Последнее испытание, или Тайны рода Малфоев (гет)

— Кто вы? — всё ещё не убирая палочку, спросил Гарри.

— Меня зовут Маргарет Крейтон, но сомневаюсь, что моё имя вам о чём-нибудь скажет, — ответила хозяйка. — Я переехала во Францию больше двадцати лет назад.

— Если вы уехали больше двадцати лет назад, то откуда вы знаете, кто мы?

— Вы в самом деле считаете, что в магической Британии есть человек, который не знает Гарри Поттера, Рональда Уизли и Гермиону Грейнджер? — с насмешливой улыбкой спросила она. — Да, я покинула остров, но я до сих пор выписываю «Пророк». Правдивостью, конечно, эта газета не отличается, но чтобы иметь представление о том, что происходит в волшебном мире, её вполне достаточно.

— Вы так и не ответили на мой вопрос. Кто вы? — всё ещё не доверяя хозяйке дома, спросил Гарри.

Я сама не могла понять, но почему-то не чувствовала недоверия к женщине, хотя это и было крайне неразумно.

В это время Живоглот, умяв предложенную ему порцию, снова подошёл к стулу, на котором сидела миссис Крейтон, и, замурлыкав, уставился на неё просящим взглядом.

— Хочешь ещё, мой хороший? — ласково спросила она. — Прошу меня извинить, — сказала она нам, вставая и уходя на кухню за другой порцией лакомства.

— Гарри, Рон, — тихонько сказала я. — Если бы она хотела причинить нам вред, Живоглот не ластился бы к ней так.

Друзья согласно кивнули и спрятали палочки.

— Так вот, как я уже сказала, зовут меня Маргарет Крейтон, — сказала хозяйка после того, как, вернувшись с ещё одной чашкой еды для Живоглота, поставила её на пол и села за стол. — За год до конца войны мой сын настоял, чтобы я уехала из Англии. Я думаю, вы прекрасно понимаете, почему, — взглянула она на меня. Я кивнула. — К несчастью, мой сын погиб. Кроме него, у меня никого не было, поэтому возвращаться я не стала.

— Вашего сына звали Алекс Крейтон? — внезапно спросил Гарри. — Он был мракоборцем?

— Да, — удивлённо посмотрела на него Маргарет. — Не думала, что кто-то, кроме меня, на этом свете ещё помнит его имя.

— Когда я начал работать в аврорате, я просмотрел дела всех мракоборцев, погибших в войне с Волдемортом, — пояснил Гарри. — Его напарником был Вилмар Линделл, отец Майкла, — посмотрел он на меня. — Вместе они и погибли.

— Да, — сказала миссис Крейтон, и по её щеке потекла одинокая слеза, которую она быстро стёрла. — Узнала я об этом только после войны. Летом девяносто седьмого года сын пришёл ко мне и сказал, что хочет, чтобы я уехала во Францию. У меня дед родом из Франции был, я к нему часто ездила, вот сын и отправил меня к нему. Объяснил мне, что может случиться, если я не уеду. Я его просила, чтобы он со мной поехал, а он говорит: не могу. Если сейчас уеду — всю жизнь буду себя проклинать. Я, говорит, остаться должен. Должен бороться со злом. Я уехала, а он остался. Целый год ни одной весточки не было о нём, а когда я наконец её получила — это было сообщение о его смерти.

Маргарет замолчала. Мы тоже не осмеливались заговорить.

— Вот так и осталась я одна, — добавила миссис Крейтон, справившись с эмоциями. — Простите, не следовало мне рассказывать вам об этом, — извиняющимся тоном сказала она.

— Что же вы делали? Как жили после? — спросила я.

— Работала врачом, — ответила она. — Когда жила в магическом мире, я была колдомедиком. Одновременно смогла получить маггловское образование, тоже медицинское. Поэтому, покинув магический мир, стала работать в больнице. Ну а потом, когда работать стало тяжело, я поселилась здесь. Сейчас вот выращиваю зелень и пряности для продажи. Недалеко отсюда есть городок, и там в одном кафе у меня постоянно их покупают.

— Как же вы живёте? — удивилась я. — Насколько я понимаю, это деревня, где живут одни магглы, и волшебников в округе нет. Вам наверняка сложно.

— Нет, не сложно, — улыбнулась миссис Крейтон. — Собственно, магией я не часто пользуюсь. Физическая работа очень хорошо помогает отвлечься от неприятных мыслей, поэтому в саду я всё делаю без магии. Особо с соседями я не сближаюсь, поэтому гостей у меня не бывает. Вы заметили, что по периметру всего участка посажены деревья? Сквозь их кроны увидеть что-либо у меня в доме и около дома просто невозможно. Впрочем, магией я пользуюсь только в доме, и то лишь для того, чтобы сделать работу, которую я не в силах сделать руками — перенести тяжести, например. Так что я вполне довольна тем, как обустроена моя жизнь. Пейте чай, пока он не остыл, — закончила она.

Некоторое время прошло в молчании.

— Я прошу прощения, — прервала его хозяйка дома, — но мне показалось, что вы знакомы с семьёй Линделлов.

— Да, — ответила я, — моя сестра помолвлена с Майклом Линделлом.

— Правда? — улыбнулась миссис Крейтон, и чувствовалось, что она искренне рада. — Если мальчик похож на отца, то ваша сестра будет счастливейшей женщиной.

— Надеюсь, что так, — согласно кивнула я. — Я общалась с ним не очень часто, но у меня сложилось впечатление, что он пылинки с неё сдувает.

— Вот-вот, — поддержала меня Маргарет, — Вилмар тоже вёл себя так по отношению к жене. Это было очень трогательно. Он был чуть старше мого сына, поэтому Алекс относился к нему как к старшему брату. А жена Вилмара потеряла в раннем детстве мать, а незадолго до окончания Хогвартса — отца. Осталась круглой сиротой. Когда Алекс начал работать в аврорате, то познакомил меня с Линделлами. Мы сдружились, и я стала относиться к Энни как к дочери, а она ко мне — как к матери. Но когда я уехала, связь между нами оборвалась. После войны я попыталась найти её, но не смогла. Очень рада узнать, что она сумела вырастить сына похожим на отца. Простите, я утомила вас, — спохватилась она. — Просто я так давно не общалась с соотечественниками, а вы мне сделали настоящий подарок, рассказав о тех, кого я знаю. Дорогая, пойдёмте, я покажу вам, где ванная, — сказала она, вставая.

Как раз за секунду до этого мой желудок сжался, а горло неприятно обожгло, и я прикрыла рот рукой. Я с изумлением взглянула на хозяйку, нобез возражений последовала за ней.

— На каком вы сроке? — спросила меня миссис Крейтон, когда я вышла из ванной.

— Точно не знаю, но чуть больше месяца, — ответила я. Почему-то этот вопрос с её стороны не показался мне неожиданным и моего удивления не вызвал.

Она покачала головой, но ничего не сказала.

— Спасибо за гостеприимство, миссис Крейтон, — сказал Гарри, когда мы вернулись в гостиную, — но нам пора.

Миссис Крейтон улыбнулась в ответ, и мы направились в двери.

— Одну минуту, — остановила нас хозяйка. Подойдя к журнальному столику, она что-то быстро написала на листке бумаги. — Вот, — протянула она листок мне, — здесь мой адрес. Если у вас возникнут какие-то трудности или нужна будет помощь, напишите мне. Одной в чужой стране остаться очень тяжело, я это испытала на себе.

— Почему вы решили, что я останусь одна в чужой стране? — настороженно спросила я.

— Это трудно объяснить, — смущённо ответила она. — Просто некоторые умозаключения.

— Мне всегда было интересно, к каким выводам можно прийти, выстроив цепочку рассуждений, — сказала я, постаравшись, чтобы мой тон не был слишком настойчивым.

С полминуты миссис Крейтон молчала, затем ответила:

— Видите ли, я живу довольно замкнуто, а единственная связь с волшебным миром, которую я не разорвала — это «Ежедневный пророк». Правды там, конечно, маловато, но чтобы быть в курсе происходящего, его достаточно — я уже об этом говорила. Других источников информации у меня нет, поэтому я очень тщательно анализирую всё, что в нём написано. А о вас троих в газете пишут довольно часто. Так вот, у меня сложилось впечатление, что вы очень любите своего мужа. Кроме того, вы любите своих детей. Примерно с месяц назад ваш муж попал в больницу. Вчера он пришёл в себя, но вы находитесьв другой стране, в то время как должны быть вместе с семьёй. Вы не из тех людей, которые оставят близких в трудной ситуации. Что может заставить такого человека, как вы, поступить подобным образом? Вы уехали из дома, будучи беременной, путешествуете на маггловском автомобиле — я решила, что вы хотите исчезнуть из магического мира и при этом чтобы никто не мог вас найти.

— Почему вы решили, что это Гермиона хочет покинуть магический мир, а не я или Рон? — скептически спросил Гарри.

— Вы, мистер Поттер, — главный аврор, — чуть насмешливо ответила миссис Крейтон, — человек публичный, поэтому покинуть магический мир если и можете незаметно, то очень ненадолго. Мистер Уизли — из магической семьи, поэтому если он и захочет покинуть магическую Британию, то вряд ли переселится в маггловский мир. Скорее, это будет магический мир в другой стране. А вот миссис Малфой — она достаточно хорошо знает маггловский мир. И не в её характере быть где-то в другом месте в то время, когда в ней нуждается семья. Вот я и предположила, что случилось нечто, заставившее её так поступить.

— Это не значит, что я собралась покинуть магический мир навсегда, — возразила я.

Миссис Крейтон покачала головой.

— Маггловский транспорт — не самый быстрый способ перемещения. Трансгрессия вам противопоказана, но порталом или каминной сетью вы вполне можете пользоваться. Я же говорю, что вы не из тех людей, которые оставят семью в трудной ситуации. Если бы вы собирались вернуться, вы воспользовались бы камином или порталом, но никак не автомобилем. А вы никуда не спешите.

Я глубоко вздохнула.

— Не переживайте, дорогая, я не собираюсь допытываться, почему вы так поступили. Я предполагаю, что причина серьёзна. В конце концов, это ваша жизнь, и вы поступаете так, как считаете нужным. Но вот что я хотела вам сказать: я работала акушером, поэтому ваше состояние немного тревожит меня. Это не первая ваша беременность, поэтому токсикоз на таком сроке меня настораживает. Возможно, я не права, и это вызвано только нервным перенапряжением. Но всё же я рекомендую вам наблюдаться у врача — неважно, колдомедика или маггла. И ещё, — немного помолчав, добавила она, — если вам нужно спрятаться, то маггловский мир для этого подходит больше, чем магический. Но это, я думаю, вы и сами понимаете.

Я признательно улыбнулась.

— И не стесняйтесь попросить меня о помощи, если она вам понадобится, — сказала миссис Крейтон. — У меня такое чувство, что я встретила очень родного человека. Наверное, это всего лишь потому, что вы поведали мне хорошие новости о тех, кого я знаю. Но мне будет очень приятно, если я смогу вам чем-то помочь.

Я снова улыбнулась, и, попрощавшись, мы втроём направились к калитке. Живоглот величаво вышагивал впереди нас, и мне снова пришла в голову мысль, что его магические способности позволяли ему чувствовать намерения окружающих.

Закрыв за собой калитку, мы ещё раз кивнули хозяйке в знак прощания. Когда она повернулась, чтобы вернуться в дом, Гарри собрался достать палочку, чтобы наложить на Маргарет заклятие забвения, но я его остановила.

— Ты уверена? — с сомнением глядя на меня, спросил Гарри.

— Уверена, — кивнула я. — Я сама не могу объяснить, почему. Но она никому не расскажет, что видела нас. И я чувствую, что она искренне предложила свою помощь. Вы будете далеко. А мне будет намного легче, если рядом будет человек, к которому можно обратиться за помощью и при этом не лгать.

— Как скажешь, — кивнул Гарри. — Поехали.

В доме Маргарет мы задержались на час, но до Руана засветло добраться вполне успели бы. Гарри расспрашивал о моих планах по покупке квартиры или дома. Насколько я знала своего друга, на следующее утро после завтрака он предложил бы мне несколько вариантов на выбор, причём с учётом моих предпочтений.

Однако мои планы в очередной раз не совпали с планами моей судьбы.

* * *

Мы сделали довольно внушительный крюк, но когда въехали в очередной заповедник, Гарри пояснил, что после него начинался уже Руан. Внезапно Живоглот, мурлыкавший, развалившись на моих коленях, вскочил и заметался на заднем сиденье, громко мяукая.

— Что с ним? — спросил Рон.

— Не знаю, — растерянно ответила я. — Не припомню ничего похожего. Остановись на всякий случай.

Машина остановилась, и Живоглот встал на задние лапы, опираясь передними на дверь и выглядывая в окно, всем видом показывая, что его нужно выпустить. Я открыла дверь, и кот, выпрыгнув, тут же рванул по дороге назад, а затем свернул в лес — я успела увидеть только кончик его хвоста.

— Живоглот, — крикнула я и бросилась к тому месту, где он скрылся.

— Странный он, — проворчал Рон, когда они с Гарри оказались возле меня. — Уже второй раз за день убегает.

— Я пойду, посмотрю, — может, он ушёл недалеко, — подавляя подступающие слёзы, сказала я, собираясь зайти в лес. Но не успела я сделать и шага, как прямо над нами сверкнула молния и начался сильнейший ливень.

— Быстро в машину, — скомандовал Гарри, и мы со всех ног побежали обратно.

— Включи стеклоочиститель на задней двери, — попросила я Гарри после того, как мы высушили одежду и волосы при помощи чар. Повернувшись на заднем сиденье, я стала смотреть на дорогу, надеясь, что Живоглот побежит обратно к машине, и собираясь открыть ему дверь. Но, по всей видимости, кота испугала начавшаяся гроза, настолько сильная, что Гарри не рискнул двинуться с места даже для того, чтобы поставить машину под защиту деревьев с более густыми кронами, чем те, под которыми находились мы. Молнии сверкали прямо над нами и сопровождались внушительными раскатами грома. Постепенно гроза ушла в сторону, а затем прекратился и дождь.

— Если мы сейчас не поедем, то вряд ли успеем в Руан до темноты, — сказал Гарри.

— Я знаю, но без Живоглота я не поеду, — сквозь слёзы ответила я.

— Я так и подумал, — кивнул Гарри. — Тогда я предлагаю сделать так: сейчас мы вернёмся назад. Перед въездом в лес была большая деревня, и там я заметил что-то вроде отеля. Переночуем там, а завтра вернёмся сюда. Место приметное, а к утру, может быть, всё подсохнет, и мы сможем даже поискать его в лесу. Сейчас земля размыта настолько, что даже на автомобиле выехать будет трудно. Согласна?

— Согласна, — немного успокоившись от предложения Гарри, кивнула я.

Как и предполагал мой друг, выехать из леса нам действительно удалось с трудом — дождь был настолько сильным, что дорога превратилась в подобие хлюпающего болота.

— Не переживай, — взглянув на меня в зеркало заднего вида, подбодрил меня Гарри. — Живоглот всегда умным был. Вспомни, сколько раз он убегал от тебя в школе.

— То в школе, а то в чужой стране, — возразила я.

— Но он-то всё равно умным остался, — усмехнулся Гарри. — Думаю, он вполне может найти нас к утру сам. А если нет — то мы завтра сюда вернёмся.

В деревне действительно был мотель, и мы без проблем сняли номера на ночь. Из-за Живоглота у меня даже аппетит пропал, и, пожелав друзьям спокойной ночи, я довольно рано отправилась спать, молясь, чтобы к утру кот вернулся сам.

Однако к утру он не вернулся.

Кроме нас, в мотеле остановились ещё два человека, которые уехали рано утром, поэтому в зале, выполнявшем роль ресторанчика, были только мы и хозяин.

— Простите, — обратилась я к нему. — Вы наверняка знаете эти места. Вчера мой кот убежал в лес недалеко отсюда. Там такое место у дороги интересное, приметное: четыре дерева, и они наклонились попарно друг к другу, словно образовывая двойную арку.

Хозяин медленно кивнул:

— Я знаю это место.

— Правда? — обрадовалась я. — Не подскажете, что в той стороне?

— Ох, не надеялся бы я сильно на вашем месте, мадам, — снова покачал головой хозяин. — Нехорошее это место. Недоброе.

— Почему? — спросил Рон.

— Там что, есть что-то опасное? — стараясь не поддаться панике, спросила я. — Не знаю — болота, например.

— Не-ет, — протянул хозяин. — Болот у нас здесь нет точно. Лес и лес, небольшие подъёмы и спуски, но в основном всё на ровной поверхности. Но в нашей местности давно говорят, что это место проклято.

— Давно — это сколько? — попыталась я выяснить у хозяина нечто более конкретное.

— Давно. Я слышал рассказы об этом от своего деда, а он — от своего. Вот и считайте.

— Давненько, — согласилась я. — А почему оно считается проклятым?

— Говорят, что в старину там пропало много людей. Местные-то стараются его стороной обходить, а вот приезжие не особо в это верят. Вот и пропадают.

— Так что, и поныне пропадают люди? — уточнил Гарри.

— А как же! Говорят, правда, что потом их находили. Далеко отсюда находили.

— И что они рассказывали? Об этом месте? — спросил Рон.

— А ничего не рассказывали, — пожал плечами хозяин. — Память они потеряли. Всё помнят про себя: и кто они, и как детьми были, и как росли — всё помнят. А с того момента, как под сатанинскими воротами прошли — так всё и забыли.

— Сатанинскими воротами? — переспросил Рон.

— Ну да, деревья эти, наклоненные друг к другу. Мадам правильно сказала — словно арку образуют. Говорят, эти ворота здесь с незапамятных времён были. Предание говорит, что в средние века их уничтожить пытались. Срубали, жгли. Но на следующий день ворота появлялись снова. А у жителей во дворах после каждой такой попытки неприятности случались: то корова сдохнет, то овца, а то и две пропадут. Неприятности не сильно большие, но никто не знал, с кем беда случится в следующий раз. Люди возмущаться начали, и в конце концов ворота трогать перестали. Просто обходить стороной это место старались. Да и до сих пор стараются. Но с вашим котом, мадам, может быть, ничего и не случится — всё-таки он не человек. Кот-то приметный? — спросил он.

Я кивнула и описала Живоглота.

— Да, приметный. Такого не заметить невозможно будет. Вот что, позванивайте мне время от времени. Если я что-нибудь услышу — скажу вам об этом. Вот мой телефон, — протянул он мне визитную карточку.

Я признательно улыбнулась и взяла карточку.

— Но всё же я надеюсь, что смогу его найти, — добавила я.

— Дай бог, дай бог, — кивнул несколько раз хозяин.

Расплатившись, мы попрощались с хозяином и вышли на улицу.

— Ох, чувствую, что нас ждёт приключение, — с блеском в глазах проговорил Рон перед тем, как сесть в машину.

— Думаю, да, — согласился Гарри, — только я не очень-то рад этому. Ясно, что это место заколдовано, и всем этим людям стёрли память. Если, конечно, хозяин прав и нет естественных причин амнезии, типа неудачных падений и ударов головой. Только я не слышал ничего подобного. Вернее, по отдельности все эти действия можно объяснить, но в сумме получается какая-то закономерность, и вот о таком я никогда не слышал. А ты, Гермиона?

— Никогда, — ответила я.

— Вот это-то меня и настораживает. Был бы я один или мы с тобой вдвоём, Рон, — я бы не переживал. Но Гермиона беременна...

— Я пойду с вами, — решительно сказала я.

— Могла бы и не говорить, — усмехнулся Гарри. — Только при одном условии: в случае опасности рискуем мы с Роном, но не ты.

— А если я не соглашусь? — спросила я.

— Тогда мы не сдвинемся с места и будем сидеть в машине до тех пор, пока твой кот не найдётся сам. Или пока ты не согласишься, — насмешливо ответил Гарри.

— Согласна, — пробурчала я. — Поехали.

— Вот и славно, — сказал Гарри, трогаясь с места.

Меньше чем через десять минут мы подъехали к тому месту, откуда убежал кот. Живоглота я увидела издалека: он сидел на обочине и ждал нас.

— Живоглот! — радостно воскликнула я, выйдя из машины, и побежала к коту. Он замурлыкал, когда я взяла его на руки и крепко прижала к себе. — Ну и напугал ты меня! Пойдём, нам пора, — сказала я, повернувшись к машине.

Но не успела я сделать и пары шагов, как кот выпустил когти, чего не случалось с ним раньше, и, оттолкнувшись, спрыгнул на землю, оставив на моих руках глубокие царапины.

— Разбойник, — проборматала я, залечивая их заклинанием. — Ну, и что всё это значит? — посмотрела я на Живоглота.

Кот не спеша прошёл прямо к тем деревьям, а затем остановился и посмотрел на меня.

— Живоглот, — сказала я, сделав несколько шагов, намереваясь снова взять кота на руки. Но как только я прошла немного вперёд, он снова прошёл вперёд прямо под аркой и снова остановился, глядя на меня. Он явно хотел, чтобы я шла за ним.

— Гермиона! — в один голос воскликнули Гарри и Рон позади меня.

— Рон, останься на всякий случай здесь, — велел Гарри, трансгрессировав ко мне. Он схватил меня за руку, но напрасно: я даже и не думала идти под арку одна.

Увидев возле меня Гарри, Живоглот снова сделал ещё несколько шагов и снова остановился, глядя на нас и приглашая идти за ним.

— Держись за мной, — сказал Гарри, направив вперёд палочку и проходя под аркой. Я тоже достала палочку и приготовилась к тому, что нужно будет в любой момент защищаться.

Однако ничего не произошло. За аркой не было никакой явной опасности: вокруг был тот же лес, что мы видели с дороги. Мы огляделись.

— Смотри, Гарри, — сказала я, взглянув на землю. Одно отличие всё же было: прямо перед нами оказалась длинная, вымощенная камнем дорога. С той стороны арки она была не видна, но сейчас мы шагали прямо по заросшим травой камням. Складывалось ощущение, что дорогой этой давно не пользовались, и мы были первыми, кто ступил на этот путь за многие годы. Живоглот деловито вышагивал впереди, временами оглядываясь на нас, словно проверяя, следуем ли мы за ним.

— Рон! — громко сказал Гарри.

— Не кричи, я прекрасно слышу, — отозвался Рон.

— Это хорошо, — пробормотал Гарри. — Значит, ограничений звука нет. Рон, садись в машину и поезжай за нами, — сказал он чуть громче.

Мы потихоньку продвигались вперёд. Первым бежал Живоглот, время от времени останавливаясь и поджидая нас. Затем шли мы с Гарри с палочками наготове, а за нами на машине медленно ехал Рон.

Не знаю, какое расстояние мы прошли и сколько времени это продолжалось, но Живоглот наконец остановился и сел, глядя на небольшую поляну перед собой. Гарри сделал Рону знак присоединиться к нам, и Рон подошёл к нам, по пути доставая палочку. Втроём мы подошли к Живоглоту и стали смотреть в ту же сторону, что и он.

Что произошло, мы поняли не сразу. Но внезапно поляна на наших глазах словно стала расширяться, при этом деревья вокруг как будто не сдвинулись ни на дюйм. Постепенно центральная часть поляны начала возвышаться, а затем на ней появился частокол: высокий, выше человеческого роста раза в два — два с половиной, из толстых брёвен в несколько рядов.

— Что это? — прошептал Рон.

— Палисад, — тихонько ответила я. — В средние века его возводили вокруг военных укреплений как препятствие для нападающих. Однако палисад не мог защитить от противника, если тот пользовался огнём или осадными орудиями. Поэтому постепенно вместо палисада стали строить каменные стены, как более надёжную защиту. Но палисад продолжали возводить как временное укрепление на период постройки домов и сооружений. Если я не ошибаюсь, за частоколом должен быть дом, а возможно, даже несколько. И ещё, насколько я знаю, перед частоколом должен располагаться ров.

— Вот и ров, — откликнулся Гарри. Перед частоколом действительно начал появляться довольно широкий и достаточно глубокий ров, который словно сам по себе наполнился водой.

Наконец, прямо перед нами часть палисада превратилась в массивные ворота, и в последнюю очередь появился деревянный мост через ров, ведущий к ним.

— Ну что, идём вперёд? — спросил нас Гарри.

— Идём, — хором откликнулись мы с Роном.

Живоглот тем временем неторопливо прошествовал по мосту, подошёл прямо к воротам и уселся перед ними, время от времени поглядывая на нас. Вслед за ним перешли мост и мы. Остановившись, Гарри применил какое-то специальное заклинание.

— Вроде никаких чар и заклинаний не наложено, — сказал он. — Алохомора!

Но ворота и не подумали открываться.

— Алохомора! — вслед за Гарри попробовал открыть их Рон.

Всё осталось по-прежнему.

— Попробуй ты, Гермона, — посмотрели на меня друзья.

Но и моё заклинание не сработало.

— Не хотелось бы взрывать их, — пробормотал Гарри.

— Подожди, — остановила я друга. — Взорвать и сжечь мы всегда успеем. Это строение уникально и для маггловского, и для магического мира. Цельный палисад — такого во всём мире не найдёшь. А этот, по всей видимости, настоящий, средневековый. Давайте для начала просто посмотрим. Ну и, может быть, попробуем обойти его кругом.

Гарри согласно кивнул, и мы втроём подошли вплотную к воротам. Ничего необычного в них не было. Вернее, сами по себе они как раз и были необычны, но это было всего лишь обыкновенное дерево. Живоглот мяукнул и посмотрел на нас снизу вверх, а затем — на ворота.

— Посмотрим, — словно про себя пробормотал Гарри, кладя руки на дерево и ладонями изучая все неровности. Вслед за ним мы с Роном тоже прикоснулись к воротам.

Внезапно створки вздрогнули и с ужасным скрежетом начали распахиваться внутрь. Мы все тут же схватились за палочки и выставили их перед собой, ожидая нападения.

Но опять никакой опасности не было. Живоглот, как только ворота распахнулись полностью, неторопливо прошёл внутрь и, уже не оборачиваясь, пошёл прямо. Мы вошли вслед за ним.

Я огляделась. Частокол, насколько я могла видеть, ограждал круглую площадку внушительных размеров. Но что привлекло наше внимание в первую очередь — это большая круглая каменная башня, возвышавшаяся в центре этой площадки. Не скажу, что башня была высокой — и в Англии, и в Шотландии, и во Франции я видела гораздо более высокие башни в старинных замках. Но если судить по размерам её основания, сомневаться не приходилось — стены башни были достаточно мощными. Я снова огляделась: на той части площадки, которая была видна глазу, росли деревья и кусты, стояли небольшие хозяйственные постройки: навес над поленницей, сарай, ещё что-то, по виду напоминавшее конюшню (почему-то в голову мне пришло именно то, что это конюшня).

— Старинная башня? — услышала я Рона.

— Думаю, да, — кивнула я.

— Странно. Зачем на такой большой площадке размещать одну только башню? Жить же в ней нельзя.

— Да нет, Рон, — ответила я. — В какой-то период средневековья люди стали строить такие башни, которые служили одновременно и оборонительным сооружением, и жильём. На нижних этажах располагались складские помещения, на верхних — жилые. Несколько башен такого типа сохранились до наших дней. Мне кажется странным немного другое.

— Что именно? — оглядывая территорию, спросил Гарри.

— Мне кажется, что в такой башне жить не очень удобно. Она недостаточно высока для того, чтобы совмещать и служебные, и жилые этажи. Хотя стены наверняка очень толстые и для обороны подошли бы. Посмотрим, что с другой стороны? — предложила я друзьям.

От ворот к башне вела дорожка, тоже выложенная камнем, но видно было, что за ней ухаживают. Именно по ней, не спеша, вышагивал мой кот. Последовав за Живоглотом, мы обогнули башню и оказались возле двухэтажного дома, присоединённого к башне небольшим переходом.

— А вот это совсем уже странно, — пробормотала я.

— Что странно? — спросили Гарри и Рон.

— Дом, — ответила я. — Дом, соединённый с башней.

— Ну, ты же сама сказала, что в башне, по-твоему, жить неудобно. Видимо, живут здесь. Чем-то напоминает замок.

Тем временем Живоглот подошёл к двери, уселся возле неё и несколько раз мяукнул, привлекая к себе внимание.

— Попробуем зайти внутрь? — предложил Рон.

— Попробуем, — согласился Гарри. — Но сначала... Хозяева! — громко позвал он. — Есть кто дома?

Никто не отозвался в ответ.

Мы попробовали открыть дверь с помощью заклинаний, но ни заклинание Гарри, ни Рона, ни моё снова не сработали.

— Тогда попробуем так же как с воротами, — предложил Гарри, прикасаясь ладонями к двери.

Дверь исследовал сначала Гарри, затем Рон, но она по-прежнему оставалась закрытой. Но стоило мне только слегка коснуться её, как дверь тут же распахнулась.

Друзья с изумлением посмотрели на меня, но не сказали ни слова.

— Я вперёд, Гермиона за мной, ты последний, Рон, — скомандовал Гарри, и в таком порядке мы вошли в дом.

Мы оказались в большом зале. Я огляделась: окна располагались с одной стороны зала, у противоположной стены — камин. Несколько дверей и арка, под которой виднелся краешек лестницы, ведущей наверх — по-видимому, на второй этаж. Посреди зала стоял большой стол, а возле него — скамьи.

— Здесь никого нет, — сказал Гарри. — Но при этом дом явно обитаем.

— Я поняла, что в доме необычного, — через некоторое время, оглядевшись, сказала я.

— Что? — тут же повернулись ко мне друзья.

— Здесь совмещение довольно далёких друг от друга эпох, — ответила я. — Это действительно средневековый замок, но довольно раннего периода. Скорее, это прообраз привычного нам замка. Такие замки строили не позднее десятого века.

— Почему ты так решила? — с сомнением спросил Гарри.

— Дом двухэтажный, и вход только на уровне первого этажа. Сам дом представляет собой простейший прямоугольник, никаких сложных элементов. Первый этаж — каменный, второй — из дерева. Это те приметы, которые я могу точно назвать.

— Я привык к тому, что ты всё или почти всё знаешь о магии, — сказал Рон. — Но история развития маггловских замков... Когда ты успела её изучить?

— Вообще-то я многим интересовалась и до поступления в Хогвартс, — пожала плечами я. — История развития строительства замков невероятно увлекательна, если учесть, что по всей стране сохранились замки самых разных эпох, которые можно использовать как наглядные примеры.Так вот, — продолжила я свой рассказ, — этот дом —именно дом, он не предназначен для обороны.

— А что ты имела в виду, говоря о совмещении эпох? — спросил Гарри.

— Да, — продолжила я. — Во-первых, частокол. Не похоже, что он возводился как временная защита, которую затем должна была заменить постоянная каменная стена. Значит, частокол — это постоянное ограждение. А использовать частоколы как постоянную защиту перестали веке в десятом. Нет, в одиннадцатом, — немного подумав, поправилась я. — Во-вторых, башня. Если дом был построен в десятом или пусть даже в одиннадцатом веке, то башни здесь быть просто не должно. В то время башню строили за пределами двора. То есть вся эта площадка, которая огорожена палисадом, являлась домом с дворовыми постройками. За пределами двора насыпался высокий холм, на его вершине как раз и строилась башня. Вершина холма тоже огораживалась частоколом. А попасть туда можно было по подвесному мосту, который соединял холм с двором. В случае необходимости мост просто скидывался вниз, и защитники в такой башне могли выдерживать достаточно долгие осады. Когда я увидела одинокую башню за частоколом, я как раз и подумала о том, что она должна бы стоять на вершине холма, но никак не посреди леса. Переносить башни внутрь двора стали гораздо позже, уже веке в двенадцатом, когда стены замков стали строить полностью из камня. И совсем мне непонятно, почему дом соединён с башней переходом. О таком я никогда не слышала. Всё-таки такая пристройка значительно снижает обороноспособность башни. Я бы предположила, что дом построили позже, чем башню, когда необходимость обороняться в замках уже отпала, если бы не была уверена, что это не так. Ко всему прочему, — снова оглядев интерьер дома, продолжила я, — для того времени дом слишком удобно обустроен. Например, вход на второй этаж. В то время вход на второй этаж всегда делали снаружи. А здесь он находится внутри, да ещё довольно изящно вписан в интерьер, с помощью арки — кивнула я в сторону лестницы, видневшейся в боковом проходе.

— И чем, по-твоему, это можно объяснить? — не став слушать остальные примеры, спросил Гарри.

— Ясно, что мы в доме волшебника. А дальше два варианта: либо этот волшебник опередил своё время и создал дом по своим потребностям. Примерно так же, как в Хогвартсе — там тоже многое в обустройстве быта не соответствует времени постройки замка. Либо этот волшебник живёт сейчас здесь, но при этом ему удалось сохранить в неприкосновенности внешний старинный вид дома.

Неожиданно Живоглот, дотоле сидевший рядом с нами, вскочил, выгнул спину и зашипел, глядя в сторону двери. Его шерсть была вздыблена.

— Скорее всего, второй вариант, — настороженно сказал Гарри, поворачиваясь к двери. То, что произошло дальше, длилось всего пару секунд. Гарри громко окликнул Рона, и оба моих друга встали передо мной, закрыв меня собой и одновременно выставив щиты. Последнее, что я видела — это как Рон и Гарри пошатнулись от мощного удара и начали падать прямо на меня. Закричав, я попыталась их подхватить, но внезапно перестала что-либо видеть.

Сколько времени это продолжалось, я не знаю. Вокруг меня был сплошной свет. Белый свет, в котором ничего нельзя было разглядеть. Но при этом он не слепил и был комфортен для глаз. А ещё я не слышала ни звука, словно находилась в каком-то вакууме.

Когда я начала что-то слышать и видеть вокруг, то поняла, что лежу на мягкой кровати. Пытаясь понять, где нахожусь, я повернула голову. В нескольких шагах от меня стоял домовый эльф. Он выглядел очень старым и чем-то напомнил мне Кикимера. Но в отличие от Кикимера от него буквально веяло какой-то... уверенностью... Нет, даже не уверенностью, а сознанием собственного достоинства. Вы можете представить Кикимера, который так и излучает чувство собственного достоинства?

Увидев, что я смотрю на него, эльф подобрался и с тем же достоинством произнёс на старофранцузском:

— Мири рад наконец-то приветствовать хозяйку в её доме.