В доказательство всего (гет)

Когда она кончает, ее руки притиснуты к холодному металлу стены, а глаза крепко зажмурены. Она чувствует, как парой секунд позже он присоединяется к ней, чувствует прохладу его обнаженного торса, прижатого к ее спине. И это вызывает волну приятных ощущений. Хотя не следовало бы.

Он не покидает ее сразу — прислоняется, почти навалившись, пряча лицо в ее растрепанных волосах, выводя пальцем бессмысленные узоры на животе. Рей отстранено размышляет, если она свалится на кровать, упадет ли он вместе с ней? — его тело, кажется, слилось с ее, и бережные прикосновения его руки излучают пугающее напряжение.

Он шевельнул головой, и Рей чувствует, как его губы касаются ее уха. В четвертый раз со времени их первого поцелуя, в третий, с тех пор как они сняли одежду, второй, когда Кайло вошел в нее, и в первый, ошарашивший ее жесткой отчаянной разрядкой — она поразилась: что же она творит. Секунда, секунда до того, как кто-то из них осмеливается сделать движение, они будто пьяны этим.

Он целует ее затылок, позволяя рукам скользить по ее телу, ослабевающими прикосновениями опускается к бедрам, прежде чем тепло его ладоней полностью исчезает. Рей падает на матрас своей узкой постели, не находя сил даже поднять голову.

До нее доносится шорох одежды, пока он одевается, стук тяжелых сапог, звук открывающегося механизма шлема. Все это время она лежит, не шевелясь, сжимая в кулачках простыню, думая о том, что наделала. Вина обрушивается на нее, ведь она совершила нечто настолько ужасное, и чувствует себя так прекрасно, как никогда в жизни.

Внезапно позади раздается голос. Искаженный — не тот тихий, невероятно человеческий голос, шепчущий ей мольбы пару минут назад. Ждет ли он, что в этом обличье Кайло Рена, она сможет видеть его таким же как раньше, теперь, когда ей довелось услышать его отчаянные просьбы не переставать трогать его. Может, он считает, его формальная отстраненность окажется для нее плеском холодной воды в лицо, но Рей лишь становится его жаль. Потерянный ребенок, прячущийся за маской и фальшивым голосом… Сколько печали.

— Я вернусь завтра. Возможно, ты передумаешь.

Он уходит.

Он уходит.

Он уходит, не сказав ни слова, но Рей чувствует, как он рыскает по острову, уничтожая световым мечом невинные кусочки природы в приступах ярости. В конце концов она закрывается от него, пытаясь сконцентрироваться на насущных делах. Покормить Эш и включить воду в ванной — частая послеобеденная традиция после перехода Эш на обычную еду. Вода долго прогревается, поэтому Рей наполняет ванну только наполовину. Сойдет.

Опускаясь в воду, смывая грязь и пот, Рей испытывает невероятные ощущения, хотя до полного расслабления далеко. Эш усердно вертится, оказавшись в материнских руках, пытаясь увернуться от мочалки, смывающей с личика последствия обеда. Крепко держа ребенка, Рей зачерпывает воду чашкой, аккуратно поливая детскую головку.

Ведь она позволила ему тот поцелуй. Позволила и сегодня, и каждый раз до этого. Внутренний конфликт терзал ее и раньше, но сейчас ей уже хочется подавить причины, заставляющие ее сопротивляться. Она хочет его, он хочет ее, но отдаться ему теперь — значит перейти черту, вернуться после которой будет тяжело.

Раздумывая над этим, Рей продолжает сидеть в ванне, закончив с мытьем, пока вода не становится прохладной. Она тянется за полотенцем, когда слышит звук открывающей двери в гостиной. Вытерев себя и дочь, она оборачивает полотенце вокруг тела и вокруг головы, собираясь выходить.

У двери стоит Кайло. Он весь в грязи, словно валялся на влажной земле, и его светового меча при нем нет. Рей замирает, выпрямив спину. Не ее черед говорить первой. У него явно что-то на уме — его раздирает куча противоречивых мыслей, и Рей не закрыться от них, не выделить что-то конкретное, не разобрать их, пока он смотрит на нее.

— Зачем ты здесь?

Вопрос, наряду с напряженным взглядом, совсем не то, чего она ожидала после его дневной разрушительной вспышки. Он почти готов взорваться, что-то кипит прямо под поверхностью, и, если раньше Рей казалось, что она свыклась с его приступами ярости, то это затишье перед бурей выбивает ее из колеи.

— Что?

— Зачем. Ты. Здесь? — повторяет он с нажимом на каждом слове, будто у нее не легкий ступор от его вопроса, а плохо со слухом.

— Ванну принимала.

— Не это… — его руки вцепляются в волосы жестом отчаяния, потом сжимаются в кулаки и обхватывают плечи. — Ты знаешь, я не это имею в виду. Что ты делаешь здесь? Со мной? Почему не вернешься на Ди’Куар к моей матери, Скайуокеру и твоим друзьям, к тем, кто будет обращаться с тобой гораздо лучше меня?

Рей узнает это, его краткий переход к рассуждениям, обычно переходящим в самобичевание. И понятия не имеет, сможет ли усмирить его перевозбужденное состояние. Почему-то вдруг это стало ее обязанностью.

— Я уже говорила, Кайло. Ты — отец Эш. Ты нужен ей.

— Почему ты лжешь мне?! Прекрати врать! — его голос полон бешенства, и, если бы не ребенок на ее руках, он бы уже орал. По сути все уже находилось на грани крика. Невозмутимость Рей начинает давать трещины.

— Не припоминаю, чтобы врала тебе о чем-нибудь, — произносит она, немного повышая голос. — И мне очень, очень не нравится, когда меня называют лгуньей. Я сказала тебе правду.

— Конечно, — будь у него причина, его голос казался бы горьким. Вместо этого его слова звучат неуравновешенно, с вызовом. — Именно так. Я был полным идиотом, но раз уж начал, то могу копать могилу поглубже. Последние несколько часов я провел, осмысливая все, что я сделал. Я рискнул будущим и даже не сожалею о нем. Мне следует пребывать в трауре, но каждое утро я просыпаюсь с воодушевлением, встречая наступивший день. Надеюсь услышать плач Эш, чтобы иметь причину прийти к ней, взять ее на руки и быть с ней. Причину войти в твою комнату и увидеть, какая ты после сна теплая и раскрасневшаяся… Рей… — Кайло осекается, а его голос становится выше и выше, пока он не делает попытку успокоиться и взять себя в руки, облокотившись о стол. Наконец, он поднимает голову и смотрит на нее блестящим искренним взглядом, с треском проваливая попытку казаться равнодушным. — Я ведь мог посадить вас на корабль, позволить вам обеим сбежать, а сам остаться в Ордене. Но я не стал, мне невыносима была мысль о разлуке с вами. У меня даже мысли не было, что я мог бы остаться, пока мы не оказались здесь. Знаешь, почему? Не потому, что ты мать моего ребенка. Даже не из-за ребенка. Я здесь, потому что люблю тебя.

Эти слова. Они ложатся между ними как бластер на стол.

— Ты забрал меня, — выдавливает Рей после долгой паузы. — Ты похитил меня из места, где я была счастлива, в то время, когда я была так уязвима.

— Так ты ненавидишь меня из-за этого? — спрашивает Кайло. — Могу понять. Но разве это настолько непреодолимо? — он делает паузу. — Раз так, не думаю, что смогу остаться здесь, но и уйти тоже не могу. Не знаю, что мне делать.

— Нет, я не ненавижу тебя за это! Послушай себя, ты такой эгоист! — повышенный голос Рей окончательно переходит на крик. Она пытается справиться с собой, прикусить язык, вдохнуть пару раз для успокоения. — Я не ненавижу тебя за это, — повторяет она уже спокойнее. — И в этом проблема. Мне следует ненавидеть тебя за все, что ты сделал, но, вместо этого, я люблю тебя за те поступки, хорошие поступки, которые даже не могут начать перевешивать плохие, но по неизвестной причине не могу заставить разум быть последовательным.

— Значит, тебе не наплевать на меня?

Его голос становится легче, он на самом деле удивлен. Рей замечает, как он внимательно вглядывается в ее лицо, неуверенный в прозвучавших словах. И понимает, насколько ошеломляюще очевидной стала в ее слабости к нему. Еще двадцать секунд назад Кайло не знал о ее настоящих чувствах. О том, как она грезит о его прикосновениях, сколько ночей провела, раздумывая, не войти ли в соседнюю комнату и не лечь в его кровать, просто поспать, прижавшись к горячей груди как когда-то раньше. О том, как наблюдала за ним и их дочерью, чувствуя, как в груди что-то переворачивается, заставляя сердце биться в два раза чаще.

— Да… — просто признается Рей. — Но еще мне страшно. Я видела, на что ты способен. Я была в твоих мыслях и знаю, что у тебя на сердце. Я знакома с тьмой, которая живет в тебе, и даже представить не могу, как ты с этим живешь. Мне хочется доверять тебе и себе самой, — она крепче прижимает к себе Эш. — Я не могу избавиться от мысли, что когда-нибудь ты можешь причинить нам вред.

— Мне никогда не стать хорошим человеком вроде тебя, — Кайло кладет ладонь ей на грудь, там, где рядом бьется сердце. От его прикосновения по ее телу пробегает дрожь, когда кончики пальцев задевают влажную кожу над полотенцем. — Во мне так много тьмы, но это не значит, что я использую ее, чтобы причинить боль. Я могу попытаться для тебя. Я никогда не хотел пытаться для кого-то, но для тебя и нее? Я мог бы. И я сожалею о тех случаях, когда делал тебе больно. Я лучше умру, чем сделаю так снова. Я хочу, чтобы ты сама убила меня.

— Я — плохой человек, — шепчет Рей.

— Сказал же, хватит лгать, — Кайло притягивает ее ближе, укладывая ее голову себе на плечо, прислоняясь подбородком к волосам. — Ты — хороший человек, и ты делаешь меня лучше, — его губы касаются ее макушки, а руки обхватывают в крепкие объятия. — Я был убежденным эгоистом, и, боюсь, этого не исправить. Ты нужна мне, чтобы окликать меня в такие моменты...

Он отстраняется, забирая мокрого ребенка из ее рук, и Рей сразу чувствует его отсутствие и приток прохладного воздуха на коже.

— Почему бы тебе не одеться? — мягко предлагает он. — Я уложу ее, пока ты одеваешься, потом приду, и мы поговорим.

Одевайся и поговорим.

Рей натягивает серую тунику, не заморачиваясь чем-нибудь еще. Растирая полотенце на голове, она распутывает его, позволяя влажным волосам свободно упасть на плечи. Она садится на край кровати, пальцами пытаясь расчесать спутанные пряди, пока они не выпрямляются, оставляя мокрые пятна на ткани. Закрывая глаза и прислоняясь к спинке кровати, она просто ждет.

Проходит какое-то время, и Рей слышит, как открывается дверь, и входит он, прислоняясь к косяку, не сводя с нее глаз. Его взгляд окутывает ее как теплое одеяло. Она никогда не чувствовала себя так, и ей нужна пара секунд свыкнуться с ощущением уверенности. Раньше она никогда не была уверена, кто они друг другу, но сейчас — так приятно и легко, когда он подходит к ней, протягивает руку и заправляет мокрые волосы ей за ухо. И улыбается. Рей и не думала, что увидит этот день, и улыбается ему в ответ.

— Она уже спит?

— Она спит, — отвечает Кайло. Его рука, все еще в ее волосах, медленно спускается к щеке. Рей опять закрывает глаза, открываясь чувствам. Расслабься. Прими это. Тепло его ладони на коже — одна из самых прекрасных вещей, которые ей доводилось чувствовать.

Он наклоняется, чтобы поцеловать ее, забираясь на кровать с ее стороны. И она почти принимает это, пока внезапно мелькнувшая мысль не заставляет ее положить руку на грудь Кайло.

— Подожди! Подожди, стой!

Он замирает от ее порыва, ища ответ на ее лице, но Рей прикусывает губу и улыбается.

— Твоя одежда. Она грязная. Сними ее, прежде чем лечь в кровать.

За ее словами недвусмысленный намек. Они оба это понимают. Ухмылка, расползающаяся по лицу Кайло, говорит ей обо всем, он снимает рубашку, не отпуская ее взгляд кроме короткого момента, и, не глядя, кидает одежду куда-то. Рей слегка отворачивается, чувствуя, как невольно краснеет, удивляясь собственной реакции. Ведь это не первый раз, когда они занимаются этим. Их ребенок спит в соседней комнате.

Она узнает момент, когда его рука скользит ей под тунику, благоговейно дотрагиваясь до кожи, и чувствует отличия. Первые три раза подстегнули страсть, влечение и странная связь в Силе, которой не было имени… но, глядя, как Кайло медленно раздевает ее, Рей знает ее имя. Он уже говорил это в соседней комнате, и ей хочется услышать это снова.

Его губы такие теплые, и теперь она принимает их без колебаний. Это восхитительное чувство, и после нескольких секунд ей приходится отстраниться, судорожно вдыхая воздух и прислоняясь ко лбу Кайло. Он насторожен ее движением, так что она берет его руку, ободряюще сжимая.

— Я хочу этого, — подтверждает она, снова находя его губы. Да, на самом деле хочет. Их поцелуи становятся жестче, они оба полны жажды, и Кайло бережно укладывает ее на кровать. Он сдирает с нее тунику и бросает через плечо, не в силах оторваться от открывшегося зрелища. Он позволяет себе огладить ее бока, будто обрамляя нечто драгоценное.

— Смотрю на тебя, — шепчет он, проводя пальцем по растяжкам, покрывающим нижнюю часть ее живота. И Рей вдруг находит, что не стесняется их, у нее нет на это причин. Кайло наклоняется и целует ее там, затем поднимая голову и улыбаясь. Он касается губами другой стороны ее живота, опускаясь поцелуями ниже, пока не достигает того места, которое заставляет Рей задыхаться довольными вздохами. О, как давно ей не было так хорошо… Ничего похожего на рот Кайло между ее ног. Она заглядывает вниз и видит короткие темные волосы, пока он с энтузиазмом занимается ее промежностью.

Она чувствует толкнувшиеся в нее два пальца, и короткий удовлетворенный вздох, который она издает, когда он двигает ими, заставляет его поднять голову с наинахальнейшей усмешкой на лице. Со смешком она толкает его обратно, чему он радостно подчиняется. Разрядка настигает ее, расходясь волнами покалывающего удовольствия. Она плотно сжимается вокруг пальцев Кайло, томно наблюдая, как он достает их и сует в рот, обсасывая их.

— Было хорошо? — спрашивает он, присоединяясь к ней на ее подушке. Каким бы самоуверенным он не старался казаться, Рей чувствует, ему важно ее одобрение. И она дает его ему, целуя его лоб, его щеки, кончик его носа.

— Было, — ее голос звучит с возбужденным придыханием, и Рей едва узнает себя. — Но это не все, чего я хочу.

Она гладит его, ненароком задевая затвердевший член, и, закрывая глаза, Кайло почти стонет, утопая в близости.

Его глаза снова распахиваются, ища Рей.

— Ты уверена?

Она кивает, и он опять забирается на нее. Тянется к ее рукам, распрямляя ладони, соединяя их пальцы. Наклоняя голову, он глядит на нее сверху вниз.

— Ты прекрасна, — его голос дрожит. Он явно хочет что-то сказать, но не может. Вместо этого просто пробегает рукой по ее все еще влажным волосам, и затем снова сжимает ладонь, целуя ее лицо.

— Не заделай мне снова ребенка, — предупреждает Рей. — Я убью тебя.

— Не сделаю, не сделаю, — торопливо обещает он, его слова с трудом различимы. Он не может остановиться, чтобы не целовать ее снова и снова. Рей забирает у него руку, позволяя ему держать другую, и обхватывает его член. Кайло прячет лицо в ее волосах, покрывая горячими поцелуями ее шею. — Я так сильно хочу быть в тебе, — шепчет он. — Я люблю тебя. Я умру за тебя. Я никогда не хочу разлучаться с тобой…

Его слова пугают ее. Никто никогда не говорил ей подобного. Он сказал эти слова «я люблю тебя», и они забились глубоко внутри нее. Их эхо отдается чем-то, что обгоняет стук ее собственного сердца, замирая в груди, пока она едва дышит от нахлынувших чувств.

Он не хочет остаться без меня.

Он никогда не оставит меня.

И Рей верит ему.

Она делает движение, направляя его внутрь, но не может решиться до конца. Другой страх слегка покалывает в груди, не страх в действительности, скорее опасение.

— Мы не занимались этим с тех пор, как она была у меня.

— Я буду нежен, — обещает он, уткнувшись ей в плечо, не в силах оставаться на месте, практически вылезая из кожи от желания быть с ней. — Я буду так нежен, и мы остановимся, когда тебе понадобится. Ты будешь чувствовать себя потрясающе, я просто… — он усеивает ее шею и плечи быстрыми поцелуями, опускаясь, обхватывая губами розоватый сосок, ласково массируя другую грудь. У Рей вырывается тихий стон, и она выгибается, пытаясь потереться об него.

Он пробегает кончиком языка вокруг соска, затем снова сжимая его губами, всасывая нежную кожу. Это знакомо, но совершенно разные ощущения заставляют Рей дернуться, посылая смущенными мысли наряду с более откровенными чувствами…

«Будь осторожен. Будь осторожен, не хочу, чтобы ты… Я все еще…»

Кайло исследует ртом впадинку между ее грудей. Он оставляет на ее коже влажную дорожку поцелуев, словно она драгоценность, которую нужно лелеять и баловать, и поднимает на нее потемневшие глаза.

— Хочешь быть сверху? Может, так будет проще.

Рей кивает, и Кайло скатывается с нее и ложится на спину, занимая ее место, пока она забирается на него. Наклоняясь над ним, она чувствует собственную влагу на подтянутой коже его живота. Она восхищенно проводит руками по его груди. Один раз она видела его полностью обнаженным, в тот, последний раз, и сейчас ей хочется смотреть на него бесконечно. Ей нравится возможность видеть его всего, проводя пальцами по всему его телу, наблюдая, что делают с ним ее прикосновения.

— Рей, — рычит он, нетерпеливо роняя голову на подушку. Это блаженство, как сильно он ее хочет. С большой осторожностью Рей начинает опускаться на него, следуя собственному темпу. Поначалу немного больно, ведь прошло так много времени с тех пор, как он был в ней… Но, когда наконец их тела соединяются полностью, это чувствуется так естественно, так правильно, так сильно… Они неподвижны, глядя друг другу в глаза. А затем внезапно дружно смеются радостным смехом, и их губы с зубами сталкиваются вместе в неловком союзе, пока Кайло начинает двигаться в ней. Он с силой сжимает ее бедра, будто она нечто невесомое, что нужно держать крепче, иначе рискуя потерять.

Когда разрядка настигает ее, рука Кайло путается в ее волосах, его губы в одном горячем дыхании от нее, а ее глаза широко раскрыты, впитывая каждую детальку этого страстного мгновения — как он кусает губу, разгоряченный румянец на его щеках и невыразимую нежность во взгляде.