Слишком близко (джен)

Долго Грейвз не выдержал. Спать ему не хотелось, читать не было желания, и он, не в силах оставаться на месте, принялся расхаживать по спальне из стороны в сторону. Беспокойство гнало его в библиотеку, к источнику возможной угрозы, и в конце концов он уступил своей тревоге.

— Я не помешаю? — остановившись на пороге, из вежливости осведомился он. Гриндевальд поднял на него насмешливый взгляд.

— Ни в коей мере, — проговорил он. Немецкий акцент, обычно едва заметный в его речи, на этот раз прозвучал резко и почти нарочито. — Как вы себя чувствуете?

Это представление, разумеется, предназначалось для Кис. Та сидела рядом с Гриндевальдом, склонившись над тетрадью Джонса, и у её левого локтя зависли перо и чистый лист. Ещё несколько, уже исписанные от края до края, лежали под тетрадью.

— Превосходно, — привычно солгал Грейвз. — Я могу быть чем-то вам полезен... дамы?

Гриндевальд пронзил его испытующим взглядом.

— Предполагаю, что вскоре нам понадобится ваша помощь как ритуалиста, — с некоторой неохотой сказал он.

— Простите, что? — переспросил Грейвз, ощутив, как по спине пополз холодок.

— До меня дошел слух, что вы разбираетесь в тёмных ритуалах, мистер Грейвз, — произнёс Гриндевальд. Тонкие пальцы его нынешней личины бездумно крутили палочку, то и дело сверкавшую отблесками на полированном дереве.

— Слухи — не слишком надежный источник информации, — раздражённо отозвался Грейвз, прекрасно поняв, что долго отпираться не получится. Одно лишнее слово в присутствии Кис — и ему уже не отмыться.

— Мне очень пригодился бы ваш опыт, — после короткой, едва дольше вздоха, паузы многозначительно протянул Гриндевальд.

Так он все же умел наблюдать и делать выводы — а Грейвз, поспешив вмешаться в его самодеятельность, выдал одну из самых неприглядных своих тайн.

Он не практиковал темную магию, никогда не чертил знаков кровью — ни своей, ни чужой — никогда не рвался к тому, что превышало бы возможности дара, данного ему природой. Только изучал, рассчитывал вектора сил, искал слабые места и способы противодействия, никогда не переступая черту. Он понимал, с чем могут столкнуться его люди и как с этим справиться, и полагал своим долгом как можно больше узнать загодя, не дожидаясь момента, когда от недоступных и ненужных большей части магов знаний будет зависеть чья-то жизнь.

Его взгляды шли вразрез с официальной позицией МАКУСА, однако обнародовать их он не спешил.

Но о чем ещё мог знать — или догадываться — Гриндевальд? Думать об этом не хотелось.

— Я не ритуалист, — жёстко повторил Грейвз. И, сделав над собой усилие, неохотно признал: — В лучшем случае теоретик. Так какого рода помощь вам нужна?

— Насколько мы сумели понять, это что-то вроде ритуала четвёртой ступени посвящения. Если не ошибаюсь, открывший лаз для тварей лично умертвил не менее трёх человек и нескольких животных, возможно даже волшебных.

В лице Кис при этих словах ничего не дрогнуло — упоминание чужой жестокости выпускницу Дурмштранга не пугало.

— И самое интересное, — продолжил Гриндевальд, — что в тетради нет никаких записей о том, как обратить этот ритуал вспять или как прервать существование вызванных тварей после того, как они исполнят свою задачу. С точным переводом мы пока не закончили, но общее представление уже получили — и не нашли ни одного, даже самого незначительного упоминания о том, что нас действительно интересует.

— Так что же вы собираетесь делать? — не выдержал Грейвз.

— Что? Считать, долго и нудно. Боюсь, мне также может понадобиться обратный портключ, в вашей библиотеке не хватает кое-какой литературы.

Гриндевальд едва заметно подчеркнул слово "обратный", и Грейвз невольно поморщился. Да, по легенде знаток тёмной магии прибыла из Мюнхена портключом... Выходит, он хотел получить настоящий портключ? Неужели он, вопреки прежним своим намерениям, все-таки собрался сбежать? Сомнение шевельнулось в душе Грейвза, но он отогнал его. Пока что Гриндевальд честно выполнял свои обещания, да и, откровенно говоря, уйти он мог в любой момент.

— Я позабочусь об этом, — сухо проговорил Грейвз.

— Если вас не затруднит, сэр. И ещё мне, пожалуй, нужно будет послать телеграмму. Обычную маггловскую... простите, не-мажескую телеграмму.

— Разумеется, — кивнул тот. — Напишите, я распоряжусь, чтобы её отправили.

— Дайте мне ещё пару минут.

Грейвз снова кивнул и вышел. В книгах он мог покопаться и позже, сейчас нужно было уведомить о новой просьбе тёмного мага Серафину. А ведь о ней попросту забыли, никто не сообразил, что нужно было доложить мадам Президент об успехе предприятия... Да и Джонса нужно было вытащить из его квартиры и взять под арест, пока на него не наткнулся кто-то из служащих или гостей.

Спустившись вниз, Грейвз продиктовал список задач нисколько не удивлённому Абернати — и запоздало спохватился:

— Простите, это не ваша работа. Забудьте, я сейчас отправлю кого-нибудь из авроров.

— При всем уважении, сэр, но я думаю, что аврорам стоит поберечь силы для дел более важных, — заявил Абернати. Кажется, он уже отошёл от своего приключения и теперь смотрел на Грейвза спокойно и серьёзно. — Я справлюсь.

Он двинулся было к двери, но, не сделав и пары шагов, вдруг замер и обернулся к начальнику.

— Мистер Грейвз, вы не сердитесь на меня? — беспомощно спросил он.

— С чего бы?

— Я проиграл ваши деньги, ваши драгоценности...

— Я на это и рассчитывал, потому и выдал вам именно такую сумму, — отмахнулся Грейвз. — И спасибо, что избавили меня от этих кошмарных часов, мистер Абернати. Что-то ещё?

— Да. — Абернати понизил голос: — Как вы думаете, он действительно заберёт мисс Куини?

— Мы ему не позволим, — твёрдо сказал Грейвз, вовсе не испытывая в этом уверенности. Он не смог защитить от Гриндевальда даже себя самого, куда ему спасать ещё кого-то? — К тому же Гриндевальду в первую очередь нужны не пешки, а преданные ему всей душой сторонники — а обе Голдштейн ясно дали ему понять, что не разделяют его идеалов. Не тревожьтесь, Абернати. Ступайте к мадам Президент и возвращайтесь как можно скорее.

Стоило Абернати скрыться, как на лестнице появился Гриндевальд. Он всё ещё удерживал женский облик, но в присутствии одного только Грейвза совершенно перестал следить за своими манерами. Он даже не удосужился найти замену брошенным в коридоре туфлям и продолжал ходить по дому босиком, словно не сознавая, насколько неприличным это выглядело. Вот и теперь Гриндевальд торопливо сбежал вниз и, присев у столика, принялся быстро писать на первом же подвернувшемся листке.

— Это телеграмма в Мюнхен, — пояснил он.

— Зачем вам Мюнхен? — с подозрением осведомился Грейвз.

— Мне нужно забрать одну книгу, её должны достать и подготовить, — без тени насмешки ответил Гриндевальд. — Как я и говорил, ваша библиотека богаче, чем я мог ожидать от человека вашего склада ума, но некоторой литературы там и вправду не хватает. Вам она не понравится, но в нашем деле будет весьма полезна.

— Очередная темномагическая дрянь?

— Предпоследний уцелевший список "Ритуалов во зло и пользу" Гарпия Злостного. Последний — в Министерстве магии Японии, я не вижу смысла связываться с ордой агрессивных волшебных лисиц, если у меня есть собственная книга.

Прошло несколько минут. Гриндевальд то ли размышлял над текстом телеграммы, то ли изображал раздумья, наслаждаясь молчаливым раздражением ждавшего результата Грейвза. Вскоре хлопнула дверь и на пороге вновь показался Абернати, несущиий в руках продолговатый деревянный футляр.

— Вам удалось увидеть Пиквери? — спросил Грейвз, удостоверившись, что Маркиз признал хозяина и был недоволен лишь тем, что в футляре не нашлось для него угощения.

— Да, сэр, удалось. Я всё передал мадам Президент, она обещала помочь с портключом. Что касается Джонса — у нас нет лишних людей, а если учесть, что в его апартаментах полный шкаф запрещённых артефактов, то возни с арестом и описью будет много. Остается либо послать к нему мистера Квелье, мистера Ричардсона и мисс Голдштейн, либо ждать, пока кто-нибудь не освободится. Нужны патрули на всех улицах как минимум в центре, но людей не хватает... После того, как прибыли отряды из Сан-Франциско, Портленда и Далласа, ситуация стала несколько менее удручающей, но они не знают города и серьезного дела им не поручишь. Торонто предлагает свою помощь, но с ними будет та же проблема. При мне мадам Президент разговаривала с министром Куроедовым, но Союз вряд ли пойдёт дальше выражения озабоченности. — Он на мгновение запнулся, будто не был уверен в уместности пришедшей ему в голову мысли, но все же закончил: — И у меня создалось впечатление, что от помощи русских, если она все же будет предложена, мадам Президент откажется.

— Происшествия были?

— Ничего значительного, иначе я бы узнал, но все на взводе, наверняка хоть что-то было.

— Понимаю. Что это у вас?

— Вам пришло послание, его не успели передать обычным образом, и я взял на себя смелость предложить свою помощь.

Абернати с явным облегчением передал Грейвзу свою ношу, и тот понимающе хмыкнул, ощутив тяжесть футляра. Опустив его на ближайший стол, Грейвз окинул взглядом покрывавшие его знаки, ощупал запоры, выискивая потайной рычажок, и откинул крышку.

— Что там? — полюбопытствовал Гриндевальд, раздраженно скомкав и отбросив в угол ещё один лист.

— Письмо, — лаконично ответил Грейвз, аккуратно развернув скрученную в рулон бычью шкуру.

— Письмо? — удивленно переспросил Гриндевальд и даже привстал со стула, чтобы рассмотреть предмет своего интереса. — Примитивная письменность примитивных племён? С чего бы им вам писать?

Грейвз придержал рвавшуюся с языка отповедь: не было смысла тратить силы на пустой спор — и вместо того внимательней вчитался в рисунки, начерченные рукой старого приятеля. На куске кожи уместилось выражение тревоги, желание прийти на помощь, опасения за миропорядок и в конце — сообщение, что в племени всё хорошо. Внизу оставалось место для ответа.

Грейвз провел пальцем по кромке послания, нащупал засечки, подтверждавшие его подлинность, и вернулся к тексту, желая удостовериться, что ничего не пропустил. Однако скрытых смыслов в письме не оказалось, разве только привычное снисхождение к погрязшим в своей гордыне бледнолицым, не умеющим жить в согласии с Великим Духом и потому раз за разом влипающим в неприятности.

— Простите, — кашлянул у него за спиной Абернати. — Не хотелось бы создать впечатление, что я сую нос не в своё дело, но это ведь не личное?..

— Племя навахо выражает свою обеспокоенность и готово прийти на помощь, — расшифровал Грейвз и, перехватив непонимающий взгляд собеседника, пояснил: — Сердце Медведя учился со мной на одном курсе, а его сёстры, родная и двоюродная, пришли в Ильверморни парой лет позже. Не могу назвать его близким другом, но мы... достигли определённого взаимопонимания.

Навахо, не в пример прочим американцам, жили неспешно и вполне могли дожидаться ответа по неделе, а то и по месяцу, но Грейвз счёл, что в сложившейся ситуации откладывать всё же не стоило. Он призвал остатки краски, с помощью которой укреплял защиту на двери, и занялся ответным рисунком.

Гриндевальд тем временем удовлетворился текстом своего послания и отдал лист Абернати.

— Отправьте телеграмму немедленно, — распорядился он. — Адрес внизу, и Мерлина ради, не перепутайте умлауты!

Определённо, Грейвзу следовало всё же озаботиться изучением немецкого — если ему суждено будет пережить эту ночь, язык ему ещё очень пригодится. Он мельком взглянул на текст и, осознав, что не сумеет запомнить с одного раза не имевшие для него никакого смысла сочетания букв, многозначительно взглянул на Абернати. Телеграмму перед отправкой следовало скопировать и отдать переводчику, но возможность заняться этим самому едва ли ему представится.

Словно подтверждая его опасения, подошедший к столу Гриндевальд бесцеремонно заглянул ему через плечо:

— Да у вас талант, мистер Грейвз, — хмыкнул он. — Пойду к дражайшей Эржебет, негоже оставлять милую мисс наедине с той гадостью слишком надолго. И не забудьте про портал, я отдал распоряжения своему человеку, и он подготовит всё необходимое.

— Следите за голосом! — рявкнул Грейвз ему вслед. — Чары спадают — или что там вы опять с собой сотворили!

— Точно, — спохватился Гриндевальд и, уже поднимаясь по лестнице, провёл ладонью по горлу. — Sie schaut stromauf, sie schaut stromab: ist noch nicht da mein Herzensknab'? Der schönste Bursch am ganzen Rhein, den nenn' ich mein! — пропел он с площадки голосом высоким и звонким, подходившим скорее девчонке-школьнице, чем элегантной “фройляйн Эстерлейн”.

— Отвратительно, — пробормотал Грейвз. Абернати озадаченно посмотрел на него, и он счел необходимым пояснить: — Мало того, что даже я слышу, как он фальшивит, так ему, похоже, пришлась по вкусу роль взбалмошной вертихвостки.

— Он неплохой актёр и хорошо схватывает фактуру, когда удосужится приложить к этому какое-то усилие, — миролюбиво заметил Абернати. — Но вместо того, чтобы заниматься искусством, он предпочёл дурманить людей своими безумными идеями. А жаль.

Ему было жаль? Он готов был испытывать сожаление о судьбе тёмного мага...

— Я всерьёз опасаюсь за вас, — внимательно вглядевшись в него, проговорил Грейвз.

— Я никогда! — на мгновение опешив, заполошно возмутился Абернати. — Никогда!

— Отдайте телеграмму Квелье или Ричардсону, — тихо сказал Грейвз. — Вам понадобятся не-мажеские деньги, этого должно хватить. — Он призвал из комода несколько долларов и протянул их Абернати. — И не забудьте скопировать текст.

— Скопировать?! — растерянно переспросил тот и мучительно покраснел. — О... да, точно, сэр. Обязательно.

Грейвз коротко кивнул, отпуская его, и вновь занялся собственным письмом. На свободном месте он изобразил самого себя и Гриндевальда — пришлось поразмыслить, дорисовывая второй человеческой фигурке атрибуты, отразившие бы его статус в нынешней ситуации, но в конце концов Грейвз решил, что тонкости сейчас были ни к чему. Вместе они поднимали палочки против чудовища — клубящегося нечто с несколькими человеческими лицами сразу. Чуть поодаль он нарисовал Серафину, в порыве не вполне уместной искренности обозначив её как ненадёжного союзника, рядом изобразил схематичный ритуальный круг. Добавил несколько принятых в письменности навахо знаков — количество дней, граница, опасность, противостояние. Подумал, добавил знак, что всё в порядке. Это уже было форменным надругательством над истиной, но сама истина в этом письме была бы уместна ещё менее.

Не удержавшись, внизу Грейвз приписал по-английски благодарность за предложение помощи. Он понадеялся, что Сердце Медведя не сочтёт это намерением помощь принять. Вот только навахо им в этом бедламе и не хватало.

Успевший вернуться Абернати критически посмотрел на Грейвза, но высказаться не осмелился. Тот удостоверился, что рисунки успели высохнуть, свернул шкуру и, убрав её в футляр, защелкнул запоры.

— Мне его отправить? — уточнил Абернати. — Посланник навахо всё ещё ждёт в штабе, полагаю, он решил, что вы ответите сразу. Ричардсон отправился на телеграфную станцию.

— Я вас и так загонял, пусть делами займется кто-то, кто ещё не так замотан. Дайте угадаю, остальные приобщаются к волшебному кофе мисс Куини?

Абернати кивнул, вновь не рискнув озвучить, что волшебный кофе не помешал бы и самому Грейвзу; тот, впрочем, и так догадался об этом и, вручив футляр с письмом Квелье, направился на кухню. Однако всё, что он успел сделать — это выпить чашку кофе и снова открыть шкатулку с зельями под осуждающим взглядом младшей Голдштейн, когда наконец явилась Пиквери.

Грейвз встретил её на пороге, а следовавший за ним по пятам Абернати подсунул мадам Президент Маркиза. Удостоверившись, что проверка пройдена, он вежливо оставил их наедине, и Пиквери, не мешкая, передала Грейвзу металлический шарик на цепочке. Тот только хмыкнул: привычная рутина рассыпалась на глазах, мадам Президент, опора и олицетворение порядка, теперь таскала портключи просто в карманах, не озаботившись даже полагавшимся для таких вещей футляром с печатями невыразимцев.

— Портал ведёт в магический квартал Мюнхена и обратно — к твоему порогу, — сообщила она. — Многоразовый.

— Ты падаешь с ног, — заметил Грейвз. Пиквери вздохнула.

— Не беспокойся обо мне, — велела она и, бросив на него полный сожаления и усталости взгляд, положила руку ему на плечо. — Подумай и о себе тоже, ты выглядишь не лучше. Как продвигается дело?

— Гриндевальд и Кис расшифровывают записи Джонса. Серафина, я настоятельно прошу тебя отправить хоть кого-то в его квартиру. Джонс остался там, обездвиженный — то, что он ушёл с дамой, видели достаточно много людей, и его едва ли станут беспокоить, однако... Прошло уже два часа, это долгий срок, слишком долгий.

— Я распоряжусь. Но людей мало, а у нас погром в китайской лавке магических товаров, да к тому же с убийством, ограбление двух не-мажеских дельцов, причем в совершенно разных районах, и нападение на музей естественной истории — ума не приложу, что там понадобилось налётчикам. Если прибудут авроры из Торонто, отправлю к Джонсу их, пусть занимаются описью улик.

Грейвз только кивнул: это было лучшим, что они могли сделать. Пиквери окинула его ещё одним обеспокоенным взглядом и, молча покачав головой, удалилась.

Грейвз постоял на пороге, пока не осели снежинки, поднятые аппарационным вихрем, и направился наверх.

— Надеюсь, волшебники из отдела Международных перемещений не зря потратили своё время, — хмуро проговорил он, протянув портключ Гриндевальду.

— Вы очень добры, — любезно ответил тот. — Мисс Эржебет, вы умница, полагаю, дальше вы и без меня справитесь. Я скоро вернусь… если, конечно, меня не распылит по дороге.

Грейвз только обречённо вздохнул: Гриндевальд был злопамятен, он это уже понял, но укол в адрес Пиквери, когда её даже не было рядом, оказался совершенно лишен смысла. Несколько утешало только то, что об этикете Гриндевальд пока ещё не забывал и для того, чтобы воспользоваться порталом, отправился на улицу.

— Мне кажется, что Хеде к вам неравнодушна, — вдруг заявила Кис. Грейвз не сразу даже понял, что она имела в виду, и девушка, перехватив его озадаченный взгляд, тут же стушевалась. — Простите, сэр, это не моё дело, мне просто показалось, что...

В первый момент Грейвз даже не нашёлся с ответом. Кис довелось увидеть только маску, а Гриндевальд кривлялся так увлечённо, что, заигравшись, и впрямь мог произвести на неё впечатление элегантной соблазнительницы.

— Это не относится к делу, мисс. Лучше скажите, как ваши успехи?

— Мы полностью перевели описание тварей и приступили к описанию самого ритуала, — отчиталась Кис. — Мисс Эстерлейн говорит, что это сложный тёмный ритуал, что, впрочем, было понятно и так. Тот, кто вызывает тварей, должен совершить несколько убийств определённого рода...

— Там что-то сказано о том, что это за твари и что заставляет их подчиняться вызвавшему?

Кис перелистала записи.

— Они выполняют приказ — так, как они его понимают.

— Приказ убить? Подобраться к жертве любой ценой?

— Да.

— Что они с этого получают? Жертвы при ритуале, как я понял, нужны для самого вызова, для открытия портала. Но почему твари подчиняются призвавшему?

— Не могу быть вполне уверена в своих выводах, сэр, вам лучше уточнить это у мисс Эстерлейн. Как я поняла, их удерживает воля мага...

— Воля мага... — задумчиво повторил Грейвз. — Они получают в пищу того, кого им велено убить, и всех, кто подвернётся, пока они ищут жертву. А что потом?

— Э-э-э... Не могу сказать, кажется, об этом вообще ничего не написано...

— Не написано?! Почему не написано?.. — Страшная мысль мелькнула у него в голове, и он потрясённо выдохнул: — Потому что уже некому было записать?!

Грейвз вылетел за дверь, оставив опешившую Кис в одиночестве, и сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

— Срочно взять Джонса под арест и притащить сюда! — рявкнул он, вызвав всеобщий переполох. По счастью, авроры уже успели закончить с его распоряжениями и вернулись в дом. — Разбудите Тину! Бумагу мне! Акцио, бумага и перо!

Ричардсон и Квелье, едва не посеревшие от усталости, мгновенно собрались. Прикорнувшая где-то на первом этаже Тина прибежала минутой спустя, на ходу вытирая слипающиеся глаза.

Грейвз быстро написал приказ об аресте и обыске, чудом ухитрившись не наляпать клякс.

— Абернати, несите кота, — командовал он. — Маркиз отправляется с нами, потом поставим его на довольствие в аврорате, он заслужил. Здесь остаётесь вы, мисс Куини, мисс Марсо и мисс Кис. Гриндевальд отбыл в Мюнхен. Никого не впускать, пока мы не вернёмся, даже Серафину. Гриндевальда можно, всё равно вы его не удержите. Но если успеете, найдите где-нибудь ещё одного кота... проклятие, нам следовало раньше это сделать.

— Сэр! — вскочила Марсо. — Я с вами! Я должна...

— Сидеть, — приказал Грейвз. — Не в этот раз.

— Что значит — с нами? — переспросил Ричардсон. — Сэр, вы уверены? Вы же должны...

Грейвз проверил, легко ли вытягивается палочка из рукава, и поднял взгляд, чувствуя, как губы растягиваются в безумной азартной усмешке.

— Строго говоря, я собираюсь нарушить приказ мадам Президент, — признался он. — Однако мне было приказано находиться в этом доме, пока в нём находится и Гриндевальд. Его сейчас здесь нет.

— Но это всё равно... — заикнулась было Марсо, однако Куини перебила её:

— Я тоже пойду.

Сёстры Голдштейн переглянулись, но Тина, против ожиданий Грейвза, не взорвалась протестом.

— Ещё чего! — вместо неё возмутился Квелье. — Вы гражданское лицо!

— Вы бы знали, какие проклятия я умею накладывать! — возразила Куини, многозначительно взмахнув ресницами. — Закачаешься!

— Где вы набрались подобных выражений, юная леди? — поморщился Грейвз. — Мистер Абернати тоже прекрасно себя показал, но он же с нами не рвётся.

— Потому что меня там видели и запомнили, — рассудительно заметил тот. — Мисс Голдштейн, при всём уважении — это опасно.

Грейвз первым вышел на крыльцо своего дома — как был, в рубашке и жилете, не удосужившись ни найти пиджак, ни хотя бы накинуть пальто. Улица была пуста, сверху падал снежок, уже припорошивший двор перед крыльцом. Следов поверх него не было. Грейвз поднял палочку.

— По моей команде, — велел он. — Вперёд. — И аппарировал.

Перед ним возникли уже знакомые ступени, и он торопливо взбежал по ним, не желая больше терять ни секунды. Ресторан ещё был освещён, люди в нем словно бы позабыли о случившемся бедствии и не спешили по домам. Дверь открылась, вызывая ощущение дежавю.

Грейвз пересёк тускло освещённый коридор, готовый к бою. В одной руке он держал палочку, в другой — только что написанный приказ, который и должен был стать их основным оружием. Распорядитель метнулся им наперерез и отступил, стоило ему узнать вошедшего.

— Добро пожаловать, мистер Грейвз... — пролепетал он. — Чем я могу вам помочь? У нас свободен прекрасный столик возле сцены...

— Оставьте, — бросил Грейвз. — Мне нужен мистер Джонс. Немедленно.

— Прошу прощения, сэр, — растерянность метрдотеля превратилась в испуг, — но мистера Джонса здесь нет.

— Ложь, — отрезал Грейвз. — Он наверху. В аврорат поступили сведения чрезвычайной важности, вот приказ об аресте и обыске.

Он отстранил стоявшего у него на пути человека и стремительно вошёл в зал. При его появлении затихли и разговоры, и звон посуды, даже оркестр, наигрывающий медленный джаз, как-то сбился. Он бегло оглядел зал — охранники Джонса, если они все ещё тут болтались, не посмели бы даже дёрнуться, те, кто был приглашён в игральные комнаты, их не интересовали... А младший Абернати, оказывается, успел уже прилично набраться.

Больше не обращая внимания на присутствующих, Грейвз направился к лифту. Его авроры шли за ним, не отставая ни на шаг, и он чувствовал их настороженность.

Лифт звякнул и открылся, и тут позади раздался дробный стук каблучков.

— Мисс Голдштейн! — прорычал Грейвз.

— Я должна пойти с вами, — чуть не плача, заявила Куини. — Я не могу оставить Тину, не могу остаться одна! Погибать — так вместе!

— Вы сумасшедшая, — скрипнув зубами, процедил Грейвз. Возвращаться назад она явно не собиралась, отправить кого-то сопровождать её значило ослабить отряд, и вдобавок у них совершенно не было времени. — Держитесь позади, не пытайтесь использовать ничего, кроме щитовых чар, а лучше не колдуйте вовсе и не путайтесь под ногами. Вам всё понятно?

Куини коротко кивнула и приотстала, послушно спрятавшись за спину сестры. Грейвз смерил её строгим взглядом и вошел в лифт.

Дверь на площадке была одна — апартаменты Джонса занимали весь этаж. Стучать Грейвз не стал, обездвиженный Джонс всё равно бы им не открыл, пришлось воспользоваться чарами, но результата не последовало. Тина выступила вперед и, обойдя дверь так, чтобы не подставляться под удар, тронула ручку... Дверь плавно отъехала в сторону. Нельзя открыть то, что уже открыто.

— Гриндевальд запирал дверь, — заметил Грейвз и сделал Квелье знак впустить в проём кота. Опущенный на порог Маркиз неуверенно мяукнул, не понимая, зачем его сюда принесли.

— Иди, иди, кошатина, — поторопил его Ричардсон и аккуратно подтолкнул под хвост ногой. Маркиз бросил на него негодующий взор, сделал несколько шагов и, усевшись в углу за дверью, принялся возмущённо умываться.

Куини решительно переступила порог и направилась в глубь квартиры. Тина с палочкой наперевес бросилась за ней, и Грейвз, мысленно выругавшись, последовал за ними.

Квартира оказалась совершенно пуста.

Потайной шкаф был всё ещё открыт, не было видно ни физических следов, ни магических, но Джонс пропал без следа.

— Я же говорил вам, что мистер Джонс ушёл, — платком утирая пот со лба, оправдывался распорядитель ресторана, когда его вызвали наверх. Грейвз вспомнил, что его зовут Перкинс, и того немало впечатлило, что такому человеку известно его имя.

Бывать в этой квартире Перкинсу, как видно, доводилось нечасто, потому что он нервно озирался и как будто ждал, что Джонс вот-вот вынырнет откуда-то из стены и немедленно уволит его за малейшее проявление нелояльности.

Тина и Квелье, не обращая на него внимания, сосредоточенно и аккуратно паковали содержимое шкафа. Перкинс бросал на них короткие возмущённые взгляды и явно полагал своим долгом выступить, пусть даже сколь угодно тщетно, против расхищения хозяйской собственности, однако присутствие Грейвза совершенно лишало его потребной для этого силы духа.

— Когда это произошло? Он поднялся наверх с дамой, что потом?

— Я не знаю, он просто ушёл! Через полчаса или чуть позже, может быть, я действительно ничего не знаю! И даму я тоже больше не видел, — торопливо признавался распорядитель.

— Хорошо, — сжалился Грейвз, — к нему поднимался кто-то ещё?

— Я не знаю, не видел... Я был занят гостями. Джентльмен с тремя дамами вёл себя слишком шумно и мне пришлось призвать его к порядку, да к тому же у нас тут было небольшое происшествие...

— С трансфигурацией? О нём мне уже известно, продолжайте.

— Откуда?! — вытаращился Перкинс и тут же сник. — О да, вы же аврорат...

Грейвз потёр переносицу; испуг распорядителя пришёлся кстати, когда нужно было быстро убрать с дороги помеху, но теперь начал не на шутку его раздражать.

— Попробуем по-другому, — проговорил он. — Лифт зачарован, верно? Защита, охрана, возможно, предупреждение хозяину или даже что-то атакующее... На кого были настроены чары? Кто вообще имел возможность постучаться Джонсу в дверь, не считая тех, кого тот приводил сам?

— Его телохранители... Секретарь... — Перкинс задумался, но в итоге только пожал плечами: — Простите, сэр, я не знаю точно, я управляю только официантами и залом ресторана. Может быть, некоторые леди тоже имели право подниматься к мистеру Джонсу без предварительной договорённости... Однако их имена мне не известны.

— Где телохранители?

— Ушли с мистером Джонсом, разумеется.

— Так. — Грейвз, не в силах оставаться без движения, вертел в руках палочку и не понимал, почему распорядитель то и дело испуганно косится на неё. — Телохранители всё это время были где-то неподалёку, так? А секретарь, где он?

— Вероятнее всего, спит в своей постели... Он серьезный юноша, у него невеста и большие планы на жизнь, так что он не принадлежит к числу наших завсегдатаев... Он только иногда обедает у нас, когда служба требует его присутствия в этом здании. Сэр, быть может, сам мистер Джонс сможет лучше ответить на ваши вопросы?

— Не учите аврорат работать, — отрезал Грейвз. — Позвоните секретарю. Как его фамилия, кстати?

— Эндрюс, Мартин Эндрюс. Но я не помню наизусть его номера, сэр, нам нужно будет спуститься в кабинет...

Грейвз отправился с ним. Из ресторана как раз выпроваживали подвыпившего Филиппа, который, хохоча, обнимал сразу двух своих спутниц.

В кабинете у Перкинса царил безупречный порядок; переступив порог, тот прямиком направился к стоявшему в углу бюро, извлек из верхнего ящичка небольшой блокнот с кожаной обложкой и, быстро перелистав страницы, набрал номер.

— Что мне ему сказать, сэр? — спохватившись, уточнил он, пока его соединяли.

— Ничего, — отрезал Грейвз и, шагнув вперед, отнял у него трубку. На звонок никто не ответил, как и на второй, и на третий, и Грейвз почувствовал, как отчаяние снова взяло его за горло.

— Вам нужно будет подписать стандартную бумагу о неразглашении, — сообщил он Перкинсу. — Расследование ещё ведётся, но, откровенно говоря, остались только формальности. В отношении вашего босса будет заведено дело и ему грозит... Впрочем, это должен решить суд.

Перкинс, судя по залившей его лицо бледности, прекрасно знал, что грозило Джонсу по закону, Грейвз же беспокоился, что казни Джонс уже не дождался.

Положив трубку, он сухо кивнул распорядителю и вернулся в квартиру Джонса. Голдштейн и Квелье уже заканчивали паковать улики, Куини по мере возможностей помогала, когда сестра позволяла ей прикоснуться к относительно безобидному предмету.

— Секретарь Джонса не отвечает на телефон, — устало проговорил Грейвз. — Возвращаемся в штаб, и будьте поосторожнее с артефактами.

Едва они аппарировали и сделали шаг к крыльцу, как дверь распахнулась и чуть не в нос Грейвзу ткнулись палочки Марсо и Абернати.

— Это мы, — успокоил их Грейвз, для верности предъявив мирно задремавшего на руках у Куини Маркиза.

Коробки с собранными у Джонса уликами они попросту бросили под лестницей, наспех прикрыв сигнальными чарами от случайных гостей, а затем собрались в гостиной.

— Итак, что у нас есть, — подытожил Грейвз, — предполагаем худшее — тварь добралась до секретаря, сожрала его и приняла его облик. После чего прокралась в ресторан незамеченной, скорее всего, через чёрный ход, чтобы не идти через весь зал на глазах у людей, поднялась в лифте, каким-то образом просочилась в квартиру...

Ему стало не по себе, когда он наконец представил, как всё происходило. Едва ли Джонс сумел сбросить чары Гриндевальда — и ему оставалось лишь ожидать ужасной смерти.

— Затем, — продолжал он, — тварь сожрала Джонса и покинула здание уже в его облике вместе со своей охраной. Боюсь, телохранители Джонса уже тоже мертвы. У кого-то есть другие гипотезы?

— Вопрос в том, — медленно проговорил Квелье, — знал ли Гриндевальд о том, что тварь придёт за Джонсом. Потому что если знал...

Присутствующие мрачно переглянулись. В таком свете внезапное милосердие Гриндевальда выглядело уже не приступом брезгливости или нежеланием марать руки, а хитроумной местью, расчётливым уничтожением противника, намеренно поставленного в беспомощное положение.

— Никогда не забывайте, с кем имеете дело, — безрадостно хмыкнул Грейвз. — Я и сам едва не начал об этом забывать, особенно после того, как он сменил облик.

— Я не смогу после такого спать, — призналась Тина, и Куини крепко прижала её к себе, уткнувшись лицом в волосы сестры. — Сэр, я... если честно, я не в состоянии сейчас об этом думать. Можно я займусь разбором конфискованного и составлю опись? Не хочу просто сидеть без дела и трястись от страха.

— Приступайте, мисс Голдштейн. Если нужна будет помощь с оформлением документов, попросите мистера Абернати, — распорядился Грейвз. — Квелье, отправляйтесь с докладом к президенту. С этого момента исходим из того, что Джонс погиб, а его место заняла одна из тварей. Предупредить всех, неизвестно, что придёт ей в голову теперь, когда сдерживавший её хозяин пал.

— Может, она уберётся восвояси? — явно не веря собственным словам, предположил Ричардсон.

— Я тоже надеюсь на это, но если тёмный маг уровня Гриндевальда всерьёз боится за свою шкуру и заявляет, что всё не так просто, я не рискну просто отмахиваться от его опасений.

Упомянутый тёмный маг не заставил себя ждать. Гриндевальд, взъерошенный, со снегом в волосах и на воротнике пальто — его, Грейвза, пальто! — ворвался в дом, сжимая в объятиях толстый фолиант в чёрной обложке. Пальто тут же полетело на пол, сброшенное с плеч “фройляйн Эстерлейн” откровенно кокетливым движением, и Гриндевальд лучезарно улыбнулся, нисколько не смущенный всеобщим вниманием.

— Потрясающая наглость, — мрачно произнёс Грейвз.

— Простите, — легкомысленно отозвался Гриндевальд. — Уже вернул, ничего не сделается вашему драгоценному пальто. А что у вас такие лица?

— Мы подозреваем, что Джонс мёртв, — переглянувшись с Грейвзом, сообщил Ричардсон. — Что вам об этом известно?

— Я с ним ничего не делал! И даже не видел его с тех пор, как оставил в его квартире!

— Вот именно — оставили его в его квартире, обездвиженным и абсолютно беззащитным!

Гриндевальд замер, его глаза на миг остекленели, а затем вновь сфокусировались на Ричардсоне, словно он только сейчас понял, к каким последствиям могло привести его решение.

— Проклятье, — пробормотал он. — Призвавший тварей не уйдёт от них живым, да? Такова цена, верно? Scheisse! Мистер Грейвз, мне как никогда нужна ваша помощь.

С Гриндевальда слетело всё его шутовство. Неужели он и в самом деле не предусмотрел подобного исхода, просто просчитался? Переглянувшись с подчинёнными, Грейвз последовал за ним наверх. Он чувствовал страх своего врага — и испытывал иррациональную злобную радость.

Поднявшись в библиотеку, они расположились у стола, и Кис продемонстрировала им свою работу — перевод нужного куска текста был почти закончен. Гриндевальд тем временем листал отвратительную черномагическую книгу, изредка поглаживая её по корешку, отчего та издавала низкие утробные звуки. Создавалось впечатление, будто она нежилась у него в руках.

Получив перевод и комментарии к нему, Грейвз поблагодарил Кис и немедленно отправил её домой. Ему не терпелось удалить девушку прочь, оберегая от угрозы, против которой она была бессильна.

Когда шаги Кис стихли внизу, Грейвз переглянулся с Гриндевальдом, и тот прикрыл фолиант, вместо закладки положив свою палочку.

— Я уже примерно понял, что нам понадобится для ритуала, — тихо проговорил он. — Я прошу вас сделать расчёты для схемы, пока я добуду необходимые ингредиенты. Полагаю, проблем у вас не возникнет, тут обычный обратный порядок, самое сложное — разобраться с влиянием Плутона, но, думаю, вы справитесь. Можете проконсультироваться с книгой, если понадобится, я для того её и принес.

Опасный фолиант лёг в руки Грейвзу, палочка Гриндевальда выскользнула из страниц, оставшись у хозяина в руках. Грейвзу полагалось бы содрогнуться от отвращения, коснувшись пронизанной тёмной магией обложки, но он только крепче сжал книгу и, помедлив, аккуратно провёл пальцем по корешку. Гриндевальд поднялся и посмотрел на него сверху вниз.

— Вот видите, мистер Грейвз, — в тон урчанию книги промурлыкал он, — это совсем не страшно.

— Вы специально оставили Джонса обездвиженным, зная, что твари придут за ним? — равнодушно уточнил Грейвз. От ответа уже ровным счетом ничего не зависело, но отчего-то казалось, что он почувствует себя легче, выяснив, пришлось ли ему стать соучастником хладнокровного убийства.

— Всё ещё пытаетесь найти во мне что-то хорошее? — усмехнулся Гриндевальд. Грейвз начал отвыкать от его настоящего лица, но мимика “фройляйн Хеде”, стоило им остаться наедине, всякий раз выдавала правду. — Нет, я этого не знал. Вам достаточно для того, чтобы продолжать жить в иллюзиях?

— Каких ещё иллюзиях?

— Обыкновенных. Вся ваша жизнь, сколько я успел увидеть, под ними похоронена. Ваше положение в обществе, ваши мимолётные романы — да, особенно тот самый, да и остальные, впрочем, не лучше, — ваши игры в наведение порядка, ваша вера в закон, в положение магов, в деление магии на приемлемую и недопустимую... Мне продолжать?

Это было откровенным напоминанием о тех кошмарных часах... или даже днях, когда Грейвз отчаянно сопротивлялся вторжению в своё сознание, пытаясь уберечь от чужого жадного разума хотя бы что-то из того, что считал только своим. Он проиграл, и теперь Гриндевальд знал о его жизни едва ли не больше, чем он сам — потому что имел возможность окинуть её взглядом целиком, изучить, проанализировать. Воспоминание о боли в затылке стало почти ощутимым, и Грейвз непроизвольно схватился за подлокотник, когда голова закружилась, а лицо собеседника, лицо его мучителя, стало расплываться перед глазами.

— Мистер Грейвз! О, проклятье, Персиваль! Эннервейт!

Зрение стало медленно возвращаться.

— Я просил не называть меня по имени, — процедил Грейвз. От мысли о том, что враг видел его слабость — в который раз! — его охватил мучительный стыд, столь тяжкий и душный, что он едва мог поднять глаза на Гриндевальда.

— Простите. Вы меня напугали, — механически отозвался тот.

Грейвз поморщился, всё ещё стискивая подлокотники так, что ныли пальцы. Зловредная книга упала на пол и теперь раздражённо хлопала переплётом, словно пытаясь укусить, но Гриндевальд не обращал на своё сокровище никакого внимания.

— Прекратите, — с досадой бросил Грейвз. — Здесь никого нет, и вам нет нужды надо мной квохтать, изображая сочувствующую даму... или кого вы там всё ещё изображаете.

Гриндевальд стоял в полутора шагах от него, вскинув правую руку так, словно не решил ещё, опустить её — или закончить начатое, и этот его жест одной своей незавершенностью вселял в душу Грейвза бессильную тоску.

— Вам становится дурно на ровном месте, — проговорил наконец Гриндевальд. — И мне это не нравится.

— Не ваше дело.

— Моё. Вы что, думаете, твари просто так сдадутся? Вы первоклассный боец, мистер Грейвз, и не смотрите на меня с таким скептицизмом, я и мысли не имел вам льстить, но сейчас вы...

— Сейчас я что? Разваливаюсь на ходу? — злобно выплюнул Грейвз.

— Когда вы спали в последний раз?

— Не ваше...

— Моё!

И Гриндевальд решительно вскинул руку. Грейвз увидел, как в воздухе вспыхнули золотистые искры, и мгновенно покрылся ледяным потом. Палочка выскользнула у него из рукава, не требуя участия мысли, он даже не сознавал, что делает. На мгновение он снова оказался там, где Гриндевальд напал на него — на полутёмной улице — увидел краем глаза бесшумную неумолимую тень, в которой лишь чудом сумел распознать угрозу, но вместо тогдашней ярости и отчаяния у него остался только страх.

Что-то вспыхнуло, раздался грохот — и Грейвз увидел Гриндевальда на полу, лежащим у стеллажа, с верхней полки которого сыпались книги. Третий том "Магии и алхимии" крепко приложил тёмного мага по плечу, "Великое делание" от удара об пол треснуло пополам, сшивка разлетелась на тетради.

Гриндевальд поднял голову и посмотрел на Грейвза, который стоял над ним в боевой стойке, с палочкой наготове. Изумление на его лице казалось неподдельным, волосы растрепались, рука замерла в защитном жесте. Даже зная о том, кем он был, Грейвз видел перед собой отброшенную ударом женщину, и иллюзия сбивала его с толку, не давала быть по-настоящему жестоким, дать соразмерный ответ на то, что Гриндевальд однажды сотворил с ним самим.

— Я хотел только... это просто исцеляющее заклятие, — медленно произнёс тот.

— Вы не будете применять ко мне никакую магию, — прохрипел Грейвз, с трудом заставляя себя дышать. — Пойдите вон.

Гриндевальд медленно поднялся, держась поближе к стеллажу.

— Я не ожидал, что вас это настолько...

— Вон! — страшно рявкнул Грейвз. Он хотел убить, уничтожить, растоптать — и только какая-то искорка здравого смысла удерживала его от того, чтобы поддаться этой безумной жажде.

Гриндевальд с достоинством выпрямился и прошествовал мимо него к двери, почти вызывающе подставив спину. На лопатке у него расцветал свежий синяк, и этого было мало, до слёз мало.