Падая в бездну (гет)

— Добрый вечер, хозяин, — Драко недоверчиво вытаращился на стоявшего над ними человека. С непривычного ракурса лицо Романа Мюррея, склонившего голову в старомодном поклоне, выглядело гротескно тяжелым.

Мюррей присел на корточки рядом с Гермионой, схватил ее жесткими пальцами за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза:

— Моя драгоценная грязнокровка. Любопытная магия. Редкостная. Даже не припомню, когда последний раз наблюдал нечто подобное... Выманили-таки на место преступления. Отвечайте — как? — Мюррей переводил взгляд с Малфоя на Гермиону. — Не вынуждайте выбивать из вас ответы, — ласково добавил он.

От обманчивой мягкости его голоса кожа Драко покрылась мурашками.

— Мюррей, — с трудом — действие заклятия только-только стало ослабевать — прохрипел он, — ублюдок, так это был ты?!

Роман едва заметно поморщился и махнул рукой в его сторону. Невидимая рука стиснула горло Малфоя, перекрывая доступ воздуха.

— Ритуал призыва, — сквозь нарастающий в ушах звон пробился слабый голос Гермионы. Хватка ослабла, Драко жадно со свистом вдохнул.

— Очень интересно, — подбодрил Мюррей. — Продолжай, девочка.

— Не так быстро, — Гермиона говорила абсолютно спокойно, словно присела потрепаться с давними знакомыми за чашечкой кофе. — Хочешь услышать ответы — плати.

Роман поднял бровь:

— Торгуешься? У тебя в роду не только зубодёры, но и мелкие лавочники? И что же ты хочешь получить в качестве платы, грязнокровочка?

— Твои ответы: что происходит, почему. И ты — кто ты такой? Что ты вообще собой представляешь?

“О чем это она?” — не успел Драко собраться с мыслями, как Мюррей снова заговорил, и мысль ускользнула.

— И зачем же тебе мои ответы? — склонив голову набок, искренне, даже весело полюбопытствовал Мюррей. Лицо его при этом выглядело совершенно чужим. “Не улыбается”, — сообразил Малфой, — “В голосе улыбка, а на лице… Как маска натянута”. — Вы умрете сегодня ночью, так какая разница?

— Тем более, что нам терять? А вот тебе ответы нужнее, чем нам. Так что Quid pro quo и никак иначе.

Мюррей встал, не отрывая взгляда от Гермионы:

— Что ж, это может быть интересно… Задавай свой вопрос.

— Кто ты?

Роман коротко рассмеялся, качая головой. Откуда-то сверху — почудилось Драко — созвучно смеху Мюррея донеслось легкое звяканье, будто люстра качнулась:

— Не так быстро, — он так похоже передразнил недавние слова Гермионы, что Драко вздрогнул, — и не так просто. Задавай любой вопрос — кроме этого. Попробуй решить эту загадку сама.

Гермиона помолчала:

— Тогда мой вопрос: почему? — в её голосе слышалось искреннее любопытство, словно им не угрожала смерть от рук маньяка, а она решала очередную интересную задачу по трансфигурации.

— Потому что меня тошнит от вас, — брезгливо скривившись, выплюнул Роман, — грязнокровки, магловские отродья. Вечно лезете во все щели, вас надо травить, как крыс, чтобы заразу за собой не тащили. Еще сто лет назад тебя не то что на порог не пустили бы — к воротам не дали подойти. А теперь, пожалуйста, наследник чистокровной семьи, — с этими словами Роман с силой пнул Драко в бок, — лично притащил сию падаль в родовое гнездо. Совсем умом повредился, ублюдок! Пришлось брать всё в свои руки, пока он в портьеры сморкаться не начал. Но я несколько отвлекся. Откуда вы узнали про ритуал призыва?

— Мы нашли его в “Граскинни”. Этот ритуал был заточен именно под рунопись, нам просто повезло. Теперь моя очередь. — Гермиона опять помолчала, раздумывая.

— Мы встречались раньше? Я тебя знаю?

“Да что же происходит?” — у Драко голова шла кругом. Происходящее казалось абсурдом, рассыпавшимся пазлом, который никак не удавалось собрать.

Роман усмехнулся:

— Да, я имел счастье познакомиться тобой раньше, спасибо милой Беллатрикс, которая тебя мне… представила. Кто еще знает, что вы с хозяином собирались проводить этот самый ритуал призыва?

“Скажи, что нас будут искать, ну же, Грейджер, не тупи”, — мысленно взмолился Драко, но его молитвы услышаны не были.

— Почему ты зовешь Драко хозяином? Разве твой господин не Люциус? — перебила Романа Гермиона.

Драко снова не понял вопроса Гермионы — в отличие от Мюррея. Тот заинтересованно, как попугайчик на жердочке, склонил голову:

— То было раньше. Пока он не попал в Азкабан и не отказался от защиты своей собственности. Кстати, о собственности, — Роман наклонился и бережно подобрал валяющийся неподалеку “Граскинни”. Заодно небрежно сунул в карман волшебные палочки Драко и Гермионы, — Простите, оставлю вас ненадолго: такие вещи должны быть на своем месте. Ждите здесь.

Роман ушел в библиотеку.

— Я — хозяин этого ублюдка? Или отец? Что это было, Гермиона?! — К Драко, наконец, вернулся дар речи.

— А это вовсе и не Роман, Драко, это твой Мэнор… Так ведь, Берти?

Драко покосился в сторону и увидел, как домовик, притаившийся в углу, прижимает уши.

— Отвечай, Берти, — приказал он, но в ответ домовой эльф только замотал головой, тихо поскуливая. — Это всё время был он? И почему ты молчал, маленький говнюк?

— Не кричи на него, он не виноват. Ему наверняка запрещено говорить.

— Грейнджер, ты в своем уме? Нам выбираться отсюда надо, а ты время тратишь, чтобы отчитывать меня за плохое обращение с домовиком?!

— Берти, — игнорируя его возмущение, Гермиона обратилась к эльфу, — ты можешь нас переместить в другое место?

Домовик еще сильнее замотал головой:

— Нет, не могу, сейчас Мэнор закрыт, даже Берти не может его покинуть, не могу.

— Тогда освободи нас, пожалуйста.

Берти снова что-то протестующе запищал про запреты. Гермиона продолжала, по-прежнему тихим спокойным голосом, словно они разговаривали на теплой уютной кухне, где им грозила только опасность того, что выкипит кофе:

— Тебе запрещают помогать грязнокровкам, так? Но ведь Драко к ним не относится, правда? Он — Малфой, он по-прежнему твой хозяин. Ты можешь его освободить.

— Лучше её освободи.

— И какой в этом толк?! Я ни нас защитить, ни аппарировать отсюда не смогу… — прошипела Гермиона.

Она была права, разумеется, права, но у Драко в голове не укладывалась ситуация, при которой он окажется на свободе, а Гермиона по-прежнему в лапах этого чокнутого. Что бы ему ни говорили, Драко не мог поверить, что в Мюррея вселилось нечто. “Только бы выбраться отсюда, — думал Драко, — и вытащить Грейнджер. А потом уже добраться до Мюррея и вытрясти из ублюдка всё, что только можно”.

Тихие увещевания Гермионы возымели свое действие, Берти щелкнул пальцами, и невидимые путы с Драко спали. Он попытался тут же вскочить на ноги, что удалось с большим трудом — мышцы слушались плохо.

Малфой диким взглядом окинул зал, пытаясь найти хоть какое-то подручное средство, хоть что-то, что можно было использовать в качестве оружия против безумца Мюррея, но в тусклом свете свечей ничего невозможно было разглядеть.

Гермиона что-то вскрикнула, Драко, не разобрав, наклонился к ней, и это его спасло. Луч красного света ударил мимо плеча в стену. Силуэт Романа темнел в дверях библиотеки.

— Беги! — рявкнула Гермиона.

Драко, пригнувшись, рванулся к дверям оранжереи, они находились ближе всего, буквально в нескольких шагах. Оранжерея по меркам Мэнора была недавней пристройкой, первым и самым большим изменением, которое привнесла в Малфой-Мэнор юная Нарцисса. Её душил тяжеловесный готичный замок, душа просила чего-то аристократического, барочного и воздушного. Люциус не возражал, и воплощением мечты Нарциссы стала изысканная оранжерея с резными потолками, химерными витражными окнами, зарослями зимних роз. Оранжерея была частью Мэнора — но не Мэнором по сути, деликатная мушка на покрытой толстым слоем свинцовых белил морщинистой щеке замка. Это было само воплощение духа матери, и именно туда кинулся Драко в поисках убежища от взбесившегося родового имения.

Недлинный путь до дверей оранжереи Драко преодолевал вечность — или ему так показалось? Подошвы, словно в дурном сне, вязли в паркете, пару раз Драко еле уворачивался от внезапно летящих в голову ваз. Дверцы шкафчика угрожающе клацнули у кончиков пальцев — он едва успел отдернуть руку и чуть не расхохотался: так вот как чувствуют себя чужаки в Мэноре. Бедняга Поттер!

Вслед ему донесся смех Мюррея-Мэнора. Драко дико оглянулся через плечо и увидел, что тот смотрит ему вслед, даже не думая преследовать:

— Всё-таки ты истинный Малфой! Озабочен лишь спасением собственной шкуры. Грязнокровкой решил пожертвовать? Мерси. Может быть, ты не так безнадежен. Но это мы… обсудим позже. А пока посиди-ка в тишине и не путайся у меня под ногами, мальчик.

Словно поток холодного ветра подхватил Драко и швырнул через весь холл в распахнувшиеся двери галереи. Драко впечатался спиной в стену и едва не потерял сознание от боли. Донесся приглушенный крик Гермионы. Это привело его в чувство.

Он бился в двери, но они не поддавались. От портретов за спиной доносился ехидный смех и шепотки.

Драко огляделся, пытаясь отдышаться. Без палочки в руках он ощущал себя абсолютно беспомощным. Сейчас бы любую, самую завалящую, пусть бы даже слушалась его с трудом. Всё лучше, чем остаться вот так, без единой возможности защитить себя и свою женщину от обезумевшего Мэнора. Душу продать дьяволу за палочку, и гори моя жизнь адским пла...

У Драко в мозгу словно что-то щелкнуло.

— Берти! — отчаянно крикнул он, боясь, что домовик на его зов не откликнется, но Берти появился рядом. Эльф трясся и подвывал в тихой истерике, но приказа Драко, тем не менее, послушался.

— Принеси мне пресс-папье из отцовского кабинета, живо, — приказал Драко.

Через минуту в руках у Малфоя очутился шар из толстого стекла на подставке. Драко вгляделся: в непрозрачной темноте внутри шара тлела крошечная, но яркая искорка, едва заметная, видимая только тем, кто знал о ее существовании. Много раз во время обысков в Мэноре авроры и спецы из Министерства крутили пресс-папье в руках и ставили на место, не видя в нем ничего необычного. И зря. Подарочек от Крэбба-старшего, вся их семейка была повернута на адском пламени. Винсент при каждом удобном случае бахвалился, что управлять им — наследственная способность… пока не сгинул в Выручай-комнате.

Нарцисса пришла в ужас от такого рождественского подарка, но Люциус только посмеялся, доказывая, что стекло зачаровано особым образом, чтобы ни один маг, даже самый сильный, его не смог разбить.

— Ни один маг не сможет, говорите…. — пробормотал Драко и крутанулся на каблуках к гобелену с семейным древом. Вгляделся в знакомые до последнего изгиба ветви. На побеге, идущем от имени Люциуса, имя проявилось почти полностью, теперь его уже было возможно прочесть. Роман Малфой. Драко осторожно коснулся рукой старой ткани. От его собственного имени на гобелене остался только вычурный готический завиток буквы “о”, и в груди у Драко болезненно кольнуло.

Он не смог тогда объяснить Поттеру и Грейнджер, что значил этот гобелен для Малфоев — и для Мэнора. Не потому что не хотел — а потому что они всё равно не поняли бы. Подобные артефакты были очень мощными и очень ценными. Не каждая семья могла себе позволить заказать такой гобелен. Это были мощнейшие изначальные чары, которые накладывали на фамильный особняк при постройке, чары, защищающие и оберегающие проживающих в доме членов семьи, превращающие зачарованный кусок вышитой ткани в сердце дома.

— Берти! — Малфой схватил снова забившегося в угол эльфа и выдернул на свет, — Держи! — вручил он эльфу пресс-папье. — А теперь швырни его в гобелен со всей дури!

Берти испуганно прижал уши, замотал головой:

— Хозяин, Берти не может. Если Берти сделает это — он нанесет непоправимый урон имуществу Малфоев!

— Хочешь, чтобы урон нанесли твоему хозяину?! — заорал Драко так, что слюна брызнула изо рта.

Домовик, испуганно взвизгнув, запустил стеклянный шар, промахнулся, попал точно в угол камина белого мрамора и горестно взвыл, глядя на осколки и отколовшийся угол витиеватой резьбы. Он даже рванулся было к стене, чтобы немедленно начать их собирать, но Драко цепко ухватил его за плечо.

И вовремя.

Драко раньше уже видел, как вырывается на волю Адское пламя, пожирая все с дикой скоростью, распространяясь быстрее мысли. Но он и представить не мог, на что способна эта крохотная искра, освобожденная из зачарованного шара.

Из едва заметной тлеющей точки за доли секунды исполинским тюльпаном вырвались языки пламени, так полыхнувшие жаром, что Драко показалось, будто у него обуглилось лицо.

Несколько мгновений гобелен с семейным древом Малфоев сопротивлялся огню. Ткань потрескивала, чадила, но даже вековые защитные чары перед Адским пламенем были бессильны. Полотно вспыхнуло. В тот же момент из холла донесся чудовищный вопль боли. Двери галереи распахнулись, и Драко рванул в холл, таща за собой упирающегося и рыдающего домовика.

Роман стоял на коленях, уткнувшись лицом в ладони. Его корежило, ломало, выворачивало наизнанку, из тела исходило алое свечение. Эта картина была настолько дикой, что Драко не сразу смог осознать: он видит перед собой человека, заживо горящего изнутри.

Стон лежащей на полу окровавленной Гермионы вывел Драко из ступора. Из дверей, ведущих в галерею, вырвались языки огня. Адское пламя разрасталось по стенам, хохоча и завывая, протягивая когтистые лапы все дальше. Мэнор долго не продержится, несмотря на все его защитные заклинания. Из кармана Мюррея выпала и покатилась к ногам Драко волшебная палочка. Он автоматически схватил ее:

— Партис Темпорус!

Палочка описала дикий пируэт.

— Партис Темпорус! Партис Темпорус! — пламя поглощало стены, адские рыла перекрывали дорогу между Малфоем и Гермионой, щелкали зубами у самых его плеч. Потянуло запахом паленых волос.

— Партис Темпорус! — отчаянно заорал Драко, удерживая палочку из последних сил, и рванулся по образовавшемуся проходу к Гермионе.

— Берти! — крикнул Драко. — Вытаскивай нас отсюда! Берти!!!

Домовик подвывал, глядя то на Романа, то на пламя, и на крик поначалу не отреагировал. Малфой резко развернул его к себе, вмазал пощечину.

— Берти! Волоки нас нахуй отсюда!

Шок подействовал. За века в домовых эльфах слишком глубоко укоренилась привычка безусловно повиноваться хозяину.

Драко едва успел схватить руку Гермионы, и они больно шваркнулись на землю у ворот поместья.

Малфой приподнял девушку, встревоженно вгляделся в лицо. Та до сих пор была в полуобмороке: глаза открыты, но ни на обращение к ней, ни на похлопывания по щекам не реагировала.

— Берти, принеси воды, — скомандовал Драко, но привычного писка “Да, хозяин” не последовало. Он осмотрелся. Домовик исчез и на зов не откликался.

Скрипнув зубами, Драко достал палочку Мюррея. Одна из самых неприятных для волшебника вещей — использование чужой волшебной палочки. Правда, это не шло ни в какое сравнение с тем, что Драко собирался сделать. В нынешних обстоятельствах обращение к Министерству магии было идиотским поступком. Но другого выхода он не видел: Гермионе срочно требовалась помощь целителей, да и Адское Пламя, бушующее в Мэноре, могли утихомирить только спецы из Министерства. По крайней мере, Драко искренне надеялся на то, что канцелярские крысы хоть этому обучены.

Вызвать Патронуса удалось не с первой попытки: и руки дрожали, и палочка бесилась и вырывалась. Когда серебристый ворон появился перед Драко, тот уже готов был пешком бежать к ближайшим магам.

— Срочно целителей к воротам Мэнора! Грейнджер умирает. Мэнор пожирает Адское Пламя, так что тащите сюда свои гребаные задницы, пока пол-Англии к чертям не сгорело.

Когда ворон исчез, Драко невесело хмыкнул: никогда бы не подумал, что так сильно захочет видеть Поттера. То, что министерская шелупонь не замедлит явиться, смогла бы предсказать даже подслеповатая Трелони. Бля, да каждый магл знает, наверное: сейчас даже последняя шавка в Министерстве имеет зуб на Малфоя, так что единственное вещественное доказательство его невиновности стоит приберечь. Поэтому первым делом Драко убрал палочку Мюррея во внутренний карман, чтобы ее случайно не повредили в драке. В том, что сейчас его будут бить, и даже ногами, он был уверен на все сто. Готов был поставить остатки своего состояния на это. Хорошо, что пари заключать было не с кем, иначе Малфой моментально обнищал бы: усиленное Оглушающее заклятье прилетело ему в спину.

* * *

В своем кабинете под арестом Гарри просидел, по его ощущениям, целую вечность, мрачно прикидывая возможные варианты дальнейшего развития событий. Чем дольше он там сидел, тем безнадежнее виделось ему собственное будущее. Не то, чтобы он очень боялся Азкабана. Больше всего мучило то, что он так и не смог ни отомстить за гибель Симуса, ни найти его убийцу, ни защитить погибшего друга от лап невыразимцев даже на том свете. В итоге он заснул прямо за столом.

Разбудил его Майкрофт. Был он в непривычно дурном настроении — точнее, непривычным было то, что он это самое дурное настроение даже и не думал скрывать.

— Поттер, вставайте. Идемте к министру, срочно.

— И к чему такая спешка? — скептически спросил Гарри, поднимаясь и потягиваясь — спина затекла и немилосердно ныла. Джинни, пожалуй, была права зря он забросил тренировки.

Макйрофт раздраженно вздохнул, потирая лоб:

— Простите меня, Поттер, но сейчас у меня совершенно нет времени на то, чтобы участвовать в детских пикировках. Идемте к Брустверу. Я, признаться, предпочел бы обойтись без вашей компании, но с начальством, — он явственно хмыкнул, — не спорят. Послушаете интересные новости о наших общих знакомых.

Новости из Мэнора и вправду были просто огонь, как и предстоящая пара недель.

Сам Мэнор адское пламя выжгло дотла вместе с прилегающим парком. Услышав это, Гарри пожалел, что ему не довелось посмотреть на такое прекрасное зрелище: сгорающий ко всем чертям Мэнор. Он, конечно, при первой же возможности выберется, чтобы полюбоваться на пепелище, и это зрелище, прямо скажем, доставит ему немалое удовольствие, но всё-таки это будет не то. Да и когда еще у него появится такая возможность, неясно.

Невыразимцы неведомыми, буквально от сердца оторванными артефактами еле усмирили бушующий в округе пожар, и сейчас рядом с Мэнором работало несколько бригад стирателей памяти. Пламя дошло до границ пары магловских городков, и у Комитета по выработке объяснений для маглов впереди было несколько бессонных рабочих ночей.

Сообщение о магическом пожаре в Мэноре в министерство магии отправил не кто-нибудь, а Малфой собственной персоной. А еще в том же сообщении он вызывал бригаду целителей к Грейнджер, и женская половина Министерства изнывала от любопытства, гадая какими путями синий чулок Грейнджер оказалась в компании с Малфоем. Впрочем, мужская половина Министерства вела себя не лучше.

Самой тягостной новостью для Гарри оказалось известие о личности мэнорского маньяка. Роман.

— Не может быть, — во рту у Гарри мгновенно пересохло. — Этого. Просто. Не. Может. Быть.

— Вот чему я всегда завидовал, Поттер, — скучно заявил Майкрофт, рассматривая ногти, — так это вашей потрясающей… Ну, скажем так, не наивности, но способности слепо верить людям. Вы удивлены? А я вот, признаться, не особо. Мы допросили Малфоя с помощью Веритасерума. Проверили палочку Мюррея, которую нам передал мистер Малфой, с помощью Приори Инкантатем. Она показала, что оба убийства были совершены с ее помощью.

— Это ещё ничего не доказывает, — Гарри никак не мог прийти в себя.

—У нас имеются показания еще одного человека. — заговорил тут Бруствер. Кингсли перебрал лежащую перед ним стопку пергаментов и протянул один Гарри. —Мы получили сову из исландского министерства магии буквально час назад. Финч-Флетчли пришел в себя. И, судя по словам исландского целителя, пришел в себя он аккурат во время пожара в Мэноре.

Гарри пробежал глазами пергамент. В официальном сообщении исландского целителя скупо сообщалось, что Джастин, после того как очнулся, первым делом потребовал немедленно отправить в британский аврорат сообщение с именем мага, который напал на него: Роман Мюррей.

— Я не могу дождаться, когда мистер Финч-Флетчли снова будет с нами, — вздохнул Майкрофт. — Полагаю, что его история будет крайне увлекательной…

— Итак, полагаю, преступник найден. Следовательно, оснований для проведения ритуала воплощения нет, — подытожил Бруствер. Гарри показалось, что Майкрофт еле заметно поморщился при этих словах. — Мистера Малфоя можно пока освободить, разумеется, запретив ему временно покидать пределы Англии. Поттер, вы можете вновь приступить к своим обязанностям. Служебное расследование в отношении вас прекращать не будем, но, полагаю, в целом сможем ограничиться формальным взысканием. Не так ли, Джон?

— Как скажете, министр, — склонил голову Майкрофт. — Думаю, мисс Грейнджер также заслуживает нашего снисхождения…

— Кстати, где протокол допроса Грейнджер? — Бруствер еще раз просмотрел пергаменты на столе. — Вы уже допрашивали её?

— Пока нет. Она сейчас не в том состоянии, министр. Я навестил мисс Грейнджер в Мунго, практически сразу после того, как её туда доставили. Надо было, конечно, заняться сначала допросом Малфоя, но его я поручил своему заму. Надо сказать, очень вовремя я в Мунго прибыл. Захожу я в палату, а там целый консилиум, а во главе Сметвик — встрепанный, халат косо застегнут. И еще бы: у мисс Грейнджер судороги и плесень пошла по коже расти. Такая, знаете, как в подвалах и на чердаках старых домов бывает. А меня в юности как-то занесло в заброшенное имение. Род хозяев выродился и вымер. Оно и понятно, десятки поколений женитьбы на кузенах всегда чем-то подобным заканчиваются.

— Можно как-то покороче, Майкрофт? — нервно спросил Гарри. Его мучила совесть: услышав имя убийцы, он и внимания не обратил на слова Майкрофта про то, что Гермионе понадобились целители.

— Молодость, молодость, — невозмутимо продолжил Майкрофт. — Поверьте, Поттер, с возрастом начинаешь понимать, что иногда умение не торопиться и выслушать экономит очень, очень много времени и сил… Так вот, особняк у них был под стать Малфой-Мэнору. Защитными заклинаниями увешан, что омела ягодами. Даже крыша за пару сотен лет не прохудилась. Внутри, конечно, похуже было — пыль, грибок. Когда я сдуру полез голыми руками в кабинетный сейф, тут-то меня и шандарахнуло: и из сейфа, и от дверей... Пока я до ворот добежал, а аппарация там прикрыта для чужих была, как в каждом приличном доме, меня уже трясло пляской святого Витта, а плесень начала в рот и нос забираться. Я от ворот аппарировал домой и без сознания свалился под ноги домовому эльфу. Хорошо, тот сообразил оттащить меня к прабабушке. Прабабушка к тому времени из своей комнаты не выходила, но соображала отменно, а память у нее была лучше моей. Отшептала она меня. Я, правда, до сих пор не уверен, где там было заклинание, а где она крыла в три этажа меня и моего папеньку, в которого я, по ее мнению, пошел. Но в память врезалось намертво, и как видим — не зря. С мисс Грейнджер мне эти знания и пригодились… Надеюсь, нежный слух леди не ранили мои заклинания. Хотя она, судя по всему, далеко не пармская фиалка.

— Жаль, что Мэнор сгорел, — задумчиво сказал Бруствер, вертя в пальцах перо. — Интересная комбинация защитных проклятий, нам бы пригодилась…

— Сейчас таких мастеров чар не найдешь, увы. — Майкрофт сделал паузу и взглянул на Гарри. Тот ошарашенно молчал. — В целом, мисс Грейнджер уже более-менее в порядке, так что как только у меня на руках будет протокол ее допроса, я сразу же пришлю вам копию, министр.

Бруствер кивнул:

— Итак, господа, больше не стану вас задерживать. Поттер, как только Финч-Флетчли вернется в Англию, необходимо будет его допросить со всеми формальностями. Ознакомите меня потом с документами. Майкрофт, тела Финнегана и Скитер нужно немедленно передать родным. Мерлин, еще и с “Ежедневным пророком” нужно вопрос некролога Скитер обсудить… — Кингсли потёр ладонями лицо.

В коридоре глава Отдела тайн с едва заметной ехидцей поинтересовался у Гарри:

— С вами всё в порядке, Поттер? Вы сегодня как-то непривычно молчаливы, я начинаю беспокоиться.

— Я должен поблагодарить вас, Майкрофт, — с усилием выговорил Гарри. — Вы спасли жизнь Гермионе, и я теперь у вас в долгу.

— Хорошо, что вы это понимаете, Поттер, — в голосе невыразимца не было слышно привычной насмешки. — Обойдемся без сантиментов. Можете быть уверены, счёт вам рано или поздно я выставлю... Ну, у нас масса дел, а мы что-то заболтались. Я думаю, что в связи со всем произошедшим обязан и вас допросить, Поттер. Пойдемте.

* * *

Наблюдая со стороны за суетой в Министерстве магии, воцарившейся после пожара в Мэноре и задержания Драко, Гермиона порой ловила себя на мысли, что испытывает абсурдную благодарность Роману за ту парочку проклятий незаконченного ритуала. Если бы не они, вряд ли бы ей удалось укрыться подальше от бушевавшего скандала в уютных стенах больницы имени святого Мунго. Да, приходилось пить кучу зелий, крайне неприятных на вкус (Гермиона каждый раз с весёлым сочувствием вспоминала Рона с чашкой “Почти Костероста” в руках), зато, в отличие от Гарри и Драко, она была освобождена от многочасовых допросов, и заполнений сотен объяснительных на имя Бруствера. С другой стороны, такое наблюдение со стороны имело свои недостатки, а именно — нехватку информации. Гермионе приходилось довольствоваться пересказами событий в исполнении “Ежедневного Пророка”, а также скупыми рассказами Гарри, когда он пару раз умудрился вырваться к ней.

Судя по дате газеты с некрологом Риты Скитер, невыразимцы были вынуждены отдать тело журналистки близким. Малфой оказался прав, когда предполагал, что в конце концов, когда смерть Скитер будет обнародована, дату ее смерти подправят. Гарри подтвердил потом эту догадку Гермионы, а еще добавил, что министр отказал в проведении ритуала временного воплощения умерших.

Допросов под Веритасерумом не удалось избежать и Гарри, а вот попытки допросить Гермиону Грейнджер целители Мунго восприняли в штыки. Когда парочка невыразимцев (расследование убийств в Мэноре всё еще числилось за ними) заявилась в больницу, Гермиона даже из своей палаты услышала свирепый рык Главного целителя Сметвика:

— Вы что, пива из яиц дохлых докси перепили, или как?! Девчушка на добром десятке лечебных зелий сидит, мы еле с побочными эффектами справляемся, а тут вы нарисовались, здрасьте я притопала, чтоб ее доконать окончательно своей отравой?! Валите к Гриндевальдовой матери и даже не заикайтесь мне тут о допросах!

Судя по недолгому молчанию Сметвика, кто-то из невыразимцев имел глупость ему возразить, после чего по коридору пронеслась волна невнятного шума и бульканья, в которой выделялись крики с упоминанием имен Гриндевальда, Мерлина, Волдеморта и невыразимцевых маменек в самых диких сочетаниях. Гермиона уткнулась в подушку, чтобы сдержать взрыв хохота.

В отделении Гермиона неделю лежала одна, после Второй магической целителям Мунго редко приходилось сталкиваться с последствиями тяжелых проклятий. В общем, вся их забота — всех целителей отделения “Недугов от заклятий” — была направлена только на нее, на Гермиону. Так что когда на ее этаже появился еще один пациент, она обрадовалась: будет с кем делить все тяготы. Тем более, что этого пациента она знала, ее соседом оказался Джастин Финч-Флетчли, которого доставили из Исландии. Гермиона слышала, как в соседней палате Джастин страшно возмущался, но и невыразимцы, и целители были единодушны: полежите, мистер, пока вас не вылечат. Вас в Исландии вылечили? Ерунда. “Нет людей непроклятых — есть недообследованные”, — Гермиона была уверена, что именно эта фраза была негласным девизом Сметвика и его подчиненных.

Только поздно вечером, когда дежурная целительница, пожелав всем спокойной ночи, задремала над толстенным томом “Магических растений и грибов”, Гермиона проскользнула в соседнюю палату.

— Джастин! — негромко позвала она от дверей. Целительница в холле что-то пробормотала, и Гермиона торопливо повесила “Муффлиато” на палату.

— Гермиона, ты?! — Финч-Флетчли радостно подлетел на кровати. — Как же я рад тебя видеть!

— И я, — Гермиона присела на кровать напротив Джастина. — Очень рада, что ты в порядке, мы страшно беспокоились... Как все произошло?

— Да просто я идиот, — Джастин скривился. — Девять лет доверял человеку, как себе, а он пальнул мне проклятием в спину, урод!

— Не надо, не обвиняй Мюррея, — Гермиона забралась на кровать с ногами: по полу гулял сквозняк.

— Не защищай его! Ты не видела, что произошло!

— Я видела его в Мэноре, — кратко заметила Гермиона. “Странно, что Джастин с этой своей вспыльчивостью и порывистостью в Пуффендуе оказался, а не в Гриффиндоре”, — мелькнуло у нее в голове. — И винить его мне не хочется, несмотря на то, что именно по его милости я сюда загремела…

— Вот как, — Джастин хмыкнул, — Похоже, нам обоим есть что друг другу рассказать. Выкладывай давай, что у вас тут стряслось.

— Ты первый, — Гермиона невинно улыбнулась, — Для соблюдения хронологии. Я знаю, что Гарри тебя отправил в Исландию.

— Вот как? Откуда? От Гарри?

— Честно говоря, это была моя идея, — призналась Гермиона.

— Ну, спасибо… Собственно, я мало что знаю. Когда Гарри задание давал, предупредил, чтоб я не болтал. Я и сам понимал: если невыразимцы пронюхают, что мы и дальше продолжаем копать по делу Симуса, нас всех по головке не погладят. Уже на выходе меня Роман поймал, ему помощь по одному делу нужна была. Спрашивает “Куда это ты?”, я и ответил. Он же свой, что мне от него скрывать, — Джастин скрипнул зубами, помолчал минуту, успокаиваясь. — Сказал, что в Исландию смотаться надо, есть зацепки по убийце Симуса. Он помолчал, говорит, ладно, увидимся. По плечу хлопнул и ушел — до меня только потом дошло уже, что он так на меня Следящее навесил… Аппарировал я поближе к той самой деревушке, думаю, надо для начала в местный бар зайти. И нечего ехидно улыбаться, где в маленькой деревне еще все сплетни местные узнаешь? Вдруг за спиной окрик. Оборачиваюсь — Роман, сам на себя не похож. У меня первая мысль: Гарри послал. Что такое, спрашиваю. Он говорит: ты что-то узнал? Я пошутить решил, отвечаю, что да, всех нашел, всех допросил, информация — бомба. Пойдем еще в баре тяпнем пива на дорожку, и на доклад. Отвернулся, тут мне в спину и прилетело. Как очнулся, первым делом известие в аврорат отправил. Но Гарри сказал, вы к этому времени уже знали, что он — убийца.

Гермиона задумчиво кивнула:

— Да, почти так. Мы отправились в Мэнор с Малфоем…

— С Малфоем?! — на лице у Джастина было такое знакомое выражение злого изумления и недоверия, что Гермиона еле удержалась от нервного смеха. Она кратко пересказала ему события, произошедшие в Мэноре — точнее, ту часть, которую она более-менее ясно помнила.

— Жаль, что ты так до цели и не добрался, — подытожила она. — Понятно, что Роман в родстве с Малфоем, но историю целиком мы так и не знаем. Как на него вышел Мэнор, каким образом в него вселился...

— Но еще и расследование не закончено. Я вот еще что не могу понять, — Джастин уставился в угол.

— Да?

— Почему он меня в живых оставил. Мог же пришибить, как курчонка.

— А защита?

— Да какая защита, я даже стандартные Щиты не выставил. Исландия, за краем мира… Ну идиот я, одним словом.

— Хм, — Гермиона потерла виски, — могу только предположить, что Малфой-Мэнору не удалось полностью сломать волю Романа. И Роман действительно был тебе верным товарищем. Сопротивлялся, пока мог и как мог. И смягчил удар, оставив тебя в живых.

— А что же он тогда в замке тебе не помог?

— Может, и помог. Или я бы здесь не сидела. Что теперь гадать...

— Так Роман сгорел вместе с домом?

— Хороший вопрос. Тело не нашли, да и не могли найти. Адское пламя следов не оставляет. И Берти, кстати, тоже не нашли. Я не помню, у меня тогда уже сознание плыло, но, судя по всему, он вытащил Драко из замка, Драко уволок за собой меня. А потом домовик исчез. Может, Берти вернулся за Романом? Он ведь как-никак был признанным членом рода Малфоев…

— И спас? Да ладно. — Джастин скептически покрутил головой. — Адское пламя всё-таки.

— Ну знаешь ли, магия домовых эльфов очень сильно недооценена и недоисследована, и это еще мягко сказано. — Гермиона села на любимого конька, вспомнив свою работу в Отделе регулирования и контроля за магическими существами. — Все привыкли к ним и воспринимают просто как деталь интерьера. Их магические способности, их таланты, их преданность воспринимают как само собой разумеющееся. А ведь, если задуматься, это совершенно уникальные существа! Их магия естественна и легка. Их преданность хозяевам так сильна, что только усиливает их волшебство. И их готовность отдать жизнь за члена рода… думаю, она способна творить чудеса.

— Ага, и Берти метнулся кабанчиком, спас Романа, метнулся еще раз, спас картину с портретом Малфоя-прадедушки, задул Адское пламя…

— Я бы не исключала такой вариант. Но на месте Романа я бы забилась куда подальше, а то и эмигрировала бы потихоньку, чтобы зализать раны и прийти в себя. Ну и во избежание последствий. Министерство магии, может, и отпустило его, хоть и помучало изрядно. Всё-таки не по своей воле убивал. А вот Сметвик и его свита… Быть бы ему подопытным кроликом до конца дней своих. Очень смешно, конечно, — недовольно закончила Гермиона, гневно хмурясь на неприлично ржущего Джастина.

* * *

… После двух недель, большая часть которых была посвящена допросам невыразимцев, Драко ожидал, что и сейчас эта шарманка затянется на несколько часов: бесконечные нудные вопросы о том, что случилось в Мэноре, об их отношениях с Мюрреем, и так далее, и так далее, и так далее. Его затошнило от одной мысли о предстоящем дотошном разговоре с Майкрофтом, который впервые снизошел до личного допроса Малфоя-младшего.

Но первая же реплика главы Отдела тайн выбила его из колеи.

— Ну что, мистер Малфой, — с непривычной для него доброжелательностью заявил невыразимец, — могу вас, наконец, поздравить. Наше расследование в целом подошло к концу, и сегодня же у министра на столе будет по нему полный отчет. В отчете мы, разумеется, уделили внимание и вам. Согласно нашим выводам, вы не имеете никакого отношения к убийствам, совершенным в Мэноре.

Драко не поверил своим ушам:

— Что, серьезно?

Майкрофт развел руками:

— Я сам поражен. Вы что-то имеете против?

— Нет, отчего же. Я просто был уверен, что и в этот раз всех собак вы повесите на Малфоя.

— Ну… — протянул Майкрофт, — надо признать, что и в этот раз мы повесили всех собак на Малфоя. Правда, увы, покойного.

Драко вздрогнул, на миг решив, что речь идёт об отце, но потом понял:

— Этот уб… Мюррей не имеет никакого отношения к нашей семье, — резче, чем хотелось бы, отреагировал он.

— Мэнор решил иначе, — возразил Майкрофт с едва заметной усмешкой.

Драко скривился:

— Вы мне тоже будете рассказывать сказочку про то, что в Мюррея якобы вселился дух нашего фамильного особняка? Такой бред мог родиться только в воспаленном разуме старой ищейки.

— И тем не менее, это так. В архивах нашего отдела есть записи про аналогичные случаи. Правда, их было всего два или три за всю историю. Но факт остается фактом. Родовые замки, поместья, особняки, принадлежащие таким… уважаемым семьям, как ваша, изначально создавались с целью защиты рода. Мы сейчас уже и не представляем, какое количество заклинаний накладывалось на строение, начиная с закладки фундамента. Сильно подозреваю, что нынешние Непростительные рядом с теми заклятиями показались бы детскими игрушками… Такие дома были практически живыми, несли свою службу, защищая своих хозяев. Иногда и после их гибели, к слову. Я как раз вчера в архиве нашел занимательнейшую историю: пару веков назад один маг с помощью яда и парочки заклятий умудрился убить всех членов семьи, с которой враждовал. Но почивал на лаврах он недолго: через пару недель его прикончил магл, принадлежащий к той же семейке.

— И как могучего мага мог убить магл? И… откуда магл в древнем роду? — недоверчиво спросил Драко.

Майкрофт хмыкнул:

— У вас же был гобелен с родовым древом в поместье? Таких мало осталось. У Блэков вот был такой, точно помню. Да и всё, пожалуй. Как на гобелене появлялось имя нового члена семьи, знаете?

— Это общеизвестно, имя наносил глава рода, — пожал плечами Драко.

— Увы, ошибаетесь. Глава рода не наносит на гобелен имя, он представляет нового члена семьи родовому гнезду, по сути духу и хранителю рода, а уж тот сам решает, принимать или не принимать его в род. Так вот, магл, о котором я вам рассказывал, был очень дальним родственником, буквально пара капель волшебной крови в нем от силы затесалась. Но этой капли хватило, чтобы хранитель рода признал его своим и вселился в его тело, чтобы отомстить убийце.

— И что потом стало с маглом?

— Да банально все, закончил жизнь в сумасшедшем доме... Мне и правда жаль, что Мэнор сгорел, мистер Малфой. Произошедшее доказывает, что ваша семья обладала сокровищем необычайной силы, и не сумела удержать. Ваш отец не стал защищать свой дом от Темного Лорда, вы отдали его без боя нашим сотрудникам… — Майкрофт усмехнулся. — И на пороге Мэнора появился в качестве аврора Роман Мюррей. Мы на днях нашли и допросили его тетку. Молодой человек с юности был одержим идеей найти своего биологического отца, но вовсе не затем, чтобы присоединиться к обретенным родственникам. По утверждению тетки, он был одержим поисками некоего имущества, которое было… скажем так, позаимствовано у его матери. Может быть, с этой целью он и устроился в аврорат, чтобы иметь доступ к домам британских магов. Я, кстати, полагаю, мистер Малфой, что сам Роман об имени своего биологического отца понятия не имел, он же не сразу на ваш замок внимание обратил… Ну, возможно, я и ошибаюсь. Главное нам известно: Мюррей какое-то время искал в вашем доме нужное, пользуясь своим аврорским допуском, рылся в библиотеке ночами. Мэнор наблюдал, выжидал... и в один далеко не прекрасный день подмял его волю под себя.

— С целью избавиться от меня? — через силу усмехнулся Драко. — Такие чрезмерные усилия…

— Если вы хотите моего мнения, мистер Малфой, то я полагаю, что большую роль в этих прискорбных событиях сыграл Волдеморт. Сколько он в вашем особняке прожил? Год? Скольких там он пытал, скольких убил? Сколько крови там было пролито… Не могло это не повлиять. Но, впрочем, это могут быть лишь домыслы воспаленного разума старой ищейки.

Майкрофт расписался на пропуске Драко и протянул ему.

— Не буду вас больше задерживать, мистер Малфой.

* * *

Драко остановился неподалеку от входа в больницу святого Мунго и и полез в карман за сигаретами, решив перевести дыхание. Он сжал и снова разжал пальцы, с неудовольствием ощущая, как они едва заметно подрагивают — общение с главой отдела тайн каждый раз выпивало все его силы и самообладание.

На этом — всё? Неужели всё? Неужели с бесконечными допросами покончено? Неужели теперь про Министерство Магии можно забыть как про страшный сон? Последние дни слились у него в памяти в одни нескончаемые сутки, похожие на тягучий кошмар, начавшийся с того момента, как он увидел падающую Гермиону.

Все эти дни он хотел попасть в Мунго, чтобы ее увидеть и своими глазами удостовериться, что с ней всё в порядке. Пока шло расследование, все попытки прорваться к ней оставались безуспешными: его даже на порог больницы не пускали. Манекен в витрине заброшенного универмага «Чист и Лозоход лимитед» в ответ на все обращения Драко к нему изрекал только одно слово “Запрещено”. Кем запрещено к гадалке ходить не надо: невыразимцы постарались. Зато сейчас пусть только попробуют не пустить. Драко отправился в Мунго сразу, как только вышел из Министерства.

Надо отдать должное невыразимцам, работали они действительно оперативно. В этот раз Стрём, услышав от Малфоя “Я к Гермионе Грейнджер”, кивнул в ответ и поманил пальцем.

В приёмном отделении шаткая деревянная мебель для посетителей не менялась, наверное, уже сотню лет. Драко мельком усмехнулся, вспомнив о щедрых “пожертвованиях” отца для больницы — все деньги, наверняка, осели в карманах Фаджа.

Он подошел к стойке с табличкой “Справка”. Уставшая целительница средних лет недружелюбно глянула на него поверх очков:

— Могу чем-то помочь, молодой человек? — судя по голосу, помогать у нее не было ни малейшего желания.

— Добрый день, я к Гермионе Грейнджер.

Целительница, что-то ворча себе под нос, достала список пациентов и отыскала там нужную фамилию. Пятый этаж, первая палата.

Драко коротко поблагодарил целительницу и направился к лестнице. Внезапно ноги его будто обдало порывом ветра. Он резко обернулся, автоматически выдернув волшебную палочку из кармана и целясь ею в нападающего. Целительница за стойкой опустила свою волшебную палочку и мрачно буркнула:

— А ноги Чистящим заклинанием за вас Мерлин вытирать будет, да?..

Драко шепотом чертыхнулся, убирая палочку обратно в карман. Хорош он: от обычного “Экскуро” уже шарахается. Пальнул бы сейчас в целях обороны Петрификусом и привет, снова под следствие…

Драко заглянул в палату и не смог удержаться от улыбки: ну, разумеется, она опять зарылась в книгу. Сидит, привычно скрестив ноги по-турецки, накручивает челку на палец, кутается в слишком большую для тонкой фигурки пижаму. От этого зрелища у Драко ёкнуло сердце. Он постучал костяшками по двери:

— Не отвлекаю?

Гермиона вскинула на него взгляд. На осунувшемся за время болезни лице черные глазищи казались еще больше.

— Ну, думаю, я могу уделить тебе минутку, — серьезно заявила она, со стуком захлопнув лежащий на коленях том. Из книги вырвалось облачко пыли, и Гермиона чихнула. Тут же в палату, чуть не сбив Драко с ног, ворвался целитель, судя по цвету халата — практикант.

— Вам плохо, мисс Грейнджер? — с плохо скрываемой надеждой осведомился он.

— Нет-нет, всё в порядке, мистер Ковальски, — махнула рукой Гермиона, убирая книгу на тумбочку. — В нашем архиве не слишком часто убираются, как я погляжу.

Ковальски, чуть помедлив, вышел из палаты, закрыв за собой дверь.

— Вижу, ты и тут вниманием не обделена.

— Скучно им. В этом отделении я да Финч-Флетчли за весь год — единственные пациенты, представляешь?

— Финч-Флетчли? Так я помешал вашему уединению? — Драко прошелся по палате.

— Не неси чушь, — коротко посоветовала Гермиона.

Драко, помедлив, уселся на стул рядом с кроватью.

— Как ты? — спросил он и сам поморщился от того, как сухо это прозвучало.

— Прекрасно, — таким же чужим голосом ответила Гермиона. — Главный целитель лично занимался моим восстановлением. Говорит, через пару-тройку дней, если всё будет хорошо, выпишут... А у тебя как дела?

— Отлично. Только что говорил с Майкрофтом, дело закрывают. С меня все обвинения сняты, признали, что все убийства в Мэноре совершил Мюррей.

Они помолчали. Драко с нарастающей тоской подумал, что пришел сюда зря и надо ретироваться.

— Я пойду, — буркнул он, не глядя на Гермиону. Начал подниматься — и тут же Гермиона рывком дернула его за руку к себе, так, что он практически упал на кровать рядом с ней.

— Куда собрался? — сердито поинтересовалась она, обхватывая его лицо ладонями и пристально всматриваясь.

Драко обхватил ее за талию и прижался лбом к её лбу.

— Домой, куда еще.

— Прости, что напоминаю, но дом у тебя вроде бы не так давно сгорел.

Драко невольно фыркнул:

— Точно, что-то такое было.

Каким неуловимым движением Гермиона забралась к нему на колени, Драко и сам не заметил — но сидеть, держа ее в своих руках было самым правильным, что он мог сделать.

— У меня есть к тебе предложение, Малфой. Раз ты пока без крова, можешь пожить у меня. Заодно пыль к моему возвращению вытрешь.

— Весьма интересное предложение, Грейнджер, — в тон ей ответил Драко, стараясь как можно незаметнее пробраться рукой под пижамную куртку, чтобы провести пальцами по обнаженной спине. — Но у меня есть еще домишко в Лондоне есть… Ай!

Гермиона довольно чувствительно укусила его в шею.

— Тогда можешь валить туда прямо сейчас.

— Только вместе с тобой, дорогая. А квартирант твой мне за твое похищение глаза не выцарапает?

— Котика испугался, Малфой? Не бойся. С Живоглотом я как-нибудь договорюсь.