Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Следующие два дня Теодор провел в прострации. Дерри обеспечил ему возможность отоспаться, и Нотт спал, ел и думал о всяких мелочах. О том, что Паркер во французском министерстве не просто так отправил его в Сен-Мало. О том, что некто Сэвидж не просто так ожидал «мага». О том, что хозяйство Малфоев пришло в упадок, раз звери вырвались из их поместья. О том, что Невилл явно узнал что-то важное. О том, что Дамблдор явно чувствовал ценность Теодора, раз из постели отправлял Патронуса в Министерство. О том, что Уизли явно хотели с ним поговорить.

Наконец, по последнему поводу он нашёл в себе силы, и двадцать шестого июля утром, в десять минут дополудни, подошёл с твёрдыми намерениями к камину, и зачерпнул пороха из вазочки, которую любезно обновлял Дерри.

Тео, забрав галлеоны для оплаты штрафа, был неприятно удивлён тем, насколько пустым был его сейф. Конечно, стоило ожидать ещё очередной передачи счёта от Тюбера, но даже гоблин Гламдринг, персональный банковский управляющий его рода, поджимал губы, говоря о балансе счёта. В первый же вечер по прибытии в особняк в Уэльсе он отдал команду Дерри максимально экономить, и следующий завтрак оказался неожиданно скудным — после чего его команда была неожиданно скорректированным.

Вечером, до того, как отправиться к чете Уизли в некую «Нору», он написал на имя Артура Уизли письмо.

«Мистер Уизли! Премного тронут вашим участием в высвобождении из несправедливого заключения. Джордж и Фред передали, что вы бы хотели со мной поговорить. Смею удостоверить вас, что посещу ваше место обитания по ключевому адресу завтра, двадцать шестого числа. Надеюсь на понимание. Т.Н.»

И вот теперь, утром, несколько мандражировал перед камином. Летняя погода в Англии, несмотря на её небольшие размеры, была везде уникальна, и он на всякий случай взял с собой зонт; на ногах его были летние туфли, короткие белые носки едва прикрывали лодыжки, а бриджи солидно-каштанового цвета дополняли бирюзовую футболку поло. Теодор пригладил волосы и провёл ладонью по скуле — утром он побрился заклинанием (в очередной раз подивившись абсурдности запрета колдовства летом: как бы магглорождённым магам бриться у родителей, когда привычный способ недоступен? Зарастать, как йети?) и слегка нервничал, что какие-то следы волос могли остаться на его худом лице.

Наконец, решившись, он поправил кобуру с официальной палочкой на правом предплечье и зачерпнул из вазочки горсть летучего пороха.

— Нора! — скомандовал он, сыпнув горсть пороха в камин, и огонь там тут же окрасился в зелёный магический цвет. Миг — и его уже утянула сеть колдовских каминов, что связывали воедино всю Британию.

За секунды полёта Тео успел оценить изменения, что постигли каминную сеть за минувшие недели. В прошлом он привык к тому, что, пролетая в каминной сети, на мгновение он мог зацепиться взглядом за тем, что происходит в других каминах, подключенных к транспортному колдовству; иногда даже удавалось услышать обрывки фраз и восклицаний. Теперь же… многие камины были перекрыты решётками, лишь рёв трубы сопровождал его в ушах, да и в целом каминов стало меньше.

И всё же эти несколько секунд быстро прошли, и Тео, едва не покатившись кубарем, вышел в том самом месте, что было привязано к сети как Нора.

Небольшая, но просторная гостиная была заставлена всякой всячиной. Два кресла и широкий старомодный диван были обращены к камину — сразу можно было представить, как холодной зимой большая семья сидит и греется у источника тепла перед Рождеством. В воздухе витал лёгкий запах полевых цветов, доносимый ветром из открытого окна, где колыхались занавески. На полочках стояли колдофото, на которых без труда угадывались многочисленные члены семьи Уизли.

Вопреки правилам хорошего тона, его никто не встретил. Тео с интересом оглядывался, отмечая огромное множество следов магии, некоторые из которых были ему знакомы. Близнецы, Билл и Джинни, да даже и Рональд имели характерные следы магии, но кроме них здесь были и другие.

Негромко играло колдорадио, и мужчина-певец грустно, с надломом рассказывал в песне о том, как хочет выкрасить всё чёрным. Нотт вспомнил, как прошлым летом познакомился с миссис Уизли в… где-то (память упорно отказывалась подсказывать, где, но думать об этом не хотелось), где жил Сириус Блэк.

Теодор откуда-то знал наверняка, что Поттер бывает у Уизли, и подумал о том, что ему, должно быть, было плохо даже больше, чем Теодору и леди-бабушке. Сирота с самого детства, Мальчик-который-выжил лишился крестного в тот же день, когда погибла тётя Гестия.

Обернувшись, он увидел рядом с камином удивительный артефакт, который тут же затмил его сознание, заставив забыть обо всех размышлениях — так он был прекрасен. Это был настоящий шедевр, и если бы Теодор не знал, что лезть руками в гостевом доме куда-либо было неприлично, он обязательно бы попытался коснуться столь чудесной магии. Огромные часы показывали местоположение и состояние каждого члена большого семейства Уизли. «Учёба», «работа», «дом», «больница», «в пути», «тюрьма» и почему-то «смертельная опасность». Прямо сейчас можно было видеть, как «в пути» были Чарльз, Фред и Джордж Уизли, в то время как остальные были «дома». Теодор с усилием смог «выключить» способность видеть магию (по спине пробежал неприятный холодок, что делать это каждый раз становилось всё труднее). Без магии часы выглядели чуть менее восхитительно; маггловские вилки и гаечные ключи, что служили стрелками, смотрелись несколько странно.

За окном раздался чей-то голос, и вскоре рядом с гостиной послышались шаги.

— О, Теодор! — воскликнул знакомый голос Билла Уизли. Обернувшись, Нотт улыбнулся старшему магу и пожал руку. — Ты, никак, готовишься к грозе? Судя по отцовым коленям, сегодня не будет дождя! Он теперь всё чувствует загодя.

Теодор слабо улыбнулся. Джинни рассказывала, какой ужасный след оставил укус змеи Тёмного лорда, который не то предсказал, не то увидел Поттер. Уизли считали, что он спас Артура, и Тео склонен был согласиться, ведь видение было подлинным, но меньшим психом Поттер от этого не становился.

— Нравятся часы, а? — продолжил Билл. — Это подарок отца маме ко дню рождения Джинни. Я тогда уже учился в Хоге, приехал на Рождество, а тут такое!

Вслед за старшим наследником клана Уизли — если Теодор ничего не путал, ни у лорда Руперта, известного жигало, ни у жокея Биллиуса-старшего официальных сыновей не было — он перешёл в столовую. На большом столе (а какой ещё стол бы подходил для большой семьи) лежала чистая скатерть с рисунками цветов, а по середине стояла ваза с красивыми голубыми магическими цветами, листья которых отливали сиреневым.

— Ты садись, чего стоять, — дружелюбно предложил Билл. Он был в хорошем настроении, что чувствовалось, и едва ли не легкомысленно насвистывал. Колдорадио, повинуясь его пассу пальцами, замолкло, оборвав на полуслове «Котёл чистой любви» Селестины Уорк. — Мама обожает Уорк, а я, честно говоря, от «Котла» устал, — усмехнулся он.

Теодор сел — и тут же поднялся навстречу чете Уизли. Мистер Уизли был, как и несколько дней назад, чуть бледен, в его волосах прибавилось седых волос, однако улыбка на его лице вселяла уверенность, что он не был нездоров. Миссис Уизли, напротив, источала радушие. Слегка тревожное выражение её лица расслабилось, едва она бросила взгляд на часы в гостиной — Тео не знал наверняка, но это было единственное предположение.

— Теодор, дорогой! Мы рады тебя видеть, — наперебой поприветствовали они Нотта. Уизли-старший пожал ему руку, а Молли, что была уже даже ниже самого Тео, порывисто обняла его — и даже смахнула слезу. — Бедняжка Гестия… нам всем её будет так не хватать! Мне так жаль!

Наконец, они расселись. Миссис Уизли чарами призвала чашки и разлила чай — по столовой разнёсся аромат бергамота, и Артур тут же рассказал историю с работы, как какой-то магглорождённый шалун зачаровал апельсины под облик картофеля.

— Мы так и не нашли в тот раз, кто это сделал, но год спустя этот же шалун попался уже Грозному глазу, и Аластор упек его на месяц в Азкабан, — закончил Артур свою историю.

— Ну, хватит об Азкабанах, — недовольно проворчала Молли. — Нам и так хватает негатива. Каждый день переживаешь за всех вас, а что будет, когда начнётся осень… ума не приложу.

— Начнётся осень и пойдут дожди, — сострил Билл. — Ма, ты же знаешь, что в Хогвартсе безопасно. Незачем переживать.

— Из моих семерых детей только двое будут в школе, — возразила Молли. Артур согласно кивнул. — А ты и вовсе лезешь в дела Ордена глубже, чем следовало бы! Не дождей же я боюсь, в конце концов!

— Прекрасные часы, — встрял в разговор Теодор, желая перевести тему. — Это настоящий шедевр артефакторики, мистер Уизли.

Нотт почувствовал лёгкий румянец.

— О, Теодор, милый, — проворковала миссис Уизли, будто бы вспомнив о его существовании, — это действительно шедевр. Чуть облегчает хотя бы мои переживания. Спасибо Артуру, он постарался.

Мистер Уизли по-юношески задорно улыбнулся и выпятил грудь под улыбкой жены.

— Директор упоминал, что ты, как и Билли, можешь видеть чары? — невзначай обронила миссис Уизли, будто бы позабыв о том, что была на встрече где-то… где? два года назад. — Это редкий дар.

— Да, — признался Нотт, не подавший виду. — Увы, думаю, это связано с тем, что источник магии под… нашим домом в Актоне совсем истощился.

— Когда много магов живут на истощённом источнике, — возразил мистер Уизли, — их колдовство возвращает магию в землю. Правда, строго говоря, создаётся ещё один источник. Один мой сокурсник был из семьи, что изучали магические источники… правда, — кисло добавил он, — Волдеморт уничтожил их род.

— Артур! — шикнула Молли Уизли, притворно хватаясь за сердце. — Что за слова! Не накликай беду, прошу тебя! Теодор, прости нас, но, сам понимаешь, время такое. Каждый день новые нападения — тролли, великаны, вампиры и оборотни!

— Ничего не поменялось, — буркнул Билл. — Пока что. Разве что «Пророк» охотно смакует каждое нападение.

— Достаточно, — прервала его Молли и подлила Теодору чая.

— Спасибо, миссис Уизли, — поблагодарил он её. — Времена и правда неспокойные.

— В такие времена нам бы всем хотелось, чтобы все дорогие люди были под защитой, — кивнула Молли. — И если в том, что мои сыновья могут постоять за себя, я не сомневаюсь, то вот моя единственная дочь…

— Миссис Уизли, — нервничая, положил на стол ладонь Теодор, наклонившись чуть вперёд. — Я обещаю вам, что Джинни будет в сохранности. Не повторится такой оплошности, как в июне. Я не позволю ей рисковать собой.

— Это всё слова, Теодор, — грустно сказал Билл. — Но это лучше, чем ничего.

— Будем откровенны, Теодор, милый, — с грустным выражением лица сказала Молли. В душу к юноше закрались нехорошие подозрения. — Если бы не доверие, которое тебе оказывает директор, я бы всеми силами запретила тебе общаться и даже смотреть на мою девочку. Но Дамблдор никогда не ошибается, — Теодор подавил мысль о том, что это было неправдой, — и мы с Артуром решили, что лучше дать опору этим словам.

— Опору?

— Надёжную опору твоим словам, чтобы ты не просто говорил их каждый раз, когда мы ждём от тебя такого, а помнил и делал, — туманно пояснила миссис Уизли. По мановению волшебной палочки Билла откуда-то из комнаты прилетела стопка бумаги.

— Магический контракт? — Тео постарался скрыть изумление.

— Брачный магический контракт, милый, — улыбка миссис Уизли стала чуть ярче. — Ничего слишком опасного, но так мы будем уверены, что твои слова не останутся просто словами.

Теодор пододвинул к себе бумаги. «Брачный контракт между родов Уизли и Нотт» на четыре страницы был уже завизирован чьей-то подписью — Тео мог только предположить, что это был лорд Руперт. И именно потому он и пришёл ему на помощь тогда, а не по просьбе Верховного Чародея Фоули. Паззл будто бы сложился.

Несколько возвышенным языком, с примесью латыни и сложного для понимания старофранцузского, договор гласил о том, что Уизли передают свою дочь, кровь и магию Ноттам через столько лун, сколько будет нужно для вступления в возраст (то бишь, если он правильно понимал, по этому договору Тео мог потребовать брака сразу после того, как Джинни исполнится семнадцать). Взамен Нотты должны были предоставить кров и меч дочери Уизли, начиная с момента заключения. Это, в понимании Нотта, могло значить и то, что Джинни могла посещать дом будущего рода, и то, что он должен был её защищать с оружием в руках. «Сума» значила брачную виру, выкуп, о которой когда-то рассказывал Финнеган — по его словам, ирландские маги-католики были изгнаны в Тринадцать колоний столетия назад войной, начавшейся из-за неоплаченной виры.

— Кажется, что у меня нет вопросов.

Это было неправдой хотя бы потому, что он очень бы хотел, коль уж Терри был его стряпчим, показать документ ему, но говорить об этом в такой компании было неправильно.

— Мы, конечно, пишем здесь о суме, — извиняющимся тоном кивнул Артур, долго переглянувшись со старшим сыном — Молли поднялась и вышла на кухню «за пирогом», как она сказала, — но это не накладывает дополнительных обязательств. Ты много сделал для близнецов, Теодор, и их дело сейчас было бы невозможно без тебя.

— Правда, они ещё не понимают, что именно делают неправильно, — фыркнул Билл, — но об этом мы с тобой поговорим отдельно, Нотт. Составишь мне компанию после чая? Прогуляемся по нашим Палестинам.

Он фыркнул своей собственной шутке, но осёкся под недовольным взглядом отца.

— Не надо шутить про земли моря Мертвецов, — спокойно пояснил Артур.

Теодор поставил магические подписи на правах главы (и единственного члена) своего рода (вновь вспомнив о бастардах отца и том, что он должен был ими заняться), как раз закончив с этим к возвращению Молли.

— Как удачно, что ты как раз всё подписал, Теодор, милый, — улыбнулась она. — Джинни будет счастлива, она так переживала, что ты сердишься на неё после июня!

Нотт проговорил ритуальную форму клятвы соблюдения договора, и Артур принял её на правах старшего из рода. Буднично и свободно они приступили к пирогу — действительно вкусному — и уже через полчаса старший Уизли отправился по рабочим делам. Молли удалилась готовить для большой семьи, и Тео с Биллиусом-младшим отправились на прогулку.

* * *

Снаружи Нора выглядела совершенно иначе, чем казалось изнутри. Окутанная множеством сотен защитных и охранных, удерживающих и поддерживающих чар, она представляла собой многоэтажный особняк из несочетаемых деталей, что фантасмагорически нелепо, не сочетаясь друг с другом, составляли единую стройную конструкцию. Тео несколько минут обозревал это строение, опершись ладонями на рукоять зонта, как на трость, пока Билл колдовал над миниатюрным артефактом, увидев в траве садового гнома.

— Ну что, впечатляет? — спросил он, закончив. — Отец начинал с совсем крохотного дома, ну, первый этаж ты видел. Нас становилось всё больше, и они строили и строили с дядьями.

— Лорд Уизли помогал в этом?

— Конечно, в одну палочку это было не построить, — фыркнул Билл. — Даже дед участвовал, пока не зачах совсем, и Прюэтты. Воспоминание из детства.

Было слышно по его голосу, что этот солидный широкоплечий мужчина с клыком на груди и серьгой в ухе когда-то был мальчишкой в шумной толпе взрослых магов, возбуждённый и взбудораженный общим делом.

— Мы с Шарли вообще ещё застали маминых братьев и деда, которые помогали пристраивать четвёртый ярус. Перси — уже нет, ведь прошлая война забрала их.

Он развернулся и неторопливо зашагал прочь от Норы, по тропинке среди бурьяна, окружившего землю Уизли.

— Это была ничья, выморочная земля ещё полвека назад, — начал он свой рассказ. — Дамблдор, тогда ещё не директор, помог отцу выкупить её у маггловского правительства, используя свои связи. А так бы мы ютились все сейчас на птичьих правах у дяди Руперта.

— Уизли же всегда были большим кланом, — осторожно заметил Тео.

— Да, и Дамблдор даже помог нам в знак признательности. Его деканом, как у нас Маккошка, была тётка моего прадеда, — серьга в его ухе блеснула, как они перешли границу купола антимаггловских чар. Под ногами там и тут попадались кротовьи норы, приходилось идти аккуратно и не спеша.

Постепенно они поднялись на возвышенность. Обернувшись назад, Тео не увидел никакого дома Уизли, как и ожидал — лишь лёгкий отблеск искрящегося под светом солнца пузыря магических чар да рощица, где на самом деле был фруктовый сад миссис Уизли. Ему подумалось, что женщине, должно быть, совершенно некомфортно последние годы: дети повзрослели и вылетели из семейного гнезда, а огромный пустой дом, должно быть, навевал мрачную атмосферу. Потому и переживала она за начало осени.

— Я вообще хотел поговорить о Форджах, — Билл остановился рядом с Теодором. На небе плыли кучерявые облака, где-то поблизости текла речка — тянуло запахом тины. Он не знал, что это было за графство, но вполне мог представить, как весело здесь проводить летние каникулы. Например, их с Джинни будущим детям.

— О близнецах? А что с ними?

— Знаешь, почему любой бизнес в магическом мире — семейный? — спросил в ответ Теодора Билл. — Олливандеры, так некстати пропавшие с публики, Малпепперы, Лонгботтомы, да кто угодно. Почти каждая мирная семья занималась бизнесом по-семейному. Старшие работали, младшие помогали.

— Но есть и другие примеры, вон, сколько детей сейчас идут в Хог за счёт меценатов, — возразил Тео. Билл рассмеялся.

— Мама очень гордится этой твоей «программой Нотта». Но это секрет! И они пойдут работать в тот бизнес, который рассчитан не на создание качественного продукта. А я про такой.

— Ну да, — кивнул Тео, — управлять разливом и проверять состояние бутылок Старого Огдена за пару кнатов в день это не то же самое, что варить зелья или собирать палочки.

— Или вот Киддел, что вылез, как джин из лампы со своими палочками. Дрянь отменная, а всё потому, что он когда-то был подмастерьем у старого Олливандера и, насосавшись у его сына, решил, что теперь сам великий мастер, — Билл сплюнул, а Тео покраснел. — Я хочу сказать, что для продукта качественного важно качество создателя. Смекаешь?

— Ты хочешь сказать, что люди не из той же семьи ни в коем случае не смогут достичь того уровня добавочного продукта, что дают родственники? — Тео щегольнул термином, который ему впервые рассказал эльф Дерри, и Билл серьёзно кивнул.

— Приятно слышать, что мы не ошиблись в тебе. Да, я это и хочу сказать, а причина здесь не в семье, а в магическом роду, которому принадлежат мануфактурные производства. Вот, — они снова зашагали вперёд, — что объединяет их и позволяет выпускать качественные продукты.

Теодор мысленно попытался сопоставить слова Билла с бизнесом близнецов.

— И ты хочешь сказать, что близнецы не осознают масштаб проблемы найма своих знакомых? — предположил он.

— Бинго. Наш род давно потерял семейное дело, кровная артефакторика перешла под запрет ещё в конце восемнадцатого века, — посетовал он, — и поделки папы это лишь тень былого величия. Самовоспроизводящиеся гобелены, книга Хогвартса, по-настоящему родовые артефакты навроде шапки-невидимки… смогли бы их сделать подражатели и завистники? Нет, но это не помешало им продавить нас тогда.

Чувствовалось, что Уизли было приятно рассказывать о истории семьи, пусть она была и несколько трагична.

— А эти оболтусы, — продолжил он, — думают как магглы, что можно просто нанять ещё десяток неглупых выпускников школы и делать вдесятеро больше блевательных батончиков. Вот, почему я завёл с тобой этот разговор.

Он остановился и повернулся к нему лицом.

— Меня они не послушают, или даже наоборот, прикроются договорённостями с тобой. Если качество их продукта упадёт и перейдёт черту, когда юные маги отравятся, то волной негодования сметёт и их, и тебя, и всех нас. Нельзя просто так заниматься таким бизнесом без поддержки семьи! А если они будут пытаться сделать всё быстро сами, то угробят себя же! Им нужно остановиться и подумать умными головами, почему у Рика Зонко всего одна лавка в Хогсмиде, которая открывается раз в месяц, а не сеть лавок в каждом городе Британии.

Билл закончил свою гневную тираду, и махнул рукой, переведя тему.

— Вон там живут Диггори-старшие. Бедняга Седрик, жаль его родителей. А там, видишь опушку? Это дом Лавгудов. Странные они, но дочь Ксено дружит с Джинни с детства. Где мы стоим, тут жили Блюмы, но их сжёг Ты-знаешь-кто, мистер Блюм после этого перебрался с женой в Глазго, а у реки, где кладбище — вон, видишь? Там жили Морты. Старуха Морт умерла, когда мне было шесть, а её единственный сын-некромант уехал в МАКУСА и того раньше. Жуткое место.

— У вас тут богатые на магию места.

— Едва ли! Вон там маггловская деревушка, к землям их пэра мы и относимся. Это не Хогсмид и не Лощина, чтоб говорить, что у нас тут богато на магию.

Они поболтали ещё немного, после чего Билл, взяв с него устное обещание поговорить с близнецами, перенёс его на площадь перед Гринготтсом в Лондоне, и сам направил стопы в банк по работе.