью. Спаси и сохрани!

«И когда войду я в Царство Тьмы, не убоюсь, — беззвучно шептали онемевшие губы, — ибо ты со мной. Не оставляй, Отец Небесный! Если уж не дашь спасения, дай силы принять то, что неизбежно».

— Круцио!

* * *

Тело обварили кипятком. Резкая, непереносимая боль смыла всё — прошлое, будущее и настоящее.

И Лили закричала, срывая наложеное заклятье, а заодно и голос.

* * *

— Круцио!

* * *

Лили всегда любила раскачиваться на качелях. Воздушная стихия охотно подхватывала по-птичьему легкое тело и держала не хуже земной тверди. Но теперь небо предало. И Северус тоже предал. А земля не пожелала держать на себя дважды отвергнутую грязнокровку и разверзлась.

Она, Лили Эванс, попала туда, куда желала попасть ей Петуния. В ад.

Геенна огненная палила и жгла, жгла и палила. Муке не было конца.

Кто-то надсадно кричал, хохотал или плакал. Она сама? Нарцисса? Точно не Северус, ведь мужчины не плачут. Они предают вас именно тогда, когда нужны больше всего.

* * *

— Круцио!

* * *

Очередная волна агонии.

Огонь происходит от слова агония?

Будет ли этому конец?

Только бы выжить! Только бы не сойти с ума!

«Жить! Хочу жить!», — рыдала душа, продираясь через непроходимую стену боли.

Но ей не выйти. Отсюда уже не уйти, и это конец.

Страшная боль только начало...

* * *

— Круцио!

* * *

Как хочется жить! Пусть сейчас жжёт калёным железом, но завтра будет новый день. И всё пройдёт.

«Ты ведьма! — злые глаза сестры глянули из тьмы, острые и колючие. — Все ведьмы горят в Аду. Ты ведь читала Священное Писание, Лили, ты ведь помнишь? — «Ворожеи не оставляй в живых». Всех колдунов ждёт ад. Но не бойся. Пламя очищает. Оно выжжет из тебя скверну, сестрёнка».

* * *

— Круцио.

* * *

Быть не может! Она всё-таки сходит с ума? Это же голос Сева.

Равнодушный, холодный, далёкий и безжалостный.

Голос за гранью.

Они все остались за гранью.

На той стороне, где нет боли.

Оставив её один на один с наползающей Смертью и безумием...

* * *

— Круцио!

— Круцио! Круцио!! Круцио!!!

* * *

Синева небес сочилась кровью.

Земля горела.

Воздух заполнился кинжалами, разом взрезающимися в тело. Длинные лезвия кромсали, резали, с равнодушием и бесчувствием часового механизма.

Силы отставляли, уходили, как вода в песок.

Перед глазами всё чаще вспыхивали рубиновые, точно капли крови, искры.

«Господи! Не дай умереть! Не дай сойти с ума!».

* * *

Лили жадно хватала ртом раскаленный воздух, царапая ногтями каменный плиты.

Не сразу она поняла, что ничем более не удерживаемая, лежит на полу и жалящие проклятия больше не терзают. Глаза ничто не застилает, она смотрит на стоявшего над ней Люциуса Малфоя с зажатой в опущенной руке палочкой.

Лили, часто-часто дыша, молилась об одном, — чтобы это больше не повторилось.

Взгляд скользил по Северусу, сгорбившегося на коленях в нескольких шагах от неё. Лицо его было искажено. Две фигуры в масках удерживали его, прижимая к полу точно так же, как Лейстрейнджи до этого держали Нарциссу.

— Она такая же грязнокровка, как любая другая, — звучит голос Сигнуса, Лили с трудом понимает смысл произнесённых им слов. — В чём дело, мистер Снейп?

Белла вновь засмеялась хриплым безумным смехом:

— Какой ты сегодня неловкий, Люц! — обвела она рукой шею будущего свояка. — Зачем ты так всё усложнил? Зачем допустил, чтобы маска слетела с этой рыжей дурочки, а?

Блондин резко оттолкнул от себя черноволосую ведьму, поглядев на неё злыми глазами.

— Так-так-так, — протянул всё тот же ледяной голос.

Взгляд Лили уперся сначала в ботинки, скользнул по идеальным стрелкам на темных брюках и остановился на красивом юном лице, обрамлённом чёрными кудрями.

— Т...Том? — слова с трудом вырывались из саднящего горла.

Воцарилась тишина.

— Как она назвала вас, мой господин? — с недоумением спросил Сигнус.

— По имени.

— Но откуда... как она может его знать?!

Лили смотрела на тонкую изящную юношескую фигуру и пыталась соединить воедино все нити, но измученный болью разум не желал подчиняться. Что-то главное, самое важное от неё ускользало.

Том присел на корточки, погладив костяшками пальцев запылившие и спутанные локоны Лили, во тьме утратившие золотой блеск.

— Мой Лорд! — отчаянно рванулся Северус, и на этот раз ему удалось высвободиться.

На коленях прополз он разделяющее их расстояние.

Кто-то кинулся было наперерез, но Том сделал знак не мешать и ему подчинились.

Северус схватил руку Лорда и принялся покрывать её жаркими поцелуями. Глаза юноши лихорадочно горели:

— Милорд, спасите её, прошу вас!

— Уберите этого безумца! — зарычал Сигнус, кивнув Регулусу и Розье.

— Я сделаю все, что вы прикажете! — в отчаянии Северус вцепился в мантию своего покровителя.

— Как ты смеешь касаться его! — визгнула Белла, но умолкла, поймав взгляд Темного Лорда.

— Ритуал уже начался, нам нужна жертва... — раздраженно всплеснул руками Сигнус.

— Если так — возьмите меня... возьмите, но пощадите её. Она ни в чем не виновата...

— В этом мире невинные страдают первыми. Северус, твой отец маггл?

— Да, мой лорд.

— Ты ведь знаешь, магглы верят, что лучших из них их добрый бог забирает первыми. Так о чём ты печалишься, полукровка? Твоя солнечная танцовщица отправится к тому, кто сотворил её светлую душу.

— Мой Лорд, — раздался тягучий манерный голос Люциуса Малфоя. — Если дело лишь в ритуале, у меня есть, кем заменить девчонку.

Он в свой черёд опустился на одно колено рядом с Северусом:

— Подарите мне жизнь этой девочки, прошу вас. Пусть это станет вашим свадебным подарком.

— Ты осознаёшь, о чём меня просишь?

— Да, мой Лорд.

— Не понимаю, Люциус. Не понимаю. Рисковать жизнью из-за магглы?

— Не из-за магглы, милорд. Из-за друга.

Нарцисса не сводила с Темного Лорда огромных серебристых глаз. Она словно замерзла в руках своего кузена Регулуса. Северус застыл в ожидании, казалось, живыми в нём оставались только молящие о милосердии глаза. Люциус сохранил яростно-высокомерную ауру даже сейчас, когда изо всех сил старался изобразить смирение.

— Из-за друга, значит? — усмехнулся Темный Лорд.

В длинных пальцах темного мага мелькнула палочка. Взмах и Лили почувствовала, как тело её поднимается в воздух. Через мгновение острый кончик уперся ей в подбородок.

Лили всхлипнула и закрыла глаза. Она никогда ещё так неистово не молилась о спасении, хотя к кому она обращалась, сама себе отчёта не отдавала.

— Открой глаза, — произнёс холодный голос.

Лили зажмурилась.

— Открой!

С усилием ресницы поднялись и черные, насмешливые злые глаза вонзились ей в мозг.

«Все будут считать, что это Люциус спас тебя, — чётко произнёс голос в её голове, — но это не так. Ты будешь жить. Хочешь знать, почему?».

— Почему?

« Потому что у тебя есть замечательный дар — ты умеешь танцевать над бездной. Но помни: крылья самая уязвимая часть тела феи».

Резкий толчок заставил Лили перелететь через всю комнату и упасть на руки Северусу.

Лили соскользнула в спасительное небытие.