Просто держи меня за руку (гет)

Гарри, держа под руку сияющую, нарядную Джинни, с восхищением рассматривал Большой Зал. Он до последнего волновался, что своенравный Хогварц не пропустит близнецов Уизли и не позволит устроить праздник, но Гермиона, накануне опять исчезнувшая на весь вечер, ободряюще улыбнулась ему утром за завтраком, а Рон, перехватив ее взгляд, поднял оба больших пальца вверх — видимо, сигнализируя, что задуманное осуществилось. Фред и Джордж прибыли к полудню, притащив с собой кучу загадочных коробок, и заперлись в Большом Зале, строго наказав эльфам никого не впускать внутрь. Макгонагалл заметно нервничала, ибо от близнецов можно было ждать чего угодно, но потом проинспектировала их работу и до самого вечера ходила с таким видом, будто ей открылись все тайны вселенной. Старшекурсники, естественно, изнемогали от любопытства. Выпускной в этом году хоть и ожидался куда скромнее, чем в прошлые годы, но, несомненно, станет особенным. Макгонагалл даже позволила остаться шестому курсу, хотя обычно на вручении дипломов присутствовали только выпускники. И Уизли не подвели. Едва все расселись по местам, зал начал мерцать мириадами крохотных огоньков, напоминавших светлячков, только разноцветных. Выглядело это куда эффектнее, чем традиционные свечи, а волшебный потолок, сегодня показывавший ясное звездное небо, удачно дополнял декорации. Слева от стола преподавателей разместили музыкальный проигрыватель, смотревшийся куда внушительней старого школьного граммофона, который иногда использовали на праздниках. Гарри, успевший заглянуть в коробку с пластинками, с удивлением отметил, что почти вся музыка была маггловской и тщательно подобранной — очевидно, ребят консультировал кто-то из магглорожденных. Оставалось надеяться, что и тем, кто вырос в колдовском мире, понравится.

Макгонагалл, убедившись, что в зале собрались все, вышла вперед, на то самое место, откуда учеников столько лет приветствовал Дамблдор. Гарри, сидевший за гриффиндорским столом в окружении друзей и соратников по ДА, почувствовал, как защипало в глазах. Он мог сколько угодно злиться на Дамблдора, но его отсутствие в школе все еще ощущалось слишком остро. Возможно, это лишь привычка, однако оглядев соседей по столу, он понял, что и они почувствовали. Гермиона, сидевшая рядом с Джинни, протянула руку за спиной подруги и на несколько секунд сжала его плечо. Рон попытался улыбнуться, но улыбка вышла нервная. Макгонагалл, явно готовившая какую-то речь, оглядела зал и поджала губы. Очевидно, ей тоже сейчас было непросто — она впервые стояла здесь одна, без Дамблдора, а сидевшие перед ней студенты уже не были детьми, которых растили в тепличных условиях. Они прошли войну. Сражались здесь, в этой самой школе. Некоторые потеряли близких. Что тут можно сказать? Какое-нибудь банальное традиционное напутствие про «вступление во взрослую жизнь»?

Гарри, поняв, что нужно спасать положение, решительно поднялся на ноги и зааплодировал. Его порыв подхватили Рон и Гермиона, а затем и весь зал. Они аплодировали себе и друг другу. Что все закончилось. Что они выжили. И даже ухитрились закончить школу. Пожалуй, это было самым удивительным — что у них хватило сил и желания доучиться после всех пережитых ужасов.

Когда аплодисменты утихли, Макгонагалл, приободрившись, расправила плечи и, наконец, заговорила:

— Профессор Дамблдор обычно произносил вдохновляющую речь для тех, кто сегодня проводит свою последнюю ночь в этом замке. Я долго размышляла над тем, что же вам пожелать. Думаю, будет справедливо отметить, что вы все прошли нелегкий путь. Этот год был неимоверно тяжелым, и учиться в такой обстановке было непросто. Однако вы справились. И большинство — на «превосходно».

Раздался второй раунд аплодисментов. Рон закатил глаза и поморщился — он был среди тех, кто получил высший балл только по одному предмету. Гермиона же, напротив, вскинула голову, явно довольная собственными результатами, и Гарри, знавший, чего ей все это стоило, как никогда гордился подругой.

— Я могла бы еще много чего сказать, — продолжила тем временем Макгонагалл, — но мне кажется, что сегодня слова излишни. Поэтому сейчас я буду называть ваши имена, а вы…

Внезапно дверь в зал распахнулась. Студенты как по команде обернулись на звук и замерли. По проходу шел Северус Снейп, облаченный в свою традиционную черную мантию, эффектно летевшую за спиной. Выглядел он по обыкновению суровым, от него все так же веяло скрытой мощью, невзирая на отсутствие магии (о чем, разумеется, давно знала вся школа), и оставалось только диву даваться, как он умудряется вот так с ходу завладеть аудиторией, еще не произнеся ни слова. Его присутствие мгновенно наэлектризовало зал. Ученики, сидевшие за дальними столами, вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть легендарного шпиона и героя войны, как будто видели его впервые. Это было первое публичное появление Снейпа в школе после боя. За время, прошедшее с финальной битвы, в колдовском обществе возникла масса разнообразных слухов, которые никто не подтверждал и не опровергал, так что всеобщее любопытство было вполне понятным. Гарри, не меньше других ошарашенный неожиданным визитом бывшего директора, бросил быстрый взгляд на Гермиону и увидел, как на ее лице расцветает легкая, счастливая улыбка, которую она, впрочем, быстро скрыла.

Как им удалось заманить его сюда? Судя по последним школьным сплетням, Снейп руками и ногами отбивался от своего директорства и на все просьбы прийти на выпускной и вручить дипломы, как того требовали традиции, ответил категорическим отказом: мол, мне нет дела до школьных церемоний. Может, совесть проснулась? Если она у него, конечно, была.

Он прошел к преподавательскому столу в гробовой тишине. Макгонагалл сделала шаг в сторону, как будто так и было задумано, и протянула ему список фамилий. Снейп крутнулся на каблуках, разворачиваясь лицом к студентам. Просканировал зал беглым взглядом, на миг задержался на близнецах Уизли, чинно ожидавших возле музыкального оборудования, а затем опустил глаза в список и назвал первую фамилию:

— Абботт, Ханна, Хаффлпафф.

Девушка несмело приблизилась к директору, словно опасаясь получить выговор, но он лишь протянул ей перевязанный золотой лентой свиток и молча пожал ей руку. Зал снова захлопал, пока порозовевшая Ханна возвращалась на свое место. Снейп зачитывал фамилии, студенты по очереди подходили за дипломами под аплодисменты. Кажется, все оживились, когда он назвал Гермиону, и Гарри показалось, что он чуть дольше задержал ее руку в своей, но Джинни легонько ткнула его локтем в бок, чтоб не пялился. Когда Гермиона вернулась к гриффиндорскому столу, ее глаза загадочно блестели, и этот блеск делал ее неимоверно привлекательной — вкупе с элегантной прической и длинным серебристым платьем в греческом стиле, открывавшем руки и спину. Некоторые парни откровенно пожирали ее глазами. Драко за слизеринским столом тоже окинул ее оценивающим взглядом, едва заметно подмигнул и тут же повернулся к Панси. Малфою хлопали куда сердечней, чем прочим слизеринцам, но, скорей всего, потому, что знали о его вкладе в победу над Вольдемортом, и Гарри в очередной раз задумался, есть ли вообще способ примирить Дом Слизерина с остальными Домами. Очевидно, вся надежда на это умрет вместе с их уходом. Слишком мало прошло времени, чтобы можно было забыть многолетнюю вражду, и как он ни старался за эти три месяца показывать на личном примере, что гриффиндорец может дружить со слизеринцем — очевидно, это не сработало.

— Поттер, Гарри, Гриффиндор.

Зал буквально взорвался. Гарри даже показалось, что он заметил вспышку фотоаппарата. Снейп смотрел ему в лицо, не моргая. Гриффиндорцы ликовали громче всех, кто-то даже ухитрился хлопнуть его по спине, пока он шел по проходу.

— Спасибо, сэр, — проговорил Гарри тихо, принимая диплом. Рукопожатие зельевара было быстрым, но крепким. Что бы это ни значило. Снейп коротко, сухо кивнул и назвал следующего выпускника.

Едва с выдачей дипломов было покончено, директор вернул список своей заместительнице и уже шагнул было с возвышения, чтобы поскорее покинуть зал, но Макгонагалл вдруг придержала его за локоть и объявила:

— Преподавательский коллектив Хогварца благодарит профессора Снейпа за его многолетний вклад в обучение волшебников, а также за самоотверженность, проявленную им на должности директора. Без вас мы потеряли бы эту школу.

Гарри хлопал так отчаянно, что у него заболели руки. Студенты поднялись со своих мест и вышли в проход, аплодируя бывшему преподавателю. Из слов Макгонагалл было ясно, что он больше не появится в школе ни как директор, ни как учитель. И с каким бы ужасом Гарри ни вспоминал уроки зельеделия, он вынужден был признать, что без Снейпа Хогварц — не Хогварц. Без язвительных, колких комментариев, которые он цедил сквозь зубы. Без его уничтожающих взглядов, которыми он разгонял попавшихся ему в коридорах учеников. Без этой черной мантии, больно хлеставшей по ногам всякого, кто не успевал увернуться. Без извечного шипения «десять баллов с Гриффиндора». Надо же… Даже ненавистный преподаватель может привносить незаменимую изюминку в школьную атмосферу.

Снейп, явно не ожидавший такого внимания к своей персоне, обменялся несколькими фразами с окружившими его слизеринцами, а затем попытался протолкнуться к выходу. Не тут-то было. По обе стороны от него материализовались близнецы Уизли:

— Мы кое-что приготовили, профессор. Вы просто обязаны это увидеть. На прощание, так сказать.

Гарри стоял слишком далеко, чтобы услышать ответную реплику Снейпа, но судя по синхронной ухмылке Фреда и Джорджа, она была гораздо менее ядовитой, чем обычно. Или же на них его сарказм попросту не действовал.

Едва все высыпали во двор следом за близнецами, как небо над замком засияло. Фред и Джордж, размахивая палочками как заправские дирижеры, поднимали в воздух все новые ракеты, каждая из которых, взрываясь яркими огнями, выписывала в небе имя одного из выпускников. Но этим не ограничилось. Следом одно за другим вспыхивали имена преподавателей, включая и Снейпа, членов Ордена Феникса, сражавшихся в битве за Хогварц, Альбуса Дамблдора и, наконец, Гарри. Люди восхищенно ахали в ответ на каждое имя, кто-то заливисто свистел. Гарри, стоя плечом к плечу с Роном и Гермионой, обернулся и успел увидеть, как дрогнуло лицо Снейпа, когда подошедшая Макгонагалл на несколько секунд сжала его локоть и что-то шепнула на ухо. В небе полыхнуло в последний раз, и над двором пронесся огненный феникс, чуть не задев зрителей длинным золотым хвостом и вызвав новый шквал аплодисментов.

Официальная часть была закончена.

* * *

Наконец-то отбившись от назойливых учеников и Флитвика, настойчиво зазывавшего его попировать вместе со всеми, Снейп бродил по галереям, разделявшим внутренние дворы замка, пытаясь заглушить несвойственные ему ностальгические чувства. Трудно было представить, что ему больше никогда не придется патрулировать коридоры, искать потерявшихся учеников в Запретном лесу, сидеть под деревом у озера, где он когда-то провел столько времени за книгами… Хогварц был его домом так долго, что он не мог вообразить себе иного, более безопасного пристанища. И сколько бы горестей он ни познал здесь, в этих стенах, лучше них, пожалуй, была разве что нынешняя квартирка в Лондоне — в те дни, когда там появлялась Гермиона.

Решение прийти и выдать выпускникам дипломы он принял в последний момент, все утро проведя в северной башне и пытаясь договориться с замком. То ли Хогварцу и не нужна была его магия, то ли заряда в кристалле хватило, но оборонная система Основателей все же ушла в «спящий» режим, хоть и не с первой попытки. Северус не стал отключать ее совсем, попросив замок оберегать учеников, но что произойдет, если на территорию сунется, скажем, Рита Скитер или министерские инспекторы, предугадать было сложно. Он говорил с Хогварцем как с человеком — благодарил, просил помогать преподавателям, «передал» свои полномочия Макгонагалл, хотя попечительский совет еще не назначил ее официально. Минерва пыталась уговорить его заглянуть в директорский кабинет, но он наотрез отказался, памятуя незавершенную беседу с Дамблдором и не имея никакого желания ее продолжать. Наверное, он и впрямь не пошел бы на эту дурацкую церемонию вручения дипломов, если бы Гермиона утром не улыбалась так мечтательно. Она столь явно предвкушала этот вечер, что Снейп забеспокоился и решил проконтролировать ситуацию хоть как-нибудь. Ожидания оправдались: увидев ее, идущую к нему за дипломом, облаченную в длинное серебристое платье, придававшее ее коже матовое сияние, он едва сдержал эмоции. Она, несомненно, заметила загоревшееся в его глазах восхищение, кокетливо опустила ресницы, беря у него диплом и задержав пальцы в его ладони дольше, чем нужно. Он смутно осознавал, что на них таращится весь зал, и только это вынудило его выпустить ее руку и вернуться к списку. Когда все вышли во двор полюбоваться фейерверком, Северус поискал ее глазами, нашел в компании Поттера и Уизли и почти успокоился.

Из Большого Зала неслись заразительные звуки какой-то модной маггловской песни — он уже слыхал ее в Лондоне, когда ходил прогуляться. Близнецы постарались на славу. От их фейерверка у него до сих пор ком стоял в горле, хотя он никогда не считал себя сентиментальным. Когда современные ритмы вдруг сменились классическим вальсом, Снейп, не утерпев, осторожно заглянул в зал, стараясь не привлекать к себе внимание. Взгляд мгновенно выхватил среди танцующих серебряное платье. Гермиона танцевала с Драко Малфоем. Поттер, стрельнув глазами в их сторону, пригласил Паркинсон, хотя в танце вел неуверенно, словно никогда не делал этого раньше. Чудеса. За шесть лет учебы он ни разу не видел, чтобы Поттер в принципе смотрел на слизеринских девушек… равно как и Малфоя с гриффиндоркой. Глядя, как Драко чинно придерживает свою партнершу за спину, строго у кромки выреза, не касаясь обнаженной кожи, Снейп понял, что ему не слишком приятно на это смотреть. Нет, он знал, что поводов для ревности нет, но…

В голове невнятной тенью промелькнули другие руки, лежавшие на девичьей талии, и рыжий локон, выбившийся из прически.

«Нет. Нет, мне это безразлично. Все давно в прошлом».

— Профессор? — мягко проговорил девичий голос за спиной. Обернувшись, он увидел Луну Лавгуд. Длинные светлые волосы крупными завитками лежали на спине и плечах. Голубой цвет ей очень шел, хотя наряд был простоват по сравнению с тем, что она обычно носила.

«Глупости какие… Я что, еще и помню, кто в чем обычно ходит? С чего бы это?»

Раздосадованный, что его опять потревожили, да еще вызвали лишние мысли и воспоминания, он повернулся к ней и выпрямился во весь рост:

— Да, мисс Лавгуд?

— Вам нравится эта мелодия? — она беззастенчиво встала рядом с ним, почти касаясь его плечом, и тоже заглянула в зал.

— Она… приятна для слуха, — ответил он сдержанно, надеясь, что она уйдет.

— Почему же вы не пригласите Гермиону на танец? — светлые голубые глаза смотрели на него так бесхитростно, что заподозрить ее в каком-то злом умысле было просто невозможно. — Она очень хотела провести этот вечер с вами.

Мерлин, они что, сговорились все?

— Я уверен, мисс Грейнджер как-нибудь переживет мое отсутствие рядом с ней ближайшие полчаса, — процедил он, стараясь всем своим видом дать ей понять, что подобные разговоры неуместны. Лавгуд тряхнула головой:

— Зря. Она может на вас обидеться. А вам придется смотреть, как она танцует с другими.

И пошла в зал навстречу улыбавшемуся ей Лонгботтому. Снейп запоздало фыркнул, заметив на мальчишке ботинки из шкуры Нагини. Вот уж кто не боялся светить трофеями. Сам он пока не решился надеть сапоги, подаренные близнецами. И сомневался, что когда-нибудь решится.

Непонятно с чего расстроившись, он отвернулся и побрел прочь, хотя мог бы прямо сейчас войти в зал, вклиниться в эту разноцветную толпу и потанцевать с Гермионой, как ему только что и предлагали. И вряд ли его бы кто-нибудь осудил, хотя танцующий Северус Снейп наверняка вызвал бы ажиотаж и уйму новых сплетен. На всех школьных празднествах он обычно вызывался следить за порядком, а не развлекался, как другие учителя. Танцевать он не умел. Раз или два он ходил на бал с Лили, но ни разу не рискнул ее пригласить, хотя она, наверное, тоже ждала приглашения. Ждала-ждала — и в итоге танцевала со всеми, кроме него. А он сидел, смотрел и злился — на нее и на самого себя. Непонятно даже, на кого больше.

«Да что со мной такое?..»

Поразмыслив над своим состоянием еще какое-то время, Северус понял, что ему все равно никуда не деться от неприятных воспоминаний. И дело даже не в самой Лили. Просто ни одна девчонка ни за что не пошла бы с ним танцевать тогда, даже если бы он пригласил, и это все еще было обидно. И вспомнить-то нечего… Ему нравилась музыка. Нравилось смотреть на пары, действительно умевшие танцевать. Ему тоже хотелось хоть на мгновение стать частью этого. Ругая себя за идиотские мысли, он снова выбрался на улицу, побродил по галереям еще немного, пока не наткнулся на розарий, окончательно испортивший ему настроение. Чертов Флитвик… Дались ему эти розы. Как специально наколдовывал ко всяким балам, чтобы парочкам было где пообжиматься.

Ему семнадцать, в Большом Зале выпускной бал, а он порядком налакался сливочного пива и улизнул от однокурсников, чтобы проветрить мозги. Розы благоухали так, что он учуял этот сладкий аромат еще у двери. Он шатался по дорожкам кругами, пьянея от запаха еще больше, пока не услыхал в густых зарослях шорох и соблазнительный русалочий смех. Злорадно ухмыляясь, полез посмотреть, уже предвкушая, как потом сможет использовать увиденное в своих целях, и остолбенел, увидав знакомое платье и рыжие волосы, закрывавшие полспины. От ее прически ничего не осталось — жадные руки разворошили тщательно уложенные завитки и теперь нагло зарывались в густую копну, пропуская длинные мягкие пряди сквозь пальцы. Снейпа охватила мелкая противная дрожь. Он понимал, что делает себе только хуже, глядя, как Поттер лапает единственную девушку, о которой он мечтал до сих пор, но ноги будто приклеились к земле. Он не знал, что омерзительней — смотреть, как этот пижон тянет длинный подол вверх по ее ногам, или видеть, что она позволяет и даже поощряет это. Оглушенный запахами, злой, разочарованный и почти больной, он все же заставил себя отвернуться и уйти оттуда. Мерзкие чмокающие и хлюпающие звуки неслись вслед. По дороге попался изрядно захмелевший Сириус Блэк, фамильярно забросивший руку на плечи симпатичной однокурсницы и, очевидно, направлявшийся туда же.

— Чот ты какой-то унылый, Соплеус, — загоготал он, увидев Снейпа. — Неужели не с кем пообжиматься? Какая жалость! Но, может, если бы ты помыл свои лохмы…

Северус не ответил и просто прошел мимо, задрав нос, словно Блэка не существовало.

Потом он сидел на ступеньках парадного входа с очередной бутылкой чего-то алкогольного, которую ему всучил Мальсибер. Во рту и желудке было так гадко, будто напился воды из сточной канавы. Зашуршало платье, застучали каблучки. Запах фруктового шампуня едва чувствовался — все перебивал одеколон Поттера. Увидев его, она сморщила свой хорошенький носик:

— Ты что, не можешь напиваться где-нибудь в другом месте?

В груди заклокотало. К горлу подкатила желчь.

— Ну извини, — он одарил ее кривой ухмылкой. — В розах было занято.

На щеках Лили вспыхнули два ярких пятна, руки сжались в кулаки:

— Ты… ты подглядывал?! Да как ты посмел!..

— Ха… Больно надо смотреть, как Поттер трахает очередную подстилку.

— Скотина! — прошипела она, задохнувшись от обиды и гнева, и рванула прочь от него, подальше от его вульгарных реплик и трущобных манер, которые с момента их ссоры не улучшились ни на йоту. Даже ухудшились. Если бы ненависть могла убивать, он бы уже лежал на этих ступеньках, бездыханный. На следующий день, протрезвев и вспомнив этот отвратительный эпизод, он проклинал себя и свой дурной, пьяный язык на чем свет стоит, но ситуация вряд ли могла стать хуже. Лили давно решила, что им больше не по пути. И с каждым новым подобным эпизодом он только лишний раз подтверждал, что она права.

Гадость. Какой же он был хам и грубиян. Ведь мог тогда просто промолчать, он был не настолько пьян, чтобы не соображать, что говорит. Он сказал это специально, чтобы обидеть ее еще больше. Чтобы она почувствовала, как это больно. Точнее, чтобы больно было не только ему.

Зачем он это вспомнил? Только потому, что увидел этот треклятый розарий?

Снейп уже почти выхватил из рукава палочку, чтобы сжечь цветы, но вовремя одумался. На это наверняка уйдет весь заряд кристалла, который может понадобиться для чего-нибудь еще. Стиснув зубы, он задержал дыхание, чтобы не чувствовать запаха, и быстро пошел по дорожке, надеясь поскорей выбраться из этих зарослей. Дорожка, как назло, почему-то не заканчивалась, а петляла туда-сюда. И когда Северус уже решил было наплевать на правила приличия и просто проломиться сквозь кусты, справа что-то блеснуло, и он остановился как вкопанный, увидав сидящую на маленькой узкой скамеечке Гермиону. Платье искрилось в лунном свете, делая ее немного похожей на какого-нибудь сказочного духа.

— Ты… что здесь делаешь? — выдохнул он, с подозрением оглядевшись и не найдя никакого намека на романтические посиделки.

— Жду тебя, — ответила она, глядя на него снизу вверх.

— Разве танцы уже закончились?

— Нет. Но я ждала, что ты вернешься в зал, а ты не пришел.

— Мне там делать нечего. Люди без чувства ритма — чрезвычайно жалкое зрелище.

— Жаль, — она накрутила на палец тонкую прядку, падавшую из прически ей на шею, — а я надеялась, что ты приревнуешь. Немножко.

Снейп иронически задрал бровь:

— Ты хочешь, чтобы я ревновал?

— Я даже с Драко танцевать пошла. Уж после этого ты был просто обязан приревновать, — она притворно вздохнула. — Неужели совсем ничего?

Снейп скрестил руки на груди. Что за глупый флирт? Или это часть праздничной программы? Но на лице Гермионы было такое же бесхитростное выражение, какое он уже видел сегодня у Лавгуд.

Девчонки.

— Ну… может быть, чуть-чуть, — признал он, в конце концов решив, что в эту игру можно играть вдвоем. Гермиона улыбнулась и поднялась на ноги, оправив платье:

— Хорошо. А то я почти расстроилась.

Снейп не отказал себе в удовольствии медленно осмотреть ее всю, с головы до ног и обратно, задержав взгляд на верхней из трех тонких лент под грудью. Декольте было довольно скромным, не открывая ничего лишнего, но это почему-то необычайно раззадоривало и вызывало желание заглянуть, что же там, под тканью, в лунном свете казавшейся обманчиво прозрачной. Не то чтобы он этого не знал.

— Не похоже на традиционные наряды от мадам Малкин, — заметил он. — Откуда платье?

— Из маггловского магазина. Напрокат взяли. У Джинни и Луны было мало денег, и мы решили, что там будет дешевле. Тебе нравится?

В груди неприятно кольнуло, когда его осенило:

— У тебя что, не было денег на платье?

— Были. Но напрокат удобней. Какой смысл покупать, чтобы надеть один раз, а потом повесить в шкаф и забыть? Все равно в таком больше некуда ходить.

— Я бы придумал, куда, — буркнул он, снова окидывая ее взглядом. Она была красива. Нет, просто-таки бессовестно хороша. Но он почему-то не мог себя заставить произнести это вслух. — Тебе идет. И если ты хочешь его оставить, я могу…

Гермиона качнула головой. Шагнула вперед, ухватилась пальцами за пуговицы его сюртука:

— Нет. Но если ты захочешь купить мне другое, я буду рада.

Колючки в груди исчезли так же быстро, как и появились. Он приобнял ее за талию:

— С чего вдруг такое… фривольное настроение? И что мы вообще делаем в этих кустах?

— То, что и положено делать на балу, — шепнула она и прижалась губами к его губам.

Целоваться с ней среди этих чертовых роз оказалось так вкусно и волнительно, что он все никак не мог остановиться. Он в принципе не мог ею насытиться, сколько бы раз ни целовал. Сколько бы раз ни касался ее мягкой кожи, обнимал, гладил или просто держал за руку. Чем дольше он смотрел на нее, тем притягательней она становилась, и даже если они не виделись каких-то пару часов, все равно с трудом могли оторваться друг от друга. Естественно, стоило ей обнять его за шею, запустить пальцы в волосы, прижаться покрепче — и все мысли о былых школьных неудачах напрочь испарились.

Оторвавшись от ее рта, чтобы перевести дыхание, Северус провел ладонями по полуобнаженной спине, слегка впиваясь пальцами в тонкую ткань на талии. Заглянул в затуманившиеся карие глаза и только сейчас заметил, что вокруг них мерцают сотни светлячков — на цветах, листьях, в воздухе, и даже на его мантии и ее платье.

— Это все замечательно, — произнес он чуть слышно, — но все-таки… с чего вдруг? Не замечал за тобой… тяги к подобному, — он обвел розовые кусты красноречивым взглядом. Гермиона крепче обняла его за шею и потерлась носом о его нос:

— Чтобы у тебя об этом месте остались более приятные воспоминания.

Снейп содрогнулся. Неужели она и это видела?

Девушка снова потянула его к себе, удерживая его голову обеими руками, чтобы не дать отстраниться.

— Погоди, — попытался возразить Северус, перехватывая ее запястья. — Стой… что… прямо здесь?

— Именно здесь, — шепнула она в его приоткрытые губы. — А то тебе о своем директорстве и вспомнить будет нечего. Ни одной студентки не соблазнил… тихо-тихо, это шутка, — добавила она поспешно, едва он открыл рот, чтобы осадить ее.

— По-твоему, директор школы имеет право вести себя настолько безнравственно? — возмутился он.

— Я же не предлагаю тебе бегать за несовершеннолетними. Со мной же можно. Так что если у тебя остались какие-то фантазии на этот счет…

— Какая трогательная забота о моих нереализованных фантазиях, мисс Грейнджер, — язвительно отметил он, сдаваясь и закутывая ее в полы своей мантии, чтобы было не так заметно с дорожки. — Мне прямо страшно, что еще ждет меня в будущем.

— О-о-о, — улыбнулась Гермиона, изогнув бровь, — в будущем будут еще более… жаркие воспоминания. Да и вообще… Ты видел, как они все на тебя смотрели?

— Кто? — не понял Снейп.

— Девочки. Сегодня почти каждая с удовольствием прогулялась бы с тобой сюда.

— Не говори ерунды, — отрезал он. — Я им в отцы гожусь.

— Ну и что?

И правда — ну и что? Глупо предъявлять претензии к возрасту, когда уже целуешься на школьном дворе с восемнадцатилетней девушкой. Нет, фантазий о соблазнении студенток у него никогда не было, но Северус вдруг почувствовал себя необычайно живым. Старые воспоминания тускнели, отдалялись и теряли силу под напором гриффиндорской умницы. И он в кои-то веки не боялся показать ей те свои стороны, которые столько лет прятал от всех.

— Им, видимо, просто любопытно… к примеру, послушать о пожирательских буднях, — едва выдавил он в качестве последнего аргумента — рот уже был занят, голова приятно потяжелела, а в теле начал тлеть вот-вот готовый разгореться пожар. И это было хорошо.

— Мне тоже любопытно, — напомнила она между поцелуями. — Для самого интересного удалимся в более уединенное место, но прямо сейчас ты мог бы действовать настойчивей… Меня ведь тоже никто никогда не приглашал в розарий…

На соседней дорожке Рон Уизли, красный как рак, тащил за руку Лаванду Браун, стремясь как можно скорей убраться от того места, где они только что видели…

— Да подожди! — упиралась Лаванда, оглядываясь и жадно всматриваясь в заросли роз. — Ты это видел? Кто это там... о-о-о бо…

— Пошли, пошли отсюда, нечего тут, — шипел он на подружку, но та продолжала таращиться на теперь уже бывшего директора, страстно целовавшего Гермиону Грейнджер среди розовых кустов. О том, что еще скрывала милосердно широкая черная мантия, даже думать не хотелось.

— Нет, ты видел? — восхищенно выдохнула она. — Как он ее… а мы еще думали, ну что она в нем нашла? Кто бы мог подумать! Я даже не представляла…

— Вот и не представляй, — оборвал ее Рон, молясь про себя, как бы Ужас Подземелий их не услышал, иначе их обоих в этих розах и закопают. — Скажешь хоть кому — голову оторву.

— Ты варвар! — заявила ему девушка, выдергивая руку из его пальцев, но он тут же обхватил ее за талию и поволок прочь:

— Нечего пялиться, кому сказал… Черт, я теперь никогда не смогу смотреть на розы!.. Пошли, возле совятни есть хороший уголок, я его давно приметил.

— Но я хотела здесь, — надулась Лаванда, вытягивая шею, чтобы рассмотреть еще хоть что-нибудь.

— Н-ну, — Рон, не удержавшись, ухмыльнулся, — кажется, здесь уже занято.

* * *

— Вы не сосредотачиваетесь, мисс Грейнджер. Еще раз.

Гермиона, мокрая с головы до ног, «вынырнула» из океана золотистых линий, тяжело дыша. Каслригг не поддавался. На середине упражнения она теряла концентрацию, блоки слетали, и она уже не могла контролировать силу заклинания.

— Я не понимаю, как это должно ощущаться, — пожаловалась она. Маккирби невозмутимо вызвал энергетическую схему взмахом палочки:

— Я вам уже много раз показывал.

— У меня картинка не соответствует ощущениям. Вы сами сказали, что у каждого ментальщика все индивидуально. Я не могу нащупать… свое.

— Потому что витаете в облаках. Ваш блок сейчас пробить — проще простого.

Гермиона бросила виноватый взгляд на сидевшего в отдалении Северуса. Он едва заметно качнул головой и поджал губы в знак неодобрения.

Ну вот чего они от нее хотят? Попробовали бы сами справиться с таким мощным потоком!

Она вновь потянулась к лей-линии, мысленным взором прослеживая ее от каменного круга к Хогварцу. «Витаете в облаках», как же. Скорей, зарылась в землю по уши. С выпускного прошло уже больше недели, и с первых же часов, проведенных в Мунго в качестве ученицы целителя, ей стало ясно, что учеба еще и не начиналась толком. Она дважды в день обходила пациентов вместе с целителем и несколькими другими учениками, слушала объяснения по диагнозам, училась читать схемы, а потом их загоняли в лабораторию готовить ингредиенты для зелий. Трижды в неделю — лекции по основам колдомедицины и практика оказания первой помощи. Каждому выдавали длиннющие списки литературы для самостоятельного изучения. Раз в месяц — устный экзамен по прочитанному. Кто не справлялся с ингредиентами или плохо усваивал материал — отправлялся на уборку кладовых и палат, а потом все равно был вынужден нагонять пропущенное. Гермиона едва выкраивала несколько минут, чтобы заскочить к мистеру Уизли на пятый этаж. Для визитов в Отдел Тайн ей выделили время безо всяких вопросов, но учитывали чуть ли не посекундно, тщательно записывая, когда она приходила и уходила. Поскольку остальным ученикам не позволяли вообще никаких отлучек в течение дня, Гермиона предполагала, что Маккирби или сам Кингсли потянули кое-какие ниточки, и руководству Мунго пришлось смириться. На проект с кристаллами время оставалось разве что по выходным да по ночам, но Северус не разрешал ей торчать в лаборатории ночью и гнал спать.

— Я тебе говорил, что ты еще пожалеешь о своем решении идти в Мунго, — напоминал он ей, впрочем, без тени сарказма.

— Говорят, надо просто втянуться, — упрямилась она, не желая признавать, что ей и впрямь трудно.

— Ага. Года через три как раз втянешься.

Разумеется, она могла бы бросить. Но это означало, что Отдел Тайн возьмется за нее уже всерьез и начнет привлекать к другим проектам, а этого ей не хотелось.

— Мне кажется, у вас нет нужной мотивации, мисс Грейнджер, — тихо произнес невыразимец, возвращая ее в реальность. — Вы до сих пор слабо представляете, какие возможности это может вам дать. И для чего вообще мы пользуемся лей-линиями.

— Вы уже объясняли, для чего.

— Значит, плохо объяснял.

Она злилась. На него, на себя, на всю эту ситуацию. Но других вариантов не было.

В бесплодных попытках взять энергию под полный контроль прошло еще несколько дней. Северус каждый вечер встречал ее дома, и за ужином они обсуждали то, что он успел сделать по кристаллам без нее. Гермиона подозревала, что он занимается не только своим учебником и кристаллами — по вечерам он выглядел таким же уставшим, как в период директорства в Хогварце. Но он ничего не говорил, а она не расспрашивала, резонно полагая, что он расскажет сам, если будет нужно. Лишь на самой грани сна и бодрствования, когда он расслаблялся настолько, что переставал держать блок, она осторожно «вливалась» в него, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Жаль, что боевая медитация не сработала. Когда он предложил попробовать, она сначала расстроилась, что совсем упустила из виду настолько очевидный вариант, потом воспряла было духом, что они нашли идеальное и легкое решение. Однако надежды не оправдались: Северус честно выполнял все, что требовалось для вхождения в медитацию, Гермиона даже видела его в «сети» (хотя это, вероятно, было благодаря связи через лей-линию), но сколько бы она ни пыталась перекачивать в него энергию дистанционно, это ничего не давало — он ощущал прилив, но не мог воспользоваться этой магией. Она проходила через него, не задерживаясь и не позволяя «захватить» ее, чтобы направить в заклинание. Почему тогда он мог колдовать при физическом контакте с источником, было совершенно непонятно.

Очередная загадка. И если даже в Отделе Тайн ничего не знают о том, откуда берется магия, означает ли это, что надо просто прекратить попытки и использовать то, что есть?

Выйдя из камина в Атриуме, Гермиона по обыкновению направилась к лифтам, чтобы спуститься в Отдел Тайн, но у лифтов ее ждал Маккирби.

— Разве мы не будем сегодня заниматься? — удивилась она, озираясь в поисках Северуса. Невыразимец сунул руки в карманы:

— Будем. Но чуть позже. Я передвинул встречу.

— Но меня будут ждать в…

— Это не займет много времени. Закончим по плану, как и договорено.

— Ладно, — она с подозрением уставилась на его карманы, и он тут же вытащил руки, демонстрируя пустые ладони. Гермиона и не пыталась скрывать свое недоверие. О том, что именно оно может мешать ей нормально воспринимать инструкции, она не думала, хотя стоило бы вспомнить уроки окклуменции Гарри и Снейпа, окончившиеся полным провалом ровно по той же причине. — Так где Северус?

— Будет через пятнадцать минут. Я хочу кое-что показать вам, мисс Грейнджер.

— Я без него не пойду.

— Все еще считаете, что у меня есть злой умысел по отношению к вам? — он улыбнулся одними уголками губ, но глаза оставались холодными.

— Мы договаривались, что все занятия будут проводиться только в его присутствии.

— Это не имеет отношения к занятиям. Но, возможно, вам станет понятнее, почему меня так интересуют лей-линии и способы передачи энергии.

— Разве вам можно говорить об этом? — прищурилась она. — Мой уровень допуска по-прежнему нулевой. Нам разрешено говорить только о моем случае.

— Я получил разрешение рассказать вам о... об этой части проекта. Не думайте, что я отношусь к этим вопросам легкомысленно. Но сейчас я и впрямь не вижу другого выхода, кроме как показать вам это. Возможно, это поможет вам по-настоящему включиться в процесс. Если позволите…

И протянул ей руку для аппарирования. Гермиона нахмурилась. Ей это совсем не нравилось. Почему он не хотел дождаться Северуса? Или разрешение касалось только ее? Но ведь она все равно расскажет… если только он сейчас не принудит ее дать клятву. Что делать? Предупредить по ментальной связи? Или вообще молчать? Ну что такого этот человек может ей показать, если ему разрешили посвятить в это фактически постороннего? Вряд ли что-то серьезное. Скорей он может попытаться сыграть на чувствах. Или вызвать жалость. Да, это вероятней всего.

А если и рискнет что-то предпринять... Что ж, ей достаточно просто отпустить контроль, и она сотрет в порошок любого, кто захочет ей навредить. Так себе перспектива — разбираться потом с авроратом.

Нехотя взяв его за руку, она позволила ему аппарировать. Мгновение спустя они очутились на узкой, вымощенной брусчаткой улочке. Маккирби тут же выпустил ее и знаком предложил следовать за ним. Гермиона, подавив поднимавшееся волной любопытство, огляделась по сторонам:

— Это… это что, какое-то колдовское поселение?

— Маггловское, мисс Грейнджер.

— Почему же мы вот так в открытую аппарируем среди бела дня? — возмутилась она.

— Это официальная точка для аппарации, здесь стоят магглорепеллентные чары.

— Посреди улицы?!

— В это время суток здесь всегда пусто.

— Но мы в колдовской одежде!

— Я же сказал — всего пятнадцать минут, — начиная раздражаться, ответил он. — Проверено, Статут соблюден. Идите за мной.

Они миновали несколько домов и остановились у живописного палисадника, скрывавшегося за невысоким забором. Маккирби заглянул через ограду и жестом поманил Гермиону ближе:

— Смотрите.

Гермиона тоже заглянула во дворик, но увидела там только самую обыкновенную с виду женщину, возившуюся с цветочной клумбой. Волосы спрятаны под косынкой, футболка, потертые джинсы, на руках резиновые перчатки. Маггла как маггла. Не старше тридцати пяти, симпатичная.

Маккирби без предупреждения толкнул калитку и вошел во двор. Гермиона открыла было рот и схватилась за палочку, еще не зная толком, что собралась делать, но женщина даже головы не подняла. Как будто она была здесь одна. Невыразимец остановился в двух шагах от нее:

— Можете подойти, мисс Грейнджер.

— Это что, какие-то особые чары невидимости? — предположила она, с опаской присоединяясь к нему и еще раз осматривая женщину с головы до ног. — Кто она? Я думала, она маггла.

— Так и есть. И, нет, я не применял никаких чар.

Гермиона недоуменно уставилась на него. Снова на женщину. Опять на него.

— Не понимаю, — признала она, нервно вертя палочку в пальцах. — Почему она нас не видит? Магглы ведь нас видят, потому нам и нужен Статут.

— Несколько лет назад нашему отделу поручили провести… эксперимент, — отозвался Маккирби, неотрывно глядя на женщину, как ни в чем не бывало копавшуюся в цветах. — Если бы он удался, мы нашли бы способ передавать магию сквибам. Возможно, даже магглам.

У Гермионы внутри все похолодело. Она в ужасе отступила на шаг, крепче сжав палочку. Маккирби не сдвинулся с места:

— Вы умная девушка, мисс Грейнджер. Вы наверняка уже поняли.

— Она… она была волшебницей? И потеряла силу? Как Северус?

— Нет. Она маггла и была ею. Но с тех пор она не видит ни волшебников, ни магии, даже если ее открыто творить у нее под носом.

— Но… как такое возможно?

— Я не знаю. И никто не знает. Но я надеялся, что мы сможем это выяснить. Если я пойму, как именно и почему мы воспринимаем магию и можем ею пользоваться… если я пойму, как можно подключить к лей-линии людей, опустив условие жертвы… возможно, мне удастся обратить этот процесс.

Гермиона облизала губы. Еще раз осмотрела женщину и стоявшего рядом невыразимца. Его лицо ничего не выражало. Но ей показалось, что в его глазах промелькнула тень чего-то, похожего на…

— Вам-то что с этого? — спросила она вполголоса, уже понимая, что ее только что плотно подцепили на крючок. Причем, безо всяких усилий. — Нет, с точки зрения науки это, безусловно, очень интересный случай, и для соблюдения Статута это, наверное, было бы полезно, не пришлось бы прятаться от магглов, если… если это не причиняет им вреда. Но…

Маккирби повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза:

— Потому что эта женщина — моя жена. И теперь я для нее не существую.

Примечание к части

Платье Гермионы:

https://i.pinimg.com/564x/75/9e/da/759edaff5ebe2758592ead9301ad2112.jpg