Просто держи меня за руку (гет)

And I don't know what to say

I'm thinking about you

It's hurting without you

I never learn from my mistakes

I'm thinking about you

I'm choking without you

And I don't know what to say

Lacuna Coil

I try to find myself

I find the stranger trapped inside

And I'll take one more step away

From the face I used to recognize

Red

— Гарри, ты не видел Гермиону?

Гарри поднял глаза от конспекта по трансфигурации и глянул на часы:

— Не видел. Но она, наверное, сейчас у Снейпа, как раз самое время.

— Да поздновато уже вроде, — Рон провел рукой по затылку и, прищурившись, заглянул в конспект. — Она обещала повторить со мной последние две темы, я там ничерта не понял. Но она так и не пришла. И в комнате ее нет.

— Может, забыла? Она в последнее время слегка не в себе.

— По-моему, она такая еще с Рождества, — фыркнул Рон. Гарри закрыл конспект, достал палочку, призвал Карту Мародеров и, активировав ее, разложил на кровати. Чего не хватало этому артефакту, так это функции поиска конкретного человека на территории Хогварца. Иногда, чтобы найти кого-нибудь на Карте, приходилось рассматривать ее не меньше часа. В этот раз повезло больше — на поиски ушло всего минут десять. Рон ткнул пальцем в самый край Карты:

— Что она делает возле хижины Хагрида? Ночь на дворе. Может, что-то случилось?

— Пошли, проверим.

Зрелище, встретившее их возле хижины, по мнению Гарри, напоминало второсортный маггловский боевик про нашествие каких-нибудь инопланетных тварей. Наколдованный из двух палочек Lumos высветил валявшиеся вокруг оторванные паучьи лапы, обломки хитиновых пластинок, влажно поблескивавшие комки склизких внутренностей, а еще — мокрую и грязную мантию, перепачканные чем-то липким и черным ботинки, серые ошметки паутины и мусор в спутанных волосах, опять напоминавших воронье гнездо. Гермиона сидела на земле, опустив голову и опершись локтями о согнутые колени, и бормотала себе под нос:

— Из жалости… Я тебе покажу «из жалости»…

Услышав звуки шагов, она подняла голову. Из-под налипших на лоб и виски мокрых прядей блеснули темные злые глаза, каких никогда не было у Гермионы Грейнджер.

— Хрена себе, — только и сказал Гарри. Рон, едва не вляпавшись в лужу какой-то вонючей гадости, осветил палочкой территорию вокруг и брезгливо скривился:

— Что это за дрянь? Ты чем тут занималась?

— На охоту ходила, — буркнула она, не делая никаких попыток подняться с земли. Гарри присел перед ней:

— Ты не ранена, нет?

— Нет. Я в порядке. Просто вымазалась.

— Во нормально! — осклабился Рон. — Нас почему не позвала? Может, я тоже хочу завалить паука.

— Ты их боишься до смерти, — напомнила ему Гермиона без тени улыбки. — У тебя и боггарт паук.

— Ну мне же надо как-то бороться со своими страхами, — возразил рыжий. — А тут такая мощная мотивация. Сколько там сейчас дают за унцию яда?

Гермиона пошарила вокруг себя, подняла плотно заткнутую пробирку и бросила ее Рону:

— Держи. Отнесешь Аберфорту, он тебе сразу заплатит. Мы уже эту схему отработали.

Рон медленно повертел пробирку в пальцах и ошарашенно воззрился на подругу:

— Гермиона, ты что… Я не могу это взять.

— Почему?

— Это ж серьезные деньги, — слабым голосом запротестовал он. — Ты же вроде на жилье копишь, нет?

— Я еще добуду, — она шмыгнула носом и вытерла рукавом грязное лицо. — Возьми, пожалуйста... Мне хочется хоть чем-нибудь помочь твоей семье, вы же меня всегда принимали на каникулах как… как свою.

— Спасибо, — Рон, явно тронутый, присел на корточки рядом с ней и опустил руку на ее запястье. — У тебя не так много времени, чтобы добыть еще. Говорят, в лес постороннему не зайти. Мы туда так лихо бегаем только пока мы здесь ученики. После вручения дипломов лавочка закроется.

— Вот и проверим эту теорию, — хмыкнула она. — Я спрошу у Драко, можно ли научить заклинанию кого-то еще, тогда сможем сходить все вместе и запастись как следует.

— С каких это пор вы с Малфоем в таких близких отношениях? — ухмыльнулся Гарри. — И что такого в этом заклинании, что нельзя обойтись без его благословения?

— Его придумал Северус, — пояснила Гермиона, чуть насупившись. — И научил Драко лично. Мне кажется, мы уже достаточно пользовались его заклинаниями без спроса. Ни к чему хорошему это ни разу не привело.

— Не, ну чего, то проклятие, от которого ногти на ногах растут, прикольное, — усмехнулся Рон. — И Levicorpus. Но ты же можешь спросить у самого Снейпа напрямую, для чего тебе Малфой?

Гермиона мотнула головой:

— Ему в принципе не нравятся мои походы в лес. Не хочу лишний раз напоминать ему об этом.

Гарри ничего не сказал. Ему неприятно было об этом думать, но, похоже, Мародеры подвесили Снейпа вниз головой у озера именно Левикорпусом. Раз заклинание было невербальным, подслушать и подсмотреть технику его выполнения они вряд ли могли, значит, кто-то их научил, и этот кто-то определенно был не Снейп.

Могла ли его мать до такой степени рассориться со Снейпом еще до этого инцидента, чтобы выболтать его секреты Мародерам? Но ведь в Омуте Памяти она разговаривала с Джеймсом так, словно он был ей неприятен, значит, на тот момент они еще не общались. Может, Снейп учил своим заклинаниям Лили, а Петтигрю, шнырявший по замку в крысином обличье, подслушал?

В любом случае, неприятно. И Гермиона, наверное, права.

Гермиона поднялась на ноги и принялась отчищать одежду и волосы. В воздухе заискрилась магия, и ребята невольно отступили. Гарри отметил, что даже простые очищающие заклинания были куда мощнее, чем его собственные. После их применения волосы Гермионы встопорщились еще сильнее, и теперь она была похожа на одуванчик. Она попыталась пригладить их руками, не преуспела и раздраженно фыркнула. Гарри посмотрел на остатки паучьей туши. По правде говоря, осталось от нее немного. Почему-то ему казалось, что акромантулов на ингредиенты разделывают совсем не так. Этого паука долго и бессистемно кромсали. Видимо, в припадке ярости.

Нет, лучше не думать.

— Что с этим делать? — спросил он, указывая на валяющиеся вокруг «запчасти».

— Уничтожь. Гарри… Как думаешь, мы действительно особенные? Лучше, чем все остальные?

— Кто это «мы»? — удивился он.

— Волшебники.

— Странно слышать подобное от тебя, — нахмурился Гарри. Она упорно смотрела себе под ноги, одергивая рукава мантии. Рон пристально всматривался в ее лицо:

— По-моему, общение с Малфоем плохо на тебя влияет. Это же они там своей чистокровной кодлой считают, что мы круче магглов.

— Нет, Малфой здесь ни при чем. Просто мне интересно… Рон, тебе, наверное, трудно будет понять. Ты вырос в колдовской семье и с ранних лет знал, что ты волшебник, ведь так? У вас это обычное дело.

— Ну, да, но мама нас всех наказывала, если мы пытались использовать стихийную магию для всяких шалостей. Говорила, что сначала надо научиться себя контролировать, а уж потом применять колдовство.

— У нас с Гарри было по-другому, — произнесла она негромко. — Когда мне объяснили, что я волшебница, это было как… как в фильмах про супергероев. Будто ты стал круче всех остальных и можешь спасти мир... ну, или уничтожить.

— Ну, в общем, да, — подтвердил Гарри. — Но я не думаю, что это дает нам право на то, что хотел устроить Гриндевальд, а потом и Вольдеморт. Мне, конечно, было приятно узнать, что я волшебник и могу делать всякие штуки, которые пугают моих тетю с дядей, но… Раз у нас есть такие способности, значит, и ответственность выше. Мы ничем не лучше и не хуже магглов, у нас просто другие возможности. Правда, я, наверное, понял это только тогда, когда увидел воспоминания Дамблдора про Вольдеморта. В каком восторге он был, что он другой. Он сказал: «Я всегда знал, что я особенный». Это было отвратительно. Почему ты спрашиваешь?

— Просто подумала, — ответила Гермиона, снова приглаживая волосы, словно не знала, куда девать руки. — Пойдемте в замок, уже поздно.

Рон посмотрел на часы и закатил глаза:

— Мы опять нарушили комендантский час.

Гермиона обреченно вздохнула:

— Гарри, ты не захватил Карту с собой? Сейчас как нарвемся на Филча…

— О, скажем, что ходили встречать тебя, — нашелся рыжий. — Ну типа чтоб ты одна по темноте не ходила.

— Ага, это при том, что ей было велено аппарировать напрямую из замка с Добби, — ухмыльнулся Гарри. Рон пожал плечами:

— Ну мало ли, у Добби был выходной. Гермиона, ты не устала? Мы еще можем позаниматься трансфигурацией? Экзамен в понедельник, а у меня такое чувство, что я забыл все, что выучил. Я его точно завалю.

— Не завалишь. Позанимаемся, — кивнула она. — Я даже настаиваю.

Они вернулись в гриффиндорскую гостиную и еще час или полтора занимались, пока Рон не начал зевать так, что чуть не вывихнул челюсть. Гарри подождал, пока друг уйдет в спальню, и повернулся к Гермионе:

— У тебя что-то случилось?

— Да вроде бы ничего такого, — она трансфигурировала результаты их практики обратно в первоначальную форму и собрала конспекты. Невидящими глазами уставилась на свои руки. — Гарри, ты бы мог быть с кем-то, у кого нет магии?

Он недоуменно воззрился на нее:

— Не понял… Ты о чем?

— Ну, жить с человеком, у которого нет магии… со сквибом или магглом.

— Хм… Да я же с магглами и жил, мои тетя с дядей всегда боялись магии и не хотели иметь с этим ничего общего, но… Ой, ты имела в виду... жениться? Так это вроде не редкость, у нас вон сколько полукровок в Хогварце, у кого один из родителей маггл, значит, это вполне распространенное явление.

— Думаешь, такие люди живут вместе… по любви?

— А почему ж еще?

— Ну, не знаю… из жалости, может. Чувства долга. Или вины. Ведь у многих полукровок родители-магглы уходят из семьи, едва понимают, что связались с волшебником. Их вообще часто приворотами держат.

— Ну так это проблемы магглов, — фыркнул Гарри. — Наверное, им завидно, что они не могут колдовать. Я не слышал, чтобы у кого-то из наших одноклассников семью бросил родитель-волшебник. Да что случилось-то? Это Снейп, что ли, такое выдал?

— Он думает, что я с ним из жалости, — прошептала Гермиона, безнадежно качая головой. — Наверное, он имеет полное право так думать после того, что случилось…

— Что? Гермиона, да ну, перестань. Это он тебе сказал? Блин, он таки придурок…

Девушка потерла лицо обеими руками. Глаза у нее подозрительно блестели, словно она вот-вот заплачет.

— Я облажалась, Гарри. По всем фронтам. И ничего не могу исправить. Ничего не выходит.

— Облажалась? Ты? — удивился он. — Так не бывает. Ты же умнее нас всех.

— Увы, книжки — это еще не все. Я его предала. Я отняла у него магию, и теперь он думает, что…

— Стоп, — Гарри придвинулся ближе к ней и обхватил ее за плечи. — Что значит «отняла магию»? Ты же говорила, что это невозможно.

— Я не буквально… Но это моя вина.

Она несколько раз глубоко вздохнула и заговорила — почти шепотом, сбивчиво, запинаясь, словно ей трудно было подобрать нужные слова. По мере того, как она рассказывала, до боли переплетя пальцы, Гарри все больше приходил в ужас — и от того, что слышал, и от того, какой она была сейчас. Он бы понял, если бы она расплакалась. Или если бы кричала. Но этот свистящий полушепот, каменная маска вместо лица и мертвые глаза были едва ли не хуже всего, что он видел и слышал за всю войну. После боя они все были в такой прострации, что никому и в голову не пришло поразмышлять, как они все лишились магии в ту ночь, и как она потом вернулась. Да и кто бы мог предположить такой вариант? Колдомедики были уверены, что Снейп потерял магию в результате какого-то проклятия Вольдеморта, а в Отделе Тайн решили, что магию из него выкачали с помощью темного ритуала. Но, выходит, они все косвенно виноваты в том, что Снейп стал сквибом. Гермиона выкупила их способности за его счет. Гарри ни на мгновение не усомнился в правдивости ее истории, хотя, наверное, за пределами их круга она показалась бы бредом сумасшедшего.

И это было невероятно. И жутко.

Вот почему она из кожи вон лезла, пытаясь обеспечить Снейпу комфортную жизнь. Вот почему ходила как в воду опущенная все эти месяцы. А они ничего не знали. Мало ей было постоянного самоконтроля и угрозы от лей-линии и Отдела Тайн, так еще и это!

— Я не понимаю, — наконец, сказал он, когда Гермиона умолкла. — В чем же был смысл этого выбора, если лично для тебя последствия одинаковые? Ты все равно чувствовала бы себя виноватой, что бы ни выбрала. Выходит, выбор был чисто номинальный?

— Я не знаю… Наверное, они специально так сделали. Знали, что выбора, по сути, нет. Дюжина волшебников против одного… какой еще выбор я могла сделать? Были бы они кем-то, кого я не знаю, я бы не сомневалась. Но профессор Макгонагалл, и Флитвик, и Кингсли, и вы все... Гарри... Я не смогла. Просто не смогла.

— И что Снейп думает по этому поводу?

— Ну а что он может думать, Гарри, — вздохнула она. — Что его опять использовали. Я выбрала не его. Ты бы такое простил?

— Гм… Даже не знаю. Мне было бы плохо и трудно, это точно. Ты с ним говорила?

— Он не хочет со мной разговаривать.

— Погоди, но вам же нужно контактировать раз в сутки, — встрепенулся Гарри. — Как же теперь с этим быть?

— Не знаю. Сегодня мы оба чуть не умерли, потому что он ушел из квартиры, влез в драку с какими-то пьяницами в баре, его загребла полиция, и он…

— Снейп в полиции! — Гарри взъерошил волосы на затылке. — Ну, дела… Так тебе пришлось его оттуда вызволять?

— Нет, — она устало потерла лоб. — Я искала его несколько часов, потом отправила сообщение Кингсли и… Неважно, в общем. Вовремя нашли. Он не хочет меня видеть, наговорил мне гадостей, и я не могу его винить в этом, но нам как-то надо…

— Ага, он тебе, значит, заявляет, что ты с ним только из жалости, считает магглов и сквибов второсортными, и ты винишь во всем себя? Гермиона, я не хочу быть последним гадом, который скажет «а я говорил», но… А я говорил. Да он такой же сноб, как Малфой и вся эта пожирательская свора. Он назвал мою мать грязнокровкой, хотя считал ее своей подругой. Какой нормальный человек так обзовет девушку? Не дурой, не еще как-то, а грязнокровкой! Ну кто он после этого? Сама подумай. Это уже не исправить. Пожирателями Смерти не становились случайные люди, эта идеология у них в крови. Думаю, на полукровок Вольдемортовы бредни действовали даже сильнее, чем на чистокровных, прикинь как они мечтали соответствовать той компании, зная при этом, что никогда не войдут в этот круг на равных?

— Но ты ведь тоже полукровка, — возразила она. — И ты на это не повелся.

— У меня нет предубеждений против магглов и никогда не было. Мне нравятся магглы и маггловский мир. А Снейп... Вот мерзавец, сам среди магглов вырос, а туда же.

— Да ему просто очень плохо, Гарри. Я же отняла у него привычную жизнь. Он был известным Мастером зелий, сильным магом, профессором, специалистом по темным силам… а теперь он кто? Ему же не восемнадцать лет, чтобы уходить в маггловский мир и пытаться получить там новое образование.

— Захотел бы — получил! — продолжал кипятиться Гарри. Нет, она его еще и защищает! Что за странные существа женщины? — Ты столько для него делаешь, а он что? Какое он вообще имеет право открывать рот после всего, что натворил сам?

— Гарри, не надо.

— Что не надо? Я пытаюсь тебя поддержать. Он же тебя обидел, и уже не в первый раз!

— Обидел…

— Значит, он сволочь и лицемер, — заявил Гарри безапелляционно. — И я все же был прав насчет него.

— Сволочь, — печально вздохнула Гермиона. — Только, понимаешь… он моя сволочь. И я без него уже не смогу. Даже если бы связи не было.

Гарри уставился на нее, нахмурившись:

— Ты… ты его любишь, да?

— Джин меня тоже спрашивала, — она помолчала какое-то время, словно искала подходящие слова. — У меня как будто дыра в груди, если его нет рядом. Это считается?

Гарри сглотнул. Неуверенно кивнул:

— Думаю, да. Я так же себя чувствовал, когда мне пришлось сказать Джинни, что я… что мы… Что нам нельзя встречаться, пока все не закончится. Я как дурак каждый вечер доставал Карту и искал ее имя. Чтобы хоть так...

Гермиона обхватила голову руками, запуская пальцы в волосы:

— Я думала, было плохо, когда мне казалось, что я влюблена в Рона, а он обнимался с Лавандой на моих глазах. А сейчас мне в сто раз хуже. И мне это совсем не нравится. Разве так должно быть?

— Ну, — Гарри помедлил, облизывая губы, — хочешь, мы ему морду набьем?

Кажется, сработало. Она улыбнулась, хоть улыбка и вышла невеселой:

— Да ему уж набили. Видел бы ты его…

— И правильно сделали, он уже давно на это напрашивается. Черт, Снейп в баре, еще и дерется с магглами. Хотел бы я на это посмотреть.

— Вряд ли это было интересное зрелище. Ненавижу пьяных, — она помотала головой и посмотрела на него. — Прости, Гарри. Я не должна вываливать на тебя все это. Зря я тебе сказала.

— Ничего не зря! — обиделся Гарри. — Мы же друзья, значит, у нас не должно быть друг от друга секретов. Кто-нибудь еще знает? Макгонагалл? Кингсли?

— Никто. И я не хочу, чтобы кто-то еще знал. Хватит того, что я чувствую себя виноватой, не хватало еще, чтоб остальные тоже решили, что виноваты в том, что Северус остался без магии.

— Мне все же кажется, что ты что-то упускаешь в этой истории, — пробормотал он, машинально потирая шрам на лбу, хотя тот уже не болел. — Но я сейчас так туплю, что не соображу, что именно. Пойдем спать, а? Может, завтра что-то прояснится. Ты же… ты все равно к нему пойдешь?

— Пойду, куда мне деваться.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет. Будет только хуже. Лучше ему сейчас никого из вас не видеть.

Гарри взял ее за обе руки и заглянул в глаза:

— Послушай, я знаю, мы с Роном дураки в плане чувств и всякого такого, но если мы семь лет успешно выпутывались из всяких передряг, то и из этой выпутаемся. Ты же что-то там придумала для передачи магии. Я слышал, как учителя говорили о твоем проекте по арифмантике.

— Это не сработало. Не так, как я ожидала. Придется все начинать сначала.

— Значит, начнем. Сдадим экзамены, чтоб над головой ничего не висело, и начнем. Если надо рыться в книжках, я помогу. Я…

— Спасибо, Гарри, но мне кажется, что эту проблему я должна решить сама. Я заварила всю эту кашу, мне и расхлебывать.

— А, ну как обычно, — нахмурился он. — Снейп будет об тебя ноги вытирать, а виноватой почему-то будешь чувствовать себя ты. И искать ему оправдания.

— Прости, я… Мне не надо было…

— Еще и как надо. Гермиона, когда ты прекратишь все тащить на себе? Сколько еще мы будем говорить об этом?

— Ну а кто, если не я?

Гарри фыркнул. Интересно, это со всеми девушками так или только с Гермионой? С Роном было куда проще — у того что на уме, то и на языке. А девчонки что-то там себе придумают, сами же потом обидятся, но ни слова не скажут, и попробуй догадайся, что у них случилось. Что же делать? К кому обратиться за помощью, чтоб придумали, как разорвать эту их чертову связь? Это же ненормально — так жить. И ладно бы с ровесником, но со Снейпом? С тем, кто шесть лет подряд беспричинно измывался над ними и, похоже, получал от этого удовольствие?

Наверное, ему тоже надо было чувствовать вину за то, что он сейчас мог пользоваться магией, а Снейп стал сквибом. Но, видя убитое лицо подруги, ему хотелось только одного: придушить зельевара голыми руками. Видит Мерлин, у него набралось достаточно поводов это сделать, невзирая на все, что Снейп сделал для победы в войне. Ни о каком чувстве вины тут и речи быть не могло. Без магии, значит, человек ничто? Кто там говорил, что он перестал быть Пожирателем Смерти, раскаялся, изменился? Черта с два.

А Гермионе пора бы уже начать думать и о себе. И грош ему цена как другу, если он не донесет до нее эту простую истину.

Гермиона, зайдя в свою комнату и закрыв дверь, без сил опустилась на краешек кровати. После охоты на акромантулов и разговора с Гарри тугой сосущий клубок внутри ослаб, но никуда не делся. Северус до такой степени шокировал ее, что в первые минуты ей хотелось только выброситься в окно. Но тут следом за шоком и болью пришла неимоверная злость.

Жалость, значит? Да как он смеет!

Она аппарировала прямиком в лес и с полчаса крушила там все, что попадалось под руку. Двух акромантулов, выползших на нее из оврага, она убила без палочки, чистым выбросом, а потом долго кромсала их на части, не замечая текущих по лицу слез.

Сволочь. Вот же сволочь. Как будто пострадал он один. Как будто что-то было бы иначе, если бы она приняла другое решение. Да все осталось бы так же! Она травилась бы этим всепоглощающим чувством вины в любом случае и никогда не смогла бы смотреть в глаза ни Макгонагалл, ни Гарри, ни Рону, ни остальным. А он бы кривил губы в насмешке и читал ей нотации.

Косолапс, развалившийся на подушках, замурлыкал, увидев хозяйку. Девушка протянула руку и запустила пальцы в густой рыжий мех:

— Это безнадежно, Лапик. Я делаю только хуже. Что бы я для него ни делала — этого всегда будет мало.

— Мр-р-р, — согласился кот, ткнувшись лбом ей в руку. Гермиона зажмурилась. С понедельника экзамены. В голову упорно лезли мысли, что никакой диплом ей сейчас не нужен, и вообще пошло оно все к дракклам, но она слишком хорошо себя знала, чтобы понимать, что снова допускать это ощущение безысходности нельзя. Каждый раз, как на нее накатывало такое бессилие, вся ее жизнь катилась в тартарары. Нет уж. Она не может себе позволить расстраиваться и рыдать, это неминуемо скажется на результатах, а пересдавать заново еще через год она была не настроена. Сжав губы, она уставилась в окно. Надо собраться. Нельзя отказываться от собственного плана, кто бы там что ни думал. Пусть она не может сейчас придумать ничего стоящего, но у нее есть будущее. Просто не хватает знаний. Она сдаст все на высший балл и пойдет работать. И никому больше не позволит портить ей жизнь. Война закончилась, в конце концов, больше нет нужды постоянно жертвовать собой. Гарри и тот понял это куда быстрее, чем она.

В голове внезапно прояснилось.

Да, так она и поступит.

А если Северус считает, что человек без магии — ничто, это его проблемы.

Примечание к части

И я не знаю, что сказать,

Я думаю о тебе,

Мне больно без тебя.

Я никогда не учусь на своих ошибках.

Я думаю о тебе,

Я задыхаюсь без тебя,

И я не знаю, что сказать.

Lacuna Coil

Я пытаюсь найти себя,

И нахожу незнакомца, запертого внутри,

И сделаю еще один шаг

Прочь от лица, которое я раньше узнавал.

Red