"Дитя Дьявола" (гет)

Накахара поднялась на палубу. Корабль качало из стороны в сторону, волны бились о борты, иногда накрывая корабль. Сильный ветер рвал в клочья паруса. Темное небо время от времени озаряли вспышки молний.

Чуя держалась за край левого борта, чтобы не упасть.

— Тебя, блять, предупреждали! — выкрикнула она, обращаясь к капитану, но часть слов загрушили волны и сильный ветер.

Однако Дазай понял, что испанка пыталась сказать. Он поморщился. Девушка подошла к нему ближе.

— Гроза будет, — голос был уже сорван и хрипел.

— Вижу.

— Мне уже приходилось однажды вести корабль в грозу, но сейчас ветер такой, что меня, блять, снесет! — Чуя закашляла. Говорить с сорваным горлом было не очень.

Осаму бросил взгляд на испанку.

— Иди обратно! Сейчас ты не сможешь помочь.

— Давай не ты будешь решать, могу я помочь или нет!

Шатен прищурился.

— Если тебя унесет, вылавливать не буду!

— Не унесет! — Чуя схватилась рукой за леер.

— В таком случае, помоги натянуть лиселя.

Чуя кивнула и отправилась выполнять указание. Взяв дополнительный парус, она залезла по такелажу и начала его натягивать. Осаму внимательно проследил за действиями Чуи и усмехнулся. Та смогла закрепить лиселя несмотря на сильный ветер, но когда начала спускаться, порыв холодного ветра отбросил ее к правому борту. Корсар бросил быстрый взгляд на рыжую и сменил галс, повернув корабль правее.

Воздух был настолько наэлектрезован, что на мачтах и флюгерах начали зажигаться огни Святого Эльма. Команда замерла в ожидании, на миг показалось, что волны затихли, лишь раскаты грома и блестнувшая молния говорили о том, что они попали в шторм. Лоцман сложил руки в молитвенном жесте и тихо заговорил:

— Господи, помилуй.

Христе, помилуй.Господи, помилуй.Христе, внемли нам.Христе, услышь нас.Отче Небесный, Боже, помилуй нас.Сын, Искупитель мира, Боже, помилуй нас.

Дух Святой, Боже, помилуй нас.Святая Троица, единый Боже, помилуй нас.

За ним начали говорить еще несколько матросов. Дазай на мгновение прикрыл глаза.

Ветер возобновился, но был уже не таким яросным.

Накахара тоже начала тихо шептать молитву.

Осаму оскалился, уводя корабль в сторону.

Наконец огни пропали и команда дружно воскликнула:

— Доброго пути!

Капитан облегченно выдохнул.

Ветер постепенно начал слабеть. Вскоре утихли и раскаты грома.

Дазай передал управление кораблем одному из старших матросов и устало отошел к фальшборту. Накахара пыталась подняться, но сдавленно вскрикнула от резкой боли.

Шатен резко обернулся и быстро подошел к испанке. Та снова попыталась встать, но удар о борт был слишком силен и девушка ушибла спину.

Осаму подхватил ее под руку и удержал на ногах.

— Говорил ведь, чтобы не лез.

— Не твое дело. Захотел и полез, — огрызнулась Чуя.

— Ты вообще умеешь видеть опасность для себя? — прошипел шатен. — Да ты сейчас даже идти сам не можешь.

— Умею. Но мне немножко побоку.

— Я это заметил.

Осаму помог Чуе устоять на ногах и дотащил до лазарета. Врач был в полувменяемом состоянии и корсар был вынужден отказаться от данной помощи.

Он уложил рыжую на койку и приказал не вставать. Та недовольно цыкнула, но послушалась.

— Не морщись. Это может быть что-то серьезное.

— Не будет ничего серьезного. Ушиблась и всё.

Осаму прищурился и наклонился к испанке, ухватившись за оговорку.

— Ушиблась?

— И ничего более. Полежу и всё пройдет.

— А потом тебя будет ждать очень интересный разговор, — тихо сказал корсар, отходя на пару шагов.

— О чем речь? — Накахара внутренне сжалась. Неужели, догадался?

— Ооо, мелочь, — шатен усмехнулся.

— Говори, дьявол! — девушка выкрикнула и тут же закашляла. Сорваное горло дало о себе знать.

— Что же ты так нервничаешь? — шатен наклонил голову, внимательно наблюдая за реакцией рыжей. — Или мы до сих пор не заметили, собственную ошибку?

— Что ты, черт возьми, несешь? Что я неправильно закрепил?

Осаму тихонько рассмеялся и сел рядом с Чуей.

— Неет, здесь ты все сделал правильно.

— Так что не так? О чем тогда речь? — девушка старалась не выдавать, как сильно переживает.

«Если он догадался, тогда мне конец.»

— В твоей оговорке, — усмехнулся шатен. — Одно единственное слово… А ведь ты действительно вел себя несколько странно, — Осаму на секунду замолчал и добавил: — Или мне следует сказать «вела»?

Девушка вскочила.

— Когда это было?! — девушка начала прокручивать в голове последние события, но никак не могла вспомнить, когда сказала о себе в женском роде.

— Не так давно, чтобы забыть. Или тебя приложило сильнее, чем кажется и ты забываешь события последних минут?

— Я не могу вспомнить в какой ситуации это произошло, — сейчас не было смысла имитировать мужской голос. — Но так или иначе, всё кончено. Даже если это был блеф, то я повелся… Кхм… Повелась. Возрадуйся же! — в последнюю фразу девушка вложила всё свое отчаянье и злобу.

— Знаешь, — поражено проговорил парень. — А ведь я и не заметил бы, если бы не твоя оговорка про ушиб. Может даже списал бы это на усталость…

Он покачал головой, по-новому осматривая Чую. Да, сейчас он видел, что черты лица более тонкие, чем если это был бы парень. Да и в целом объяснялась некоторая хрупкость фигуры.

Чуя упала на койку и, несмотря на боль, начала смеяться. Осаму нахмурился и подсел ближе к девушке.

— Успокойся, — негромко сказал он, наклоняясь. — Пока о твоей тайне знаю только я, но сюда ведь может заглянуть еще кто-то…

Дазай едва заметно усмехнулся.

— Всё кончено. Вот и пришел мой конец, — сказала Накахара сквозь нервный смех. — Ненавижу, что из-за предрассудков я должна была вместо плавания, как все девушки выйти замуж и нарожать кучу детишек, — рыжая скривилась. — Не жизнь, а скука смертная. Еще хуже только у придворных дам, которые вынуждены носить свои жутко неудобные корсеты. Я видела однажды, как одну молодую девочку первый раз выпустили в выший свет. Никогда не забуду эти глаза, в которых была видна вся боль от этого адского элемента одежды. Я надеялась сбежать от подобной недожизни, скрыть свой пол и, наконец, осуществить свою мечту.

Шатен внимательно смотрел на рыжую.

— И что же это за мечта?

— Стать моряком. Это была моя мечта. Жить и умерть в море.

— И ведь тебе удалось. Ты стала хорошим моряком.

— Удалось. Вот только теперь одна тварюшка узнала то, чего не следовало и мне пришел конец.

— Я с самого начала знал, что ты такого лестного обо мне мнения, — усмехнулся корсар. — А знаешь… Я пока не буду ничего с этим делать.

Девушка снова приподнялась.

— Что значит «пока»?

Шатен положил руку ей на плечо и слегка надавил, возвращая в лежачее положение.

— То и значит.

— То есть, намекаешь на то, что расскажешь своим, как только я стану тебе не нужна?

— Я намекаю на то, что кто-то еще может догадаться… Все-таки я не смогу и дальше относиться к тебе, как к парню.

— Придется. Я перестала быть девушкой, когда взошла на свой первый корабль.

— Уж извини, но это будет сделать сложно, — Осаму осторожно провел кончиками пальцев по щеке девушки.

— Не трожь!

— Угуу.

Рука скользнула чуть ниже. Шатен коснулся шеи Накахары, слегка задевая ворот рубашки, и резко отстранился.

— Ещё раз тронешь — пальцы отрублю, усёк?!

Осаму усмехнулся.

— Я же сказал, что будет сложно.

— Придется!

Шатен на возмущения девушки лишь тихо рассмеялся.

— Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я тебе пальцы отрублю, — зло прошептала девушка.

— И у тебя поднимается рука?

— Я людей в салат превращала, так что отрубить тебе что-нибудь никакого труда не составит. Может, ты желаешь это проверить? Пойми, я не тот домашний цветочек, который воспитывает в девушке общество.

— Не горю желанием проверять, — покачал головой капитан.

— Вот и прекрасно, — Чуя с головой накрылась одеялом.

Корсар с минуту посидел смотря на испанку. Потом он встал и пошел к выходу.

— Отдыхай. И, ради всех богов, не пытайся встать, — не дожидаясь ответа шатен вышел.

— Я и не собиралась, — буркнула девушка и прикрыла глаза.

Осаму вышел на палубу и глубоко вздохнул. Он не думал, что Чуя на самом деле девушка и пребывал в некотором шоке. Однако, теперь стали понятнее некоторые действия.

Он не был стороником предрассудков «женщина на коробле к беде». Скорее беда той самой девушке, ибо моряки могут отправляться в очень долгие путешевствия, не сходя на берег по полгода. А без девушки эти полгода бывает провести очень сложно. Вот и приходиться бедняжке страдать от повышенного внимания к ее персоне. Поэтому было совсем не удивительно, что Накахара скрывала свой пол.

Дазай усмехнулся и осмотрел свою команду, которая занималась приведением корабля в должный вид.

— Вас что-то тревожит, капитан? — к шатену подошел боцман.

— А? Нет. С чего такие мысли?

— Вы выглядите обеспокоенным.

Шатен коротко хохотнул.

— Все-таки это так заметно?

— Очень. Что-то не так с испанцем? Я понимаю, что вам до него есть дело только как для ценного пленника, но вы бы явно не хотели, чтобы с ним что-то случилось.

— Ты прав. Это касается испанца, — Осаму вновь усмехнулся.

— И что же с ним?

Корсар посмотрел на море и медленно ответил.

— Ничего серьезного. Но я узнал о нем кое-что интересное.

— Что же, если не секрет?

Шатен оперся рукой о фальшборт.

— В том то и дело, что он, — при этом слове Осаму не смог сдержать усмешки, — тщательно скрывает некоторые вещи.

— Что ж. Если вы не хотите говорить, значит на то есть причина или причины, — боцман пожал плечами и удалился.

Корсар проводил его взглядом. Не особо хотелось скрывать что-то от этого человека, да и от команды в целом, но чем меньше людей знают о том, что Накахара не является парнем, тем лучше.

Вот наконец буря стихла окончательно и волны больше не грозились сбить корабль. Команда очень устала и начала расходиться по каютам, кто-то был в кают-компании, съедая поздний ужин, а Дазай решил заглянуть в лазарет.

Чуя лежала на спине и, услышав скрип двери, открыла глаза и посмотрела на Осаму. Тот сел на соседнюю койку и ухмыльнулся.

— Уже лучше или придется тебя раздевать?

Испанка зло посмотрела на шатена.

— Лучше, — мрачно ответила она.

— Вот и хорошо. Надо бы выделить тебе место для сна. Не постоянно же ты в лазарете будешь, — тут капитан ухмыльнулся ещё сильнее.- Может, дама желает спать вместе с капитаном?

Девушка вспыхнула.

— Я скорее соглашусь спать в обнимку с Кракеном!

— Ой, я тебе не нравлюсь?

— Что? Нравишься? Да я тебя ненавижу! — рыжая привстала.

— Ох, всё. Мне осталось только выброситься за борт, ибо бессердечная сирена разбила мне сердце, — Дазай театрально запрокинул голову назад и положил руку на лоб.

Чуя фыркнула.

— Буду очень рада, если это произойдет.

— Так вот не дождешься, ведьмочка.

— Как ты меня назвал? — прошипела испанка.

— Ведьмочка, — повторил Осаму. — У тебя со слухом проблемы? Если да, то соболезную.

— А у тебя, я посмотрю, с самосохранением проблемы, — рыкнула девушка.

— Ой, что, заколдуешь? Или наколдуешь мне теплую постель и рыжую красавицу? — ехидно поинтересовался шатен.

Девушка зло рыкнула. Осаму на это только ухмыльнулся. Ему чертовски нравилось выводить девушку из себя. Она дернулась и тут же поморщилась от боли.

— Чтоб тебя!

— Чтобы меня что? Если ты имеешь в виду, чтобы у меня всегда была девочка по боком, то я только «за».

— А ты, я смотрю, не иначе, как поиздеваться пришел, — прошипела рыжая.

— А ты думала, самочувствие спросить?

— От тебя не дождешься.

— А тебе так нужно внимание? — шатен сел на край койки рядом с девушкой и, наклонившись над ее ушком, прошептал: — Если тебе так сильно не хватает внимания, двери моей каюты всегда открыты.

Накахара оттолкнула Осаму и отвернулась.

— Я сказала, чтобы ты не приближался ко мне.

— А мне как-то побоку, — Дазай встал и направился навыход. — А насчет места для сна я не шутил.

— Иди к черту! — Накахара откинулась на койку и прикрыла глаза.

Дазай же довольный направился в свою каюту.