Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Вторую половину июля они решили провести на Лазурном берегу, в Ницце, чтобы хоть немного отдохнуть. Бесконечный бег по Франции и Бельгии, в который их с пущей энергией затянул Дакари, получивший возможность рассчитывать на «отлично» по проваленной дисциплине, утомил обоих юношей до изнеможения. Форт-Боярд, Авиньонский дворец, Рейенбахский водопад, Людовиковы палаты, древние курганы Нормандии, самобытная магия кельтов Бретани, сотни и тысячи других магических и маггловских знаменательных мест утомили ребят не меньше, чем весь учебный год до того.

Дошло до того, что Артур каким-то утром сравнил своё состояние с взбалмошной бутылкой игристого вина из Шампани, которое вот-вот должно было взорваться от давления.

Поэтому уже неделю они просто спали до обеда, вставали и шли купаться и загорать, не думая ни о чём. Вороны носили ленивую переписку с Блейзом, отдыхавшим в горах севернее Милана, и жизнь казалась раем. Мсье Виктор постоянно шутил, что им для счастья не хватать должно разве что девочек, и юноши раз за разом краснели, так и шли дни.

Джинни, которой он описывал свои перепетии во Франции, делилась с ним описанием своего спокойного лета. Она купалась в речке с братьями и Луной, занималась рукоделием и помогала матери по мере сил.

Спокойное течение лета прервало известие в дневнике утром семнадцатого июля.

«Тео, мне страшно. Кажется, началось!»

Изнываемый сотней предположений, Нотт убедил бабушку разрешить отправиться ему в город за газетами. Лишь на следующий день французы опубликовали подробности того, что так испугало Джинни — Тёмный лорд приступил к открытым действиям. Сотни магглов пострадали, погибла в результате нападения глава Департамента магического правопорядка Амелия Боунс, и над жилыми кварталами по всей Британии едва ли не каждый день вспыхивали Чёрные метки.

— Это чушь и вздор, — в гневе сказала леди Джонс, откладывая французскую газету «Гасконский Гонец». Там писали, что причиной беспорядков стало поражение сборной Ирландии, чемпионов мира девяносто четвёртого, в отборочном турнире в Ацтекии. — Как можно быть столь близорукими?

Уже к вечеру леди Джонс приняла решение, что не станет возвращаться в Британию. Теодор же, напротив, думал всё больше о том, что хотел бы вернуться раньше, чем рассчитывал, чтобы, если приведётся нужда, спасти тех, кто ему дорог. К тому же, если ничего не изменилось, ему нужно было вернуться к своей сестре и помочь ей собраться в Хогвартс.

Гамп при этом не слишком сильно хотел составить ему компанию, однако понимал, что в этом движении он был скорее заложником обстоятельств — пока леди Джонс не заявила им обоим, что Нотт, коли хочет вернуться на острова, не должен требовать того же от своего друга, который как раз и мог бы остаться с леди Викторией. На том и договорились.

* * *

До Парижа Нотт добирался путанным путём. Поскольку каминов во Франции не существовала, а друг к другу люди приглашали гостей, посылая одноразовые порталы (в Британии такая практика тоже была, вспоминая билеты на тот же квиддич), добраться по собственному желанию из города в город, минуя маггловский транспорт, было нетривиальной задачей. Впрочем, ему повезло, и в Ницце он встретил знакомого по Хогвартсу Оливера Вуда собственной персоной. Капитан хогвартской команды Гриффиндора по квиддичу при этом подошёл к нему сам, что было неожиданно для Теодора.

— Нотт! Не ожидал тебя увидеть здесь, — рослый широкоплечий спортсмен был одет в майку без рукавов и бриджи, а сопровождала его незнакомая брюнетка с северными чертами лица. — Это моя девушка, Сьюзи Вульф. Сьюзи не говорит по-английски, прошу её простить.

— Guten Aben, — поздоровалась она с Теодором.

— Это немецкий? — спросил он. Судя по всему, никто из них никуда не спешил, и ожидание поезда в Париж для них оказалось совместным времяпрепровождением.

Как оказалось, Вуд успешно отобрался во второй состав Паддлмир Юнайтед, а сейчас, пока в Британии было неспокойно, проводил свой отпуск на тёплом берегу Средиземного моря.

— Едем в Париж, поглазеть на Лувр, ну и вот это вот всё, — мимоходом похвастался он. — А ты тут какими судьбами? Папа писал, что ты в начале месяца выпустил статью. Кажется, что министр не слишком доволен этим, ты ведь знаешь?

Для Нотта эта новость была в новинку.

— Почему ты так решил? — спросил он. — Твой отец же работает в Аврорате, верно?

— Что ты! — рассмеялся Вуд. — Па вышел в отставку уже десять лет как, когда Шизоглаза поставили руководить всем ДэЭмПэ, но у меня там старшие братья и кузен. Поэтому я всегда в курсе всех новостей.

В поезде они заняли места рядом друг с другом, чтобы иметь возможность обсуждать новости из мира магов. Чувствовалось, что Вуд, пусть и строивший из себя крутого парня, так хотел вернуться в школьные годы, что сам подошёл и был рад заговорить со слизеринцем на несколько лет младше.

— А тебе самому как мои взгляды на проблемы Британии? — спросил Тео. — Или ты не читал?

— Не, скажу честно, я в это дело не лезу. Для меня важно, чтобы Ты-знаешь-кто не угрожал расправой моим друзьям, чистокровки они, или нет, а остальное — похрен. Я же квиддичист, — он заржал, — у меня в башке летают снитчи!

Через несколько минут разговор уже свернул на то, как Хогвартс был вынужден страдать три года подряд, когда сначала дементоры («Где были эти дементоры, когда из Азкабана убежали Пожиратели?»), потом Турнир («А я, дурак, жалел, что не могу участвовать!»), а в предыдущем году и Амбридж («Она что, правда такая розовая жаба, как рассказывают?») лишили его квиддичного состязания. Оливер честно считал, что любая командная стратегия должна предполагать тренировки, слаженный коллектив, и только затем действия, и Нотт был с ним согласен — а потому ту вылазку, которую Поттер совершил в Министерство, оба они дружно расценили как идиотизм и провокацию.

Через несколько часов пути, где-то в районе Лиона, Сьюзи перетянула-таки внимание Оливера на себя, и Теодор даже успел поспать — и проснулся уже в Париже. Собственно, Вуд, выходя из купе, его и разбудил. Наскоро попрощавшись, Тео подхватил рюкзак, и вышел было вслед за ними — и обнаружил себя в ситуации, когда вокруг не было никого, кто мог бы говорить на английском, в городе, полном магглов.

Это была неподготовленная акция, и это рисковало быть провалом.

— Простите, где Эйфелева башня? — задал он вопрос компании подростков едва ли старше его самого. Они рассмеялись и что-то наперебой начали ему говорить на французском, показывая при этом в разные стороны. Это разозлило Тео и он от души пожелал им мысленно скорейшей диареи.

Как и у магов древности, это было магическим сглазом, а потому, едва он отошёл от них, один из юношей пронёсся мимо самого Нотта в сторону здания вокзала, прыгая так, будто бы в его штанах уже было что-то лишнее.

С торжествующей улыбкой Нотт вышел из вокзала и отправился по указателям, которые ему смог объяснить, как добраться до острова Сите — вокзал, на который он прибыл, был рядом с берегом Сены, и по набережной вскоре Теодор добрался до места, где находилось французское министерство магии. Была в этом какая-то изюминка, что в революционной Франции маги скрывались в бывшем королевском дворце.

— Добрый день, — обратился он по-английски к молодому клерку в маггловском костюме. — Не подскажете, как пройти в отдел международных отношений?

— Англичанин, да? — спросил в ответ мужчина, жизнерадостно улыбаясь. Теодор кивнул. — Это чувствуется! Снобы вы. Другой бы спросил, говорю ли я на его языке!

— Прошу прощения, — повинился Нотт. — Теодор Нотт.

— Нотт! Известная фамилия. Не ваш ли предок написал про двадцать восемь британских семей?

— Истинно так, мсье…

— Можно и мсье, можно и мистер, — вновь радушно улыбнулся мужчина. — Паркер моя фамилия. Дядя уехал в начале восьмидесятых из Британии, и мы все перебрались сюда вслед за ним. Можно сказать, что мы земляки, мистер Нотт! К тому же, я как раз работаю в нужном вам отделе.

Они спустились куда-то вниз и по украшенному картинами французских магов-аристократов (многие из которых презрительно фыркали при виде англичанина и кричали что-то злобное на своём лягушачьем языке вслед) прошли до лестницы наверх. Ещё три коридора, небольшой холл, и они оказались в кабинете мистера Паркера.

— Итак, мистер Нотт, чем обязан? Насколько я помню из обзора прессы, вы недавно опубликовали в Британии в одном из двух, — он позволил себе закатить презрительно глаза к небу, — журналов политический памфлет. Прячетесь уже? Разве вас должен пугать Тёмный лорд?

— Нет, — улыбнулся Тео. Радушный тон Паркера настроил его на позитивный лад. — Я не пытаюсь ни от кого прятаться, пока по крайней мере. Отдыхаю — я сдал СОВ, результатов пока нет, но скоро будут, вот, хочу вернуться и узнать в Министерстве, когда.

Эта ложь слетела с его губ мимолётно, придуманная в тот момент, когда он сказал эту фразу. И тем не менее, Паркер тут же закивал.

— Это похвально, надеюсь, что результаты вас не разочаруют. А в Министерство тогда зачем обращаетесь?

— Дело в том, мсье, что мне нужно вернуться — а билет я купить, как вы понимаете, не могу.

— Я вам так скажу, мистер Нотт, — радушие на лице Паркера сменилось задумчивостью. — Ваш министр, Скримджер, прислал бумагу нашему шефу… как говорят в Марселе, они в дерьме, и требуют оказать содействие в поимке ряда лиц, сбежавших во Францию. Вы в этом списке.

— Что? — Нотт изумился. — По какой причине?

— Слушайте, Теодор, мы же можем говорить откровенно? — министерский работник наклонился через стол. — Мой дядя тоже в этом списке. Тогда у него, да, был грешок, он исследователь и занимался дементорами… ну, собственно, Тёмный лорд финансировал его исследования. Вампиры, дементоры, румынская кровь — сами понимаете, — он усмехнулся, показав чуть заострённый клык, а по спине Нотта пробежали мурашки, — и был вынужден сбежать сюда. Прошлой зимой он ездил в Шотландию от Сорбонны, и вот, этот ваш Скримджер считает, что он помог сбежать из Азкабана!

Паркер всплеснул руками, как бы показывая, насколько несусветным было это обвинение.

— Поэтому я вам как министерский сотрудник советую повременить с возвращением, — со значением сказал он. — А как частное лицо… я сочувствую вашему рвению, Теодор, и считаю, что мой долг — вам помочь, — со всем состраданием, на которое только было способно его лицо, зашептал Паркер с лёгким французским акцентом. Аромат его духов был похож на морскую волну, заставив вспомнить о Шевалье.

— Вы явно хотите что-то взамен, — прошептал Нотт.

— Безусловно, — улыбнулся кончиками губ визави («французское слово», — подумал Нотт). — Я думаю, что вам сможет помочь мсье Тремблэй, школяр профессора Микоре Викта. Он каждый вечер посещает трактир «Философский камень» у моста Александра Третьего. Я думаю, вы узнаете его по гитаре. Передайте ему вот это, — он вложил какой-то мешочек, источающий магию, в ладонь Нотта, — и он поможет вам.

— Благодарю, — кивнул Теодор. Мешочек выглядел как дурная вещь, но, зайдя в уборную, он засунул его в свою очередь уже в безразмерный мешочек, куда отправилась и «официальная» палочка из дуба — так его не могли бы раскрыть по отпечатку волшебной палочки: на одной из афиш французские жандармы министерства магии говорили о «методе Пуаро» и предупреждали, что любая палочка оставляет след.

Часы показывали половину шестого вечера — что, собственно, тоже было «вечером», и, пройдя с острова Сити на бульвар Сен-Мишель мимо красивого фонтана, Тео отправился в сторону Дома Инвалидов и Марсова поля, где где-то находился и мост Александра Третьего, русского царя.

По бульвару Сен-Жермен и улице Гренель он вышел к месту захоронения корсиканца, маггла из магглов, чьё имя прогремело на весь магический мир. Наполеон Бонапарт умудрился остаться до последнего в неведении о том, что существуют маги, но те, кто предал сеньора сеньоров, короля Франции Людовика, пришли под руку властного Императора и привели Францию к таким вершинам, каких она никогда не знала. Это было удивительно, и даже занудность Биннса не могла уменьшить удивительность событий той эпохи. От дома Инвалидов Теодор без труда нашёл мост Александра Третьего. Он был там с Дакари, и в тот раз там крутились русские — и маги, и магглы, в том числе русские маги из числа эмигрантов.

На другом берегу действительно оказалась магическая, скрытая антимаггловскими чарами, таверна. «Философский камень» было написано на двух языках — на французском, это в принципе угадывалось, и как раз на кириллице, не то на болгарском, не то на русском.

Внутри было людно, но Теодору не виделось особой проблемы в этом: он уже знал, что ищет парня с гитарой, и, поправив рюкзак, потянул на себя дверь.

В лицо ему пахнуло хмельным духом, а в уши тут же ударила громкая музыка. Множество молодых людей и девушек, оказавшихся вокруг, были пьяны и пили только больше. Теодор поразился тому, какая фантасмагория магии происходит вокруг. Нащупывая себе дорогу в полумраке трактира, он дошёл до барной стойки.

— Вы понимаете меня? — крикнул он бармену. Молодой араб, чьи волосы были заплетены в дреды, а на голове красовалась какая-то странная шапка с жёлтым, зелёным и красным цветами, покачивался в ритм музыки. — Меня слышно?!

— Не кричи, он не понимает по-английски, — сипло рыкнул неожиданно оказавшийся рядом человек. Теодор на мгновение испугался, и рефлекторно уткнул свою палочку в рёбра заговорившего. — Эй! Ты че, псих?

Бородатый мужчина с волчьими зрачками отшатнулся и, подхватив своё пиво и покачивая головой, растворился в толпе. Нотт с досадой хлопнул левой рукой по стойке, заправив палочку обратно в кобуру на предплечье и поднял взгляд. Наверху была галерея второго этажа — как будто бы первого было мало. Здесь в клубах дыма танцевали молодые девушки под пошлую маггловскую музыку, а вот там было как будто бы спокойнее. Человек с гитарой вполне мог сидеть там.

Нотт протиснулся к лестнице и поднялся наверх. За это время из его кармана вылетел платок, которым он хотел утереть лоб — мавры, негры, арабы и прочие маргиналы, что хлестали зелья и курили всякую магическую дрянь, судя по виду магии в их сигарах, могли и не только платок свистнуть.

Наверху действительно было спокойнее. Тут же французский школяр вскочил и бросился к нему навстречу, лопоча что-то на своём лягушачьем, но Тео отрицательно покачал головой и обошёл его. С несчастным видом тот поплёлся обратно, в конце попытавшись сорвать с него рюкзак — и потерпев неудачу, так как тот был зачарован от воровства. Нотт обернулся на грохот от падения неудачника, и его приятели, с которыми они играли в какие-то карты, загоготали.

В конце бельэтажа этого театра человеческих пороков действительно сидел, примостившись в уголке, достаточно молодой парень с редкой бородкой, чьи волосы были забраны в хвост. Он держал в руках повидавшую виды гитару, и никак не решался начать играть что-то, зато дважды, пока Теодор пробирался к нему, отхлебнул из своего пивного бокала.

— Мсье Тремблэй? — спросил Нотт, подойдя вплотную.

— Уи, мсье, — слегка удивлённо ответил ему парень. — Мищерщеву?

Познаний Тео было недостаточно, чтобы разобрать что-либо, кроме «да, мсье».

— Мне сказали, что вы говорите по-английски, — улыбнулся Нотт, присаживаясь на свободный стул.

— Сказали? — будто бы пробуя на вкус чужую речь, проговорил волшебник. — Да, я имел опыт быть в Британии. Участник Турнира, вы могли слышать.

— Разве? — Нотт поднял брови. — Кажется, что чемпионом Шармбаттона была мадмуазель Делакур.

— О, прошу не говорить такую глупость! Эта полувейла опозорила нашу Академию Бобатон! Не могу поверить, что этот Кубок выбрал её тогда, — юноша скривился. — Не могу поверить!

Теодор присмотрелся к своему собеседнику. Если представить его без бородки и с короткими волосами… он определённо видел его в Хогвартсе.

— А я вас помнить, — улыбнулся вдруг француз. — Вы студент Хогвартса, но не участник этого турнира. Я танцевал с вашей партнёршей! Рыжий девочка, да?

Нотт нахмурился.

— Ах, не ревнуйте! — рассмеялся маг. — Леон Тремблэй, виконт… наследник, как у вас говорят Тремблэй. Правда, граф — мой прадед, но я старший из нашего колена!

— Теодор Нотт, лорд Нотт, пэр Высокого Визенгамота, — самодовольно улыбнулся Нотт, пожимая руку Леона Тремблэя.

— Так кто вам сказать, что я здесь… обитаю? — поднял он бровь.

— Мсье Паркер из вашего Министерства, — не стал скрывать Нотт.

— О! — парень наклонился к Нотту, зловеще улыбаясь. — Так он решить вернуть свой долг! Ну что ж, я жду!

Нотт, поколебавшись мгновение, отвернулся и достал из своего мешочка сверток. Магия в нём была одновременно знакома и чужда. Леон взмахнул палочкой и просиял.

— День прожит не зря! — задрал нос француз. — Вы чего-то ещё хотеть? А, послушайте, как я пою. Доленва мищенериц…

Эту песню Тео во Франции уже слышал, и его голосу она совершенно не подходила. Что ж, это было, по крайней мере, лучше, чем волынка.

— Так что вам нужно, Теодор? — раскрасневшись после песни, спросил Тремблэй. — Ви хотите…?

— Мсье Паркер, — так тихо, как мог, сказал Нотт, — сообщил, что вы можете помочь мне… отправиться за Канал. Неофициально.

— О, — только и сказал Леон, поднимаясь со стула. Теодор поспешил следом за ним, и через несколько минут они уже были на улице. Одетые по-маггловски молодые люди сошли за своих на улице, и Нотт едва поспевал за недюжинно быстрым французом, едва не теряя его в толпе.

— Леон! — крикнул Тео, и тот, наконец, остановился. В его взгляде читалось недовольство. — Куда вы?

— Как это, куда! Туда! В машину, живо!

Он спешно прикрывшись гитарой, взмахнул палочкой — чудо, что никто этого не увидел, и едва заметная магия расколдовала замок припаркованного «Рено».

— Прошу, пристегивайтесь, мистер Нотт, — с ленцой сказал Тремблэй. Теодор, не понимая происходящего, тем не менее, последовал совету и перетянул себя ремнём, интуитивно разобравшись в принципах работы. — Доводилось ездить? — слегка разочарованно спросил его француз.

— Нет, но здесь ничего сложного.

Маггловское сердце машины взревело, и она, как экипаж с дюжиной пегасов, рванула с места. Леон явно наслаждался тем, что он юлил по улицам Парижа, пролезая между машин, и подмахивал палочкой себе, а Теодор сидел с закрытыми по большей части глазами и молил мать-магию, чтобы это закончилось.

— Все чистокровные маги в вашей Франции так себя ведут? — спросил он, когда диковинная повозка замерла в ряду других. — Я слышал, что Тремблэи уважаемая семья!

Француз рассмеялся, и снова дёрнул вперёд.

— Не все, но у меня был хороший учитель, ха-ха-ха!

Городская застройка Парижа постепенно сменилась пригородом, и Нотт смог приноровиться к постоянно тряске, реву «Рено» и шуму ветра в ушах.

— Эта штука не летает? — прокричал он, наклонившись к Леону.

— Нет, это запрещено Статут! — прокричал тот в ответ. — Хотя мой наставник говорит, что его Пежо по-настоящему летать в Марселе!

Теодор почувствовал себя неуютно, вспомнив истории о том, как Уизли и Поттер прилетели в начале второго курса в замок на чужой машине.

— Я в Хогвартс слышал, что у вас принято летать на таких! — продолжил француз. Он нажал на что-то под своей рукой, отпустив на мгновение руль — Тео зажмурился — и окна, из которых свистел ветер, без магии — но как по волшебству поднялись, закрыв доступ ветру. Стало значительно тише. — Так-то лучше, а?

Нотт кивнул. День был суматошным — почему вообще он ехал с каким-то непонятным французом куда-то на… север? Судя по закату слева, они ехали в сторону севера.

— Ты, должно быть, путаешься в догадках, — снисходительно кивнул сам себе француз. — Мы с мсье Паркером быть в некотором отношении партнёры. Иногда он просит меня помочь ему и доставить людей в Сен-Мало. Там легко оказаться на паром в Британию, на Гернси и Джерси, а это уже Британия. Понимать?

— Что же, — выдохнул Тео, — это многое проясняет. И часто так… мотаешься?

— Нет, — весело взмахнул рукой француз. — Зимой возил его дядю. Он платит исправно, я держать свои профессора на крючке!

— Почему ты рассказываешь это?

— Мы с тобой не увидимся, Земля большая, — пожал он плечами. — Либо тебя убьёт ваш фанатичный поборник крови, либо меня кто-то из кузенов… или профессор Викт пристрелит из своего мушкета за несданный зачёт по битве при Азенкуре!

Он рассмеялся сам своей шутке.

* * *

Теодор предпочёл перевести беседу за остаток пути на более нейтральные темы. Француз рассказал, что у выпускников Шармбаттона было заведено в обычай поступать в Сорбонну для статуса — на самом деле учились там единицы, и слава о университете была лишь прикрытием для магического кутежа, который постоянно шёл в стенах славного места. По его словам, самые чёрные дела были обыденностью для тех, кто строил на этом свои политические и «научные» карьеры. Неугодные студенты изгонялись из стен университета в «исследования», а в случае отказа устранялись физически. Нотт тут же вспомнил историю Локхарта, которую он рассказывал много лет назад.

Сам Леон поступил туда так же, как и многие его чистокровные сокурсники, не из любви к науке или магии, а ради того, чтобы подольше остаться в детстве. «Кутить, пить и бить баклуши» — вот, чем занимались молодые чистокровные маги, пока их менее удачливые и талантливые сокурсники были вынуждены пробиваться с низов на слизневых фермах Корсики, солеварнях и зельеварнях Окситании, нищенских работах Бретани и полях Аквитании и Вандеи. Столичные хлыщи, отпрыски старинных семей строили себе карьеры через полезные знакомства и связи, а те, кому везло меньше, могли рассчитывать лишь на инспекторат в департаментах и графствах.

Наконец, через четыре часа пути, они достигли Сен-Мало, небольшого приморского городка на побережье Канала.

— О, капитан из Сен-Мало, — пропел француз, потягиваясь на берегу. Маггловское поселение оставалось в стороне. — Але-ало!

Теодор отдышался, чувствуя подкатывающую после долгого путешествия на горячей маггловской машине тошноту. Он стоял, чуть наклонившись, опираясь на металл обшивки рукой, пока отвратительно бодрый француз пел, прогуливаясь вокруг с заложенными за спину руками.

Наконец, отдышавшись, он поднялся — как раз, когда его спутник закончил. Лёгкий бриз надувал со стороны Канала свежий воздух. Меж облаков тут и там проглядывали звёзды, ехидно мерцая в далёкой дали.

— Ну, и что дальше? — Тео поправил рюкзак за спиной. Француз почесал подбородок.

— Ну, — скопировал он его интонацию, — дальше тебе нужно будет дождаться утра. В порту наймёшь катер, и тебя доставят на Гернси. У тебя же есть паспорт британца?

Теодор открыл и закрыл рот.

— Нет? Так трансфигурируй, — пожал он плечами. — Ты ведь всё равно уже нарушаешь закон. Вы, лимонники, сильны в этом, не буду спорить.

Ещё раз обойдя свою машину, Леон открыл дверцу водительского сидения.

— О’ревуар, Теодор Нотт! — и был таков.

Проводив француза взглядом, Нотт покачал головой. Этот долгий день был похож на настоящую бессмысленную суматоху; впрочем, отсюда и правда было рукой подать до коронных владений маггловского короля. Или там была королева? Да, королевы.