Индия (гет)

Я начинаю забывать. Прошло так много времени с тех пор, как я выходила наружу, что наврятли сейчас вспомню, какого испытывать дуновенье ветра на коже. Я чувствую жар солнца, но даже не смею открывать окна, потому что может произойти нечто страшное. Такое, что даже у Ремуса и Северуса темнеют глаза, и я знаю достаточно, чтобы ни о чем не спрашивать. Какой бы темноты они ни боялись, я буду всячески избегать ее, ибо счастье в неведении. Я не могу вспомнить, какая трава на самом деле. Мне нравился запах свежескошенной травы, то, как она прилипает к ступням, оказываясь потом повсюду. Не могу вспомнить дождь, его вкус и свежий запах. Последнее время я мало что помню. Я знаю. Знаю теоретически, что я чувствовала и видела. Картинки все еще живы в памяти, но такое ощущение, что я просто нахожусь в чужом сознании. Они скучны, безжизненны, а их краски поблекли. Последний раз я видела небо над плечом Флинта, в то время как он пытал меня. Миллиарды звезд мерцали, будто свечки, той ночью. Помню, хотела дотянуться до них между проклятиями. Помню, что они стали красными, когда от напряжения кровеносные сосуды лопнули в моих глазах. Северус до сих пор удивляется, что я могу видеть и говорить. Последний раз я чувствовала траву, лежа в ногах Флинта, сжимая ее в кулаках и вырывая с корнем. Помню, как скребла землю руками и как сломала ноготь на указательном пальце о камень. Было больно. Но именно это меня и поразило — как я могла ощущать такую ничтожную боль по сравнению с той, что мне пришлось испытать? Последний раз я чувствовала дождь на своей коже, когда помогала донести вас до штаба Ордена. Ваше тело обмякло и казалось безжизненным. Я не видела ваших глаз с тех пор, как закрыла их, уложив вас на эту кровать. Это было восемь лет назад, профессор.Все закончится завтра. Завтра я увижу траву и звезды на небе, почувствую ветер на своей коже. Завтра мы собираемся сражаться лицом к лицу с Пожирателями. Завтра закончится все. Не могу сказать, что напугана. Я в оцепенении. Слишком долго мы ждали этого момента. Мишель и Джуд я отправила в безопасное место в Эссексе с помощью портключа. Но это не достаточно далеко, потому что если мы проиграем, они будут в опасности. Но это лучше, чем оставаться здесь. Мишель не хотела оставлять Драко. И пока он отвлекал, я ее обездвижила. Последний раз я видела девочек, когда Джуд крепко стиснула руку сестры и свою палочку, а Волшебник был зажат между их телами, исчезая в вихре пространства. Я пыталась заставить Драко пойти с ними — наврятли его отсутствие как-то изменит ситуацию. Возможно, Мишель осталась бы и боролась, и не была бы самой юной в наших рядах, но мне хотелось спасти ей жизнь. Драко этого тоже хотел, но должен был сражаться. Это теперь и его война. Его война, потому что, если мы одержим победу сегодня, то выиграем окончательно, и Драко потеряет то единственное, что у него осталось от старого мира. Я приняла тот факт, что теоретически Драко станет моим сыном. Бумаги все подписаны, и теперь осталось их и документы на удочерение отправить в Министерство, когда оно откроется. Северус даже удалил из организма Драко все зелья и заблокировал действие заклятий еще месяц назад. Хоть Мишель мне ничего и не говорила, но кажется, моя пятнадцатилетняя дочь беременна. Миссис Браус назвала бы ее «невестой войны». Думаю, Драко успокаивает тот факт, что теперь он не последний из рода Малфоев, даже если что-то пойдет не так. Это еще одна причина, по которой я не позволила Мишель сражаться. Знаю, что мой отец хотел мальчика, чтобы тот продолжил семейную линию, но родилась я. Поэтому не могу обвинять Драко в том, что у него были подобные мысли и он так хотел наследника. Моя дочь пробудет еще, как минимум, двое суток без сознания от моего заклинания. К тому времени все закончится. Ничего не могу с собой поделать, но мечтаю о внучке, которую вырастят в мире и порядке. Мир волшебников не продержится долго. Слишком многие умирают от голода. Слишком многие уже умерли. Думаете, вам понадобятся стены, чтобы выдержать осаду? Волан-де-Морт очень хитер. Держит весь мир взаперти и без стен.Темный Лорд выбрал время для битвы, а мы — место. Это были цивилизованные переговоры, и ни один из парламентеров не был атакован. Это напомнило мне светсткую дуэль, вот только это было сражение двух армий и поводом послужило нечто большее, чем задетая гордость. Многие думали, что мы должны закончить войну у подножия Хогвартса. Я в свою очередь возражала против этой глупости на собрании Ордена Феникса. Не хочу, чтобы моя дочь или внучка пошла в школу, где земля пропитана свежей кровью. Минерва, там были все. Все проверенные члены Ордена Феникса разного возраста. После смерти Дамблдора у нас не было подобных собраний. Нам пришлось расширять пространство штаба всеми мыслимыми заклинаниям, чтобы все вошли. Живя в этом доме, можете назвать имена всех членов Ордена? Я не смогла. Некоторые еще так молоды, Минерва! Не возражаете, если я буду называть вас по имени? Последнее время я всех зову по имени. Возможно, это я стала старше.Мне было шестнадцать, когда начала сражаться на передовых. Двадцать, когда меня назначили на исследовательские работы в этом доме. Мне уже даже не тридцать, много больше. Когда я резко встаю, начинает болеть спина, и нужно несколько минут, чтобы вправить ее. Колени болят, и, клянусь, кости хрустят громче, чем старая лестница. Когда идет дождь, у меня даже волосы болят. Никогда не думала, что волосы могут болеть! Я хочу быть на поле битвы, но не продержусь и минуты — двигаюсь уже недостаточно быстро. Северус пришел ко мне вчера вечером просить, чтобы я осталась здесь с вами. Я отказала. Могу поспорить, он хотел возразить. Я ответила, что не буду лезть в самый эпицентр событий, но просто обязана быть на поле. Если потребуется, могу лечить людей. Завтра займу свое место среди горстки целителей, которые у нас еще остались, и тех, у кого есть талант к медицине, как у меня. Северус вообще не хочет, чтобы я там была. Хочет спрятать меня где-нибудь в целости и сохранности. Я его понимаю — сделала бы то же самое с ним. Но ни у одного из нас нет выбора, потому что это наша война. Война грязнокровок. Война полукровок. Конец мира волшебников. Мы с Северусом долго разговаривали. Я рассказала ему об Индии, а он — о вашем мире. Это и мой мир тоже, вот только меня сюда никто не приглашал. Северус говорит, ирония заключается в том, что только грязнокровки ценят то, что мы все потеряли. Только мы до сих пор мечтаем о мечте. Я должна была ударить его за то, что назвал меня грязнокровкой, но вместо этого я его поцеловала. Возможно, это все из-за нервов, но мы ночевали в одной постели. Шокированы? Думаю, уже ничто не может вас шокировать, ведь вы выслушивали нас все эти годы. Думаю, лишь заметили, что все к этому и шло. Он не смеялся над моими шрамами.Рон смеялся, когда заметил их в прошлом году, вломившись в мою комнату. Я переодевала окровавленную мантию после того, как оказала помощь раненым. Мне не хватило магии, чтобы закрыть дверь с помощью заклинания — настолько я была истощена. Не думала, что кто-то войдет ко мне без стука. А он ввалился в комнату и засмеялся. Показывая пальцем, спросил, почему я не вылечила рубцы. Идиот. Невозможно избавиться от шрамов от проклятий. Дружа с Мальчиком-Который-Выжил, можно было об этом догадаться. Я сказала ему это, и Рону стало не по себе. Больше он не смотрел мне в глаза. У него есть свои собственные шрамы, должны быть — слишком долго сражался на передовых. Почему тогда он смеется над моими?Кажется, Северус не возражал. Конечно, у него есть свои собственные проблемы и шрамы, которые он скрывает. Темная Метка на его руке до сих пор не потускнела и также зловеще выглядит. Несколько лет назад Гарри выяснил, как помешать Волан-де-Морту добраться до Северуса через метку. Он прошептал что-то на Парсултанге, но сам рисунок свести не смог. До сих пор это причиняет ему боль, и, боюсь, не только физическую. Даже лежа в моей постели, Северус пытался спрятать Метку от меня.Не знаю, что с нами будет, если мы выживем. Мне некуда идти. У меня неоконченное образование, нет никаких реальных навыков — не думаю, что военные исследования и антикризисное управление будут пользоваться спросом. Минерва, обещаю одно: я удостоверюсь, что Орден о вас позаботится. Прослежу лично. Вы заслуживаете гораздо большего. Проснувшись сегодня утром, я заметила, как Северус наблюдал за мной. Он улыбался. Мне нравится его улыбка. Вы видели ее когда-нибудь? Он редко делает это искренне. В его глазах плясали искорки, и на лице появились тоненькие морщинки. Мы лежали в постели, наслаждаясь друг другом, до тех пор, пока не пришло время отправлять Джуд и Мишель в Эссекс. Если бы я могла, была бы рада узнать больше о его улыбке. Если мы выживем сегодня. Мне могло бы понравиться помнить ее. Возможно, мы могли бы сделать это вместе. Возможно. Возможно, он поможет мне хранить эту память.