Потанцуем? (джен)

А наваждения снова в движении,

Ольга Аграмакова

Гермионе впервые стало неуютно в полюбившейся ей за эти почти три недели маленькой комнатке. Почему-то захотелось в гостиную, к весело потрескивающим поленьям в камине, к глупым шуткам близнецов и рассказам Рона о невероятно удачном вратарском финте, к тихо сидящему в уголке и прикладывающему компресс к изрезанной руке Гарри и безнадежно зубрящему коварные зелья Невиллу.

Прикрыв глаза, она попыталась призвать к порядку бешено колотящееся сердце:

— Гермиона, — сказала она сама себе, — ты нервная дура!

Диагноз был неутешительным, но справедливым. Пройти множество испытаний, выжить при встрече с троллем, пробраться мимо Пушка, разгадать загадку старого Салазара, провернуть аферу по спасению Сириуса и Клювокрыла… и прийти в такой ужас при виде простого рисунка в детской книжке?

— Мисс Грейнджер, да что с вами такое творится? — потребовала она ответа у своего отражения.

Зазеркальное альтер эго прищурило глаза:

— Изображение на рисунке полностью совпадает с видом замка, который вам приснился, дорогая моя. Во сне вы оказались на месте главной героини этой же самой сказки и практически повторили ее путь. Пусть и с небольшими изменениями, что вполне допустимо — все-таки, имеется значительная разница в воспитании, образовании, мироощущении, но в обоих случаях результат получился примерно одинаков — нежелательное замужество и никаких перспектив.

И самое главное — ваши видения появились не вчера, не неделю назад, а именно сегодня ночью, после того, как книга оказалась у вас под подушкой.

— «После» еще не значит «в результате», — парировала гриффиндорская отличница. — Книга не магическая, не несущая на себе никаких проклятий и…

— А на ядовитые или галлюциногенные зелья ты ее проверяла? — невежливо перебило свою упрямую хозяйку не менее упрямое отражение. — А на рассыпанные между страницами магловские препараты? На стрихнин, мышьяк, синильную кислоту? Кураре?

— Какая синильная кислота, какое кураре? — возмутилась Гермиона, последнее лето засыпавшая с томиком Агаты Кристи под подушкой. — Ты что, Дюма обчиталась или Конан-Дойля? Если бы там была синильная кислота, я и до кабинета декана не дошла бы, не то что до библиотеки!

— Ну ладно, яды, — не желало угомониться отражение. — А на производные каннабиса или еще какой полезной травки анализ кто-нибудь сделал? Ты вон со мной уже полчаса разговариваешь, разве это нормально?

— После такой дозы сама-знаешь-чего — вполне, — пожала плечами староста, на мировоззрение которой явно повлияли ночные похождения в теле венценосной бунтарки и несчетное количество заздравных тостов, провозглашенных недавно в гриффиндорской гостиной. — И вообще, помнишь, как говорила одна умная и самостоятельная женщина? «Я подумаю об этом завтра». А на сегодня — все, сеанс связи с зазеркальем объявляю закрытым. Всем спать.

* * *

Книга ночевала на тумбочке, мирно контрастируя своим темным переплетом с развеселым кустиком. Гермиона тоже провела спокойную ночь, просыпаясь всего лишь дважды — попить водички и вытереть холодный пот, выступивший после тура вальса с Люциусом Малфоем, который усиленно зазывал ее в фамильную библиотеку и обещал показать эксклюзивный экземпляр «Malleus Maleficarum» с объемными цветными иллюстрациями.

Днем Гермиону ждали уроки, псевдоласковая Амбридж, перманентно расстроенный Гарри, ушедший с головой в квиддич Рон и прочие прелести школьной жизни. Но загадочная связь между книгой и событиями во сне не желали выходить из ее головы.

Если бы Гермиона долго читала эту книгу перед сном, было бы понятно — взбудораженный впечатлениями мозг, пока хозяйка спит, пытался переварить информацию, выбрасывая нерастворившиеся останки в сновидения. Но ведь она ее до этого утра даже не видела…

Или видела?

Гермиона застыла посреди коридора, напрочь игнорируя неупорядоченные потоки школьников, которые двигались с возмутительной хаотичностью, натыкаясь на нее и мешая обдумывать возникшую проблему. Но, если так, тогда проверять надо было не книгу, а саму Гермиону — на следы применения обливиэйта, империуса, телепатии и гипноза. По этому вопросу Гермиона могла обратиться только к одному человеку.

Поздним вечером она отловила нужного человека на одной из лестниц четвертого этажа и привычно вручила ему платок, смоченный в настойке растопырника.

— Послушай, — понизив голос, сказала она, — мне нужна твоя помощь.

— Что случилось? — встревожился тот, прикладывая платок к свежей ране. — Тебя кто-то обидел? Опять Малфой цеплялся?

— Да нет, Малфой здесь ни при чем, — отмахнулась Гермиона и вдруг призадумалась. А ведь Малфой в последнее время вел себя с ней очень странно — на уроках не цеплялся, в коридоре не оскорблял, не пытался столкнуть с дороги и даже на собраниях старост молча выслушивал ее идеи и, хоть и не поддерживал их, но и не высмеивал, как следовало бы ожидать.

— Вернее, я надеюсь, что он ни при чем, — протянула она и вспомнила, зачем пришла. — Гарри, мне очень нужно с тобой поговорить. Это личное. Очень личное.

Гарри на пару секунд призадумался, а потом решительно взял Гермиону за руку и повел за собой по глухим ночным коридорам.

Девушкой снова овладело странное чувство.

— Дежавю, — бормотала она, двигаясь в полутьме за фигурой в черной мантии и стараясь не споткнуться на выщербленных плитах старого замка.

Вот сейчас она протянет руку и…

Гарри неожиданно притормозил и Гермиона уткнулась носом ему в спину.

— Наваждение какое-то, в самом деле, — раздражено подумала она, выглянула у друга из-за плеча и чуть не подпрыгнула, увидев перед собой два темных силуэта. Пока Гермиона переводила дыхание и соображала, что они стоят у огромного ростового зеркала в темной массивной оправе, Гарри, что-то тихо шепнув, провел рукой по стене рядом с зеркалом и приглашающе кивнул:

— Заходи!

Гермиона осторожно переступила порог. За ней с легким шорохом закрылась замаскированная дверь. Гарри зажег «люмос» и глазам его подруги предстало небольшое помещение, похожее на подвал, с грудой камней у противоположной от двери стены.

— Это тайный ход, о нем мало кто знает, — пояснил Гарри. — Дальше пройти нельзя, там обвал, но для разговора и здесь места вполне хватит. Давай, рассказывай, что там у тебя случилось?

Гермиона тряхнула головой. Наваждение рассеялось.

* * *

Разговор с нужным человеком прошел безрезультатно. Нет, Гарри, конечно, серьезно обеспокоился и подробно расспросил подругу о всех ее ощущениях, но вынужден был признать, что они ни в коей мере не похожи на его сеансы связи с чужим сознанием.

Идея обратиться за помощью к Дамблдору, выдвинутая Гарри каким-то странно воодушевленным тоном, была, конечно, хороша, но самого директора в эти дни в школе не было, и когда он вернется, не мог сказать никто. К профессору Макгонагалл Гермиона уже ходила, и второй раз беспокоить чрезвычайно занятого декана ей не хотелось, Флитвик был хорош в чарах, но вряд ли знал, что такое гипноз и телепатия. Идею обратиться к самому главному на данный момент специалисту школы по защите от темных сил оба со смехом прибили еще на взлете, а идти с таким вопросом к профессору Снейпу как к признанному эксперту в области темной магии… Ой, не смешите мои гриффиндорские тапочки, они тоже еще жить хотят.

— А почему бы тебе не обратиться к мадам Помфри? — подал идею Гарри. Как завсегдатай Больничного крыла, он питал огромнейшее доверие к пожилой медсестре. Поразмыслив, Гермиона было согласилась, но, бросив короткий взгляд на часы, все же решила не рисковать и не нарываться на уравнение «ночь + отбой = миссис Норрис + Филч + профессор Снейп». Поэтому визит к добрейшей мадам Поппи был перенесен на утро.

Только на полдороги в башню друзья вспомнили, что Гермиона, вообще-то, уже почти месяц как староста, и не страшны ей теперь ни Филч, ни Снейп, ни драная кошка, но спускаться вниз уставшей за день девушке уже не хотелось.

Гарри все же беспокоился, как бы подруге за ночь не стало хуже. Он-то как никто другой осознавал, какие сюрпризы могут ожидать ни в чем не повинного человека в его собственной постели.

— Может, все-таки надо было тебе сходить к мадам Помфри прямо сейчас?

Гермиона покачала головой и демонстративно зевнула. Ее почему-то неудержимо тянуло в свою уютную комнату, к большой мягкой подушке и теплому пуховому одеялу.

Гарри продолжал расхваливать любимого целителя:

— Мадам Помфри просто замечательный врач, я ей очень доверяю.

— Что и неудивительно, — фыркнула Гермиона. — После лечения у всяческих шарлатанов профессиональным медикам начинают доверять множество людей, не ты первый, не ты последний.

— А кому-то на втором курсе очень даже нравились некоторые шарлатаны, — поддел девушку лучший друг.

— Вспомнил, — надулась Гермиона, которая очень не любила намеков о ее детском увлечении профессором Локхартом. Рон, по крайней мере, после пары-тройки «троллей», честно заработанных без помощи Гермионы, таки научился придерживать язык, а Гарри до сих пор как-то удавалось не касаться больной темы. Но, похоже, все когда-то случается в первый раз.

— Мало ли кто мне три года назад нравился, — преувеличенно спокойным голосом проговорила она.

Гарри, похоже, не ощутил надвигающейся грозы и так же легкомысленно поинтересовался:

— А сейчас тебе кто-нибудь нравится?

Гермиона хотела было уже рассказать своему не в меру любопытному другу, как ему будут нравиться его ближайшие оценки, но вдруг осеклась. А действительно, ей второй день как шестнадцать, девчонки-однокурсницы уже вовсю бегают на свидания, перекидываются взглядами и записочками, хвастаются в гостиной букетиками, сластями и милыми сердцу сувенирами, полученными в подарок от своих поклонников. А она…

Нравится ли ей кто-нибудь — из ровесников, или парней чуть постарше?

— О чем задумалась? — спросил Гарри, заметив, что подруга на время отключилась.

— О своем, о девичьем, — механически, но абсолютно честно ответила Гермиона и поспешила с ним распрощаться, благо, они как раз добрались до родной гостиной, минуя все вражеские засады. Проигнорировав настойчивые просьбы друга показать ему ту самую книгу, из-за которой начался весь сыр-бор, и рассеянно клюнув его носом в щеку, Гермиона удалилась к себе.

— Тебе хоть принцессы снятся, — шутливо позавидовал ей вслед Гарри, пожаловался дремлющему в кресле у камина над учебником Невиллу на вечную загадку женской души, и, получив в ответ сочувственное «Девчонки... Да кто ж их когда понимал?» отправился на боковую. Впечатленный разговором с подругой, Гарри на всякий случай положил под подушку «Квиддич сквозь века» — мало ли кто в гости к спящей голове придет, да и на метле по длинному коридору к заветной двери добираться будет намного быстрее…

* * *

Гермиона влетела в свою комнату и с грохотом захлопнула за собой дверь. Зеркало на стене удивленно закачалось. Гермиона, в память о вчерашней беседе, показала ему язык и с размаху хлопнулась на кровать.

И Гарри еще спрашивает… Может, и понравился бы его подруге кто-нибудь, если бы у нее была хоть одна свободная минутка, чтобы оглядеться по сторонам. Это мальчишки могут себе позволить и в квиддич поиграть, и на толпу поклонниц полюбоваться, рассматривая всех скопом и каждую по отдельности, а у нее столько забот: и к своим предметам готовиться, и за ними постоянно присматривать. Поросята неблагодарные…

Гермиона схватила подушку и запустила ею в дверь.

А в этом году она еще и староста, тоже хлопот добавилось, ведь первокурсники постоянного внимания требуют — то потеряются в коридорах, то лестницы перепутают, то подерутся между собой. Когда тут на парней заглядываться?

Гермиона вернула ни в чем не повинную подушку на место и подошла к письменному столу.

А завтра, между прочим, контрольная по трансфигурации, профессор Макгонагалл давно предупреждала. Но зачем же им тратить время и заниматься, если у них всегда под рукой безотказная Гермиона…

А вот завтра — фигушки, не дам списать, пусть выкручиваются как хотят.

Гермиона уселась за стол и решительно достала из аккуратной стопки нужный учебник.

Из хитросплетения законов преображения зачитавшуюся отличницу выдернули громкие голоса. Гермиона приоткрыла дверь, прислушалась и обреченно застонала.

В новом учебном году Лаванда и Парвати, гордость и утешение души Сибиллы Трелони, вдохновясь примером братьев Уизли, усиленно пытались стать первыми бизнес-леди родной школы. Стараниями этих юных дарований гриффиндорская гостиная по вечерам превращалась в филиал салона мадам Ленорман. Шуршали и врали напропалую благородные короли всех мастей, сухо тарахтела в мисках разноцветная фасоль, тряслись в мешочках костяные руны, планеты дружно водили хороводы по чужим орбитам. По утрам же к достойным продолжательницам дела Сивиллы выстраивалась очередь из желающих проконсультироваться со специалистами по поводу ночных вывертов своего подсознания.

Гермиона вышла на площадку перед спальней и оглядела раскинувшуюся у ее ног картину. Сегодня у ворожей, похоже, была презентация для неофитов. Всю прошлую неделю девочки проводили мощную рекламную кампанию и результаты не замедлили сказаться — в гриффиндорской гостиной, несмотря на поздний час, собрались практически все хогвартские первокурсники, исключая, естественно, слизеринцев.

— Прислушайся к своему подсознанию, — вещала Лаванда в лучших традициях местной Кассандры, дирижируя себе чашечкой кофе. Гермиона представила, во что может превратиться через десяток лет эта чашечка и презрительно фыркнула. Но прислушалась.

— Сила нашего подсознания необычайно велика, просто нам нужно научиться ею правильно пользоваться!

Заскрипели стулья. Желающие научиться придвинулись поближе.

— Если вас беспокоит какой-то вопрос, — подключилась Парвати, потрясая мешочком с рунами, — или вы не можете из многих вариантов решения проблемы выбрать один — обратитесь к своему подсознанию и оно обязательно вам ответит — в отражении хрустального шара, в раскинутых картах или даже во сне!

— Иногда ваше подсознание может подсказать вам решение вопроса, над которым вы еще даже не успели задуматься, — в лучших традициях близнецов продолжила мысль делового партнера Лаванда. — Прислушайтесь к своим снам, они предупредят вас об опасности, предостерегут от болезней и раскроют вам тайны вашего сердца!

Новички зачарованно внимали. Гермиона поймала себя на том же, сердито фыркнула и, позабыв разогнать ночной шабаш, вернулась в комнату. В гостиной продолжалось окучивание потенциальных клиентов.

— Прислушайтесь к своим снам, — передразнила Лаванду Гермиона, — они раскроют вам тайны вашего сердца!

Усевшись на кровать, она рванула с тумбочки первопричину своих странных снов.

— Какие такие тайны моего сердца вы сможете мне открыть? — спросила она у тускло поблескивающих уголков. — Что вы можете рассказать мне, чего я не знаю?

Гермиона отперла замочек и в лучших традициях профессиональных ворожей открыла книгу на первой попавшейся странице.

На кровати с пологом маленькая кудрявая девочка тянула на себя одеяло и с неописуемым удивлением и ужасом таращилась на возлежащую на соседней подушке огромную волчью голову в белоснежном крахмальном чепчике.

Гермиона в сердцах захлопнула книгу и швырнула ее на тумбочку. Подаренный Невиллом кустик зашатался и укоризненно замахал на нее веточками.

— Еще и ты мне тут! — не менее укоризненно высказалась кустику новая хозяйка и потянулась за школьной сумкой.

Через десять минут Гермиона с таким же удивлением и ужасом смотрела на страничку, вырванную из блокнота, служившего ей черновиком, и не знала, смеяться ей, плакать или биться в истерике.

— Ну, будем радоваться хотя бы тому, что директор Дамблдор и мистер Филч играли за другую команду, — выдавила она из себя и все-таки расхохоталась. Она смеялась до слез, всхлипывала и шмыгала носом, и снова смеялась, а когда наконец успокоилась и вышла в ванную, чтобы умыться и поискать в своей аптечке чего-нибудь успокоительного, любопытный кустик напряг все свои веточки и попытался заглянуть в злополучную бумажку.

Если бы кустик умел читать, он был бы очень удивлен. Потому что на листочке в клеточку из самого обыкновенного маггловского блокнота самой обыкновенной маггловской ручкой аккуратным почерком отличницы были в столбик выписаны семь имен и фамилий. Семь героев ее необыкновенного сна…

"Красная шапочка"