Стенд (джен)

Базовая

Космопорт

Зал ожидания для транзитников

Стась.

Она заметила их, когда вскрывала автомат с соком и чипсами.

За последнее время она неплохо научилась обращаться с этими автоматами. Тут главное — делать морду таблоидом и внимательно смотреть по сторонам. А уж воткнуть шпильку в нужное место любой кретин сумеет, процедура хотя и деликатная, но не особенно мудреная.

Вот и на этот раз все прошло на ура, глупые электроны радостно помчались по укороченному маршруту, а Стась уже намеревалась запустить жадную лапу в беззащитное чрево несчастного автомата, когда, незаметно проверив, не проявляет ли кто из ближайшего окружения нездорового любопытства, она и заметила их.

Вернее, ничего она не заметила. Просто кожу стянуло мурашками и заныли зубы. И трепыхнулся этот, без имени.

Тогда она еще раз огляделась — на этот раз внимательнее.

Залы ожидания космопорта на Базовой были стандартными, каждый из них напоминал выпотрошенную таблетку, проткнутую по центру спицей лифта. Или плоскую бусину на общей толстой леске. Десяток бусин-таблеток одна над другой. Зал для транзитников — на седьмом этаже, самый безопасный с точки зрения пряток. Здесь куча путей отхода и всегда полно народу. Вот и сейчас люди сидели на длинных диванах, смотрели видео, толкались у лифтов и посадочных выходов, входили и выходили в бар и на террасу. Много людей, очень разных.

Но этих она увидела сразу, словно в зале не было вообще никого, кроме них. Хотя как раз они-то массу времени потратили на то, чтобы слиться с толпой.

Трое подходили со стороны лифтов. Эти были дальше всех, и потому шли быстро и целеустремленно, почти не скрываясь. Но были и другие. Один — у газетного автомата, еще один — у входа в бар, двое перекрывали широкую лестницу.

Никто из них не был настолько глуп, чтобы идти прямо к ней, или даже хотя бы просто пристально на нее смотреть. Нет, все они двигались по довольно сложным спиральным траекториям, и при этом с разными скоростями и вроде бы не имея друг к другу ни малейшего отношения. И смотрели они куда угодно, только не туда, где спиральные их орбиты должны были в конце концов сойтись в одной точке. И точка эта находилась как раз посередине между Стась и полупарализованным автоматом…

Ай да крысоморденький!

Быстренько он, однако! И часа ведь не прошло. Чистая наука, стало быть, да? Белые халатики, стерильные ручки. А ребятишки эти — не иначе как лаборанты-стажеры.

Без паники. Спокойствие, только спокойствие, как говорил один не слишком законопослушный тип, это дело житейское.

Между прочим, тип этот обожал крыши…

Правда, у него был пропеллер, а у нас вот как-то не наблюдается, и это минус. А вот то, что по направлению к веранде горизонт относительно чист — это плюс. Правда, все мы помним, что дает плюс на минус, но порассуждать на абстрактные математические темы успеется и потом, если, конечно, это потом наступит.

Стась вынула из автомата пару пакетов, отсоединила шпильку — секундное дело, а вещь ценная. И неторопливо направилась к широким стеклянным дверям. Неторопливо — это если со стороны смотреть. Когда делаешь широкие стелющиеся шаги, для постороннего наблюдателя это всегда выглядит походкой неторопливой и расслабленной. И лишь потом у этого самого наблюдателя, ежели не совсем он посторонний, начинает зарождаться смутное подозрение — а почему, собственно, ему даже бегом не удается не то что догнать неторопливо прогуливающегося принципала, но и даже просто сохранить с ним прежнюю дистанцию?

Сработало и сейчас — двигавшиеся по спиральным орбитам сориентировались мгновенно, прикрывавшие лестницу сделали даже рывок, намереваясь перехватить Стась у дверей.

И опоздали.

Злорадно усмехаясь, Стась скользнула сквозь узкую щель смыкающихся стеклянных створок. Ловко лавируя между курящими, пьющими, разговаривающими и просто стоящими людьми, оказалась у перил раньше, чем даже двери эти окончательно захлопнулись за ее спиной. Перегнулась через перила.

И усмехаться перестала.

Если те ребята, что спешили сейчас через зал ожидания, были хоть как-то замаскированы и стремились не привлекать к себе лишнего внимания, то те, что с профессиональной небрежностью оцепляли широкую веранду пятого этажа, не находили нужным опускаться до камуфляжа. Вернее, если уж быть точными — до его снятия, их пятнистые десантные комбинезоны ярким пунктиром тянулись вдоль белых перил, охватывали столики и сливались в сплошное пятно у стеклянных дверей.

И было их гораздо больше шести…

На то, чтобы увидеть это все и тут же отдернуться назад, ушла какая-то доля секунды. Ее не смогли бы заметить снизу, даже если бы точно знали, куда и когда смотреть.

Бар отделялся от собственно веранды легкой ажурной решеткой — препятствие скорее морального характера. Стась прыгнула на тонконогий белый столик, сбив вазочку с салфетками. Столик шатнулся — он не был предназначен для подобных акробатических выкрутасов, — но Стась уже на нем не было. Схватившись рукой за крайний прут ажурной решетки, она одним прыжком перемахнула на территорию бара.

Вроде бы — просто. Раз — и все. Столик-решетка-перила-пол. Но — седьмой этаж. А этажи тут…

— Вот она!

За спиной — звон разбитого стекла. Она не стала оглядываться. Снова решетка-столик-перила-решетка-перила. На этот раз спрыгивать на пол не имело смысла. За баром шли отдельные номера, и следующая решетка находилась на расстоянии каких-то трех метров.

И еще одна.

И еще…

Стась бежала по перилам. Легко, уверенно, не напрягаясь. Не так уж это и трудно. Главное — не вспоминать, на каком ты этаже. И не смотреть вниз. А остальное — ерунда.

Они пока отставали балкона на полтора, не больше. Слишком мало, чтобы успеть разбить балконное стекло, пробежать через номер и открыть дверь в коридор. Но это ее не беспокоило — она знала, что скоро сумеет довести отрыв балконов до трех, а этого вполне хватит, если клювом не щелкать.

Беспокоило ее другое — здесь, в отличие от бара и веранды, не было людей. С одной стороны — неплохо, никто не путается под ногами. Но существует ведь и другая сторона. Интересно, скоро ли они о ней вспомнят?

Плафон дневного света взорвался тысячами мелких осколков почти над ее головой.

Ну, вот и вспомнили. Сообразительные ребята, ничего не скажешь.

Идеально было бы добраться до угла, но уже вряд ли выйдет…

Она взлетела по решетке с ловкостью перепуганной макаки — те, сзади, опять не успели, пуля чиркнула по металлу где-то на уровне ее подошв, решетка отозвалась гулкой дрожью под пальцами — и все, в следующее мгновенье она уже больно ударилась коленками об пол балкона восьмого этажа.

Этот балкон был уже, но без разграничивающих решеток. Правда, и без окон-дверей, но на той стене, что выходит в сторону города, должна быть пожарная лестница, а двумя этажами выше…

Завернув за угол, Стась затормозила так резко, что ее занесло, развернув к перилам.

На площадку двумя этажами выше спускался боевой бот.

Синий.

И еще два зависли над крышей…

Еще позавчера она метнулась бы навстречу бывшим коллегам, с радостными воплями и перекошенной от неожиданной удачи мордой.

А вчера был суд.

И презрительная рожа общественной защитницы. И много чего было вчера. Например, аннулированный секретный счет. И впавшая в благородное негодование Ник. И голос Рен из глубины ночного табла. Были слова крысомордого.

И совсем не важно, что это самое «вчера» растянулось на три недели, право, совсем не важно…

Короче, бросаться с приветственными воплями навстречу почему-то не хотелось. Ну не хотелось. Совсем. Больше того — возникло вдруг откуда-то странная уверенность, что настоящие неприятности только начинаются.

Куда же теперь?

Роллинг, Роллинг, мы погибли…

* * *