Звезда на холме луны (гет)

Коттедж вмиг показался таким ненастоящим и фальшивым, что Гермиона взяла первое, что попалось под руку — пустой глиняный горшок — и хотела швырнуть в дверь. Она задержала взгляд на мирно покачивающихся на ветру розаритках. В памяти промелькнуло воспоминание, когда она доставала семена из банки, и рука застряла внутри. Драко тут же оказался рядом, крепко поцеловал Гермиону в губы, а когда отстранился, то ее рука уже была на свободе.

Он всегда оказывался рядом, когда был нужен. И это случалось довольно часто; Гермиона сама не заметила, как стала рассеянной и неуклюжей. Может, так на нее действовала жизнь вдалеке от людей. Намеренное желание постоянно жить в «Подсолнухе» пришло в голову сразу же, как они переступили его порог. Конечно, сейчас он выглядел совсем не так. Уже не было той старой мебели, пыльных плотных штор на окнах, и узкая лестница не скрипела каждый раз, когда Гермиона спускалась и поднималась. Однажды она чуть было не упала, оступившись на самой верхней ступеньке. Драко мгновенно поймал ее, не дав сломать несколько костей сразу. Только рядом с Драко Гермиона чувствовала себя защищенной. Но теперь она осталась одна. Обман окутал ее и вонзил в кожу острые иглы. В голове, не переставая, звучал голос Джинни, а перед глазами стояла четкая картина — ее рука с фамильным кольцом Малфоев на безымянном пальце. К горлу подступил комок. Гермиона, что оставалось сил, замахнулась горшком, но хлопок сзади ее остановил.

— Грейнджер, — раздался голос Блейза, — ты в порядке?

Она резко повернулась, все еще держа горшок над головой.

— Нет!

И горшок разбился о землю.

— Что-то случилось?

Он хотел подойти ближе, но он не знал, как общаться со злой Гермионой. За все это время он видел ее разной: веселой, расстроенной, напуганной, заинтересованной, растерянной. Но злой — никогда.

Гермиона внимательно посмотрела на Блейза глазами, полными слез. Наверняка, он знал об этом обмане. Но даже если Драко обманывал и его, то Джинни, наверно, уже с ним встретилась и рассказала о встрече в Косой Аллее. Вот только зачем Блейз пришел, Гермиона понять не могла. Они никогда не говорили дольше трех минут, обычно Блейз просто заказывал кофе или чай и уходил в кабинет к Драко, чтобы работать. Драко не только обманывал Гермиону: он попросил Блейза не распространяться об их странном плане. От количества мыслей у Гермионы закружилась голова.

— С меня хватит! Я не могу так жить! С этой минуты все кончено, я больше ничего не хочу знать! Все кончено!

Блейз постоял минуту, наблюдая, как Гермиона вытирает слезы и поправляет растрепавшиеся волосы, и с хлопком испарился. Теперь он знал, как вести себя со злой Гермионой. Нужно просто делать так, как говорит она. Если она более не желает продолжать, нужно просто уйти и закончить все самому. Она очень устала, и это неудивительно. Не каждая даже самая умная и храбрая ведьма выдержит такое. Блейз и сам удивлялся, как они смогли все это проделать. Он никогда не отличался храбростью, просто бил тогда, когда надо было бить. Но храбрость Гермионы оказалась гораздо глубже. Она всегда сначала разговаривала, а уже потом била. И всегда руками, что определенно удивляло Блейза. Однако после того как Гермиона проводила непродолжительные беседы, результат превосходил все ожидания.

Блейз с каждым новым днем поражался Гермионе все больше, и это его нисколько не пугало, а наоборот — радовало. Она никогда не смотрела на него как на мужчину, а только как на друга, что еще больше подогревало его интерес. Она могла быть абсолютно разной. Во время слежки Гермиона была похожа на гримма, выслеживающего жертву. А дома была мягкой и обходительной, даже когда читала очередное досье. Со временем Блейз начал замечать, как Гермиона поправляет волосы, один раз даже пытался сосчитать, сколько раз она заправит выбившуюся прядь за ухо, но после тридцать второго сбился и сдался. Она даже выучила, какой чай и в какое время пьет Блейз, а он запомнил, в какие дни Гермиона читает книги по истории, в какие по зельям, а в какие по уходу за магическими растениями. Он не учел лишь того, что Гермиона может сломаться в какой-то момент. Если его закаляло ее упорство и вера в их общий план, то со своей стороны он не делал практически ничего. Казалось бы, он помогал переписывать досье, искал нужную информацию в старинных книгах и даже пробирался в засекреченные отделы Магической Библиотеки. Но он никогда не говорил Гермионе подбадривающих слов. Никогда не приближался к ней ближе, чем на два шага, никогда не смотрел в глаза дольше трех секунд.

Сначала это было лишь из вежливости. К тому же, Блейз боялся лишний раз напугать Гермиону и напомнить ей о том страшном вечере, когда они встретились в Лютном Переулке. Потом это вошло в привычку, плохую привычку, как теперь понял Блейз.

Гермиона присела, чтобы собрать осколки. Внутри нее кипела злоба, но слезы будто испарились. Обиду и боль подпитывало желание мстить. Слишком сильно сжав в ладони осколок горшка, Гермиона порезалась. Капли крови ритмично капали на траву, смешиваясь с землей. Бросив ненавистный взгляд в сторону коттеджа, Гермиона поднялась с колен и направилась внутрь. Драко больше не придет, он больше не спасет и не поможет ей. Изнутри её прожигал интерес, знал ли Блейз о том, что Драко её обманывает. Но в то же время ей не хотелось портить своё впечатление о Забини. Конечно, он не всегда был любезен, но он и не был обязан. Вот только что-то в его взгляде заставляло проникнуться и начать доверять. В уголках его глаз больше не было морщин, потому что смотрел он всегда по-доброму. В Хогвартсе же Гермиона помнила его всегда хмурым и отталкивающим. Теперь же перед ней всегда появлялся жизнерадостный, немного ироничный Блейз. Если бы она так сильно не любила Драко, может, между ними что-нибудь получилось, по крайней мере, Гермионе нравилось думать, что после стольких лет и Блейз посмотрит на нее иными глазами. Но к тому времени, когда они с ним случайно встретятся в переулке или магазине, Гермионе уже будет всё равно.

Она бегом поднялась в спальню, чтобы перевязать рану. Подходя к шкафу, она запнулась за острый угол и чуть не упала. На деревянном полу остался след от окровавленной ладони. Гермиона поднялась, опираясь на кровать, чтобы увидеть, за что она запнулась. Вот теперь она готова была расплакаться. Под подоконником стоял внушительных размеров сундук, прикрытый хлопковой накидкой. Гермиона помотала головой в надежде, что сундук ей всего лишь привиделся. Но как бы сильно она не трясла головой, сундук не исчезал. Мысль о нем даже притупила боль от пореза. В окно пробивался яркий солнечный свет, от чего сундук казался размытым. Виски начали больно пульсировать, и Гермиона опустилась на колени перед сундуком. Никто кроме нее и Драко не знает, где находится «Подсолнух», поэтому кроме Драко его сюда никто не мог затащить. «Блейз, — раздалось в голове у Гермионы, — наверно, он приходил именно за ним. Может, внутри находится что-то, что помогает Драко и Блейзу в их работе. Но они ни разу не упоминали о том, над чем работают». Любопытство словно надоедливая муха кружило вокруг. Гермиона осмотрела крышку и не увидела замка, который бы оказался серьезным препятствием. Она убрала кружевную голубую накидку в сторону и обхватила крышку с двух сторон. Вспомнив Драко, она отмела последние мысли, останавливающие её, и открыла сундук. Аккуратно сложенная одежда, чистый пергамент, тонкий альбом для колдографий, свертки, несколько книг и газет и продолговатая синяя коробочка были разложены очень аккуратно. Сверху лежал старый выпуск "Ежедневного Пророка". Дрожащими руками Гермиона взяла его и развернула. С главной страницы на нее смотрели двое.

"САМАЯ КРАСИВАЯ СВАДЬБА ДЕСЯТИЛЕТИЯ.

Торжественно спешим объявить, что сегодня пополудни Драко Люциус Малфой и Джиневра Молли Уизли стали мужем и женой.

Я, Маргарет Боунш, корреспондент газеты «Ежедневный пророк», присутствовала на церемонии и готова рассказать о, возможно, самом дорогом празднестве за последние годы.

Несмотря на то, что семья Малфоев потеряла большую часть своего состояния в связи с недавними трагическими событиями, Люциус и Нарцисса не поскупились и устроили для своего сына роскошную свадьбу. Ходят слухи, что подклад его костюма — это кожа Красного Дракона. Отдельно, конечно, стоит отметить наряд невесты. Платье Джиневры совмещает в себе сразу несколько тканей и белую кожу питона. Длинный шлейф расшит жемчугом. К сожалению, на официальную церемонию были допущены лишь родственники. Однако из семьи Уизли присутствовали лишь Артур и Молли, родители невесты. По-видимому, братья счастливой невесты были против этого союза. Отмечу же, что этот факт ни капли не расстроил Джинни. Она не переставала улыбаться и не отпускала руку Драко.

В заключение хотелось бы напомнить, что Джинни потеряла двоих братьев на Второй Магической Войне. И, несмотря на весь шик и пестроту, свадьба и счастливые лица молодоженов выглядят странно, ведь прошло всего полгода после Финальной Битвы, унесшей десятки жизней.

Тем не менее, редакция ЕП желает молодоженам счастья и бесконечной любви".

Луна тихо вошла в спальню, Гермиона сидела лицом к окну и была похожа на статую. Казалось, она даже не дышала. По полу были аккуратно разложены колбочки, бусы, несколько толстых книг, одежда, письма, колдографии, а на кровати аккуратно лежала школьная мантия и несколько газетных вырезок. Луна медленно подошла к Гермионе, чтобы увидеть ее лицо. В руках Гермиона крепко сжимала палочку.

— Я все забыла? — спросила она.

Луна помедлила немного в надежде, что Гермиона посмотрит на нее, но она продолжала сидеть без движения.

— Не совсем так, — тихо ответила Луна, отступив немного назад. Полами мантии она задела несколько колдографий.

— Почему? — голос Гермионы был громким и немного грубым. Луна вспомнила, что давно не слышала настоящий голос подруги.

Сейчас Луне больше всего хотелось сесть рядом с Гермионой, обнять ее и ответить на все вопросы. Но она продолжала стоять в стороне, сжимая свою палочку за спиной. Гермиона выглядела беспомощной и потерянной, но безопасность прежде всего. Тем более, что пару раз Гермиона таким образом вводила в заблуждение многих.

— Ты помнишь, откуда у тебя эта палочка? — все же Луна решила начать издалека, чтобы понять вспомнила ли сама Гермиона что-нибудь.

— Древесина грецкого ореха, 12¾ дюйма, сердечная жила дракона, — скороговоркой проговорила Гермиона и тут же закрыла рот рукой. Луна стояла в ожидании продолжения, но Гермиона не спешила продолжать. Она согнулась к полу и заплакала.

— Эта палочка досталась тебе от Беллатрисы, — закончила за нее Луна, сделав шаг вперед.

— Где Драко? — не разгибаясь, спросила Гермиона, будто забыв обо всем.

— Драко? Малфой?

— Какой же еще? Где он, я должна с ним поговорить, — Гермиона встала и положила палочку в карман.

— Подожди, о чем ты хочешь с ним поговорить? — Луна преградила Гермионе путь.

— Наверно, я случайно перепутала колбочки, и взяла ту, что с экстрактом маковой розы, когда заваривала чай. Вот и мерещится всякое. Какие-то сундуки, непонятные списки, ночные слежки, Дети Пожирателей, альбомы с колдографиями и эти вещи, которые неясно откуда взялись. Просто фантазия разыгралась.

Вдруг Гермиона схватилась за голову и снова согнулась. Глаза закрыла пелена, а к горлу подступила тошнота. Луна успела подхватить Гермиону под руки и усадить на кровать среди вырезок из «Ежедневного Пророка».

— Луна, что со мной? Как ты тут оказалась? Нет, сначала ответь на первый вопрос, — Гермиона все еще держалась за голову и говорила очень быстро.

— Сначала ответь, откуда у тебя эта палочка.

— Это палочка Беллатрисы, мы забрали ее вместе с остальными палочками, когда аппарировали в «Ракушку», — Гермиона говорила все быстрее, чтобы слова не так сильно отдавали болью в висках.

— Хорошо, значит, ты готова выслушать меня, — Луна спокойно выдохнула, надеясь, что Гермиона больше не вспомнит о Драко.

— Но сначала скажи, как ты узнала, где я живу, — монотонно проговорила Гермиона, будто произнося длинное заклинание над котлом с пахучим варевом.

Луна глубоко вздохнула и немного отодвинулась от Гермионы.

— Я всегда знала, где ты живешь. Мы не могли оставаться в неведении, когда это началось.

— Что началось? — Гермиона наконец-то подняла глаза и посмотрела на Луну.