Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Теодор вернулся домой в Уэльс с помощью Дерри. Эльф рассказал ему, что помог Джинни уснуть, принеся зелье Сна без сновидений из набора леди Виктории — она сама об этом попросила. Нотт так же уснул именно с этим зельем, и проснулся незадолго до полудня. Предыдущий день был длинным и выматывающим.

Они позавтракали, и под пристальным взглядом девушки Теодор сознался, что ночью у Тюберов обнаружил следы нападения — но это было ограбление, солгал он, не покраснев, и потому никто не пострадал.

Позавтракав, они отправились в Нору. Теодор разблокировал по такому случаю камин; пусть и скрытый под Фиделио, дом все равно мог стать жертвой каминного взлома — именно так совершали нападения поборники Тёмного лорда на семьи магглорождённых волшебников, ушедших в мир магглов. По крайней мере, «Пророк» устами своего редактора Варнавы Каффи советовал на ночь камин закрывать.

Утренняя газета, впрочем, исправно доставлялась Дерри, но в этот раз времени на неё не было — а международный скандал с гибелью директора Друмстранга в своём поместье со следами Тёмной метки Тёмного лорда мог и подождать.

Нора встречала их шумом очередной перепалки, в которой были замешаны мистер Уизли, Рональд и Биллиус-младший, которых со всей строгостью отчитывала миссис Уизли.

— …втянуть в это нашего Гарри! Да как вам не стыдно! После того, что он пережил, бедный мальчик!

— Дорогая…

Джинни лишь улыбнулась на шум, и указала ему на фотографии.

— Смотри, это мама с родителями и братьями.

Юную Молли было легко узнать по пышным формам, что она сохранила спустя годы — и что начинали угадываться в её дочке. Кроме неё на колдофото переглядывались двое юношей, похожих друг на друга, как две капли воды.

— Это её старшие братья, Гидеон и Фабиан. Они погибли в прошлую войну, — буднично поведала Джинни. — А это фотография их выпуска из Хогвартса.

Чуть меньше сотни, казалось, лиц, поделённых на четыре группы, стояли на чёрно-белом колдофото на ступенях Хогвартса в сторону выхода в Хогсмид. Подростки переглядывались, кто-то хохотал, кто-то делал серьёзное лицо. Четверо деканов, трое из которых были вполне узнаваемы, разве что моложе, стояли и горделиво взирали на своих учеников, улыбаясь.

— Их больше, чем нас, — посетовал Тео. — Едва ли половина от того.

— Мама говорила, вот они тут с папой и дядей Ридли стоят. Он был с ними как… как Рон у Гарри и Герми. А потом ушёл в Отдел тайн, представляешь? Да, мама говорила, что война с Ты-знаешь-кем не оставила и половины их сокурсников.

Тео вытаращился на неё.

— Столько погибших? Не может быть.

— Ну… кто-то уехал в колонии, кто-то на континент, кто-то спрятался среди магглов, — она пожала плечами. — Думаю, в этом году в школу пойдёт сильно меньше ребят.

Нотт не успел ответить — в комнату ураганом влетела миссис Уизли.

— Джинни! Теодор! Слава Мерлину, вы целы! Как я переживала, когда ночью увидела «смертельную опасность»! Что у вас случилось?

Нотт развернулся и убедился, что его стрелки на часах Уизли не появилось.

— Да, в общем-то, ничего, — растеряно сказала девушка. — Тео?

Он покачал головой.

— Этой ночью снова были нападения, — тихо поведал вошедший следом за миссис Уизли Гарри Поттер. — Маггловские города горят, хотя самые страшные преступники вновь в Азкабане.

Поттер был одет в маггловскую футболку на три размера больше, чем его худое, пусть и — это Тео с неприязнью признавал — крепкое благодаря квиддичу тело. Плакса Миртл даже задразнила его как-то раз сравнением с шрамоголовым кретином в ванной старост. Он утешал себя тем, что был выше и умнее. На ногах у него были синие маггловские же джинсы с протёртыми до дыр коленями. Нотт хотел было съязвить, как именно он их протёр, но удержался. Взгляды юношей обожгли друг друга. Миссис Уизли пригласила всех к столу есть пирог и оставила подростков втроём.

— Как скула? — спросил вдруг Поттер, сложив руки на груди. Его зелёные глаза за круглыми старомодными очками смотрели с неприязнью (взаимной) и ехидством.

— Гарри! — шикнула на него Джинни.

— Поттер, — медленно произнёс Нотт, борясь с желанием сбросить из кобуры палочку в ладонь. — Тогда, в кабинете Амбридж, коль ты вспомнил… я думал, что ты поймёшь, кто был на чьей стороне. Жаль, что твоего скудного ума, что задел Тёмный лорд ещё в младенчестве, на это не хватило.

Поттер сжал зубы, и его слегка небритые скулы напряглись.

— Скажи ещё хоть слово, ублюдок…

— Гарри! — громче повторила Джинни, и сделала шаг вперёд, вставая между юношами. Теодор почувствовал, как под его поло по спине струится пот, и щёлкнул пальцами, применяя беспалочковое колдовство.

— Экскуро, — ехидно произнёс он — взгляд Поттера сменился на недоумённый.

— Ты хочешь, чтобы тебя исключили из школы? Или Визенгамот даёт индун… индульгенцию?

— Болван, — нараспев ответил ему Нотт; его настроение тут же улучшилось. — Нельзя колдовать палочкой, на которой не сняты чары Надзора. В семнадцать лет их снимают!

Он взял Джинни под руку (та покосилась на него с недовольством) и пошёл к выходу, не отказав себе в удовольствии толкнуть гриффиндорца плечом. («Мальчишки!» — только и сказала со вздохом юная ведьма).

* * *

Оставив Джинни у родителей, Теодор отправился на вокзал — дневной поезд должен был привезти Артура из Франции. Механические часы, зачарованные на неразбиваемость (что стало причиной потери предыдущих) показывали половину второго — и вскоре, съев на всякий случай кусочек беозара (Поттер слишком ехидно улыбался ему, когда он вставал из-за стола после пирога с чаем), Теодор уже сидел в зале ожидания среди сотен магглов.

Играла негромко музыка, подростки разного возраста и разных национальностей, чернокожие, джипси, индусы и прочие колониальные переселенцы, тут и там упражнялись в сквернословии и воровстве. Теодору было поначалу плевать, но и тут, и там он стал замечать всполохи спонтанной магии из рук воришек — из чего сделал вывод, что среди преступников много сквибов.

— Эй, пацан, — толкнул задумавшегося Нотта в плечо чернокожий парнишка лет четырнадцати, высокий обладатель тупого взгляда и приспущенных ниже длинной (как у Поттера) футболки джинс. — Закурить есть?

— Пшёл отсюда, — ответил ему Нотт, вложив в эту фразу намерение применения беспалочкового Конфундуса. Мсье Виктор был страстным любителем маггловских «нейролингвистик», которые, по сути своей, заключались именно в таком облекании магических посылов в обычные фразы. Разновидность колдовства. Француз говорил недоверчивой бабушке, что в последние годы предприимчивые сквибы в маггловской России обогащались таким нехитрым путём до миллионеров!

— Чё сказал? — агрессивно дёрнулся подросток. Теодор перехватил узкой ладонью его кулак.

— Пшёл отсюда, — повторил он, уже с долей страха — но расслабился, едва увидел помутнение в глазах мальчишки. Тот недоумённо повертел головой, будто бы потерял кого-то, и ушел. Не пройдя и двух шагов, он споткнулся о собственные кроссовки и упал — впрочем, Теодор уже поднялся и пошёл к выходу на платформу. На маггловском табло, где лампочки (достаточно хитро) загорались, образуя символы, высветилось прибытие поезда из Парижа.

Артур за эти две недели покрылся ещё более бронзовым, чем Теодор, загаром, приобрел новый аромат (видимо, духов) и обзавелся чёрными непрозрачными очками.

— Теодор! — радостно обнял он приятеля. — Мы там испереживались! Как ты вообще?

Артур рассказывал и рассказывал о том, как купался, как посетил с леди-бабушкой Лихтенштейн и Венецию, увиделся с Блейзом и посмотрел музей альпийских троллей-ганнибалов в Медиолане под маггловским Миланом.

Вскоре они оказались дома, и Артур весело рассмеялся.

— Поверить не могу, что снова здесь! Ах, — заржал он, — как приятно снова оказаться запертым в четырёх стенах, когда за окном могут случиться нападения и угрозы! Представляешь, во Франции в Министерстве чистки, нескольких выходцев из Британии арестовали за торговлю людьми и нарушение Статута!

— Небось, тот, что отправил меня в Сен-Мало тоже среди них, — усмехнулся Теодор. — Ублюдки.

Когда Артур расположился и принял душ, они уселись обедать. Дерри, радостный от того, что магов стало больше, расщедрился и подал на стол аж редкое блюдо — рёбра ягнёнка.

— Знаешь, — проглотив кусок еды, заговорил Артур, — я всё переписывался с Золи, говорил там с ребятами, что учатся в Шармбаттоне, и понял одну вещь!

— Какую?

— Что совершенно не хочу ещё два года учиться у Снейпа! Я же сказал Спраут, что хочу быть художником, — он чуть покраснел, — и мне вместе с результатами СОВ прилетели рекомендации на выбор дисциплин.

Тео уколола ревность — ему никакие рекомендации не прилетали.

— Так, и что же за дисциплины? Зелья, да?

— Да! Маггловедение, Прорицания, Зелья, Трансфигурация, Чары. Вот, что мне рекомендует Министерство «в соответствии с вашим карьерным выбором», — спародировал он Амбридж, Тео прыснул.

Болтать с Арчи было легко и приятно; так, как будто бы ты говорил с братом, который всегда был с тобой. После обеда они отправились в Кардифф в мастерскую близнецов и проторчали там несколько часов, пока Артур экспериментировал с разными новыми поделками и пробными партиями новых «волшебных вредилок».

Уже позже Тео вспомнил, что хотел поговорить с ними о том, что сказал ему Билл.

* * *

Дни летели незаметно. В середине августа Невилл прислал записку с предложением встретиться в Бирмингеме, в тамошнем кафе «Джейсон Мейсон», видимо, чтобы обсудить планы на осень. Теодор отправился туда один — Артур отказался под предлогом того, что ему нужно было пробовать варить себе новые краски «по одному очень важному и секретному заказу» на портретный рисунок. Теодор не знал, что именно за заказ пришёл другу, но видел письмо на характерной плотной бумаге в характерном конверте, и мог лишь догадываться, связано ли оно с директором Хогвартса.

— Привет, Нев, — сказал он, зайдя в кабинет, указанный в записке. Лонгботтом стоял у стола в одиночестве, да и столик был рассчитан на две персоны. — А где все?

— Кто — все?

Теодор похолодел и нахмурился.

— Что подумали близнецы Уизли в конце нашего первого курса, обнаружив нас в коридоре? — резко спросил он, наставив на друга (или нет?) палочку. Тот улыбнулся.

— Они решили, что ты меня заколдовал. А ты не выдал им Гермиону, и я понял, что ты хороший парень. А я тебя не проверил. Уел! И это я ещё на Гриффиндоре.

— Прости, — буркнул, краснея, Нотт. — Я просто подумал, ну… не на свидание же ты меня позвал.

— Ой, — покраснел уже Невилл. — Нет, какие свидания… я хотел рассказать тебе кое-что.

Они присели за стол, и перед ними возник сделанный Лонгботтомом заказ — эклеры с воздушным кремом и кофе со сливками.

— Я тут, неделю назад, — признался вдруг Невилл, — хотел позвать Сьюзи… ну, поддержать, да и…

Тео понимающе кивнул.

— А знаешь, что она сказала?

— Что у неё траур?

— Нет! Она сказала мне, она вообще грубая теперь, что ей не нужен парень и муж, потому что она ведьма и может заколдовать себе сколько угодно елд! А я хотел по-дружески её поддержать!

— Дура, — усмехнулся Нотт. — Но это, наверное, из-за тёти. Ты видел Амелию Боунс при жизни? Такие же волосы и грубый взгляд. Не бери в голову.

— Она как-то заходила к бабушке, как раз после дня рождения дяди Элджи в девяносто втором, — вздохнул Невилл. — Тогда отравили старуху Блэк, и Боунс лично вела расследование.

Они помолчали.

— Не бери в голову, — повторил мысль Теодор. — Лучше посмотри на, например, Аббот. Артур мне говорил, что она отшила Макмилана, потому что ей нравится кто-то из гриффов, и я очень сомневаюсь, что это Дин с Симусом или Рон с Поттером.

— Поттер этот… — Невилл посерьезнел и с задумчивым видом помешал кофе в чашке. — Знаешь, я всю жизнь думал, с самого детства. Почему к нам? Почему моих родителей эти ублюдки пытали в ту ночь, в Хэллоуин восемьдесят первого?

По спине юноши пробежали мурашки.

— Я не знал ответ. Бабушка не знала ответ. Родители… мы пытались, бабушка с дядей перепробовали все средства. Родственники с маминой стороны приглашали специалистов с Континента, да всех, кого возможно! Только Философский камень не попробовали, — мрачно усмехнулся Невилл. — Всё тщетно. Я раньше верил… а теперь нет.

— Я… мне жаль, друг, — искренне сказал Нотт.

— Твой отец тоже был повинен в этом во всём, — тяжёлый взгляд Невилла Теодор выдержал сполна. — Твой дед погиб не на фестральей гонке, а на пепелище, убитый аврорами. Но ты не в ответе за них, и я не виню тебя.

— Так почему пришли к твоей семье?

Невилл желчно усмехнулся и одним махом допил кофе.

— Представь себе, в Отделе тайн Поттер привёл нас в зал с Пророчествами. Они регистрируют все настоящие пророчества, как — не знаю, это Магия. Ба говорит, что в каждой стране есть свои Отделы тайн — в Германии, где Гриндевальд ставил свои опыты, во Франции, где властью королей вырастили вейл, в России, где таится Ведьмин колодец, а библиотеки манускриптов уходят на бесконечные километры.

— Ты хочешь сказать, что пророчество было целью ловушки? Западни, куда вы все сунулись?

— Пророчества там хранились, понимаешь, и взять его с полки мог бы только причастный к пророчеству. Я даже не видел отдельные шарики, пока Лестрейнджи не обрушили эти огромные стеллажи! А шарик Поттера был у него в руке. Его я видел и на стеллаже. Понимаешь?

— Вы оба причастны к какому-то пророчеству? — ахнул Нотт. — Пророчеству, которое было известно Тёмному лорду, и он хотел, чтобы Поттер его снял, а для того заманил в Отдел тайн своими наваждениями? Джинни говорила, что он видел там своего…

— …крёстного, Блэка, — закончил за него Невилл. — Да. Он разбил этот шарик, и слышали его только пятеро. Сука Белла, Поттер, Блэк, Гермиона и я. Пять человек — но Блэка уже нет. Сука Белла ускользнула, а, значит, Волдеморт, — слышать его имя было по-прежнему непривычно, — тоже в курсе.

— И… и что это за пророчество?

— Ты помнишь о самосбывающихся пророчествах?

— Конечно. Я же сам нарабатывал те темы, — обиженно ответил Нотт. — Если тот, кто причастен к пророчеству, услышит его и поверит, то он приложит усилия, чтобы избежать сценария пророчества и, тем самым, увеличит шанс на его исполнение.

— Да. Если коротко — мы с Поттером оба родились в один день. У него день рождения тоже тридцать первого июля, представь себе. И мы оба попадаем под определение, да только… Волдеморт выбрал его, а мои родители пали жертвами пыток. Боюсь представить, что было бы, случись всё наоборот…

Взгляд Невилла, смотревшего вперёд, затуманился. Тео попытался представить, как двое могли бы поменяться местами. Гарри Поттер отдельно от Мальчика, который выжил… Была ли бы леди Августа столь же строга к нему? Как бы сложилась их судьба? Голос друга вывел его из размышлений.

— И Волдеморт знал пророчество, знал, потому что выбрал и пришёл. Видимо, не до конца знал. Теперь он точно нападёт на Хогвартс и сметёт всех, не побоявшись даже Дамблдора. Пока Поттер жив, он не сможет достичь бессмертия.

Невилл взглянул в глаза Теодору.

— Там, в Отделе Тайн, один из Лестренджей, кажется, Рабастан… тот, что младше, я не узнал голос. Он сказал мне, что ему жаль, что всё так вышло. Этот ублюдок сказал, что ему жаль. Потому что их Повелитель откроет способ вечной жизни для всех нас, для всех магов, и мы будем ему благодарны — а мама и папа будут вечно мучиться. Ему жаль!

Невилл ударил кулаком по столу, посуда жалобно звякнула в ответ на этот удар.

— Он откроет секрет бессмертия, я-ко-бы! А для того нападёт на Хогвартс. Только тут у нас и есть шанс подловить его. Устроить ловушку, пригласить магов из Конфедерации, и сокрушить его, как Дамблдор сокрушил Гриндевальда!

Глаза Невилла горели от этой идеи. Нездоровым взглядом человека, который готов был свернуть горы, чтобы добиться своего.

— Ты со мной, Нотт?

— Я с тобой, Невилл, — с некоторой обречённостью ответил Теодор то, что должен был ответить.