Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Спускаясь к собственно городку Сен-Мало, Теодор размышлял о бессмысленности поведения французов. Вряд ли Леон Тремблэй, чистокровный маг из древней французской семьи, о которой писали в «Величайших династиях континентальной Европы», не умел аппарировать, и едва ли он не умел совершать парную аппарацию. При этом мсье Паркер, отправляя Нотта мудрёным путём к этому человеку, мог сам и подстроить всю цепочку. В конце концов, фамилии мага, который был в Хогвартсе на Турнире, Тео не знал… впрочем, это явно не было ловушкой с оборотным зельем — за все четыре часа пути француз так ничего и не выпил.

Тео остановился в тени, не доходя до дороги, и достал палочку. Он видел тут и там следы магии на земле и в воздухе, здесь часто колдовали, и одними и теми же палочками. Могли ли это контрабандисты уменьшать свои грузы, чтобы везти их в порт и на острова? Могли ли это быть похитители? Кто угодно. Он вспомнил, как уже больше полугода назад, под властью Тёмного лорда, наложил на себя какие-то чары.

Как яйцо на голову, они покрыли его магической плёнкой, что сделала его прозрачным, почти невидимым. Он никогда не учил этих чар. Никогда не умел их применять — это влияние Тёмного лорда дало ему такое знание. Теодор прикрыл глаза и вспомнил, что он делал в этот момент.

— Перспико Инкантатем! — прошептал он, прочерчивая своей каштановой палочкой символ руны Дагаз в воздухе и касаясь её кончиком своей макушки. Противное чувство окатило его вновь с головы до ног, делая незримым — лишь тонкие контуры тени в свете вышедшей из-за облаков Луны едва заметны были на земле.

Тео вышел на обочину дороги. Вскоре он уже шагал по маггловской дороге, сделанной из застывшей земляной смолы и щебня. Слева осталось какое-то кладбище, где едва ли хоронили покойников местные жители — столь слабо было ощущение магического фона там. Теодор с пригорка в парке, где его высадил француз, видел, что пристань была на севере, и шёл в ту сторону. Вдруг он замер. Практически навстречу, переругиваясь на своём глупом языке, шло несколько магов в беретах и тёмных кофтах. Несмотря на лето, ночь была прохладной, и если бы не зачарованная ещё бабушкой футболка, Тео бы подмёрз — эти же четверо явно не мёрзли. Их руки были одеты в перчатки, но большего в неярком свете звёзд Теодор не видел; лишь пара магических артефактов на кольцах, да чары на беретах, указывали на принадлежность к миру волшебства.

Четверо прошли мимо, говоря еле слышно и не оставляя следов — подошвы их ботинок так же были зачарованы. Едва они отошли на десяток футов, Теодор продолжил путь, обуреваемый неприятным предчувствием. Пройдя первые дома, он ускорился и даже побежал — но хватило его едва ли на тридцать футов, после чего он едва не задохнулся. Звуки стука подошвы по земле, когда никого не было видно, могли привлечь ненужное внимание…

Сердце юноши колотилось так, как будто бы в нём поселилось стадо диких фестралов, что грохотали своими копытами по брусчатке. Он старался держаться ближе к воде и двигался вперёд и вперёд. Времени он не видел — часы тоже были невидимы, и лишь то, что он сжимал палочку в кулаке, позволяло ему чувствовать какую-то уверенность. Шаг за шагом он, чувствуя усталость и голод, шёл вперёд.

Начало светлеть, и небо окрасилось предрассветной розовой дымкой, когда Нотт, наконец, добрался до порта. Нехитрые указатели для маггловских машин помогли ему сориентироваться, где находился причал, и какое было расписание до Гернси. Ему повезло вновь — в том, что ближайший корабль туда уходил в шесть утра; шести утра точно не было.

В каждом появившемся на улицах Сен-Мало маггле Тео видел своего потенциального врага. В какой-то момент он устал бояться, но неприятное свербящее ощущение, что за ним могут смотреть и его могут зачем-то искать, придавало ему адреналина. Маггл-охранник, проверявший документы у других желающих попасть на паром, обернулся было в сторону Тео и принюхался, а потом сплюнул и вернулся к своему делу. Дрожа, как осиновый лист, Нотт пробрался вперёд, к стоящему кораблю, и забился там в дальний угол, куда, казалось, никто не должен прийти.

Он не заметил, как успел задремать, и лишь гудок корабля, оглушительно громкий, заставил его подскочить. Чары всё ещё держались, но к этому добавилось неприятное осознание — совсем рядом с его углом магглы, вышедшие из своих машин, успели по крайней мере однажды помочиться — брезгливо дёрнувшись, Нотт поднялся, поправив за спиной рюкзак, и отошёл, стараясь встать так, чтобы никто не мог натолкнуться на него.

Синее море пахло солёной водой и соком бубонтюбера — Тео уже знал из занятий пятого года, что такой сок бубонтюбер вырабатывает аналогично разложению земляных масел на огне, и магглы используют этот сок как топливо для своих големов, вместо дров.

Земляные масла использовали и маги, и Снейп неоднократно сажал провинившихся студентов чистить вручную котлы семикурсников, что варили омолаживающие зелья на занятиях с ним — в них масло и добавлялось, оставляя после выпаривания неприятную гарь и склизкую копоть на стенках. Теодору не доводилось попасть на такое «развлечение», однако Блейз, Артур, Дин и много кто ещё делились своим негодованием от этого.

Когда берега Франции остались далеко позади, Теодор выдохнул с облегчением было… но тут паром зашатался под гребнями волн. Колоколом в голове у Нотта забилось воспоминание о девяти песо и том, как они удерживали магию водяных народов в человеческой плоти. По его спине пробежали мурашки, и он сел, цепляясь рукой за борт корабля. Вдруг голова потеряла равновесие; его замутило, и если бы он ел что-то с прошлого утра, обязательно бы вырвало.

Тео не знал, сколько времени он плыл вперёд, пока корабль не издал гудок вновь и не стал замедляться. Магглы, шумевшие вокруг, шутившие и обсуждавшие всякую дребедень — аварии на каких-то мостах, непогоду в Ирландии, странные тучи над Плимутом и Ньюпортом, стали рассаживаться по машинам — и чудом лишь один из них не споткнулся о невидимого Теодора.

Словно сама магия хранила его.

* * *

Тео сошёл на берег и огляделся. Никакого преследования он не заметил и, спустившись по неприметной лестнице на цокольный этаж первого попавшегося дома, снял с себя чары невидимости. На пополуденном солнце его силуэт уже был виден даже не только в тени, и попросту опасным было рисковать Статутом. Никто бы этого ему не простил, случись что.

Первым делом на острове он зашёл в первую же маггловскую пиццерию и поел впервые за больше, чем сутки. По его внешнему виду официантка, миловидная темнокожая девушка с узкой талией и широкими бёдрами, принесла ему кофе, добавив, что это было подарком от заведения. Оставив двадцать фунтов маггловских денег (все ещё нерастраченной прибыли от летнего дела, что они провернули летом девяносто второго… приятные воспоминания подняли настроение) в пиццерии, Тео вышел на улицу и осознал, что совершенно не знает, что делать дальше.

То, что канальные острова — Гернси, Джерси, Олдерни, — как и в старину были частью Магической Британии, Теодор знал наверняка. Шутка ли, на Олдерни Гриндевальд проиграл второго ноября сорок пятого года дуэль Дамблдору, что было величайшим триумфом магической Британии во всем текущем веке, а с Гернси свой род вели именитейшие фамилии из списка священных двадцати восьми (как бы Тео не желал своим предкам икать в посмертии) — Блэки и Принцы, потомки маггловского короля Эдуарда из начала четырнадцатого века, были сынами местных норманских ведьм из безвестных семейств.

Да и для самого Нотта Нормандия, где остался Сен-Мало, была не чуждой — Нотты были магами на службе Вильгельма Завоевателя, и оттуда отправились на остров Британия, где сразили воинство последнего английского короля и его магических импотентов.

Так или иначе, историю Тео знал; реальность была несколько удручающей: он не знал наверняка, жили ли вообще здесь маги, или лишь магглы остались после узурпации Гриндевальда.

Поговорив с местными девушками, которые краснели в ответ на его искусственно-жизнерадостную улыбку, Тео узнал, что на острове был аэропорт — чем бы это ни было — откуда можно было добраться в Лондон. В ответ на его аккуратный расспрос о «странных местах», как бы наивно это не звучало, разбитная девушка с русыми волосами, сделав страшные глаза, предложила прогуляться ночью с ней до северного мыса, где германцы расстреляли ювелиров острова — и где водились их привидения.

Привидения, как хорошо знал Нотт из занятий с Флитвиком и бесед с леди Викторией, имели шанс остаться воплощёнными после смерти волшебника (или даже маггла) только если совпадало множество факторов. Мощный магический источник, яркая предсмертная эмоция, что могла бы удержать слепок души на этом плане, возможность взаимодействовать с живыми людьми и насыщаться их эмоциями — именно потому призраки в Хогвартсе были столь живыми (а Пивз-полтергейст, воплощение подросткового буйства, и вовсе материальным). В других местах же призраки могли и не продержаться и недели, не говоря уже о годах.

Теодор отшутился от русоволосой магглы и, едва приблизился закат, перекусил и направил свои стопы к северному мысу. Местные жандармы, то есть стражи правопорядка, жандармы остались на континенте, пару раз окидывали его подозрительными взглядами, но ничего не говорили.

За какие-то сорок минут юноша добрался до парка, отделявшего его от моря на севере, от Канала. В небе клекотали чайки, ветер раздувал кроны деревьев и сдувал тепло, накопившееся за день.

Теодор, уже ничему не удивляясь, углубился в лес. Тут и там здесь попадались следы магии. По большей части это была эмоциональная, спонтанная магия, как ему говорил Флитвик, такую могли и магглы чудом создать — они так и называли это, «чудеса». Магические следы имело и зачатие, и вспомнив об этом Нотт покраснел. Первенцы семей потому и считались наиболее достойными унаследовать богатство и славу, что их зачатие несло магическую энергию.

Пройдя лес почти насквозь, он отбросил от себя эти мысли и достал палочку. Впереди, в развалинах крепости, что всё ещё содержала следы чар, кто-то колдовал.

— …Стэн, ты вообще в это веришь? — крикнул какой-то женский молодой голос с лёгким акцентом.

— Я закончил Хог, детка! Что мне какое-то галльское панорамиксово зелье!

Нотт вновь наколдовал на себя дезиллюминационное заклятье и, стараясь не шуметь, подкрался к камням. Он забрался на шаткие старые кирпичи, вывалившиеся из бойницы в стене, и заглянул в щель. Несколько молодых людей спешно раздевались, не расставаясь с палочками в руках. Отсветы пламени какого-то очага бросали на ровную площадку причудливые тени. В центре стоял чан с зельем, мерцающим бурой магией, а рядом с ним — несколько связанных фигур.

Как заворожённый, он следил за тем, что происходит, сжимая палочку в руке. Щель была достаточно большой, чтобы забраться в неё и пролезть на площадку, но так делать ему отчего-то не хотелось. С характерным звуком из пламени камина вышел ещё один участник таинственного действа — и этот камин тут же стал для Тео целью номер один.

— О, мистер Сэвидж! — рассмеялся тот же голос, что говорил про зелье. — Как там в Белфасте? Волки воют?

— Силенцио. Твой удел, червяк, — медово произнёс новоприбывший, — это молча выполнять приказы Повелителя.

По спине Теодора пробежал холодок.

— Впрочем, — некто Сэвидж, прибывший из Ирландии, вышел в центр и оглядел площадку, слегка задержавшись взглядом на телах, — вижу, что многое готово. Тот маг, на которого нас вывели наши галльские друзья, не нашёлся?

Заткнутый «червяк» покачал головой и развёл руками. Теодору показалось, что на его обнажённой руке сверкнула метка Тёмного лорда. Сэвидж театрально развёл руками.

— Ну что, детишки, кто готов присягнуть нашему Повелителю?

— Ринальдо, — пропищала молодая женщина, стыдливо прикрывая груди, — а что будет с этими?

Мужчина в плаще наклонился и за волосы поднял с земли связанного человека, девочку.

— С этими червяками? — громко делано удивился мужчина. Его лица Теодор не видел, он стоял спиной, но мог представить себе хищный оскал… в другой руке блеснул в отсвете камина нож. Несколько голосов вскрикнуло, Тео почувствовал, как его пальцы немеют, а тело девочки, висевшее в чужих руках, дёрнулось в конвульсиях. — Они умрут, чтобы дать нам силу! Ну же!

Ринальдо Сэвидж, кем бы он ни был, подошёл к котлу — и тут же тот вспыхнул яркой магической вспышкой, испустив в небо клубы дыма. Онемленный мужчина дёрганным образом подошёл туда и зачерпывать из котла кровавое варево, размазывая густую жижу по себе и глотая её. Он что-то причитал, безголосо шевеля губами, а Сэвидж смеялся. Тео чувствовал, что должен что-то сделать, но никак не мог решиться.

Сзади вдруг хрустнула ветка, и он испугался, дёрнувшись… кирпичи, на которых он стоял, не выдержали этого движения, и с треском посыпались вниз. В лихорадочном спонтанном магическом выбросе Тео оказался вдруг с другой стороны бойницы, всё так же недвижим, но шум не остался незамеченным. Сэвидж пошел на него, и Тео вспомнил самые страшные чары, что в своей жизни он применял лишь против тролля. Это грозило Азкабаном, но…

— Магглы? — озадачено пробормотал мужчина, чьё лицо было изуродовано шрамом, а чары на плаще имели странно знакомый облик. — Эй вы там, быстрее! Шанпайк, режь уже вторую!

— Ни с места! — прокричал какой-то голос снаружи. — Именем короны, сложить оружие! При сопротивлении…

— Бомбарда Максима, — лениво, но в то же время несколько испуганно сказал в сторону щели в стене преступник. Оттуда тут же послышались крики, а в ответ раздался треск, какого Теодор никогда не слышал. Мистер Сэвидж схватился за грудь и несколько раз дернулся, а потом завалился наземь, испустив дыхание. Амулеты и чары на его облачении разрядились мгновенно, а треск всё не стихал.

Тео пришёл в себя сидящим на корточках у толстой каменной стены, зажимая голову руками. Отблески света с той стороны показывали, что кто-то куда-то бежит. Камин, вожделенная цель, до которой оставалось совсем чуть-чуть, вдруг потух. Оперевшись на стену — почему-то всё вокруг плыло и двоилось, а непонятный дым застилал глаза — он увидел, как идиоты разлили чан, кидаясь заклинаниями в сторону стрекочущих магглов.

Как когда-то в детстве, он испугался. Трое магов уже были мертвы, и едва ли это было совпадением.

— Авгури Максима! — неожиданно хрипло он выдавил из себя звуки. Горло надсадно запершило, но ярко-красный луч, вырвавшийся из его палочки, тут же привлек внимание магглов, и Тео бросился наземь — ему показалось, что это лучший способ избежать стрекочущих проклятий.

Раздалось множество хлопков, не меньше шести.

— Протего Тоталлум! — заревели голоса. — Ступефай! Инкарцеро! Гоменум Ревелио! Инкарцеро!

Множество магов тут же начали колдовство, и Нотта с ног до головы опутала верёвка. Хорошим это путешествие просто не могло закончиться.

* * *

Теодор уже однажды был в таком помещении. Здесь по-прежнему было жутко неуютно, однако в этот раз на его шее, запястьях и лодыжках были закреплены магические кандалы, холодным металлом сдавливавшие его при каждом резком движении.

Его доставили в Лондон вместе с другими пленниками Аврората Министерства магии Британских островов. По процедуре, которую они изучали с Амбридж почти три месяца в начале прошлого учебного года, авроры должны были представиться, уточнить цель вызова, и только после этого предпринимать какие-либо действия… видимо, эти инструкции претерпели изменения. Когда сопротивление магглов утихло, с Нотта сняли чары невидимости, отобрали палочку — она больно царапнула его по щеке, когда вылетала из-под канатов от разоружающего проклятья — и в груде других пленников (а так же трупов) на ковре-самолёте доставили за полтора часа над водой.

Здесь его расколдовали, под прицелом трёх палочек авроров и одного невыразимца (человек, от лица которого хотелось отвести взгляд, мог быть только им) пронесли через Гибель воров, а потом нацепили кандалы и доставили в допросную комнату. В отличие от прошлого раза здесь, он был один, и никакой Гэмп не мог отвлечь внимание аврората.

Скрипнула дверь, и перед Теодором — повернуть голову он не решился из-за холодного металла кандалов — села рыжеволосая женщина в красной мантии, лицо которой было изуродовано свежим шрамом, рассекавшим лицо наискось, от правой скулы до левого виска через красный, воспалённый глаз.

— Падаль пожирательская, — оскалилась она. — Меня зовут Луиза Трой. Назовись, ублюдок малолетний!

Она наставила на него палочку, и кандалы насытились магией. Теодор покрылся испариной.

— Меня зовут Теодор Магнус Нотт, лорд Нотт, член Высокого Визенгамота, — торопливо произнёс он. Женщина повторила его слова губами, и перо, следуя её команде, зафиксировало это в протокол.

— Наёбывать в другом месте будешь, ублюдок, — выплюнула она, добавив пару слов на ирландском. — Моя чуйка говорит, что ты, сволочь, точно пожирательский ублюдок. Что делал на площадке запрещённого ритуала?

— Искал камин.

— Что?!

— Искал камин, — чуть медленнее повторил Нотт. — Мне нужно было попасть с Гернси домой, и я, эээ, подумал, что в старых развалинах может быть камин, — растеряно закончил он. Его слова звучали как бред, это он хорошо понимал. Где-то позади хлопнула дверь, и через мгновение ему в шею уткнулась ещё одна палочка. Взгляд женщины сменился на уважительный, а в рот ему засунули какую-то мокрую тряпку, через секунду достав. Тео почувствовал лёгкое головокружение и одновременно с тем лёгкость мыслей.

— Отвечать быстро и чётко, — тихо сказал противный мужской голос. — Ответы односложные. «Да» или «нет». Понятно?

— Да.

— Быстро учится, — усмехнулся голос. — Сколько лет?

— Полных шестнадцать.

— Как зовут?

— Теодор Магнус Роберт…

— Фамилия.

— Нотт.

— Хм. Ты знал Ринальдо Сэвиджа?

— Нет.

— Ты был знаком с мужчиной, который представился тебе как Ринальдо Сэвидж?

— Нет.

— Ты был знаком со Стэнли Шанпайком?

— Да.

— Пол Ирландии знала этого ублюдка, — процедила женщина, не убирая палочку. — Я готова лично отвести к нему дементора за то, что он примкнул к Врагу.

— Тише, Луиза, — отвратительно мягко произнёс мужчина. — Ты знал, что за ритуал совершается с твоим участием?

Нотт запнулся. Всё его естество разрывалось между «нет» и «не участвовал в ритуале». Победило второе.

— Я не участвовал в ритуале.

— Ты находился в разрушенном форте, — теряя терпение, процедил голос-за-спиной.

— Да.

— Что ты там делал?

Мысли юноши прояснились, а во рту он почувствовал едкую горечь.

— Я пришёл туда из порта Гернси, мне нужно было попасть на континент, — повторил он. — Мне показалось, что там может находиться камин, а когда я пришёл, стал свидетелем ритуала и вызвал авроров! Это я вообще наколдовал чары вызова Аврората!

Палочка, что была уткнута ему в шею, исчезла. Мужчина сзади испустил усталый вздох.

— По его палочке есть материалы? — спросил он ирландку Трой. Та скривилась (это выглядело страшно) и покачала головой.

— Всё сгорело неделю назад, ты же знаешь.

— Приори Инкантатем?..

— Он и правда вызвал авроров, — теперь ирландка поджала губы, совсем как Минерва Макгонагалл. — А до того применял дезиллюминационные чары. Но он точно врёт, чары Надзора на его палочке после трёх заклинаний бы точно привели к отправке к нему домой совы. Даже по нынешним меркам!

Они препирались ещё несколько минут, после чего Теодора вернули в камеру в сопровождении двух пожилых волшебников, одному из которых лет могло быть ничуть не меньше, чем Дамблдору. В камере было сухо и пусто. Ему не было холодно, но очень хотелось есть — а из всей обстановки здесь был лишь нужник в полу. «Наверное, как в Азкабане, только не холодно», — подумал он. Авроры сняли с него все магические артефакты, включая запонку для галстука, который он носил сейчас, летом, на брюках, и безразмерный мешочек со всеми вещами. Что уж говорить про рюкзак.

Теодор сел на пол и привалился к стене. Несмотря на холод железных кандалов, вскоре он забылся быстрым и совсем не крепким сном.