Вопрос доверия (джен)

С тусклого неба накрапывал мелкий дождь. Вокруг медленно просыпался город: появлялись ранние прохожие, вдалеке шумели вышедшие в первый рейс автобусы. Начинался новый день.

Нужно было встряхнуться и думать о реальных проблемах: например, о том, что у них с принцем Портленда по-прежнему есть общий враг, и его по-прежнему нужно найти. Ещё о том, что принц по-прежнему возглавляет убойный отдел, в котором Ник по-прежнему детектив. И раз там ему быть детективом не долго, то нужно решать, где же он будет детективом дальше. Нужно было понять, что капитан о нём знает, что знает о тётином ключе, и кем ещё, после Хэнка, попытается его шантажировать.

Ник сидел в пикапе, облокотившись о руль, глядел на дверь магазинчика Розали и о реальных проблемах думать не хотел. Он вообще ничего не хотел. Может быть, только спать. Наверное, стоило зайти в магазин: там бы его живо привели в чувство вопросом, что за горе у него случилось. Да они с капитаном даже друзьями не были, так — работали вместе. Вот если бы выяснилось, что за покушением на тётю Мари стоит Хэнк, или что Монро на самом деле приставлен за ним шпионить, то было бы из-за чего расстраиваться.

Но вялые доводы разума не помогали — не хотелось ни с кем говорить. Но и оставаться на том же месте тоже было нельзя: если друзья выглянут из магазина, то обязательно его заметят. Так что нужно или забыть о гордости и ехать в управление, или выдвигаться домой, хотя бы для того, чтобы позавтракать. Есть, впрочем, тоже не хотелось, но завтрак — хороший повод начать шевелиться.

Ник заставил себя выпрямиться, завести пикап и для начала просто поехать. Для начала в сторону дома.

Потом зазвонил сотовый. Никогда раньше, при всей их неспокойной работе, звонок в шесть утра не вызывал такую бурю эмоций. Ник посмотрел на незнакомый номер, высветившийся на экране — нет, не капитан, он бы позвонил со своего… только бы с Джульеттой ничего не случилось, пусть это будет не связано с ней, — и прижался к обочине. После бессонной ночи одновременно управлять автомобилем и разговаривать по телефону не стоило. Он прямо чувствовал, как при приближении трубки к уху глаза начинают разъезжаться в разные стороны.

— Бёркхардт. Слушаю.

— Доброе утро, детектив, — сказал незнакомый мужской голос. — Простите, я вас не разбудил?

— Э-э… нет, — Ник потёр глаза. Хорошо, что это не насчёт Джульетты, и конечно же это не капитан… — А…

— Очень хорошо, — обрадовался голос. — Итак, я всё собрал. Когда и где я могу передать вам материалы?

— Простите, с кем я говорю, и о каких материалах идёт речь? — немного резко перебил Ник.

— О, простите, звоню в такую рань и не представляюсь. Почему-то я думал, что вы сохраните мой номер. Это Диего Эвиа. Помните?.. Похоже, я вас всё-таки разбудил.

Ник тряхнул головой и приоткрыл окно — в лицо потянуло прохладным влажным воздухом. Не сон. Но тогда, если это не сон, то общаться в предыдущий раз они могли только в забытый вторник.

— Детектив?

— Да, я… э-э-э… Вы сказали «материалы». Все собрали?

— Как мы и договаривались. Железные доказательства. Уверен, когда вы убедитесь, что ваш отец работал вместе со мной, у нас сложатся более доверительные отношения. Но это, конечно же, от меня, бонус. Уверяю, данные по нанимателю Акиры Кимуры вас впечатлят.

И если это не сон, а в уши льётся дикий бред, значит, сеньор Кортес устал ходить кругами и решил лично встретиться с Гриммом. Что было бы даже неплохо, но не в полусне и без прикрытия.

— Знаете, я сейчас не смогу выбраться. Давайте, я вам позже позвоню и назову время и место.

— Конечно. Но имейте в виду, что мой рейс улетает в одиннадцать, а я бы не хотел оставаться вам должным. Эти монеты бесценны, и материалы — самое меньшее, что я могу для вас сделать. До свидания, детектив.

Ник уставился на погасший экран, открыв рот: этот сукин сын утверждает, что его отец работал на тайную службу Испанского Дома, а ещё намекает, что он, Ник, Гримм, отдал ему монеты Закинтоса? Впечатляющая своей наглостью ложь! Хоть бы немного приправил правдой.

По спине пробежал неприятный холодок. А что если приправил? Тогда которое из двух диких утверждений — правда?

Ник потёр лоб и неуверенно завёл пикап. Если Кортес хочет, чтобы Гримм сломя голову понёсся проверять тайник с монетами и привёл его на своём хвосте, то удача Кортесу не помешает: очень глупо нападать на Гримма в его арсенале. А монеты оттуда, действительно, давно пора вывезти и спрятать подобно ключу — в лесу, только подальше.

 

До часа-пик оставалось ещё много времени, и дорога отлично просматривалась — никакого хвоста за собой Ник не заметил, что, конечно, не гарантировало отсутствие хвоста. Кортеса, со слов капитана, можно было считать невидимым.

Ник до белых костяшек сжал рукоять короткого меча и зло стиснул зубы. Да, очень жаль, что сейчас ему никто не помогает и никто не зайдёт в дверь трейлера за спиной Кортеса, но придётся справляться самостоятельно, как справлялся раньше.

Обработав лезвия ножей и меча ядом, Ник спрятал клинки по всему трейлеру, взвёл арбалет и присел на стол.

Монро прав, здесь бардак. Книги могут серьёзно пострадать, атлас и карты, чернила обязательно прольются. Лишь бы не разбить бутыльки с ядами, иначе на полу произойдёт реакция, и может случайно образоваться портал в другое измерение или в саму преисподнюю. Прятать ценные и хрупкие вещи времени не оставалось, как подсказывали инстинкты. А тётя Мари завещала доверять своим инстинктам. И ничему больше. Может быть, она и не приходилась ему тётей, а была посторонним Гриммом, или другом семьи — скорее всего, матери, — но она заботилась о нём, вырастила и позволила прожить в счастливом неведении до тридцати лет. Она не знала, что Портленд отдали принцу Ренарду, иначе бы не позволила Нику поступать здесь в колледж.

Отчаянно захотелось завыть. Неужели его, действительно, так сильно задело коварство капитана, что его невозможно выбросить из головы? Только потому, что наконец-то оказалось, с кем разделить проблемы Гримма? И ведь капитан на самом деле помогал. Втирался в доверие, конечно, — вот что было причиной обиды.

В трейлер вежливо постучали. Ник спрыгнул со стола, расстегнул кобуру и, спрятав арбалет за спину, так же вежливо пригласил:

— Входи, открыто.

Дверь распахнулась, на порог шагнула Джульетта, а следом за ней — Кортес.

— Доброе утро, Ник, — сказал он, широко улыбаясь, и прижал нож к её горлу.

Джульетта испугано вздёрнула подбородок и бросила на Ника отчаянный взгляд. Глаза у неё покраснели и опухли, от носа по губам и щеке размазалась кровь, а шею, врезаясь в кожу, обвивала тонкая проволока. Петлю под волосами Кортес удерживал левой рукой.

— Ты, — во рту пересохло. Ник с трудом сглотнул. — Отпусти её.

— Непременно, — пообещал Кортес. — Я не хочу с тобой ссориться, Ник. Это просто мера предосторожности, чтобы ты не делал глупостей. Положи оружие на пол, пока сеньорита не порезалась.

Ник опустил руку с арбалетом, вынул пистолет из кобуры и сложил их перед собой.

— Молодец, — одобрил Кортес. — Теперь можешь сказать ей, что всё будет хорошо.

— Джульетта, — Ник поймал её взгляд и постарался вложить в голос как можно больше уверенности. Кортес, конечно, издевается, но её нужно успокоить. — Всё будет в порядке.

Джульетта моргнула, и он перевёл взгляд на испанца.

— Чего ты хочешь?

— Всего лишь исполнить волю твоего отца, его предсмертное желание, так сказать. Я ведь не обманул тебя: Рид Бёркхардт был верным Гриммом, и когда-то мы даже дружили, поэтому он хотел отдать монеты мне, но при жизни не успел. Ник, гибель твоего отца меня ужасно опечалила, но ничего, я заставил Шакала заплатить за это. А тебе осталось только отдать мне монеты. Они здесь?

— Там.

— Ну так неси, а мы с сеньоритой подождём.

Через шаг оглядываясь, Ник прошёл к оружейному шкафу. Казалось, стоит только отвернуться, и Кортес перережет Джульетте горло — просто так, по велению души. Но он стоял спокойно, дружелюбно улыбался и ждал.

Свинцовая шкатулка успела покрыться пылью. Ник вытащил её из-за чемодана, встал и, обернувшись, откинул крышку. На монеты он не смотрел, но сразу их почувствовал. Стоило только раз прикоснуться, и уже невозможно было забыть их зов: желание обладать, управлять, ощущение безграничной силы и власти в собственных руках. Для Ника их зов был всего лишь шёпотом. Что сейчас чувствовал Кортес, его не волновало, но то же самое должна была чувствовать и Джульетта. Крышка с лязгом захлопнулась.

— Очень хорошо, — Кортес кивком указал на стол, — положи и снова отойди туда, где сейчас стоишь.

Ник подчинился. Если бы не Джульетта — кто угодно, любой другой заложник — можно было бы рискнуть… Хотя бы поспорить, предупредить, что монеты сводят с ума, что и он не сумеет их удержать. Но сейчас Ник хотел только одного: чтобы Кортес скорее ушёл и оставил Джульетту невредимой. Всё остальное — потом. Сейчас самое важное — её жизнь. Испанец подтолкнул Джульетту вперёд.

— Шагайте, сеньорита. Умница. А теперь возьмите шкатулку и… — он покосился на заваленную поверхность стола, — и упакуйте мне её в какую-нибудь бумагу, как подарок на Рождество. Вы ведь умеете заворачивать подарки? Вот этот лист достаточно большой.

Джульетта дрожащими пальцами вытянула из-под атласа белый лист и кое-как обернула им шкатулку. На обороте бумаги мелькнул чернильный рисунок — Ник обмер. С маленького листка слишком неудобно было переносить рисунок на кальку, а потом он просто о нём забыл, увлёкшись изучением атласа…

— Знаешь, Ник, ты очень хороший Гримм, — мягко сказал Кортес. — Послушный. Как твой отец. Не понимаю, почему мать тебя бросила.

— Моя мать погибла, — сквозь зубы процедил Ник.

— Ну что ты. Уверяю тебя, она жива. Когда я прибыл в Райнбек, ты уже бесследно пропал, а Келли я нашёл в больнице и в память о нашей с Ридом дружбе предложил ей работу. Она согласилась. Все эти годы я задавался вопросом: почему она не пытается тебя разыскать? — Кортес потянул Джульетту к выходу. — Подумай над тем, чтобы продолжить семейную традицию: ты можешь работать на меня. Нет-нет, не отвечай прямо сейчас! Я понимаю, ты обижен. Примите мои искрение извинения. Сеньорита?

Испанец выпустил проволочную петлю и, вынув упакованную шкатулку из рук Джульетты, выскользнул из трейлера.

Бессильно опустившись на пол, Джульетта разрыдалась в ладони. Ник бросился к ней, крепко обнял, погладил по волосам и, чуть отстранившись, снял проволоку с её шеи. На коже остались багровые полосы и неглубокие порезы. Ник скрипнул зубами.

— Он был в номере, — всхлипнула Джульетта, пряча лицо у него на груди. — Когда ты ушёл, он уже был в номере. Ник, он убил Милас…

— Прости. Джульетта… — Ник поцеловал её в макушку и прикрыл глаза. Нужно сказать. Он ненавидел себя в этот момент, но должен был сказать: — Нам нужно уходить. Пока он не вернулся.

Она вздрогнула и подняла на него полные ужаса заплаканные глаза. Сколько у них есть времени, пока Кортес заметит, что за бумага пошла на упаковку шкатулки? Может быть, он не заметит и выбросит её, или он не знает о ключе, но исходить нужно из худшего варианта — он не удержится, захочет прикоснуться к монетам и заметит карту.

— Он вернётся, — сказал Ник. — Очень скоро. Пожалуйста, возьми ключ и подгони пикап к трейлеру, мы уезжаем. Хорошо?

Джульетта кивнула, зажала в ладони ключ зажигания, и Ник помог ей подняться на ноги. Отвезти бы её сейчас домой, загнать под одеяло, приставить взвод охраны и никуда не выпускать. Но домой сейчас нельзя, а значит Джульетту придётся отвлечь простыми заданиями — подогнать пикап, смотреть в зеркало заднего вида в поисках хвоста. Что угодно, лишь бы не думала о произошедшем.

— Подожди, — Ник подобрал пистолет и первым вышел на улицу. На стоянке никого не было. — Идём.

Он помог Джульетте спуститься и, пока она подгоняла пикап, снял трейлер с прикола, совместными усилиями его довольно быстро удалось подцепить. Джульетта уступила водительское место и затихла на пассажирском сидении.

Выруливая на дорогу, Ник вытащил из кармана сотовый. Телефон жалобно пиликнул — аккумулятор требовал подзарядки.

— Привет, Ник, — сонно пробормотал Монро. — Боюсь спросить. Что-то случилось?

— Да, — он встревоженно покосился на Джульетту. Нужно было срочно придумать, чем отвлечь её от тяжких мыслей. — Монро, я очень тебя прошу… Ты можешь увезти Джульетту в какое-нибудь безопасное место подальше от Портленда и остаться там с ней, пока всё не закончится?

 

Больше всего Ника пугало то, что она не спорила, не задавала вопросов и даже не жаловалась. Он сам пообещал ей всё объяснить. Потом. Заверил, что с ним всё будет в порядке, что с Монро она в безопасности, что тот испанский ублюдок ответит по всей строгости закона. А потом посадил в компактный фольксваген Потрошителя и, провожая их взглядом, впервые в жизни растирал ладонью грудь, чувствуя в ней невыносимое жжение.

* * *

Перевозить со стоянки на стоянку набитый оружием трейлер почти через весь город оказалось той ещё задачей. Повезло, что его удалось пристроить до часа-пик, но к церкви Ник добирался уже через все пробки. Или о частом посещении трейлера придётся забыть, или тётино наследство нужно перенести поближе. Подвал? Погреб? Заначки по всему лесу? Чуть только встретился незнакомый везен — взял в руки лопату и пошёл в лес откапывать справочник. Лишь бы не запутаться: где захоронены книги, а где — обезглавленные Жнецы. Ник представил, как по третьему разу откапывает одно и то же тело, и, тяжело дыша, вытер проступившие от смеха слёзы. Это истерика, просто нервное перенапряжение. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Когда всё закончится — Кортес подохнет, а Джульетта вернётся домой — можно будет и поорать, и окончательно разбить кулаки об стену, и на потолок влезть.

Ник сделал глоток колы и зажал рот ладонью. Спокойнее. Сахар и кофеин помогут встряхнуться.

Кое-как отдышавшись, он бросил бутылку на пассажирское сидение и вышел под дождь. Юкон ждал его чуть впереди, ближе к церковной башне. В глубине души Ник даже понадеялся, что это какой-то другой юкон, что он сам перепутал место встречи, или капитан, несмотря на немедленное обещание приехать, по одному ему известной причине передумал.

Капитан ждал, хотя со своего места, конечно же, видел, что пикап уже давно подъехал. Ник забрался внутрь, глядя прямо перед собой: ему и заставить себя позвонить было не просто, а сейчас он был уверен, что не выдержит ни фальшиво сочувственный взгляд, ни довольный и торжествующий. Время вцепиться в глотку принца тоже ещё не пришло.

— Тело офицера Милас не нашли, — сказал Ренард, когда он захлопнул дверь и откинулся на спинку, — но ванная залита кровью. Кортеса уже разыскивает вся полиция города.

Ник всё-таки покосился на него. Почему-то он ожидал увидеть в лучшем случае ухо — ведь невозможно увидеть лицо принца, если он того не хочет. Капитан сидел повернувшись к нему, глаза его были непривычно тёмными и лихорадочно блестели. Но Ник всё равно не понимал, о чём он думает.

— Вы расскажете мне, куда ведёт та карта?

Капитан вздохнул, и Ник криво понимающе улыбнулся: общий враг, конечно, не повод делиться тайнами.

— Ты мастер формулировать вопросы так, чтобы на них не существовало ответа, — восхищённо посетовал Ренард и заслужил безраздельное внимание и сбитый с толку взгляд. — Я не знаю куда. Карта указывает место положения одного древнего артефакта — он принадлежал Французскому Дому и был украден много лет назад — место может быть любым: рисунок на ключе изменяется, в зависимости от перемещений артефакта.

— То есть, по сути, рисунок у Кортеса бесполезен, если найти артефакт раньше и перепрятать?

— По сути, рисунок бесполезен, даже если он его первым найдёт: артефакт без ключа — просто кусок камня. Но Кортес поймёт, что за вещь у тебя в руках, и не успокоится, пока не получит.

— Я так понимаю, это ключ от какого-то ящика или шкатулки, — задумчиво проговорил Ник. — Так? Вещь, конечно, интересная, но не сама по себе.

Капитан недовольно поморщился и отвернулся к окну.

— Я не ошибусь, если предположу, что внутри — монеты Закинтоса? — спросил Ник.

— Не ошибёшься.

— И сколько их там?

— Семь. Шкатулка не позволяет им разбегаться и оказывать влияние на владельца, — капитан помолчал немного и покосился на Ника. — Тебя же не удивляет, что я хочу их забрать?

— Нет, — Ник искренне покачал головой, — меня удивляет, почему не забрали. Это ведь семь монет — и всего одна попытка? Может быть, я других не заметил? Тем более когда у вас уже были оставшиеся три монеты.

Капитан пожал плечами:

— Я умею ждать. Сейчас нам нужно остановить Кортеса.

— Каков план?

— Езжай в управление и сиди там, я тоже скоро подъеду. Кортес всё же входит в ближний круг Испанского Дома — его будут искать, и здесь тоже. Нужно, чтобы и у тебя, и у меня было алиби на время его исчезновения.

— А он исчезнет? — Ник наконец осознал, что сидение до сих пор сдвинуто назад, и отрегулировал его обратно под себя. С этого положения капитана было видно гораздо лучше.

Снова пиликнул голодный телефон.

— Бесследно.

— Как? — Ник стоически выдержал недовольный прожигающий взгляд и открыл рот, чтобы принципиально повторить вопрос, но этого не потребовалось.

— Палуг. Слышал о таких?

— Эм… Кошки? Я только классификацию запомнил, — признался Ник, — и то не всю.

— Да, это один из кошачьих видов везенов, очень редкий. На самом деле редкий, — видя скепсис на его лице, уточнил капитан. — Почти не поддаётся социализации. Детёныши с самого рождения очень дикие, агрессивные и… прожорливые. Палуги не всегда предварительно убивают, взрослая особь может сожрать свою жертву без остатка, и после такой трапезы, действительно, не остаётся никаких следов.

— И эта тварь есть в Портленде? — ужаснулся Ник.

— Мой кузен ещё в юности нашёл выводок Палугов и сумел их воспитать. Алан готовился стать священником, но после смерти отца возглавил семейный бизнес. Палугов он воспитал в вере к Господу, и многие из них посвятили себя служению Богу. Один из них перебрался в Портленд вместе со мной — он выполнит мою просьбу.

— В церковь ни ногой, — пробормотал Ник, поглядывая на башню за окном.

— В эту — да, тебе не стоит заходить, — согласился капитан.

— Так вы доверяете своему кузену?

— Только этому. Я фактически вырос в их доме, проводил там почти все каникулы, — капитан чуть заметно улыбнулся, вдруг перестав быть похожим на самого себя.

Ник удивлённо моргнул. Сложно было представить Ренарда школьником, приезжающим на каникулы к дяде и тёте. Наверное, ещё и по деревьям с кузеном лазили, воровали с кухни пряники и удирали до самого вечера на пруд — босиком по пыльной дороге.

— Кортес не обмолвился ни о чём, что помогло бы его найти? — спросил капитан, возвращая Ника к реальности.

— Нет, но думаю, искать нужно рядом со мной.

— Попрошу святого отца особо тебе на глаза не попадаться. Всё, выдвигайся в управление.

Ник открыл дверь и под надоедливый «пилик» телефона неуверенно обернулся. Ведь не планировал же спрашивать. Как же так получилось, что ему больше не у кого спросить?

— Сэр.

— Да, Ник.

— Кортес сказал, что мой отец работал на Испанский Дом. Такое возможно?

— Твой отец был везеном?

— Кортес сказал, что Гриммом. Я думал, что Гриммом была моя мама… — Ник закрыл дверь. Такого удивления на лице у шефа он ещё не видел. — Что это значит?

— Ничего сверхъестественного, конечно, — задумчиво проговорил капитан, разглядывая Ника так, как будто в первый раз увидел, — но Гриммы между собой обычно не сходятся. Никаких запрещающих законов и традиций нет — просто не сходятся. У нас считали, что их отталкивает собственная сила.

— У кого «у вас»? — подозрительно уточнил Ник.

— На моего отца одно время работал Гримм. Вот они и считали — я в детстве что-то такое слышал.

— Прямо считали? Формулы какие-то, зависимости?

— Ник, — Капитан сокрушённо вздохнул, — женщин они обсуждали под бутылку коньяка, и женщин-Гриммов в том числе.

— Я понял, — буркнул Ник. — Так возможно ли, что Кортес сказал правду про отца?

— Возможно, — согласился капитан, — и если наниматель Кимуры из Французского Дома, тогда понятно, почему ему приказали их убить, а не просто выкрасть монеты.

Лихо он отделяет себя от Дома Ренардов! Ник прищурился и язвительно хмыкнул:

— Наблюдаю семейное сходство в методах.

Капитан свёл брови.

— Хэнку ничего не угрожало: я контролировал ситуацию.

— Ну тогда извините за испорченную Ведьму. — Ник выпрыгнул из внедорожника, хлопнул дверью и зашагал к пикапу.

Нервы ни к чёрту. Нужно выспаться.

— Ник! — окликнул капитан.

Он обернулся. Совесть уже начала своё чёрное дело, выговаривая за хамское поведение.

Капитан вышел из юкона. Пока он сидел, последствия принятия четвёртой дозы тамина не бросались в глаза, теперь же резкие, порывистые движения выдавали его с головой.

— Я ведь застану тебя в управлении? — спросил он.

— Да, конечно, — заверил Ник.

Капитан кивнул и быстрым шагом направился к церкви.

* * *

В этот раз, удовлетворённо отметил Ник, удалось сдержать обещание практически в точности: по пути в управление он свернул только в кафе — за большим стаканом кофе и пончиками на завтрак — и больше с курса не отклонялся. И даже доехал.

Хэнка не было. Он, как ему велели его высочество, отсыпался. Ник проглотил лютую зависть и попытался забаррикадироваться папками и монитором, но пока каждый не спросил, чем он занимался всю ночь, что сейчас напоминает труп недельной давности, покоя добиться не удавалось. Сотовый издал последний писк из кармана и отключился. Спохватившись, Ник отыскал у техников шнур с подходящим разъёмом — попутно уверив и их, что вполне жив и даже не разлагается — и подключил телефон заряжаться от системного блока.

— Детектив, вы где? — позвал голос сержанта Ву.

Ник вылез из-под стола с оживающим сотовым в руке. Сержант размашисто его перекрестил и положил на клавиатуру две пластиковые папки.

— Даже если вы восстали из мёртвых, детектива Гриффина нет, поэтому материалы по убийствам Акиры Кимуры и Иво Лулича, — всё вам.

— Что там? — Ник распахнул верхнюю папку и вынул распечатанный кадр с видеозаписи.

— Я просмотрел видео с уличной камеры недалеко от автомата, с которого сообщили о трупе Кимуры, — пояснил сержант. — Звонила эта женщина, но лица на записи не видно. Это всё, что у нас есть. А внизу — ответ из австрийского посольства.

— Спасибо, Ву, — горячо поблагодарил Ник. Самостоятельно смотреть видео он был сейчас неспособен, а Ву — не обязан.

— Пожалуйста, — кивнул сержант и оставил Ника наедине с папками.

По звонившей женщине, и впрямь, не густо: высокая, стройная, в капюшоне, на руках перчатки, — опознать не удастся. Хотя какое это теперь имеет значение? Уже известно, кто убил и Кимуру и Лулича, и что до суда Кортес не доживёт. Теперь нужно всего лишь создавать видимость деятельности.

Ник открыл вторую папку, ни слова не понимая, пробежался глазами по строчкам официального письма и взял личное дело Жнеца.

Иво Лулич. Дата рождения: 15 мая 1977 года. Место рождения: Социалистическая Федеративная Республика Югославия, город Мостар.

Надо же, хмыкнул Ник, «социалистическая». Когда она развалилась?

Место учёбы… Мигрировал в Австрию в 1996 году из… Федерации Боснии и Герцеговины.

Ник резко выпрямился и схватился за калькулятор. Во время военной операции Феррат в Боснии Иво было восемнадцать лет. Не бывает таких совпадений.

«Кэтрин Шейд. Хоть бы у неё оказалась фамилия Шейд». Он зарылся в базы данных, повторяя тот же путь, каким вычислил сотовый номер Монро, и через десять минут уже звонил Ведьме.

— Кэтрин, ты у компьютера? — сразу перешёл к делу Ник, игнорируя яростное шипение в трубке. — Хочу скинуть тебе фотографию одного боснийца, убитого Диего Кортесом.

Ведьма затихла.

— Ты хочешь сказать, — изменившимся тоном, как почуявшая добычу хищница, прошипела Ведьма, — что Кортес — это Берг?

— Сейчас узнаем. Диктуй адрес, куда скидывать.

Ерзая в приступе азарта, Ник заполнил адрес, прикрепил фотографию и отправил письмо. Спустя минуту Ведьма наконец заговорила:

— Это его водитель, — подтвердила она. — Сукин сын.

— Так Кортес работает не только на Испанский Дом, но и на Феррат? — Ник подскочил и тут же сел обратно, тайком озираясь. Вроде никто не слышал и не видел. Ну мало ли почему детектив подпрыгнул. — Ого. А капитан его почему не опознал?

— С координатором общалась только я, Шон с ним был знаком как с Кортесом. Убью. Лично. Сердце выгрызу.

— Ну, вообще, уже поздно. Капитан занимается этим вопросом, — сообщил Ник.

— О, — Кэтрин словно запнулась, подбирая слова, и расхохоталась в трубку: — Бедный маленький Гримм, наивный, как дитя! А почему ты думаешь, что Шон гоняется за Кортесом, если в городе есть вещи гораздо более интересные? Претендентов на ключ становится всё больше, и сейчас важно, кто его первым возьмёт, а не бегать друг за дружкой. Прости, дорогой, но Кортесом займусь я.

— Да вы что все, издеваетесь? — спросил Ник пикающую трубку.

Нет уж, к тайнику, где лежит ключ, он не поедет. Ни за что. Кто бы за ним ни следил и чем бы на этот раз шантажировать ни собирался. Тем более если капитан, к тому же он сам просил Ника сидеть в управлении. Может быть, понадеялся, что тот и сейчас не послушается? А если Ведьма хочет убить Кортеса, то не жалко Ведьму. Но капитан может расстроиться…

Ник посмотрел номер в сотовом и снова поднял трубку. «Телефон абонента выключен или находится…» Он положил трубку и набрал с сотового. Вызов не прошёл.

— Твою мать. Ну твою ж мать. — Ник сдёрнул телефон с зарядки, подхватил куртку и вылетел из отдела.

* * *

Большая часть пробок успела разойтись, и вернуться к церкви удалось едва ли ни в два раза быстрее. Знать бы только, что он хочет в ней найти. Доказательства того, что никакого Палуга здесь нет и не было, а принц нагло обманул, чтобы загнать в управление и без помех искать ключ? Или что капитан не дошёл до дверей, встретив Кортеса? Тогда почему Кортес до сих пор не позвонил с предложением меняться? Они ведь не могли договориться действовать заодно. Нет, не могли, никто не хотел делиться даже тремя монетами, а сейчас речь идёт об абсолютной власти.

Ник взбежал по ступеням и удивлённо замер перед закрытыми дверями. Странное дело — католическая церковь не может быть закрыта поздним утром. Он на всякий случай подёргал ручку и постучал, но ответа не последовало: похоже, святой отец ушёл на охоту. Но где же тогда капитан? Ник попытался дозвониться снова — и снова без толку.

Искать нужно последовательно, начиная с того места, где капитан появлялся в последний раз, а это здесь, в церкви. Очень жаль, что она закрыта.

Ник вытащил складной нож, воровато огляделся и присел у замка. Отлично, вламываться в храм божий посреди дня ему ещё не доводилось. Вот святой отец удивится, если он внутри, понятия не имеет ни о каких везенах, а дверь закрылась случайно. Придётся извиняться и обещать всё починить. И капитан будет счастлив отмазывать его от обвинения в вандализме… Но если существует хоть малейшая вероятность, что капитан там, и ему нужна помощь, как тогда, с Кимурой, Ник должен войти.

Некоторое время он безуспешно ковырял личинку шилом, ощущая затылком заинтересованные взгляды. Правда, оглядываясь, никаких прохожих не замечал: дождь не многих располагал к прогулкам. Отчаявшись, Ник оглядел петли, но выносить дверь с ноги не решился — створки открывались наружу. Осмотрел крепления замка — откручивать пришлось бы слишком долго, и ладно бы ещё ночью. И наконец заметил, что дверь закрыта лишь на защёлку.

Ник сунул лезвие между створок, вдавил язычок, и дверь открылась.

Церковь была пуста. Тусклый свет лился через высокие окна на длинные ряды скамеек, колонны, распятия и алтарь. В царящем вокруг безмолвии мягкие крадущиеся шаги Ника, казалось, разносились эхом под самый свод. Если это эхо. Ник обернулся и выхватил пистолет.

— О, простите, детектив, не хотел вам помешать, — усмехнулся Кортес, разводя руками. — Вы так долго не могли войти, что я поспешил к вам на выручку, но тут вы и сами справились. Давайте помолимся вместе?

— Почему бы мне не пристрелить вас прямо сейчас? — хрипло поинтересовался Ник и нацелил пистолет ему в голову.

— Потому что мы в Доме Божием? — предположил Кортес. — Впрочем, вы не слишком религиозны. Ладно, Ник, оставим церемонии и решим дело быстро, чисто, бесшумно, как профессионалы. Отдай мне ключ, и я уйду. Клянусь здесь — перед ликом Господа — что больше не побеспокою ни тебя, ни твою сеньориту, ни… даже его высочество младшего принца Ренарда.

— Щедрое предложение, — Ник стиснул пальцы. Нужно стрелять прямо сейчас, как Йен Хармон в ферратовскую Ищейку. Жизнь Джульетты ведь стоит любой грязи на руках и совести… Но как же трудно выстрелить в безоружного. — Щедрое, только не уникальное.

— О да, — поддержала Кэтрин, проскальзывая в церковь гибкой тенью с крохотным дамским пистолетом в одной руке и тесаком в другой, — предлагаю всё то же самое, но не за ключ, а за то, чтобы ты сдох, милый. Ты как, Никки, принимаешь такие условия?

— Следила?

— Зачем? Ты достаточно предсказуем: я знала, куда поехал Шон, и знала, что ты помчишься его искать. Ты отличная приманка, Гримм.

— Кэти! — Кортес всплеснул руками. — Конечно, это ты. Как я мог тебя не узнать? Мне следовало догадаться, что ты уехала за Ренардом, а не сгнила в горах.

— Похоже, у нас у всех тут личные счёты, — подытожил Ник, плавно смещаясь влево, чтобы случайно не подстрелить Ведьму.

— У меня только деловые, — возразил Кортес. — Отдай ключ, и эту престарелую шлюху я тоже не трону. Или убить? Ты чего больше хочешь?

Ник окинул помещение быстрым взглядом. Больше всего он хотел понять причины самоуверенности испанца: наивно было бы предполагать за ним только блеф. Прибыв в Портленд, он ни разу не решился лично напасть на Гримма, пока не получил в свои руки ценного заложника.

— Кэтрин, он здесь не один, — выпалил Ник прежде, чем понял, что собственно не так, и перевёл глок на ряды скамеек справа.

За скамейками раздалось мерзкое вибрирующее рычание, мелькнуло нечто чёрно-серое. Кэтрин разрядила пистолет в метнувшегося за колону Кортеса и, скаля обезображенное лицо, бросилась на него с тесаком. Под грохот выстрелов из-за двери выкатился металлический цилиндр — перед стремительно приближающейся тварью. Ник прыгнул в проход между скамейками и закрыл голову руками — следом рвануло.

Граната была светозвуковой. Под еле слышимые через вату в ушах хлопки перестрелки пришло осознание, что он всё ещё жив, и его за шкирку тащат к выходу. Ник брыкнулся и рухнул на крыльцо носом в пыльные ботинки.

— Уходим, Ник, вставай, — пробился в сознание чей-то голос, — быстрее в машину!

Его снова потянули за шкирку, за руку, поставили на ноги и поволокли вниз по лестнице.

Мир обрёл ясность и целостность уже в пикапе, сфокусировавшись на полупустой бутылке колы в левой руке, правая по-прежнему крепко держала глок. Ник отпрянул и, вжимаясь спиной в дверь, вскинул пистолет на человека за рулём его автомобиля.

— Живой? — встревоженно спросила она и, не дождавшись ответа, посмотрела на него. — Ник, ты…

Хрипловатый голос сел до шёпота и оборвался. Ник опустил глок на колено. На фотографиях она выглядела почти так же, только волосы были длиннее, и шрама возле глаза тогда не было, он, наверное, из-за аварии появился.

— Ты меня узнаёшь?

— Да… И Кортес сказал, что ты жива, — пробормотал Ник. — Где… Почему ты пропала? Мама?

Она закусила губу и изо всех сил стиснула руль. Ник подождал, медленно убрал пистолет в кобуру и отвернулся.

— Почему ты вернулась именно сейчас?

— Ник, я знаю, ты меня не простишь. Я пыталась защитить тебя — вот во что ты должен верить. Всё, что я сделала, это чтобы защитить тебя.

— Заставила меня думать, что умерла? И вернулась, спустя восемнадцать лет?

Снова повисло тяжёлое молчание. Ник устало присмотрелся к пейзажу — похоже, она везла его домой. А что потом? Снова исчезнет, вернётся в Испанию?

В одном квартале от дома Ник не выдержал:

— Мама… — он запнулся. Странно и неловко было произносить это слово. — Ты мне хоть что-нибудь объяснишь?

Она тяжело прерывисто вздохнула.

— Никки…

Пиликнул телефон. Ник потянулся за ним — и едва не влетел в лобовое стекло от резкого торможения. Мама в ужасе вырвала свой сотовый из внутреннего кармана и уставилась на экран.

— Боже… О, Боже, Ник! — она кинулась к нему и вцепилась в борта кожанки.

— Мам? — растерялся он. — Что случилось?

Она отпустила его куртку и заметалась на месте, то ли собираясь немедленно бежать, то ли ехать, а затем снова схватила его за воротник.

— Ник, я не успела, прости, прости! Я ехала за ним, а потом увидела вас — тебя и Диего за тобой — и поехала за вами. И теперь… — она судорожно втянула воздух в лёгкие и затараторила дальше: — Времени не осталось! Я должна уехать, немедленно, я постараюсь дать тебе немного времени, но ты должен всё сделать сам. Ник, пообещай мне, что сделаешь! Никакой жалости! Я понимаю, что тебе будет нелегко, но ты должен. Пообещай мне!

— Пообещать что?! — рявкнул Ник, хватая её за плечи, и изо всех сил встряхнул так, что кудри взметнулись и упали ей на лицо.

Из-за всех чудесных преображений этого бесконечно долгого дня, со вторника на четверг: жертв — в убийц, убийц — в жертв, начальника — в везена, везена — в принца, а принца — в начальника, — он уже не был уверен, что адекватно воспринимает реальность. Превращение испанского боевика в маму, а мамы — в безумную истеричку его доконало.

— Забери у Шона Ренарда перстень, — тяжело дыша, прошептала мама.

— Чего?

Она убрала волосы с лица. Встряска пошла на пользу, но её глаза продолжали гореть безумием.

— Шон Ренард носит на правой руке перстень. Забери его. Любой ценой: отрежь палец, отруби руку. Любой. Ценой.

Ник немного помолчал и схватился за голову.

— Я понимаю, как это звучит, — глухо зашептала она, — ты считаешь его другом…

— Я не считаю его другом, — перебил Ник, — но просьба всё равно очень неожиданная, и тебе придётся её объяснить. Поехали, пока за нами пробка не собралась. Зайдём домой, выпьешь воды, успокоишься и всё мне коротко расскажешь.

— Мне нужно сейчас же уезжать.

— Пять минут ничего не изменят. Потом можешь взять мой пикап.

Мама подумала и кивнула:

— Хорошо, — пробормотала она, трогаясь. — Хорошо. Пять минут, но дольше мне нельзя оставаться.

— Потому что платье превратится в лохмотья, а пикап — в тыкву, — Ник допил колу и забросил бутылку назад. — У меня нет ни одной мысли, почему принцу нужно отрезать палец. А если просто попросить?

— Не отдаст.

— Он настолько ценный?

— Нет ничего дороже на свете, — бесцветным голосом ответила мама.

Ник скептически хмыкнул. Нет ничего ценнее десяти монет Закинтоса, дарующих силу и власть. Что такого бесценного может дать печатка капитана?

После обнаружения тела Акиры Кимуры патрульных от его дома убрали. Припарковавшись у обочины, они вышли из пикапа, Ник даже немного задержался — убедиться, что мама не запрыгнет обратно и не умчится вдаль, так и не оставив никаких объяснений. Убегать она не стала: впала, видимо, в депрессивную фазу психоза — послушно, как робот, пошла к дому, убирая ключ зажигания к себе в карман. Остаток дня придётся ездить на субару Джульетты, — с сожалением решил Ник, — а потом на автобусе. Но раз пообещал отдать, и если ей нужно срочно уехать, то ладно: всё-таки мама, несмотря на восемнадцатилетнее отсутствие.

Ник отпер дверь и зашёл первым. Будь Джульетта дома, интересное получилось бы знакомство: «Дорогая, это моя мама. Да, она жива и забежала всего на пять минут».

Мама притворила дверь и, настороженно прислушавшись, шагнула к нему.

— Ник, две-три минуты — и я ухожу… — Её лицо исказил дикий потусторонний ужас.

Он выхватил пистолет и развернулся, прикрывая её собой от чего бы то ни было.

— Я не займу у тебя много времени, — пообещал капитан.

Ник опустил пистолет, оглянулся на помертвевшую мать и снова — на капитана, уверенно и спокойно взиравшего на них от входа в гостиную. Целиться в него всё равно не хотелось.

— Что вы здесь делаете, сэр? — спросил Ник, убирая оружие в кобуру.

— Я не застал тебя в управлении, решил поискать, — Капитан пожал плечами. — Почему-то решил, что ты приедешь домой.

— Я вам звонил.

— Телефон разрядился. Я тебе тоже звонил — из управления.

Ник вытащил сотовый из кармана, понажимал кнопки и качнул головой:

— Тоже разрядился.

— Оставь его в покое!

От яростного вопля за спиной Ник вздрогнул и почувствовал, как волосы поднимаются дыбом. Он бы предпочёл и дальше ходить кругами, до бесконечности говорить на отвлечённые темы и оставаться единственным из собравшихся сейчас в прихожей, кто ничего не понимает, если события могут развиваться только таким леденящим кровь образом.

— У нас заключён договор, — возразил капитан, — ты обещала.

— Я не знала! Я не знала его, я не могла знать его, — её затрясло, как в лихорадке. Ник вжался спиной в перегородку, переводя взгляд с матери на капитана и обратно. — У меня разве был выбор? Ты разве оставил мне выбор?!

— Условия договора неизменны, — терпеливо напомнил капитан. — Я ничего от тебя не скрывал. И ты очень легко согласилась. Что изменилось с тех пор?

— Что? Ты спрашиваешь «Что»? Он мой сын! Договор заключила испуганная девчонка, а сына ты отбираешь у матери!

— Что? — опешил Ник. — В каком смысле «отбирает»?

Капитан проигнорировал вопрос, будто не услышал, а мама окончательно спала с лица. Пропал даже хищный оскал.

— Я… — она шумно сглотнула и заломила руки, — Ник, я… Я заключила договор. Тебя тогда ещё не было. Меня собирались казнить, и тогда пришёл он. Сказал, что поможет мне уехать из Франции, а взамен я должна буду отдать ему первенца. И мы заключили этот договор. Это не бумага и не слова, это… это…

— Бинарное зелье, — подсказал Ренард. — Каждый участник выпивает свою часть «Договора» и обязан выполнить свою часть сделки. Я свою выполнил: Келли Дойл исчезла из Франции, в Нью-Йорк прибыла Келли Уильямс. Правда, через год исчезла и она. Я нашёл вас, когда тебе исполнилось пять лет.

— И что тогда случилось?

Ренард поморщился.

— Ничего. Я ошибся. Мне было восемнадцать, я не представлял, что мне делать с пятилетним ребёнком, и решил оставить тебя у матери, пока не подрастёшь. Авария произошла за полтора месяца до того, как я планировал вернуться. Я был в горах, потребовалось много времени, чтобы вылететь в Райнбек. Когда я приехал, ты уже пропал, а Келли, как мне сказали, умерла в больнице.

— Зачем?! — Ник потряс головой. — Я вам зачем так нужен?

— Зачем нужен принцу личный послушный преданный Гримм, — горько усмехнулась мама, глядя в пол, — живая машина для убийства, лишённая своей воли.

— Чтобы получить корону? — спросил Ник.

Ренард невозмутимо выдержал его взгляд и ничего не ответил.

— И? — Ник украдкой вытер взмокшие ладони о штаны. — Я таким стану? Послушным. Безвольным. И для этого что, нужно только ваше слово, чтобы сделать меня таким? Поэтому вам не нужно было отбирать ключ, да? Зачем, если я его сам принесу. Ну так когда?

— Нет. Нет, нет, нет! — вновь ощерившись, исступлённо заорала мама. — Я тебе его не отдам! Нет!

— Как пожелаешь, — Ренард стянул с пальца перстень, не глядя прошёл мимо Ника и, вложив печатку в руку его матери, вышел из дома.