Его падаван (гет)

При всех своих ожиданиях относительно того, что случится, если они с Рей переспят, он не был готов к таким последствиям. Но теперь, узнав, каково чувствовать трепет ее податливого тела, Кайло понимал, что ему никогда не будет достаточно. Ему уже снова хотелось ощутить, как Рей содрогается под ним, достигнув пика, как ее небывало мощная связь с Силой окатывает его волнами исцеляющего Света. В эти драгоценные мгновения Кайло Рен очищался от своих грехов. Несмотря на постыдную слабость, это краткое примирение со Светом было ему необходимо.

Оно кружило голову. Переворачивало старые постулаты. Освобождало.

И вызывало нездоровую зависимость.

Разум Кайло напряженно просчитывал последствия нечаянного открытия. Ведь его мощь станет беспредельна, если он будет регулярно возвращаться в объятия Рей и омывать себя чудесным Светом. Он сможет стать непобедимым ситхом, если втайне будет чтить ее Свет по ночам. Вместе они будут несокрушимы.

Опыт подсказывал, что чем более исполненными Тьмы были его поступки, тем сильнее становился зов Света. Война вступала в новую, особенно жестокую фазу, и ему понадобится Свет Рей, если он намерен идти до конца и победить. Лежа рядом с ней, Кайло думал, что она может превратиться в его опору, перед тем, что предстояло сделать.

Так и есть, осознавал он, разглядывая девушку, свернувшуюся рядом с ним. Рей — ключ ко всему. Ее кроткий нрав и улыбка — бальзам для его застарелого одиночества. Энтузиазм ученицы отвлекал его от стресса, не давал выгорать, и ее обольстительное податливое тело, наполненное Светом, сделало ее движущей силой для его Тьмы. И, кроме прочего, Рей звала его Дартом Вейдером! О, великая Сила, могла ли существовать более идеальная женщина?..

Пребывая в тумане влюбленности, Кайло почти сознался во всем в эту первую ночь. Свет подвигнул его освободить себя от бремени тайны. Он — ситх, и он — Скайуокер, поэтому семейные секреты — неотъемлемая часть его жизни. Но ему захотелось разделить их с Рей. Ибо здесь, в уединении замка своего деда, вдалеке от войны, лишенный рыцарского облачения и маски, он был другим человеком.

Ситх Кайло Рен собирался править галактикой. Этот мужчина не колебался и не проявлял милосердия, ведомый своими далеко идущими амбициями. Но, кроме него, существовал Бен Соло, искавший близкого человека, отношения с которым выходили за рамки иерархии и субординации. Бен Соло любил учить и хотел передавать знания о Силе. И, несмотря на Темную сторону, он так и не сумел полностью отказаться от Света.

В тот миг Кайло почти набрался мужества, чтобы обнажить душу и рассказать правду о себе, но Рей заснула, и удачный момент был упущен.

Секс оказался быстрым способом сдвинуть отношения с мертвой точки. Постель помогла им обоим ослабить привычную броню, поскольку физическая близость давалась легче, чем эмоциональная. Но последнее, со временем, открывалось понемногу. Кайло не давил на Рей, и она ничего от него не требовала. Есть то, что трудно облечь в слова, и есть то, что лучше оставить недосказанным. И порой им было проще показать друг другу воспоминания, а не говорить вслух.

Возможно, отчасти дело упрощало то, что он не успел рассказать о степени своей вовлеченности в Первый орден. Иначе пришлось бы обсуждать с Рей и другие связанные с этим темы. Сейчас же их разговоры ограничивались вопросами Силы или прошлого.

Прошлое их обоих загнало в ловушку.

Он просил Рей рассказать о Джакку. И она поведала ему о Кладбище кораблей, о былой славе имперского флота, медленно ржавеющего под жгучим солнцем. О том, как ползала по гигантским обломкам, исследовала их по одному в течение месяцев. Как блуждала по полузаваленным коридорам, некогда вмещавшим многотысячный экипаж. Она говорила об иссушенных останках пилотов «Икс-вингов», и поныне лежащих в кабинах. О рабочих, но нестабильных боеприпасах, взрывавшихся время от времени по неведомой прихоти. О том, как конкуренты-мусорщики ежедневно преследовали ее, надеясь отобрать добычу. Выживание оборачивалось безжалостной игрой, в которой приходилось играть только на победу.

Ее изобретательность искренне восхищала Кайло. У нее получилось соорудить спидер из кусков ржавого мусора. Починить летный симулятор, извлеченный из одного из разрушителей. Сделать дом из подбитого АТ-АТ. Рей создала свой собственный переделанный мирок, в котором главным божеством была необходимость. Но, несмотря на лишения, она так и не научилась дорожить материальными благами. Новая одежда пришлась ей по вкусу, но на вопрос, что ей нравится в замке больше всего, девушка ответила, что водопровод и проточная вода. Этот ответ подействовал на него отрезвляюще.

Прошлая жизнь Рей проходила в ежедневной борьбе за пайки и воду. Она с горечью жаловалась на местного дельца по имени Ункар Платт, который на ее заставе был известным жуликом. Но только мимоходом упоминала об одиночестве, которое с каждым днем все более грозило поглотить ее. И конечно, Рей никогда не позволяла себе признаться, что жила безнадежным ожиданием семьи, которая так никогда и не вернулась за ней. Рей дважды предали: сначала отказавшись от нее, а затем — не выполнив обещание вернуться. Поэтому ей тяжело давалось доверие. И Кайло беспокоился о том, как она отреагирует на правду о нем.

Однажды поздней ночью он спросил:

— Как тебе удалось выживать на Джакку столько лет?

Он по-прежнему не мог осознать, как практически ребенок мог выживать в той беспросветной дыре столько лет.

— Я боялась умереть, — напрямик ответила Рей.

— Нет. Может, в этом есть доля правды, но главное не это, — прошептал Кайло, обнимая ее крепче. — Судьба спасла тебя для меня, Рей. Для нас.

Их встреча действительно походила на чью-то странную шутку. Пожалуй, во всей галактике было бы сложно найти столь невероятную пару.

— Это — единственное упражнение, которым я занимаюсь эти дни, — проворчала Рей, сидя на нем верхом перед вторым раундом. — Я распускаюсь, сидя сиднем весь день.

Но на самом деле ее раздражение было несправедливым. Она попросту набрала здоровый вес, регулярно питаясь хорошей едой. И безусловно, это отнюдь не делало ее толстой.

— Мне нравится, когда ты мягкая, — улыбнулся Кайло, оценивающе погладив ее задницу.

Кажется, Рей приняла его расплывчатые объяснения насчет опасного бизнеса — она никогда не просила раскрыть подробности. Поначалу это озадачивало его, даже разочаровывало, но вскоре он переосмыслил первое впечатление, когда более подробно осознал, насколько нищей была Джакку. В этом мирке с бесстыдно деградировавшей экономикой и повсеместной преступностью жизнь людей сводилась к натуральному обмену. У Рей никогда не было ни единого настоящего кредита, не говоря о том, чтобы иметь дело с легальным бизнесом или крупными конгломератами — одним из которых, по ее убеждению, он управлял. Поэтому не было причины винить его находку в том, что она не осведомлялась о годовом отчете или не просилась поприсутствовать на собрании акционеров. Она о подобном вообще не знала.

Кайло понимал, что многие, включая его собственную мать, безмолвно презирали бы ее за отсутствие светскости и образования. Но сам он не был снобом. За свою жизнь ему довелось сталкиваться с достаточным количеством представителей элит, чтобы понимать, что образование не всегда равняется наличию мозгов. И он уважал Рей за ее житейский ум и сообразительность. В этом воплощался дух угнетенного Внешнего Кольца, за которым стоял Первый орден. Пусть в мирах Ядра есть множество университетов, а местные элиты выдвигают грандиозные идеи-утопии, Кайло Рен предпочел руководствоваться понятиями, которые доказали свою эффективность. Он был человеком действия, а не слов. Произносить речи от лица Первого ордена он доверял Хаксу. В Рей же Кайло видел добрую душу. Возможно, стоило считать его в первую очередь принцем Альдераана и наследником Скайуокеров, но, как личность, он сделал себя сам, отвергнув казавшийся очевидным путь, предопределенный связями его семьи и джедайской мантией. Отринув все это, а заодно и формальное образование, юный Бен выстроил собственное будущее рядом со Сноуком.

И справедливости ради надо отметить, что его семейное древо состояло не сплошь из особ королевских кровей. Отца галактика знала, как ловкого контрабандиста, а мать претендовала на королевский титул, будучи приемной дочерью. Дед родился рабом и лишь спустя много лет поднялся и стал одной из главных фигур Империи. Прошлое преподносило очевидный урок: важно не то, кем ты рожден, важно, кем ты стал. Разумеется, Кайло презирал людей, лишенных амбиций, но он никогда не стал бы укорять в подобном кого-то вроде Рей, потому что у нее попросту не имелось для этого возможностей.

В ответ на рассказы о Джакку Кайло тоже делился историями о своем прошлом. Пусть он не называл имен, но детали его семейного хаоса были правдой. В детстве Бен Соло обладал всеми материальными благами, которые мог пожелать, но родные обделяли его главным — вниманием. Он говорил о том, какое отчуждение ощущал, пока мать с фанатизмом добивалась реализации личных целей в Сенате. О том, как нуждался в вечно отсутствовавшем отце, чья страсть к путешествиям и склонность к незаконным сделкам уводили его прочь от дома. Ныне, с высоты прожитых лет, Кайло винил в этом неудачный брак родителей. Какая бы искра ни пробежала между ними на первой «Звезде Смерти», она потухла в будничной рутине. Когда Восстание одержало победу, стало очевидно, как мало общего между принцессой и контрабандистом.

Мать уходила с головой в работу комитетов и маскировала свою боль язвительной политической риторикой. А отец исчезал каждый раз все дольше, заглядывая иногда, чтобы бросить пару ничего не значащих залихватских реплик и отвесить набившие оскомину с годами шутки. Сценарий неизменно воспроизводился один и тот же: отец исчезал, изредка показываясь, чтобы поссориться с матерью и занять кредитов, и спустя какое-то время все повторялось. Маленький Бен Соло, как правило, терялся на фоне общей семейной драмы. Для матери он был лишней задачей, которую надлежало втискивать в плотный график, а для отца — еще одной занудной обязанностью, от которой приходилось сбегать.

— Я отступал в свой собственный мир, — признался он Рей, начав описывать свою многолетнюю одержимость историей Войны Клонов. В детстве его героями были исторические фигуры той эпохи, которую он изучал, погружаясь в подробности политического конфликта, приведшего к великой войне. И поначалу семья поощряла его интерес. Без сомнения, родители предполагали, что он примет сторону Старой Республики. Но вышло иначе. В конечном счете полученные тогда знания сформировали основу для его нынешних политических воззрений. С младых лет он обзавелся собственным взглядом на Старую Республику и на демократию в целом. — Вот почему я стою за Первый орден, — закончил Кайло их самую политизированную беседу.

Любимым героем Войны Клонов у него был дед — джедай Энакин Скайуокер.

— Я говорил о нем без конца, — рассказывал он Рей. — О том, как Энакин Скайуокер был рабом, которого купили и освободили джедаи. Как он стал самым младшим членом Совета джедаев. Мне было слишком мало лет, чтобы понимать, как это напрягало моих родителей. И я верил в их бесконечную ложь о том, что Дарт Вейдер предал и убил моего деда. Прошло немало времени, прежде чем я сумел узнать, что мой дед и был тем самым Дартом Вейдером.

Не скрывая горечи, Кайло вспоминал, какое значение сыграла ложь. Стоило правде выплыть наружу, он внезапно осознал, что восхищается Дартом Вейдером пуще прежнего.

— Вот почему они отреклись от меня, — добавил он, обращаясь к своей внимательной слушательнице. — Мой дядя-джедай и мои родители ненавидели его. Они не могли принять сына, который хотел продолжить дело Дарта Вейдера. Они не потерпели бы сына-ситха.

— По-своему, моя семья тоже бросила меня, — продолжил Кайло. Безусловно, обстоятельства и последствия, при которых это произошло, сильно отличались, но боль была той же самой. Кайло смотрел Рей в глаза, когда признавался, что разделяет ее боль. Боль того, кто был отвергнут самыми близкими. И конечно, Рей поняла его.

— Иногда не нужно оглядываться, — вмешалась она, внимая его исповеди. То был урок, который Рей выучила на Джакку: надо уметь выживать не только в физическом смысле, но и в эмоциональном. Приблизившись, она с нежностью поцеловала его и прошептала: — Бен, делай все, чтобы стать счастливым.

— Ты все, что мне нужно для счастья, — пылко отозвался он. И это было правдой.

— Я вырос на рассказах о Силе. Все считали, что я стану джедаем. Никто не слушал, когда я говорил, что хочу изучать историю.

В семье полагали, что Сила — это дар, но с возрастом она начала казаться Бену проклятием. Потому падаван из него вышел никудышный: он не стеснялся выражать свое недовольство и убегал. Но снова и снова его возвращали, тащили обратно под крыло дяди-джедая, пока однажды, после встречи с настоящим ситхом, юный Бен Соло не взбунтовался и не бросился сломя голову на Темную сторону.

— Только приняв путь ситха, я действительно начал понимать Силу, — объяснил он. Когда избавляешься от догм и искусственных правил, навязанных джедаями, Сила оказывается довольно элементарной. Понимание приходит интуитивно — волшебно и загадочно, как верят обычные люди.

На фоне этой близости и откровенности два месяца незаметно превратились в шесть, время пролетало быстро. Они с Рей слишком близко сошлись друг с другом. Мустафар давно был его тайной отдушиной, но теперь это соответствовало действительности более чем когда-либо. Кайло возвращался сюда при каждом удобном случае, пряча атрибуты Кайло Рена в шаттле и вступая в замок как Бен Соло.

Он не мог насытиться Рей. И часто ему откровенно не терпелось уложить ее в постель. Например, как сегодня, когда он, без изысков, согнул ее над столиком. Хорошо, что она была на каблуках, иначе кончиками пальцев даже не доставала бы до пола. Все в замке Вейдера было сделано для комфорта его первого владельца, а Кайло ничего не менял, поскольку и сам был достаточно высокого роста.

Он нетерпеливо задрал ее юбку.

— О, эти мне нравятся, — по его губам скользнула улыбка. Сегодня на Рей были черные трусики с ленточками по бокам, которые развязались, стоило слегка потянуть за них. И теперь Кайло мог без зазрения совести ласкать ее. — Чего ты хочешь, Рей? Скажи, — сейчас ему хотелось, чтобы она умоляла.

Девушка застонала, чувствуя его руки.

— Бен…

— Да?

Пальцы проникли во влагалище, чувствуя влажный жар, отзывавшийся на его прикосновения. Они занимались любовью много раз, поэтому он прекрасно знал, что именно нравится Рей.

— Ох, Бен, да!..

— Да что?

Он обожал слышать непристойности из ее милого ротика. Это приносило почти такое же удовольствие, как и негласная игра в Вейдера.

— Я хочу тебя, Бен!.. — невнятно пискнула Рей. Сегодня они снова потешились вином, которое ей пришлось наливать Силой. — Пожалуйста…

— «Пожалуйста» что? Скажи мне.

— Засунь это в меня! — раздраженно простонала она, и ее тон едва ли напоминал мольбу.

— Уже лучше, — одобрил он со смешком. И теперь гладил и дразнил ее не только руками. — Но попробуй попросить правильно, мусорщица.

— Просто трахни меня уже! — вскрикнула Рей. — Заткнись и трахни меня, учитель!

— Твои желания — закон, падаван, — поспешил подчиниться Кайло, перехватывая ее за бедра и одним толчком вгоняя ей по самые яйца. Ее тело покорно лежало под ним, придавленное его немалым весом, давая Кайло ощущение превосходства и контроля над ситуацией. Это было так по-ситхски… В их отчаянном сексе сегодня почти не было ритма — он брал ее агрессивно, упиваясь этим безрассудством. — Не молчи, если больно, — прорычал он, что, наверное, было уже не по-ситхски. Но он действительно не хотел навредить Рей — она была слишком дорога ему.

Но в ответ раздались только стоны.

— Еще, учитель! Сильнее!

«Сила, благослови эту девушку», — мысленно выдохнул Кайло, всей душой посвятив себя этой задаче. И по мере того, как крепло ее удовольствие и полыхал Свет, он тоже начинал терять себя в забвении.

— О, Рей! — шумно вздохнул он. — Ты хуже спайса. Никогда не оставляй меня!

Это прозвучало слишком резко — как всегда, сочетание приказа и мольбы.

— Никогда, Бен! — пообещала она. — Ты все, чего я хочу.

И Сила подтверждала искренность ее слов.

Что заставляет существ притягиваться друг к другу и влюбляться?.. В какой миг химия перестает быть набором естественных реакций и переходит в душевную близость? Когда страсть превращается в доверие? Кто бы знал ответ. Каждый раз, когда Кайло думал, что они с Рей — противоположности, которых влечет друг к другу, находилось нечто новое и общее. А каждый раз, когда он думал, что они слишком похожи, он натыкался на факт того, что их точки зрения расходятся. Разумеется, не учитывая нависавшей на заднем плане лжи о том, кто он есть на самом деле.

Было ли это ложью? Конечно. Но Кайло убеждал себя, что, несмотря на все, Рей знает о Кайло Рене больше, чем кто-либо в его семье, больше, чем его Учитель. Ведь все, что он говорил ей, было правдой. С определенной точки зрения. Но их чувства были честными, порой смущающими и непростыми. У них обоих имелось немало скелетов в шкафу, но он не судил ее, как и она не судила его. И все же Кайло беспокоился, что, узнав о его истинном лице, она отвернется, и это, в конечном счете, удерживало его от самого главного откровения.

Проще говоря, он боялся ее потерять.

Но делал ставку на ее сердце при любом удобном случае.

«Я хочу тебя, я хочу тебя, никогда не оставляй меня, ты принадлежишь мне!» — не уставал повторять Кайло, заявляя права на душу этой брошенной девушки. Делиться ситхам не свойственно, но их отношения стали большим. Он осыпал Рей вниманием, которого у нее никогда не было, становясь то старшим братом, то отцом, то любовником — принимая любое обличье, которое было ей нужно. Кайло с радостью играл для нее эти роли, заполняя пробелы, чтобы показать все способы, которыми мужчина способен защищать любимую женщину, заботиться о ней и дорожить ею. Потому что Рей была для него самой большой драгоценностью во вселенной. Единственной и неповторимой.

Рей отвечала ему взаимностью, давая ему то, что нужно, позволяя обнажать Тьму и просто быть собой.

«Будь для меня ситхом, учитель», — шептала она ему на ухо, и другого повода ему не требовалось. Кайло любовался, как Рей подпадает под влияние его Тьмы, превращаясь в ожившую фантазию, стонавшую «О, Дарт Бен!», пока он входил в нее. Она потакала его потребности в превосходстве и контроле, разрешая сковывать себя Силой во время их яростного единения.

Днем Кайло сражался за право править галактикой, а ночью он властвовал над Рей. Или она властвовала над ним? Как знать, поскольку ее заводило подчинение, но стоило полыхнуть знакомому Свету, как роли менялись, и теперь Кайло с энтузиазмом спешил подчиниться. Перед ней он был кающимся грешником, просящим милости и прощения у своей пустынной жрицы Светлой стороны.

Это стало его тайным утешением — Тьма правила Светом, а потом уступала ему. Не так ли исполнялось пророчество о балансе, предсказанное наследию рода Скайуокеров? Он не знал, но чувствовал, что отчаянно жаждет большего. Ситху никогда не бывает достаточно, и это подпитывает его амбиции и неустанное стремление идти вперед.

Их связь была физической, эмоциональной — в самом глубоком смысле этих слов. Секс и Сила объединились во имя страсти двух потерянных душ, надежно спрятанные от посторонних глаз в замке Дарта Вейдера.

Вполне вероятно, то, что установилось между ними, нельзя было назвать здоровыми отношениями — но перед кем им требовалось оправдываться, кроме самих себя?.. Ни Кайло, ни Рей не связывали себя обязательствами. Она не была его подружкой, он не был ее возлюбленным. Но за крайне короткий срок они стали неведомым образом зависеть друг от друга.

Впрочем, какая разница… Это работало. Потому что, глядя правде в глаза, если цель твоей жизни включает убийство всей семьи, то привязанности даются тебе непросто. Особенно когда на долю каждого в твоем роду приходился развод, насильственная смерть или джедайский целибат — ты не мог расти в здоровой атмосфере.

К тому же когда твоя девушка — одичавшая сиротка с не самой благополучной планеты, которая провела детство, копаясь в обломках ржавеющих кораблей, у нее тоже имеется весьма смутное представление о здоровых отношениях. Она никогда не видела их. И ты — первый и единственный, кто оказал ей внимание, за что она почти боготворит тебя.

Разве не преклонения жаждут все ситхи? Да, само собой, обычный человек ужаснулся бы. Но какая ему разница?.. Это замок Вейдера, где его дед годами вспоминал о том, как горел заживо. И в свете того, что происходило здесь — не раз напоминал себе Кайло, — их отношения с Рей даже терялись на общем фоне.