Хроники империи Юн. Могильные бабочки Инюэ (джен)

«Старый ворон не клич ты во мраке беду,

В море крови и боли потонут холмы.

Не стремись сделать шаг по кровавому льду,

Не буди, не буди Повелителя Тьмы.»

* * *

Большой чёрный ворон стремительно летит в глубину зияющего скального разлома. Пронзительный крик птицы эхом разносится под сводами пещеры.

Раздаётся оглушительный треск. Камни сыпятся сверху, с глухим стуком ударяясь о лавирующее тело между каменных препятствий и царапая острыми неровными краями поверх перьев.

Пещеру разделило надвое огромной трещиной в горе. Загромождение из камней у самого входа, осыпалось в непроглядную чернеющую глубину, освободив немного пространства.

Посреди пещеры, застывшей массой сверкал полузаваленный глыбами ледяной валун двухметровой высоты и около полутора в диаметре. Ворон подлетел с пронзительным криком, широко взмахнув крыльями.

Тёмная дымка ударила о камни. Небольшая часть породы разлетелась в разные стороны, а духовную силу птицы отрикошетило мощной ударной волной. Защитная печать не дала осуществить задуманное.

Подбито заверещав, ворон стукнулся всей массой тела о стены пещеры, оставляя кровавые полосы, соскальзывая вниз.

Глаза ворона таинственно мерцают в темноте. Лунный свет отражается в чёрных зрачках сквозь разрушенный свод. Он тяжело прохромал к разлому и замер, словно выжидая чего-то.

Красная густая влага медленно стекает по угольным перьям, срываясь в пустоту. Вероятно, он понимает, что свежая кровь может привлечь демонов, которые должны обитать в таких местах. Вскоре, темнота внизу словно дыхнула и ожила. Что-то неумолимо приближается из недр земли, делая воздух вокруг тяжёлым.

Вскинув крылья, ворон использовал духовную энергию для увеличения скорости и взлетел с громким карканьем. Бесформенная масса вырывается из разлома и следует за птицей, ударяясь со всей силы в ледяной валун. Печать вспыхивает и отбрасывает тёмную субстанцию. Раздаётся шипение и визг. Сгусток снова возвращается в разлом.

Ледяное построение через минуту покрывается тонкими трещинами и начинает осыпаться под воздействием глубинной тьмы. Словно зная о разрушительной энергии, ворон присел неподалёку, наблюдая за процессом.

Он внимательно выждал момент, когда слой льда подберётся ближе к тёмному силуэту, заточённому в ледяной плен. Тонкая змеящаяся струйка энергии инь поползла от птицы к ледяной глыбе, проникнув сквозь трещины.

Духовная сила перетекает к другому хозяину. Тут без постороннего вмешательства не обойтись. Лёд постепенно отваливается мелкими и большими кусками в самых неожиданных местах. Край вышитого незамысловатым узором тёмно-зелёного платья, обломился, разлетаясь по камням пещеры сотней осколков. Страшно представить, что произойдёт с телом, если усилия ворона уйдут впустую.

Длительная передача энергии истощила птицу. Казалось, сейчас ворон падёт без сил, однако, в чёрных зрачках сквозила стойкая решимость и упрямство — такой силе духа позавидовал бы любой.

Эта необычная птица отличалась от других себе подобных, разумом. Духовные звери тоже имели возможность развиваться, если повезёт. Чем больше был уровень развития, тем выше становился ранг — особо высокий позволял принимать вид человека.

Лёд перестал сыпаться, стекая с окоченевшего силуэта водой. Вскоре образовалась достаточно большая лужа. Тело мужчины постепенно осело на каменную поверхность с подтаявшим ледником, всё ещё продолжая лежать без движения. Иссиня-чёрные волосы в беспорядке рассыпались длинными мокрыми прядями.

Несчастный ворон каркнул, слабо переставляя ослабшие конечности. Сиплые звуки вырывались из птичьего горла, разносясь вокруг. Сквозь настойчивый зов начала вырываться разборчивая человеческая речь.

— Вернись... вернись...

Горные вершины гудели от ветра, изредка залетавший в разлом и приносивший с собой запахи диких цветов и травы. Дух ворона надрывно звал, подползая ближе.

Тело птицы содрогнулось от неожиданности. Громкий захлёбывающийся кашель раздался в ночи. Хозяин вороньего духа приподнялся на локтях, выплёвывая жидкость. Бледное, как мел, лицо молодого человека исказилось от нестерпимой боли. Хрипящий смех вырвался из алых губ.

— Ты освободил меня для того, чтобы я умер от полученных ран?

— Хозя-я-яин... — печально проскрипел ворон.

Когтистые огрубевшие ноги топтались в красной луже. Плоть его хозяина больше не сковывал лёд. Теперь птичьему взору открылись обильно кровоточащие раны в районе груди и живота. На руках не осталось живого места, кое-где свисала кожа с вырванным мясом.

— Твоих сил не достаточно даже для заживления царапин, — осуждающе выдохнул он, поднявшись повыше.

От лишних движений вязкая влага сильнее засочилась по плотной верхней ткани из места ранения, заполняя воздух характерным запахом.

Ворон замер, словно погрузился в раздумье. Как назло, ничего полезного в его маленький мозг пока не приходило. Время текло не на пользу вновь обретённого хозяина. Дух так долго ждал этого дня, когда сможет снова услышать голос, преследовавший его во снах долгие годы и глядеть в эти надменные карие глаза.

— Цзыин... — голос хозяина глухо и тоскливо отозвался по сводами пещеры, затухая в непроглядных сквозящих проходах.

Вскинув голову, вороний дух пронзил молодого человека глубоким загадочным взглядом. Воспоминания хозяина начали проясняться. Странно, что он вспомнил только его, а не тех, кто пытался лишить его жизни. До невозможности, внутри у ворона сжалось от пронзительной тоски и долговременной разлуки. Если бы он мог лить слёзы, то непременно потонул бы в этой солёной воде с горя. Ему не хотелось снова терять то, что стало дорогим для него.

Проковыляв до края пропасти, клювом показал вниз:

— Он ждёт тебя там... Очень давно. Не медли, Хозяин... Цзян Ичень должен встретиться с Цзыином.

В глазах молодого человека вспыхнул лихорадочный блеск. Превозмогая боль, он со стонами встал на колени и медленно двинулся к краю трещины. Подобравшись поближе, Ичень взглянул в чёрную дыру и обнаружил, что там была лишь непроглядная давящая пустота. Он столько усилий потратил ради того, чтобы лицезреть абсолютное ничто.

— Что ты задумал, ничтожное отродье?! — вскричал Ичень, в гневе оборачиваясь назад.

Раздался громкий шелест крыльев позади. Когти больно впились в правое плечо, распарывая кожу. Ослабевшие руки соскользнули с края выступа. Чернота мигом поглощает в себя израненное тело.

Непонятно, сколько прошло времени, пока он находился в полной темноте. Словно вырвавшись из тяжкого плена, Цзян Ичень широко раскрыл глаза. Нутро опалило огнём, вырываясь нестерпимой болью из всех мельчайших частиц тела. Каждую кость в его плоти по ощущениям словно раскололо под ударом железного молота. Живописные окрестности Проклятого пика перед глазами иногда расплывались, отдаваясь лёгкой слабостью в голове. Он даже не стал задаваться вопросом, что произошло. Он чувствовал себя полностью раздавленным непонятным ощущением, словно это происходит не с ним.

Вместе с шумом реки, протекающей где-то впереди, и переливчатым пением птиц, слышится тихий стук. Мужчина опускает взгляд вниз. С пальцев срываются алые капли крови, разбиваясь о камни на сотни мельчайших. Рукава халата изорваны и насквозь пропитаны чужой кровью.

Ичень на вдохе скривился от отвращения — настолько сильно запах врезался в ноздри, вызывая тошнотворные позывы. Перед глазами вдруг потемнело от внезапной мысли, что он кого-то убил.

Тяжело дыша, он покосился в сторону, заметив кровавую дорожку на земле слева. Не желая узнать всю жестокую правду, ведь случившееся уже не мог предотвратить, Ичень двинулся на шум текущей воды, чтобы смыть с себя запах смерти.

Солнечный свет раздражающе слепил в глаза. Мужчина приблизился к речке и опустился на колени, слегка пошатываясь от непонятной боли во всём теле. Погрузив окровавленные руки в прохладный быстрый поток, Ичень затрясся в беззвучном смехе.

Рядом неуклюже приземлился ворон. Не рискуя сейчас приблизиться к своему хозяину, молча пристроился на камне неподалёку.

— Гадкая птица! — зло выплюнул Ичень. — Что ты задумал?

— Я хотел спасти вас, Хозяин...

— Скинув в логово демонов?

Мужчина с остервенением принялся оттирать с лохмотьев красные пятна, не забывая смерить вороньего духа убийственным взглядом. Раны на его теле затянулись, оставив после себя ровные прорези от меча на ткани.

— Теперь я буду сосудом для этой твари! Лучше бы ты оставил меня умирать в той пещере!

Словно в подтверждение, тёмно-карие глаза покрылись красными прожилками с примесью чёрного. Ворон виновато поёжился под взглядом хозяина, чувствуя давящую демоническую ауру.

— Самое главное, вы живы... — прокаркал дух, — а дальше... я придумаю что-нибудь...

Фигура мужчины на берегу реки вдруг замерла. В тёмно-карих глазах расползлась темнота. Оцепеневший взгляд устремился куда-то вдаль.

В воспоминаниях начали всплывать урывчатые картинки прошлого, насыщенные яркими эмоциями и пестрящими красками тех времён.

Самый дорогой человек, прочно занявший потаённые глубины его бесконечного сердца, стоял посреди храма в красных одеяниях с сияющей улыбкой. Тот, чья душа была прекраснее, чем само его жалкое существование.

Аура молодого императора великой династии Юн неудержимо влекла окружающих. Словно мотыльки, окружающие слетались на его духовный свет, грея свои грешные несовершенные тела.

Разум разорвала дикая боль. Воспоминания смешались в калейдоскопе прошлого, вырывая из ниоткуда острый сияющий меч, насквозь пронзающий плоть императора. Тёплый медовый взгляд тогда наполнился непониманием.

Сын Небес¹, защищающий свой народ и бескрайние территории империи от врагов, стоял в окружении предателей, проливая на священные камни храма божественную кровь.

Своими усилиями, долгими и нечеловеческими тренировками Юн Цзыин достиг порога бессмертия, ставшее для него самого и всей империи тяжким бременем.

Обессиленный и убитый горем, он, тогда в последний раз смотрел ему вслед, падающему со скалы в расщелину. Всех родных, кроме отца Цзыина, умершего задолго до этих событий, жестоко изрезали, вырвав ядра духа, и разбросали по окрестностям близь столицы. Дикие животные разорвали тела и разнесли кости членов клана по всей империи, ставшей огромной могилой для рода Юн.

Из временной пустоты раз за разом в воздухе зависали ледяные стрелы, управляемые молодым человеком с красивыми аристократичными чертами лица. Взгляд убийцы поражал своей холодностью и пустотой. Снова и снова, стеклянные лезвия впивались в плоть членов королевской семьи, страданиями которых вырезали рваные раны по душе Иченя.

Кровавая расправа над королевским кланом Юн, пролетела перед немигающим взором Иченя. Он был участником трагических событий, но ничем помочь не смог. Как и тогда, он почувствовал свою ничтожность, задыхаясь от ненависти к самому себе.

Тело невообразимо ломило и скручивало кости. Превозмогая нудную боль в голове, бьющую по вискам, Ичень тяжело сглотнул и ненавидяще уставился в своё отражение в реке. В мыслях царил невообразимый хаос и возникло подозрение на то, что там покопался не только он.

Мужчина забывал порой, что теперь он делит своё тело с неизвестным существом. Это позорное соседство заставляло чувствовать себя ещё более жалким. Он издал громкий рычащий крик, пытаясь подавить внезапную демоническую активность существа силой подсознания.

— Где их похоронили? — прохрипел Ичень, сжимая кулаки.

— Никто не осмелился собрать останки, — скрипяще прокаркал ворон, чувствуя состояние хозяина, — все могилы пусты. Хозяин... Прошло уже так много лет... Боюсь, от империи ничего не осталось.

— Какой сейчас год правления?

— Период Чуньцю, — с умным видом прокряхтел ворон.

— Я не понимаю о чём ты... Ты сказал, что Цзыин жив! — в панике взревел мужчина, поднимаясь с земли. — Или ты снова обманул меня?

Вороний дух опасливо заковылял подальше от реки, зная вспыльчивый нрав хозяина. Лишиться перьев к подступающим холодам не особо прельщало.

— Вполне вероятно, что жив. Точно не могу утверждать. На дне ущелья я не обнаружил тела... остатков тела. Оно не могло исчезнуть просто так, ведь ранения были достаточно тяжёлыми и его лишили духовной силы.

— Бесполезная птица, — выплюнул Ичень, нахмурив густые тёмные брови. — Мне нужна новая одежда. Раздобудь немного денег.

— Вы поощряете воровство? — удивлённо спросил дух, развернувшись всем телом и склонив голову набок.

— А у нас кроме самих себя что-то ещё осталось?

— Нет, — грустно заключил вороний дух, ковыряясь клювом в перьях. — Но раз вы не будете против, то я уже позаботился об этом, пока в были в заточении.

Презрительно фыркнув, мужчина начал спускаться вниз по тропе. Ветер развевал спутанные чёрные волосы и полы некогда добротных одежд с искусной вышивкой по краям.

Бамбуковый лес внизу был окутан прохладой, которую доносил до пика шумный ветер. Солнце стояло высоко в зените, нещадно припекая.

Сбоку промелькнула серая тень. Губы Иченя мгновенно побледнели, а пальцы сжались в кулак, впиваясь ногтями в ладони. Точно застывшая восковая фигура, мужчина замер и неотрывно устремил взгляд в дикие кустарники.

Неудержимое волнение поднялось в груди, захлёстывая разум сметающей бурной волной ожидания и надежды. Знакомое ощущение присутствия родного человека взорвало внутренности сотнями бабочек, щекочущих бархатными невесомыми крыльями.

Терпкой жгучей сладостью расползлась по телу долгожданная радость. Мужчина сорвался с места и кинулся следом, моля всех богов на этом белом свете, чтобы интуиция не подвела обезумевшую от счастья мятущуюся душу.

Каково же было его смешанное изумление и глубокое ноющее разочарование, когда пара фиалковых глаз испуганно мелькнуло перед взором и раздался пронзительный девичий крик.

__________

¹ Сын Неба — в китайской философии и культуре «небо» рассматривалось как источник императорской власти. Титул "Сын Неба" 天子 tiānzǐ появляется в надписях с середины Х века до н.э. — так именовали себя чжоуские ваны (правители династии Чжоу, 1045-221 гг. до н.э.).