Приключения Коли Герасимова и Фимы Королёва (джен)

Итак, кабина Самой Обыкновенной Машины Времени (более известной как СОМВ), управляемая пилотом Фомой Остаповичем Брылем, вместе с пассажирами Колей Герасимовым и Фимой Королёвым опустилась на триста метров под Землю. После этого она на мгновение остановилась, а затем начала разгоняться в горизонтальном направлении с головокружительным ускорением и, под мудрым управлением Фомы Остаповича, разогналась до скорости 299792457,99999864535 метра в секунду — в точности до такой скорости, чтобы, благодаря релятивистскому эффекту, за пять минут машинного времени на Земле прошло ровно сто лет. При такой огромной скорости кабина СОМВ не могла просто вращаться вокруг Земли в ее недрах — центробежная сила выбросила кабину сначала на земную поверхность (где-то в необитаемой части Тихого океана), затем в атмосферу Земли, и, наконец, в космос. Коля и Фима понеслись по необъятным просторам Солнечной системы.

По правилам техники безопасности, в это время Коля и Фима не должны были открывать глаза, т. к. в противном случае они рисковали ослепнуть. Но космос был им по колено, поэтому Коля и Фима вы всё-таки их открыли (тем более, что Фома Остапович был занят управлением машиной, и ему было не до того, чтобы рявкать на мальчиков), и взору мальчиков предстала картина неописуемой красоты — кабина вместе с ними неслась по бескрайним космическим просторам, усеянным миллиардами звезд, а от Коли и Фимы исходили яркие разноцветные лучи, представляющие собой спектральные линии (мальчики увлекались физикой и прекрасно знали, что представляет из себя световой спектр).

Спектральные линии, исходившие от мальчиков, были то прямоугольной, то веерообразной, то круглой, то молниеобразной формы. Вскоре линии приняли вид силуэтов Коли и Фимы, которые уходили от них вперед. А кабина вместе с мальчиками мчалась в противоположную сторону — назад. Коля и Фима летели спиной сквозь космос с огромной коростью, лишь на 1,35464 x 10^-6 метра в секунду меньшей, чем скорость света в вакууме.

Продолжая свой стремительный полет, примерно через полторы минуты кабина СОМВ пересекла орбиты Венеры и Меркурия, и слева сзади от Коли и Фимы вдали появилось нечто похожее на огромное огненное облако желтого цвета. Это — Солнце, ближайшая к Земле звезда. Кабина СОМВ пролетела примерно в шестидесяти миллионах километров от Солнца, которое оставалось в поле зрения мальчиков в течение десяти секунд. После этого их взору предстала картина, не менее красочная, чем предыдущие — кабина СОМВ влетела в космический коридор, очерченный огненно-красными и белыми лучами и имеющий форму гиперболического параболоида (Фима и Коля увлекались не только физикой, но и аналитической геометрией, и помнили, что данная трехмерная поверхность второго порядка по форме похожа на седло лошади). Кабина СОМВ по гиперболе обогнула Солнце, чтобы вновь вернуться к Земле, но уже в иное время — в 13 октября 2084 года.

После того, как кабина СОМВ покинула гиперболический коридор, Коля и Фима вновь увидели Солнце. На этот раз светило было расположено справа сзади от них, а расстояние до него составло только сорок пять миллионов километров. Поэтому Солнце оставалось в поле видимости значительно дольше — целых тридцать три секунды.

После этого кабина СОМВ полетела обратно к Земле. Вскоре она вновь пересекла орбиты Меркурия и Венеры, и мальчики летели по космическим просторам лицом вперед, так что спектральные силуэты приближались к Коле и Фиме спереди и соединялись с ними. Чтобы не подвергнуться риску повредить зрение, мальчики, не дожидаясь грозного окрика Фомы Остаповича, закрыли глаза.

Путешествие во времени сквозь космос продолжалось ровно пять машинных минут или, с учетом релятивистского эффекта, ровно сто земных лет. Кабина СОМВ вернулась из необъятных космических просторов на грешную Землю, приводнилась где-то в необитаемой части Тихого океана, нырнула в глубину, остановила свой стремительный бег и поднялась из недр Земли на ее поверхность. В кабине СОМВ включился ослепительно-яркий белый свет, кнопки с цифрами от 1 до 9 перелились всеми цветами радуги, раздались пять прерывистых звуковых сигналов, и Фома Остапович по рации объявил:

— Переброска завершена! Счастливого пути!

Дверь кабины СОМВ с музыкальным звуком открылась. Коля и Фима открыли глаза и увидели, что на пульте горит индикатор "Переброска закончена", а на табло текущие дата и время (указанные зелеными цифрами) совпадают с датой и временем назначения (указанными красными цифрами) -

13.10.2084, 17:00:00

Мальчики сняли руки с поручней, которые сразу же задвинулись внутрь столбика. После этого Фима и Коля сошли с круга, направились к выходу и вышли из кабины СОМВ. Через пять секунд дверь с музыкальным звуком закрылась, и еще через пять секунд красная кнопка рядом с ней погасла. Теперь СОМВ вновь свободна, и Фома Остапович может с помощью пульта дистанционного управления переключить СОМВ в режим лифта (который, если вы еще не забыли, должен был использоваться по умолчанию) и немного отдохнуть — до следующего вызова СОМВ (а вызовут ее, скажу вам по секрету, ох как скоро!)

Выйдя из кабины СОМВ, Фима начал озираться по сторонам — ведь в этот просторный коридор, что отходил от кабины СОМВ вперед, он попал впервые. А Коля, который здесь уже был шесть месяцев тому назад, сказал:

— Вот это и есть он.

— Кто — он? — с удивлением спросил Фима.

— Не кто, а что, — поправил Коля. — Московский институт времени.

Московский институт времени, или сокращенно МИВ, был построен в 2006 г. на месте пришедшего в аварийное состояние и потому снесенного полуразвалившегося дома, и получил тот же самый адрес — Москва, Второй Волхонский переулок, дом 8, корпус 1, литер А. МИВ расположился в красивом пятиэтажном здании, все этажи которого, за исключением первого (имеющего более простую планировку) представляют собой лабиринт со множеством коридоров, на пересечении концов двух из которых на третьем этаже и была установлена СОМВ. Первоначально в МИВ не было лифта — ведь по негласным правилам в пятиэтажках положена только лестница, тогда как лифт был положен только в зданиях высотой не менее шести этажей. Однако минувшим летом инженеры-реставраторы немного усовершенствовали СОМВ, а Фома Остапович прошел курсы повышения квалификации. В результате принятых мер СОМВ теперь могла работать и в режиме лифта (а также и в режиме метро, который к октябрю 2084 г. уже был разблокирован). При этом, в отличие от 1984 г., в 2084 г. не только внутренняя, но и наружная сторона двери кабины СОМВ была облицована белой плиткой.

Как только Фима и Коля отошли от двери кабины СОМВ, над их головами зажглась круглая белая лампа, вмонтированная в потолок на пересечении коридоров. Мальчики пятясь побежали по одному из них — а именно по тому, что отходил от двери кабины СОМВ вперед. Второй коридор уходил от этой двери влево. Коридор, по которому побежали Фима и Коля, справа был облицован крупной прямоугольной белой плиткой, а слева — мелкой квадратной черной плиткой (но поскольку мальчики бежали задом, то крупная белая плитка была от них по левую руку, а мелкая черная — по правую). Потолок коридора был белым, с множеством вмонтированных ламп того же цвета, которые автоматически загорались, как только Коля и Фима пробегали под ними, и выключались, когда они от них удалялись. Пол коридора в целом был черный. На левой стороне коридора (той, что была облицована мелкой черной плиткой) было большое прямоугольное окно, в которое был виден соседний коридор. Окно имело стекло синего цвета с концентрическими черными прямоугольниками. Сине-черный рисунок стекла отражался на правой стороне пола и в нижней части правой стены (той, что была облицована крупной белой плиткой). Коридор был не прямым, а извилистым, с множеством поворотов, и по своей форме напоминал змею.

— Какая необычная архитектура у Института времени! — воскликнул Фима. — Прямо как у индийского дворца!

Пробежав мимо первого окна, Коля и Фима устали пятиться, поэтому они повернулись лицом по направлению движения, замедлили скорость и пошли дальше обычным шагом. На левой стороне коридора вскоре после первого окна было второе — той же формы, размеров и расцветки, а еще немного дальше — третье. Весь МИВ был оформлен подобными сине-черными окнами. Но ни одно из них не выходило на улицу. Фима был здесь впервые и, понятно, не мог найти выхода из этого лабиринта, а Коля за прошедшие полгода начисто забыл, где же этот выход находится. Поэтому мальчики продолжали блуждать по коридорам третьего этажа.

В конце коридора, за третьим окном, была комната, освещенная таким же ярким ослепительно-белым светом, как и кабина СОМВ, в которой Коля и Фима приехали в этот институт. Несмотря на то, что Коля здесь уже был, он не знал предназначение этой кабины, а Фима предположил, что кабина предназначена для быстрых путешествий по Солнечной системе для нетренированных космонавтов — по мнению Фимы она была, как и кабина СОМВ, оборудована амортизационным устройством для смягчения перегрузок. Кабина была свободна, а ее дверь — открыта.

Справа от открытой кабины расположилась арка, за которой открывалось круглое помещение, в центре которого к постоянно горящей лампе, вмонтированной в потолок, на веревке была подвешена белая фигурка в виде звезды с множеством исходящих от нее лучей. На противоположной стороне этого помещения была еще одна арка, ведущая в другой коридор, дальняя стена которого была облицована зеленоватым гофрированным материалом. Коля и Фима прошли сквозь арку и вошли в круглый зал с фигуркой в виде звезды. Обойдя фигурку слева и, осмотревшись по сторонам, мальчики прошли через противоположную арку и попали в другой коридор. Не найдя в нем ничего интересного, Фима и Коля вернулись в круглый зал и потрогали руками фигурку в виде звезды. На этот раз они вновь обошли ее с левой стороны, а затем прошли через арку и вернулись в первый коридор.

В это время Фима заметил, что рядом с аркой, ведущей в зал, в котором находится фигурка в виде звезды, начинается не один, а два коридора. Мальчики решили исследовать другой коридор — тот, в котором они еще не были. И они пошли по этому коридору. В своей начальной части второй коридор, как и первый, справа был облицован крупной прямоугольной белой плиткой. Начало левой стены было облицовано зеленоватым гофрированным материалом — как в том зале, в котором Коля и Фима не нашли ничего интересного. Примерно через десять метров от начала облицовка правой стены сменилась на мелкую черную плитку. Добежав до конца этого коридора, Коля и Фима вернулись к кабине СОМВ, в которой они приехали в этот институт. Дверь кабины СОМВ была закрыта, а кнопка ее вызова не горела — стало быть, СОМВ всё еще была свободна. Далее вперед простирался коридор, обе стены которого были облицованы светло-коричневой плиткой — это был тот самый коридор, который шел от кабины СОМВ влево. По обеим стенам этого коридора было по три двери, на каждой из которых был номер. По правой стороне были двери с четными номерами 82, 84 и 86, а по левой — с нечетными 83, 85 и 87. Очевидно, это были кабинеты МИВ, каждый из которых имел свой номер. Двери всех кабинетов были заперты.

В это время Фима и Коля услышали чьи-то шаги. Испугавшись, мальчики не пошли по коридору с кабинетами, но свернули в тот коридор, в котором они уже были, и быстро пробежали по нему до конца. Дверь второй кабины была открыта, она по-прежнему была освещена ярким ослепительно-белым светом. Добежав до угла, на котором сходились оба коридора (отсюда можно было видеть правую половину запертой двери кабины СОМВ, на которой Фима и Коля приехали в МИВ), мальчики увидели, как из арки, ведущей в зал с фигуркой в виде звезды, вышел человек, одетый в белый комбинезон. В правой руке этот человек держал метлу. Испугавшись, Фима спрятался за углом, но Коля сразу узнал этого "человека" и сказал:

— Фима, не бойся! Это же робот Вертер!

Действительно, по коридору шел наш старый знакомый — робот Вертер, целый и невредимый. После того, как он, изрешеченный пулями, которые выпустил в него из бластера Весельчак У 13 апреля 2084 г., погиб в неравном бою с космическими пиратами, сотрудница Исторической секции МИВ Полина, вернувшаяся с космодрома, нашла бездыханное тело робота, лежавшее у закрытой двери кабины СОМВ. Полина сообщила о случившемся в обычную полицию и в Космопол (Космическую полицию), а также вызвала бригаду инженеров во главе с Андреем Игоревичем Покровским — сыном создателя робота Вертера — инженера Игоря Сергеевича Покровского.

Земная и космическая полиция провели тщательное расследование убийства робота Вертера и достаточно быстро определили виновных в данном преступлении — космических пиратов Весельчака У и Крыса. Было установлено, что преступники совершили убийство, потому что робот Вертер пытался им помешать уехать на СОМВ в двадцатый век с целью завладеть миелофоном. За пиратами была начата тайная слежка, и было установлено, что они поселились в доме по адресу: Москва, Второй Волхонский переулок, дом 8 — в том самом полуразвалившемся деревянном доме, в подвале которого в 1984 г. была спрятана СОМВ. Главный прокурор города Москвы, генерал полиции Иван Викторович Поликарпов, выписал ордер на арест Весельчака У и Крыса. Но задержать преступников было весьма не просто, ведь они были вооружены бластером — оружием чрезвычайно опасным. Даже самые мужественные сотрудники земной и космической полиций не отваживались взять на себя данную миссию. Но неожиданно свои услуги предложила Полина. Иван Викторович долгое время колебался и не решался поручить столь опасное дело хрупкой женщине. Но после того, как Полина объяснила, что она наденет специальный комбинезон, который будет защищать ее мощным силовым полем, а также возьмет с собой голову Медузы Горгоны, способную превратить любого, кто взглянет на нее, в статую (эту голову привез в Институт Времени из Древней Греции Иван Сергеевич — специалист по эпохе античности), наконец прокурор сдался и дал разрешение. 25 мая 2084 г. Полина успешно выполнила свою миссию: приехала на СОМВ в 25 мая 1984 г., арестовала пиратов именем Закона Галактики и в виде статуй привезла их в 25 мая 2084 года, в МИВ. Весельчак У и Крыс были отправлены в СИЗО и отданы под суд. Судебные разбирательства продолжались несколько месяцев, и как раз в этот день — 13 октября 2084 г. — Главный Галактический суд г. Москвы признал Весельчака У и Крыса виновными в шести преступлениях — побеге с исправительной каторги на планете Сатурн, убийстве десяти охранников каторги, убийстве сотрудников Московского Космопорта Вячеслава Михайловича Невинного и Михаила Ивановича Кононова, похищении миелофона, убийстве биоробота Вертера, совершенном с особой жестокостью, причинении тяжкого вреда здоровью несовершеннолетнему Николаю Герасимову, совершенному с применением пыток, и причинении ущерба в особо крупных размерах, нанесенного колонному залу, расположенному в подвале дома по адресу: Москва, 2-й Волхонский переулок, 8. Применяя принцип поглощения менее строгого наказания более строгим, суд приговорил Весельчака У и Крыса к исключительной мере наказания — смертной казни через транклюкирование. Это означает, что осужденные должны быть казнены с помощью транклюкатора — оружия, которое было создано неизвестным конструктором в Москве еще в 1986 г., во время подготовки к съемкам фильма Георгия Данелии "Кин-Дза-Дза!" (а отнюдь не на фантастической планете Плюк, как могли бы подумать вы, дорогие читатели), но только начиная с 2064 г. применяемого как орудие смертной казни, которая в том году была восстановлена как исключительная мера наказания для особо опасных преступников.

Андрей Игоревич Покровский созвал бригаду инженеров, возглавляемую им, на совещание, на котором было решено восстановить робота Вертера. Уже с 17 апреля 2084 г. бригада приступила к ремонтным работам, продолжавшимся два с половиной месяца. Наконец, 3 июля робот Вертер был возвращен к жизни и стал еще красивее и жизнерадостнее, чем был раньше. От ран, нанесенных роботу пиратами, не осталось и следа. Вертер вновь приступил к обязанностям Главного Уборщика и Главного Инвентаризатора Московского Института Времени. В обязанности робота Вертера входила и защита Института от неопознанных объектов и субъектов. До 13 октября таковых в МИВ не обнаруживалось, но в этот день такой объект (а точнее, субъект), наконец, объявился — это был ученик седьмого "В" класса двадцатой московской школы из двадцатого века Фима Королёв.

Фима вышел из-за угла, и мальчики подошли к роботу Вертеру.

— Здравствуй, Вертер! — сказал Коля. — А что, тебя уже так быстро починили?

— Здравствуй, Коля! — ответил робот Вертер металлическим голосом. — Как видишь, я снова живой и здоровый. Большое спасибо Андрею Игоревичу и его бригаде! А ты уже вернулся! Так быстро?

— Как видишь, — ответил Коля. — Большое спасибо Павлу Игнатьевичу! И Фиме тоже спасибо!

— Здрасьте! — не очень учтиво поприветствовал робота Фима.

Но Вертер бесцеремонно положил свою правую руку на левое плечо Фимы и металлическим голосом произнес:

— Наблюдаете?

Коля сказал:

— Вертер, это же мой друг Фима. Просто он немножко боится.

Вертер сказал Фиме:

— Не бойся — я не страшен.

Фима ответил:

— А я и не боюсь.

Однако Вертер взял Фиму за руку и бесцеремонно потащил мальчика по коридорам. Коля побрел за ними, периодически прося робота:

— Вертер, это же мой друг Фима.

Но никакие уговоры не помогли. Вертер втолкнул Фиму в синюю будку, стоявшую посреди одного из коридоров — в ту самую, в которую он втолкнул Колю полгода назад, и запер за ним дверь. Фима начал усиленно махать руками и взмолился:

— За что? Я ничего не сделал!

Но Вертер отрезал:

— Молчать, неопознанный объект!

Фима пытался возражать:

— Я же опознанный! Я в седьмом "В" учусь! Да меня Фимой зовут! Вы понимаете, мы с Колей на лифте поехали, а тут — такая история...

Но Вертер был неумолим — он пошел к инвентаризационной машине, стоявшей метрах в десяти от будки, и начал ее включать. Фима продолжил активно жестикулировать и умолять:

— За что? Ну выпустите меня отсюда! Пожалуйста!

Коля пытался заступиться за друга:

— Вертер, это же Фима, мой друг. Выпусти его, пожалуйста!

Но робот Вертер произнес равнодушным металлическим голосом:

— Не мешайте работать, инвентаризируемый!

Фима еще пару раз умоляюще произнес:

— За что? За что?

Но Вертер включил инвентаризационную машину и начал процесс инвентаризации Фимы. На экране, висевшем на противоположной стене, слева отобразилась фотография Фимы, а справа, по мере того, как Вертер нажимал на кнопки — сменялись фотографии: сначала простейших, потом червей, далее шли динозавры, птеродактили, саблезубые тигры, кошки, обезьяны, люди — сначала первобытные, потом средневековые, и, наконец, современные — строгий профессор в очках, девушка в подвенечном платье, маленький мальчик, играющий в кубики... Наконец, после того, как Вертер очередной раз нажал на кнопку, в правой части экрана отобразилась фотография, в точности совпадающая с фотографией Фимы. По рации, которой была снабжена инвентаризационная машина, женский голос произнес:

— Человек разумный. Планета обитания: Земля. Место жительства: Москва. Дата переброски: октябрь 1984 года. Инвентаризирован в Московском Институте Времени. Дата инвентаризации: октябрь 2084 года. Инвентарный номер:364-748-058.

Хотя инвентаризационная машина — устройство не такое сложное и опасное, как СОМВ, но управление ею также не было доверенно автоматике. Внутри машины сидела жена Фомы Остаповича — Мастридия Ксенофонтовна Брыль, которая, как и ее муж, была небольшого роста. После каждого нажатия кнопки роботом Вертером Мастридия Ксенофонтовна вставляла в проектор соответствующую фотографию и доставала оттуда предшествующую, а когда очередная фотография в точности соответствовала инвентаризируемому объекту, открывала справочник, находила в нем нужную информацию об объекте и торжественным голосом объявляла ее по рации.

Затем Вертер взялся за инвентаризацию одежды Фимы. Мальчик был не в школьной форме, а в спортивном костюме, поэтому, после того, как после очередного нажатия на кнопку фотография халата врача в правой части экрана сменилась фотографией точно такого же костюма, какой был на Фиме, Мастридия Ксенофонтовна объявила:

— Костюм спортивный для мальчика. Модель: 5-5396. ГОСТ 25323-82. Место изготовления: город Чехов, улица Пушкина, 22. Дата выпуска: февраль 1984 года. Инвентаризирован в Московском Институте Времени. Дата инвентаризации: октябрь 2084 года. Инвентарный номер: 193-647-480-511.

Благо, бутылок из-под кефира у Фимы не было, поэтому от третьей стадии пыток мальчик был избавлен. Вертер выключил инвентаризационную машину, направился к будке, открыл дверь и выпустил Фиму со словами:

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Как я сразу не догадался по твоему облику. Нет, мне положительно пора на свалку. И всё — она.

— Вы говорите о той женщине, которая здесь была полгода тому назад? — спросил Фима.

— Вот именно, — ответил Вертер. — Погубить репутацию такой прекрасной женщины, как Полина, из-за каких-то глупых мальчишек, которые суют свои носы, куда не следует.

— Вы понимаете, мы на лифте поехали, — пытался схитрить Фима. — А тут переключатель был не в том положении. А сначала была она...

— Она... — задумчиво произнес Вертер. — Ты думаешь, я в нее влюблен?

Фима задумался и ничего не ответил, а Вертер продолжил:

— Нет! Я на нее буквально молюсь! При моей впечатлительной натуре и тонкой электронной организации, я должен был бы быть поэтом. А кто я? Я — уборщик в Институте Времени. Никто меня не любит, никому я не нужен. Я, всего-навсего, скромный уборщик Вертер. Теперь я должен сдать тебя в музей.

С этими словами Вертер поднял указательный палец правой руки и направил его в сторону Музея Древностей Московского Института Времени.

— В музей? — удрученно переспросил Фима.

— Так полагается! — бесцеремонно ответил Вертер. — И погубить репутацию Полины.

Коля, на которого Вертер не обращал пока никакого внимания, вновь попытался заступиться за своего друга:

— Вертер, какой музей? Лучше помоги нам найти выход из Института Времени. Ведь мы с Фимой так хотим прогуляться по будущему!

— Нет! — ответил Вертер, по-прежнему обращаясь только к Фиме, — я не сдам тебя в музей! Я сделаю другое. Идем!

С этими словами Вертер повел Фиму к кабине СОМВ. Коля пошел за ними, не понимая, почему робот не обращает на него ни малейшего внимания. Подойдя к двери кабины, Вертер нажал на круглую кнопочку, расположенную слева от нее. Кнопочка покраснела, а дверь с музыкальным звуком открылась, отойдя в правую сторону. За ней мальчики увидели кабину СОМВ, залитую ярким белым светом, создаваемым 65536 светодиодных ламп.

Вертер, обратившись, наконец, к обоим мальчикам, сказал:

— Становитесь в круг, наберите исходную станцию — три и конечную — один, и через пять секунд вы будете...

— В своем времени??? — с возмущением сказал Фима, не дав роботу закончить фразы. — Мы же прекрасно знаем, что мы в будущем, в 2084 году. Вот вы, товарищ Вертер, неужели вы согласились бы отправиться в прошлое, так и не посмотрев на то, что делается в будущем? Хоть одним глазком?

В это время дверь кабины СОМВ, в которую так никто и не вошел, с музыкальным звуком закрылась, а через пять секунд круглая кнопочка, расположенная слева от нее, погасла.

— Да я бы на вашем месте отдал бы половину жизни за то, чтобы испытать такие приключения! — ответил Вертер.

— Ну тогда проводи́те нас наружу! — сказал Фима. — Ну пожалуйста, мы очень просим. Мы посмотрим и, даю вам честное слово, — сразу обратно! Впрочем, мы понимаем: нельзя, значит нельзя, — с грустью заключил Фима.

— Ха-ха-ха! — с саркастическим смехом ответил Вертер. — Олухи Царя Небесного! Я же сказал: через пять секунд вы будете у выхода из Института Времени. Не через пять минут, а через пять секунд. А вы не поняли?

— А что мы должны были понять? — с удивлением спросил Коля.

— А то, что вы должны встать в круг, набрать исходную станцию — три и конечную — один, и через пять секунд вы спуститесь на этом лифте (в это время робот поднял указательный палец правой руки и указал им на дверь кабины СОМВ) на первый этаж и будете у выхода из Московского Института Времени.

— Какой лифт? — с удивлением спросил Коля. — Ведь это же Самая Обыкновенная Машина Времени.

— А ты не забыл, что Самая Обыкновенная Машина Времени — это многофункциональное устройство, которое может работать не только как машина времени, но и как метро, и как лифт, — ответил робот Вертер. — И кстати, по умолчанию после каждого использования устройство автоматически переключается в режим лифта. Ведь лифт безопаснее, и чем метро, и, тем более, чем машина времени.

В это время Фима стукнул себя кулаком по лбу и сказал:

— Эх, какие же мы с тобой, Колька, болваны. Мы же совсем забыли, что СОМВ может работать и в режиме лифта. Кстати, Вертер, а пароль для режима лифта не требуется?

— Нет, — ответил Вертер. — Для лифта пароль не требуется. Пароль нужен только для метро и машины времени. Мальчик, а ты романтик? — неожиданно спросил робот.

— Оо! Ещё какой, — ответил Фима. — Вот, например, на той неделе меня математичка из класса выгнала только за то, что я у доски замечтался.

— А ты стихи пишешь? — спросил Вертер.

— В молодости писал, — ответил Фима.

— А я — и сейчас пишу, — сказал Вертер. — Хочешь, почитаю? Когда она...

— Это очень интересно! — перебил робота Фима. — Это очень интересно! Но может, потом всё-таки, а? Ведь вы сами понимаете, нам каждая минута дорогá.

— Ну послушай, маленькое, — продолжил Вертер. — Когда она...

— Товарищ Вертер! — взмолился Фима. — Это очень интересно! Но давайте договоримся так. Вы нам покажете здесь что-нибудь, а потом — стихи.

— Ну хорошо, — согласился Вертер. — Тогда — первое и единственное. Заключительный концерт средневековой музыки Уругвайского ансамбля народных инструментов. Я был одиннадцатого апреля. Это потрясающе, ха-ха-ха-ха-ха!

— Вертер, а что, Уругвайский ансамбль народных инструментов так долго гастролирует в Москве? — удивился Фима.

Вертер ударил себя кулаком по лбу и сказал:

— Ах да, я совсем забыл, четырнадцатого апреля ансамбль уехал к себе в Уругвай. Правда, два артиста потерялись и до сих пор бродят по Москве. Они утверждают, что они с Альфы Центавра, тамошние.

— Вертер! Народные инструменты давайте отложим на потом, — сказал Фима. — Кстати, а откуда вы знаете, что те артисты из Уругвая, а не с Альфы Центавра?

— А говорил, что романтик, — сказал Вертер. — Меня не проведешь. Какая Альфа Центавра? Оттуда на Землю никак не доберешься, во всяком случае, пока. Ведь космические корабли с Земли летают только по Солнечной системе... Ну тогда — выставка Гойи? Особенно мне нравится его картина "Флип". Представьте себе, подхóдите вы к автобусу, открываете дверь, прохóдите через нее, флип! — и оказываетесь на месте назначения. Остается только закрыть за собой дверь...

— Завидую я вам, жителям конца двадцать первого века! — с грустью сказал Фима. Разъежаете себе на флипах...

— Ха-ха-ха! — опять с саркастическим смехом сказал Вертер. — Олухи Царя Небесного! Флип — это же фантастика! Гравитационное поле Земли не настолько сильное, чтобы можно было совершить подобную нуль-транспортировку. Ученые доказали, что флип, по крайней мере на Земле, построить невозможно. Вот флаер — это другое дело...

— Но ведь когда я здесь был тринадцатого апреля, я ездил на флипе, — с удивлением сказал Коля. — Транспорт, похожий на автобус, стоял на проспекте Мира. Я сам открывал дверь, флип! — и там... Я ездил на флипе с проспекта Мира на площадь Пушкина и обратно, потом к Московскому морю...

— Ха-ха-ха! Олух Царя Небесного! — сказал Вертер. — Ведь тогда на проспекте Мира проходила выставка Гойи. "Флип" — это самая известная картина знаменитого грузинского художника. Точнее, это композиция, состоящая из нескольких частей. Кроме собственно фантастического вида транспорта, она включает в себя и изображения тех районов Москвы и Подмосковья, куда по замыслу фантастов на флипе можно было бы "доехать". Так что ты не был ни на площади Пушкина, ни на берегу Московского моря, а только видел изображения этих мест на картине Гойи.

— А... — с досадой пробурчал Коля.

— Бэ! — ответил Вертер и опять ударил себя кулаком по лбу. — Выставка Гойи тоже уже давно закончилась.

— Так значит, флипа на проспекте Мира больше нет? — спросил Коля.

— Конечно, нет! — ответил Вертер. — Выставка Гойи закончилась двадцать пятого апреля, и все картины художника, в том числе и "Флип", вернулись в Тбилиси, где живет художник. Его картины хранятся в Художественной галерее Грузинской Республики.

— Постойте, Вертер, — сказал Фима. Ведь если мне не изменяет память, Франсиско Гойя — это испанский художник, который жил в восемнадцатом и в начале девятнадцатого века. И я не припомню, чтобы у него была картина "Флип"...

— Ха-ха-ха! Олухи Царя Небесного! — саркастически рассмеялся Вертер. — Гойя у нас свой есть. Это грузинский художник Георгий Мамунашвили. Он родился в Тбилиси в 2049 году, так что ему сейчас тридцать пять лет. Вообще-то его зовут Гоги, но он взял себе псевдоним Гойя в честь знаменитого испанца. Но чем бы вас заинтересовать? Может быть, танцы на льду? Конечно же, танцы на льду! Они проходят постоянно, так что мы вполне можем их посмотреть...

— Вертер, у вас есть что-нибудь такое... ну, чего не было сто лет назад? — спросил Фима.

Вертер с минуту подумал и, приняв позу человека, играющего на гитаре, торжественно произнес:

— Состязания роботов-гитаристов! Гитаристов! Гитаристов!

— Вертер, это интересно! — сказал Фима. — Ещё, думай!

Подумав еще с полминуты, Вертер сказал:

— Вот! Сегодня возвращается четвертая звездная экспедиция. Полина будет на космодроме. Я бы тоже хотел туда поехать. Там будут многие.

— Поехали вместе! — предложил Фима. — Это далеко?

— Рядом! Пятнадцать минут на флаере, — ответил Вертер.

В отличие от флипа, флаер в Москве конца двадцать первого века был вполне реальным видом транспорта. Он представляет собой летательный аппарат в виде небольшого желтого, красного или белого пузыря с номером, которым за небольшую плату может воспользоваться любой желающий. Старожилы наверное помнят, что в двадцатых и тридцатых годах двадцать первого века в Москве и других российских городах и весях были популярны электронные самокаты, которыми также небольшую плату мог воспользоваться любой желающий. Но почему таким способом можно передвигаться только по земле? — спросил московский инженер Константин Петрович Самарцев, и усовершенствовал самокат до флаера. Первые флаеры появились в Москве в 2052 году, а в последующие годы такой вид транспорта стал доступен и в других российских городах. В отличие от самоката, в одном флаере могут разместиться сразу два пассажира, и, с помощью кнопок панели управления, данный вид транспорта может доставить вас в любую нужную точку города или области.

— Ну тогда, пойдем быстрее! — сказал Фима. — Четвертая звездная экспедиция — это же событие!

— Нет, мне нельзя, — ответил Вертер. — Нельзя. Я на службе. Я только провожу вас до выхода из института.

С этими словами Вертер опять нажал на круглую кнопочку, расположенную слева от нее. Кнопочка покраснела, а дверь с музыкальным звуком открылась, отойдя в правую сторону. Робот и мальчики вошли в кабину СОМВ, залитую ярким белым светом, создаваемым 65536 светодиодных ламп, и встали в круг, расположенный рядом с пультом управления. Вертер нажал на маленькую квадратную белую кнопку с цифрой 0. Раздались пять коротких отрывистых звуковых сигналов, загорелся индикатор "Пуск", кнопки с цифрами от 1 до 9 перелились всеми цветами радуги, и дверь кабины СОМВ с музыкальным звуком закрылась.

Вертер нажал на красную кнопку с цифрой 3, расположенную на правой стороне нижней части пульта управления. Загорелся индикатор "Исходная станция", в верхней строке табло загорелась зеленая цифра 3, и кнопки с цифрами от 1 до 9 вновь перелились всеми цветами радуги. После этого Вертер нажал на на красную кнопку с цифрой 1. Загорелся индикатор "Конечная станция", во второй строке табло загорелась красная цифра 1, кнопки с цифрами от 1 до 9 в третий раз перелились всеми цветами радуги, и по рации раздался мощный голос Фомы Остаповича:

— Встаньте в круг! Возьмитесь за поручни!

В этот момент из боковых сторон столбика выскочили два металлических поручня, и все три пассажира крепко взялись за них своими руками. Фома Остапович отдал три новых приказа:

— Закройте глаза! Дышите глубоко! Не подглядывайте!

В присутствии робота Вертера Фима и Коля не посмели ослушаться Фому Остаповича и беспрекословно выполнили его приказы. Свет в кабине погас, и она погрузилась в кромешную тьму. Только рядом с кругом, на котором стояли мальчики с роботом, остался белый блик света, освещавший пассажиров, круг, столбик и его ближайшую окрестность. В течение пяти последующих секунд в кабине промелькнуло тринадцать разноцветных спектральных лучей, и она опустилась с третьего этажа Московского Института Времени на первый. После этого в кабине вновь включился ослепительно-яркий белый свет, кнопки с цифрами от 1 до 9 перелились всеми цветами радуги, раздались пять прерывистых звуковых сигналов, и Фома Остапович по рации объявил:

— Переброска завершена! Счастливого пути!

Дверь кабины СОМВ с музыкальным звуком открылась. Открыв глаза, робот и мальчики увидели, что на пульте горит индикатор "Переброска закончена", а на табло в первой строке горит зеленая единица, а во второй — красная — лифт прибыл на этаж назначения. Пассажиры сняли руки с поручней, которые сразу же задвинулись внутрь столбика, сошли с поручней и вышли из кабины. Ее дверь с музыкальным звуком закрылась, а круглая кнопка, расположенная слева от нее, вскоре погасла.

Выйдя из кабины СОМВ, робот повел мальчиков к выходу, расположенному слева от нее примерно в сорока метрах. Они обошли внутренние ворота с левой стороны и подошли к внешним воротам, за которыми была видна поляна, поросшая деревьями, на которых были красивые золотые листья (напоминаем, что дело происходило в разгар золотой осени — 13 октября 2084 года). Вертер нажал на кнопку, расположенную слева от ворот. Они с музыкальным звуком отошли в сторону — направо — и робот с мальчиками, наконец, вышли на улицу. Ворота с музыкальным звуком закрылись.

Над поляной ярко светило Солнце, склонившееся уже к самому горизонту — ведь была половина шестого вечера. Вертер сказал мальчикам:

— Только не задерживайтесь! Мы с Фомой Остаповичем не будем обесточивать пульт машины времени.

— Вы не волнуйтесь, Вертер. Мы — мигом, — ответили мальчики. — А потом мы вас в наше время пригласим. У нас тоже есть на что посмотреть!

— Спасибо, — поблагодарил мальчиков робот, поднял указательный палец правой руки и указал на видневшуюся вдали автобусную остановку. — Там сядете на двести семьдесят пятый автобус (не на флип, — подчеркнул Вертер, — а на самый обыкновенный двести семьдесят пятый автобус) и доедете до проспекта Мира. А оттуда — на флаере долетите до космодрома.

— Спасибо! — ответили мальчики.

— Только не задерживайтесь, пожалуйста! — сказал им на прощание Вертер.

Коля и Фима побежали к автобусной остановке, а Вертер, осмотревшись кругом и восхитившись великолепной зарей, заалевшей на юго-западе (к этому времени Солнце уже закатилось), поднял лицо и руки к небу и торжественно произнес:

— Какой неожиданно славный вечер сегодня!

Конец девятой главы