Генерал и графиня (гет)

Примечания:

Слово: танцы

У Адена практически не было детства. Точнее было, но не такое, как у остальных: он не веселился с остальными мальчиками в футбол или другие игры; не дёргал девочек за косички в младших классах; не пробовал брать сигареты в руки или же пить алкоголь — например, пиво или водку. Отец муштровал его. Каждый день начинался, проходил и заканчивался одинаково: подъём ранним утром, зарядка, школа, а потом — мучительные допросы от отца по-поводу внешности, поведения. Если же Аден в чём-то провинился, то наказывали или кожаным ремнём, или с помощью гороха на полу.

Однако у Адена была тайная страсть — бальные танцы. Он с завистью смотрел на одноклассников, которые ходили на подобные секции и пускались в пляс с напарницами. Нет, ему нравилось военное дело, однако от такого хобби отказываться тоже не хотелось. Но отец этого не понимал. Аден помнил, как однажды в разговоре проболтался про интерес и «папа», сильно разозлившись, готов был его убить. Благо мать вмешалась.

Когда Аден женился на Октавии, то узнал о том, что ей нравятся бальные танцы. Да и в высшем обществе не раз говорили, что лучшей партнёрши в танцах кроме неё никого нет. Его это заинтересовало, и он решил попросить её научить танцевать.

— Окташа, можешь ли ты исполнить одну мою просьбу? — тихо спросил он, подходя к ней, занимающейся цветами в саду.

— Да, конечно, — с улыбкой ответила Октавия, привстав с колен. — Что-то стряслось?

— Н-Не могла бы научить меня танцевать? — с неловкостью проговорил Аден, царапнув скулу.

Адену было неловко об этом говорить. Ему казалось, что если он попросит научить его танцевать, то Октавия — или любые другие люди — поймут неправильно, начнут смеяться над ним. Мол, генерал, военный человек, а обращается с такой просьбой. Или «Не пристало военному заниматься таким делом». Однако страхи оказались напрасны: Октавия, не убирая нежной улыбки, сняла фартук и взяла его за руку.

— Начнём с первого пункта, — произнесла она, подходя чуть ближе к нему. — Кавалер кладёт руку на талию партнёрши, а она — на его плечо.

Октавия коснулась подушечками пальцев тыльной стороной его ладони. Между ними как будто пробежала искра. Аден вздрогнул, удивлённо вскидывая брови. Сердце начало биться быстрее, а румянец предательски появился на щеках. Октавия звонко засмеялась и притянул его ладонь к талии, попутно говоря, что ничего страшного в этом нет. Он робко, стеснительно поклал руку и, через несколько секунд, потянул Октавию к себе. Она смотрела в его ясно-голубые глаза, которых можно сравнить со многими прекрасными вещами. На мгновенье Октавия забыла, что находилась в роли учителя. Мотнула головой, как бы отгоняя мысли в сторону, похвалила и перешла к другим пунктам.

— Теперь, — проговорила Октавия и положила свою ладонь в его. — Сейчас я начну считать и говорить, что тебе надо делать.

Аден, нахмурившись, кивнул. Октавия начала считать. Раз, два — она сделала шаг назад, повернувшись влево; три, четыре — другой ножкой ступает вперёд, и отступать приходилось Адену. Так по кругу. Сначала Аден неумело выполнял движения, но позже, приноровившись, стал танцевать смелее. Он старался быть примерным учеником, исправлял каждые сказанные ею недочёты и очень быстро учился. Уже при пятом круге Аден чётко знал движения и с такой же точностью их исполнял. Октавия им восхищалась. Как учеником, генералом и супругом. Иногда у неё промелькала мысль, что ей повезло стать женой такого человека, как он.

— Спасибо тебе, Окташа, что научила танцевать, — сказал Аден с большим восторгом. — По правде сказать, думал, что ты будешь мучаться со мною.

— Тебе нужно много тренироваться, чтобы достичь больших результатов! — проговорила Октавия, положив ладонь на его плечо. — Но я горжусь тобой!

— Спасибо, милая, — с улыбкой произнёс Аден и прильнул к её губам.