Есть только миг... (гет)

— Ммм, — девочка с рыжими волосами очнулась после долгого беспамятства. Она попыталась открыть глаза, но яркое солнце, беспощадно светившее в окно, не давало ей этого сделать. Джинни лишь слегка приоткрыла веки, спрятав голубые глаза под тенью ресниц. Со стоном она поднялась и села на кровати, переложив под спину подушку так, чтобы можно было удобно расположиться. Джинни огляделась. Комната незнакома, впрочем, сейчас ее это мало интересовало, потому что на соседней кровати лежал черноволосый мальчишка, Друг с большой буквы. Он столько раз помогал ей, даже ставил на место Рона, который иногда так доставал своей высокомерностью, — а она? Она втянула его в непонятно что… Джинни была абсолютно уверена, что сейчас они лежат здесь только потому, что она притащила сюда этот дневник. Последним, что она помнила, была сильная боль в висках и Гарри, который медленно оседал на пол. И сейчас он лежит без сознания. И все из-за нее.

— Гарри, — тихо прошептала она. Тот никак не отреагировал, да она и не ожидала ничего сверхъестественного. Интересно, а сколько они уже здесь лежат? «Наверное, долго», — решила девочка, увидев на прикроватной тумбочке множество склянок для хранения зелий — многие из них были пусты. Джинни попыталась встать с кровати, но каждое движение причиняло сильнейшую боль, и она только бессильно рухнула на подушку и, зарывшись лицом в мягкое одеяло, попыталась уснуть. Ничего не получалось, а сознание, словно пытая ее, подсовывало картинки прошлого…

Ууу, как же она его ненавидит!Иногда Джинни приходила в голову такая мысль, особенно в те моменты, когда старший братец начинал доставать ее. Ну, почему он не может быть таким же, как близнецы, Бил, Чарли, ну или хотя бы Перси: он хоть и нудит постоянно, но любит ее — это чувствуется. А Рон!? Считает ее маленькой сестренкой! Ну почему так??? Ей хотелось заплакать из-за этого, но она себе не позволяла. Нет! Она должна быть сильной. Да, сильной — такой, какой ее считают остальные братья, а не малыш Ронни... Последняя мысль мгновенно подняла ей настроение. Так младшего брата называли только близнецы. Рон приходил в бешенство от этих слов… Нет, мама, конечно, пыталась успокоить близнецов, но когда они ее слушались?..

Джинни вбежала к себе комнату, громко хлопнув дверью — очередная ссора с Роном.Как же она его ненавидит!Раньше ее всегда защищал Билл, но он в прошлом году окончил школу и уехал работать в Египет. Ну почему он не мог остаться в Англии?! Как будто здесь нет хорошей работы!

Джинни понимала, что эти мысли крайне эгоистичны, но ничего не могла с собой поделать.Вот и Чарли тоже в следующем году закончит школу! И тоже уедет куда-нибудь… Да что там куда-нибудь! Наверняка, туда, где можно работать с его любимыми драконами. В Румынию или в тот же Египет, а может быть, вообще в Россию или Китай. Хотя нет, туда его мама не отпустит. Она и Билла не хотела отпускать, но куда там!

Перси… Иногда ей казалось, что он не от мира сего. Ну кто еще может целое лето говорить только о том, какой же предмет он выберет для третьего года обучения. Будь его воля, то, наверное, все бы выбрал! Да, только тогда ему есть и спать будет некогда. Но и он всегда ставит Рона на место. Мол, каждый человек от рождения волен сам выбирать, как ему жить.

Но больше всех она любила близнецов. Пусть мама и не одобряла их шутки, но Джинни они нравились. Особенно, когда Фред и Джордж отрабатывали их на других членах семьи…Джинни села за небольшой столик, который раньше принадлежал Чарли. С утра она здесь рассматривала небольшую книжицу… точнее, даже не книжицу, а дневник. Ее отец работал в Отделе конфискованных вещей и часто приносил что-нибудь интересное. Мама, правда, была против, и папа постоянно доказывал ей, что все прошло проверку и не несет в себе ничего опасного. Вот и этот дневник оказался пустым: ни одной запачканной или исписанной страницы, лишь на обороте внизу мелкими буквами было написано — Том Марволо Риддл. Слеза скатилась по щеке девочки и упала на страницу.

Ты — сильная, ты не должна плакать. Не должна… Джинни вытерла щеки и постаралась успокоиться. Она быстро моргала, стараясь остановить слезы, катившиеся из глаз. Вскоре девочка смогла взять себя в руки. И посмотрела на дневник, лежавший перед ней. Что такое? На странице была надпись:

«Перестань мочить мои страницы».

Девочка с удивлением продолжала смотреть на страницу, но вскоре надпись стала исчезать и лист вновь стал девственно чистым. Руки сами собой потянулись за чернильницей и пером.

«Ты кто?» — детская неровная строчка легла на пергамент, из которого были сделаны страницы дневника.

«Том», — появилось слово. Почерк у собеседника был резкий, острые углы букв, казалось, резали глаза, но она не обратила на это никакого внимания.

«А я Джинни!»

Слова появлялись и исчезали… Еще долго в тот вечер девочка рассказывала дневнику обо всех проблемах, которые постоянно на нее сваливаются, о братьях, о друзьях, о родителях. Дневник милостиво отвечал на все ее признания, словно впитывая в себя все те чувства, что отдавала ему девочка.С тех пор каждый раз, когда девочке было плохо, она исповедовалась дневнику. Это стало настолько естественным, как для человека умываться по утрам. И если сначала Джинни замечала, что после таких «разговоров» ноги от усталости ее в буквальном смысле не держат, то спустя несколько недель ее это абсолютно перестало интересовать…

— Эй, ты как? — Джинни очнулась от воспоминаний и посмотрела на склонившегося над ней мальчика.

— Нормально, Драко… — голос слегка дрожал, она было хотела спросить о том, что произошло, но не смогла выдавить из себя ни слова. Правда, юный Малфой, кажется, и так все понял.

— Я и сам точно не знаю, что с вами произошло, но, судя по тому, что я подслушал у взрослых, во всем виноват тот дневник, который ты принесла.

Джинни почувствовала, как кровь приливает к щекам. Это она во всем виновата… виновата… виновата…

— Да, — продолжил Драко, словно не замечая изменений, которые произошли с девочкой. — Я слышал, как мистер Поттер… ну, сэр Гарольд, — добавил он, увидев удивленный взгляд Джинни, — сэр Джеймс и мама еще ничего не знают… Так вот, я слышал как он орал на твоего отца.

— На отца? — карие глаза широко распахнулись, удивленно глядя на собеседника.

— Ну, это же он у вас постоянно тащит в дом различную пакость. Надо же такое придумать! Мало ли у каких магов они раньше были… А директор Дамблдор еще добавил, что тебе очень повезло, потому что в худшем случае он мог вытянуть из тебя все жизненные силы. Вот, — Драко выпрямился, явно довольный собой — а то как же, ведь это он достал столько полезной информации. — Да ты себя не упрекай. Во всем надо винить только твоего отца…

— Это ведь я никому не рассказала о том, что с ним можно разговаривать… Я… — Джинни на мгновение прикрыла глаза, но уже через секунду открыла их вновь, но теперь там была лишь холодная решительность. Драко даже отшатнулся от нее. — Что…

— Ты посмотрела на меня ТАКИМ взглядом… Таким взрослым, ледяным… У тебя даже зрачки заполнили всю радужку… Надо сказать мистеру Поттеру…

— Нет, Драко, не надо… Пожалуйста…

— Ты, что!? Это ведь опасно, а вдруг оно принесло тебе какой-нибудь вред.

— Ты так думаешь? — перед ним снова была маленькая испуганная девочка.— Ну, мало ли, что… — с сомнением протянул Драко. — Я лучше пойду скажу, что ты очнулась.Когда за мальчиком закрылась дверь, Джинни почувствовала, как расслабились плечи и мышцы вдоль позвоночника — она даже не заметила в каком напряжении была все время разговора. И снова образ Тома Риддла возник перед глазами…

Иногда она не понимала, чего же от нее хочет этот странный дневник. Единственное, что Джинни осознала до конца: тот пытается узнать все, что она может рассказать о настоящем времени. Он постоянно спрашивал у нее, кто сейчас министр магии, кто директор Хогвартса, какой сейчас год, когда она пойдет в школу, существует ли сейчас Азкабан, и кто там сидит… Последний вопрос вызвал у нее сильнейшее недоумение: она понятия не имела о существовании какого-то там Азкабана… Как оказалось, это тюрьма для волшебников, которую охраняют какие-то дементоры. Дневник не любил рассказывать, он больше спрашивал, а потому не ответил ей на вопрос: кто такие дементоры? А когда она спросила у папы, тот страшно разозлился, а потом еще накричал на старших братьев, «которые забивают девочке голову всякой ерундой». Тогда ее наказали, заставив целый день сидеть в комнате, но она не сильно унывала, потому что у нее был Том. А в тот день он был в более благодушном настроении, и, когда она рассказала про реакции отца, рассказал ей о дементорах… В ту ночь она так и не смогла уснуть, страшась любого шороха. Ей действительно было жутко… Каждый шорох принимался за чудовище, которое обязательно вот-вот, сейчас-сейчас, именно в этот момент вылезет наружу и заберет ее душу с собой…Однажды она в очередной раз жаловалась Тому на Рона, на близнецов, на отца с матерью… Но в тот день он не захотел слушать ее, как он выразился, сопли… Тогда она больше ничего не запомнила, а на следующий день ей рассказали, что в их доме появилось несколько змей, которые попытались напасть на близнецов…Именно тогда она по-настоящему испугалась… себя. Она не понимала, что с ней творит этот дневник, но была уверена, что ничего хорошего из этого не получится. В тот же день Джинни пыталась избавиться от него, но любая попытка сжечь или утопить дневник заканчивалась крахом. Тот просто подавлял ее волю, и девочка так и не смогла заставить себя закончить начатое. У нее просто ничего не получалось. А усталость с каждым днем становилась все сильнее и сильнее. Именно тогда она стала замечать у себя странные особенности…

— Девочка моя, — Джинни не успела и моргнуть, как оказалась в стальных объятьях матери, — как же ты нас испугала! Разве так можно? Что случилось? Почему ты упала в обморок? И молодой мистер Поттер? А вдруг это какая-то эпидемия… — миссис Уизли продолжала нести почти ничего не значащую чушь. Однако Джинни поняла, что мать еще не знает истинной причины ее недомогания. Вот только почему? Может, стоит рассказать?

— Молли, я думаю, что детям нужен отдых и тишина, — в дверях появился высокий волшебник в красивой мантии изумрудного цвета. Она видела его лишь на фотографиях и не смогла не узнать эти длинные седые бороду и волосы — директор Дамблдор.

— Ах, конечно-конечно, — миссис Уизли наклонилась и поцеловала дочь в лоб. — Отдыхай. Когда тебе станет лучше, мы заберем тебя домой, а пока целители сказали, что тебе не стоит двигаться.

Женщина поднялась и вышла из спальни.

Джинни перевела взгляд с закрывшейся двери на директора школы «Хогвартс», который в этот момент рассматривал узоры на потолке.

— Сэр? — она неуверенно обратилась к нему. Тут же на нее был устремлен пристальный взгляд ярко-синих глаз.

— Мисс Уизли? Как вы себя чувствуете? — Дамблдор опустился на стул-кресло, стоящий рядом с ее кроватью.

— Хо… Хорошо, — Джинни совершенно не ожидала такого вопроса. Она уже думала над ответом на вопрос: почему вы никому не рассказали о дневнике?

— Прекрасно, — улыбка тронула губы директора Дамблдора. — Может, лимонных долек? — Джинни с удивлением посмотрела на небольшую баночку со сладостями.

— Эээ, нет, спасибо, — какой странный человек!

— Как хотите, мисс, а я, пожалуй, не откажусь, — он аккуратно вытащил из баночки засахаренную дольку и с удовольствием (ей так показалось) съел. Дальше произошло вообще что-то непонятное: директор Дамблдор, соединив кончики пальцев, поставил локти на подлокотники кресла и тихонько замурлыкал какую-то мелодию.

— Сэр, — спустя несколько минут она решилась прервать уважаемого профессора, — а что с Гарри? Он…

— Мистер Поттер еще не приходил в себя, но мы уверены, что скоро он поправится, — старый профессор улыбнулся девочке. — Что ж, мне надо идти. Быть директором школы — не только привилегия, но и большая ответственность, — он поднялся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

«Какой странный человек», — подумала Джинни, засыпая.

* * *

В старом полуразрушенном доме стоял молодой мужчина.

Закат… Он очень любил смотреть на закатывающееся за линию горизонта солнце, на то, как оно озаряет дымчатую полосу неба ярким, кроваво-красным цветом. Казалось, что все вокруг разгорается, и пламя вскоре захватит и его дом, и самого мужчину…Ему безумно нравились эти ощущения. Все это так похоже на его жизнь. В любой момент он мог погибнуть, но пока судьба была к нему была благосклонна, за что он был ей очень благодарен. Начатое требовало завершения.

— Первый шаг сделан, и сделан успешно. Все получилось. Они оправдали мои ожидания. Вот только дети, кажется, пострадали. Но это того стоит… того стоит. Теперь второй этап… — он еще долго бормотал себе под нос о каких-то планах, о чьей-то смерти, о желании отомстить. Лишь почувствовав ночной холод, мужчина очнулся от размышлений и медленно, словно столетний старик, прошаркал к дому.