Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Теодор ощущал какой-то странный мандраж. Как перед экзаменами на втором курсе, когда, вроде бы, он и так всё знал, а, вроде, не был ни в чём уверен. И такое чувство было у каждого из студентов-шестикурсников. Парвати и Падма уже выпили молодящее и маскирующее зелья, и теперь художник-по-всем-вопросам Артур Гамп подкрашивал какими-то хитрыми чарами белила на двух лицах мальчиков-подростков, которыми стали любопытные индианки. Удивительно белокожий, спасибо зельям, Забини, игравший старого рыцаря, шепотом повторял свои фразы, юные разбойники Терри, Дин и Симус нервно посмеивались, а королева-мать Дафна ломала руки с отчаянным видом. Король-Макмиллан имел бледный и болезненный вид — и нельзя было сказать, являлось это частью его образа в постановке, или налицо были нервные проблемы.

Отряд трансфигураторов, состоявший из Нотта (ему пришлось взять на себя часть выбывшего из-за треклятого квиддича Корнера), полукровки-барусука Хопкинса, Ли и Лайзы Турпин, стоял уже с палочкой наизготовку. На трансфигурированных ими же скрипочных пюпитрах лежали размноженные чарами листы пьесы с указанием, что и кто из них в каждый момент должен трансфигурировать.

Выпитое зелье обострения памяти заставляло Теодора запоминать каждый миг, а эффект зелья обострения слуха фиксировал малейшие шумы. Вот уже Грейнджер, действительно талантливая организаторша, откашливается, чтобы дать команду Невиллу, что должен произнести вступительный текст из-за кулис. Вот Финч-Флетчли шуршит аристократическим париком на своей голове и что-то тихо шепчет Малфою, что играет вместе с ним свиту короля. Вот темнокожая Келла открывает вновь бутылку огневиски для того, чтобы налить Эрнесту ещё полпальца для храбрости.

Вот задвигались, заскрипели кресла, которыми стали лавки в Большом зале. Сотни студентов и десятки приглашенных гостей начали занимать свои места, и Фэй Данбар откашлялась, чтобы вовремя скомандовать «Нокс» на всю иллюминацию Трапезного зала — чтобы лишь звёзды и свет подмосток освещали их.

Теодор слышал голос министра Скримджера. Он что-то устало говорил про Корнуолл и операцию против контрабандистов, пока его не прервала Августа Лонгботтом; её голос Теодор ни с чем не мог перепутать. Бабушка Невилла не скрывала своего негодования по одним им известным вопросам. Жизнь вне замка била во все колокола, и Теодор надеялся, что это были не колокола нового Великого пожара.

— Что же, — громко огласил Дамблдор. Среди участников и зрителей не было Поттера, Уизли, Гойла и Дэвис, Боунс и Абботт. Теодор отогнал мысль, был ли это настоящий Дамблдор — или настоящий Дамблдор вновь говорил с кем-то из студентов в своём кабинете. — Кажется, пора наинать?

— Нокс! — с волнительным отчаяньем воскликнула гриффиндорка, и весь свет в зале погас. Раздались хлопки.

Невилл тихо откашлялся и наколдовал Сонорус, вступив своим басом и продекламировав Шекспира.

— Это было в конце первой четверти шестнадцатого столетия! — вступила, когда он закончил, Гермиона. Они делили с ней фразы, грязнокровка… магглорождённая ведьма оказалась большой поклонницей Марка Твена.

Теодор взмахнул палочкой, и кулисы, что были трансфигурированы из пыльных занавесей старых кабинетов, превратились в его части в кирпичную стену. Взмах — и на кирпичах появилась плесень. Взмах — и они почернели. Гриффиндорцы описывали район возле Лондонского моста, где жила Парвати, то есть — Нищий, которого она играла.

Сменялись образы один за другим. Крэбб с доблестью сыграл свою роль обжоры и пьяницы, и вот уже Парвати встречалась с Падмой у забора королевского дворца, а каменные стены — оградами и решётками. В промежутках реплик Теодор едва ли успевал утереть пол со лба, пока шотландский гвардеец, сыгранный райвенкловцем Макгаффином, отгонял Парвати от Падмы…

Первые полчаса пьесы пролетели незаметно. Сокурсники выходили сквозь магические заслоны и заходили обратно, звук, что творила Грейнджер и которые пели ребята из хора Флитвика, гудел повсюду вокруг, и вот уже Падма разрешила Забини сидеть в её присутствии…

Голова шла кругом, и всё же неожиданная эйфория, которой у него не было уже давно, давала сил и не мешала концентрации. Наконец, настал черёд самого финала — и принц-Падма разыскала большую королевскую печать после «смерти» Макмилана, и на лету в её руке Теодор наложил иллюзию на ореходробилку, так, что все зрители увидели это преображение.

Зал разразился апплодисментами, а актёры замерли в финальных позах — это был маггловский приём, который подсказал им Драко.

— История эта, — звонко сказала Грейнджер дрожащим голосом, и весь зал замер. — В ученье дана. Всему людскому свету.

— Как принцем нищий может стать, она всем показала нам сюжетом, — продолжил Невилл. Теодор выдохнул. Настал черёд его слов.

— И могут в Хогвартс поступить, как принцы, те, кто вырос под мостом, и наша цель порядок тот клеймить, что мешать будет в том, — стараясь, чтобы голос не дрожал, произнёс свои слова Нотт.

— Так будет магия вокруг, так будет Авалон! — продолжал уже Гамп. — Не важно, где ты был рождён, ведь в Хогвартсе — твой дом.

Никто не продолжал за ним, это была последняя мысль, что они хотели сказать, и спустя несколько секунд ожидания зал оглушительно захлопал. Слышен был свист, сквозь аплодисменты прорывались одобрительные крики подростков, кто-то топал… Теодор поймал себя на мысли, что Малфой, предложивший добавить такой финал, был бесконечно прав. Все актёры-шестикурсники вышли на подмостки и остались там в овациях. Это ощущалось как настоящий триумф, и Нотт пьяно улыбнулся.

* * *

— Очень недурно, очень! — Слагхорн был доволен, как кот, наевшийся сливок. — Молодость, порыв, стремление сказать своё слово! У вас вышло замечательно.

Теодор постарался обойти профессора. Ноги слушались плохо — пожалуй, он выпил чуть больше, чем стоило.

— Нет, вы послушайте! — возмущался рядом голос уже кого-то из членов Визенгамота. — Она хочет запретить бизнес, который кормит всю Британию! Вот вы, Нотт!

Его выдернул буквально в свой круг за руку дородный мужчина, которого Тео видел на заседаниях, один из Нижнего Визенгамота.

— В моём родном Нортумберленде живёт три тысячи магов, и каждый из них хочет есть! — с жаром принялся доказывать мужчина Теодору какие-то свои мысли. — Как мы можем отказаться от покупки еды?!

— Простите, я…

— Да, вы пропустили это обсуждение, вы в школе, я понимаю. Но вы можете передать свой голос мне! И я проголосую за себя и за вас так, как будет правильно!

Мужчина ярился, но его слова заставили Теодора чуть более… трезво взглянуть на это. Видимо, это и был план мага. Рядом с мужчиной стояли трое женщин и сопливый мальчишка-второкурсник из Хаффлпаффа, льнувший к одной из ведьм, что приобнимала его.

— Не будьте демоном, Максвелл, — добродушно вклинился в их разговор подошедший Верховный чародей Фоули. В этот вечер он был одет по-дамблдорски, расшитая звёздами мантия синих тонов, колпак и седая бородка. — Вы зря пытаетесь совершить свою диверсию. Мистер Нотт вряд ли отдаст вам свой голос, он ещё под опекой.

— Что вы, господин Верховный чародей, сэр! — начал юлить мужчина. — Я и не думал и не планировал! К слову пришлось, понимаете?

— А что же до этого проежекта… — Фоули позволил себе мимолётную гримасу неприязни. — Будьте уверены, я наложу вето на него, если вдруг вы-знаете-кто убедит большинство чародеев поддержать эту глупость. Будьте уверены. Мистер Нотт — очень рад был слышать ваши мудрые мысли!

Теодор отвязался от компании мистера Максвелла через несколько минут, так как понял, что срочно должен посетить уборную. Ближайшая была в трёх коридорах, и быстрым (пусть и не стройным) шагом направившись туда, он увидел, как десяток авроров у главного входа в замок с настороженными лицами водят палочками по каждому гостю, что покидал пределы Хогвартса.

В прошлый раз такого явно не было.

* * *

— Как тебе наше выступление?

Тео и Джинни шли по виадуку в сторону теплиц, где у девушки должно было состояться занятие. Впрочем, они оба не спешили, хотя проносящиеся мимо вороны и гриффы косились на них с разными взглядами.

— Мне понравилось, — призналась Уизли. — Рон сказал, что принципиально не пойдёт смотреть спектакль, в котором Малфою дали сыграть, а я думаю, что он заслужил немного понимания. У нас ходят слухи, что он принял метку, — она понизила голос, и Тео наклонился, чтобы расслышать последнюю фразу. — Но я не верю в это.

— Не, его руки чисты, — хмыкнул Тео, пребывавший в благодушном настроении. Приближалась зима, и снежок, что стаял было, выпал вновь. Декабрь обещал быть снежным и холодным, если верить прогнозу, что получили на занятии кентавра третьекурсницы Слизерина, но Тео не боялся ни того, ни другого.

— Рона не убедишь, — рассмеялась Джинни. — Они с Гарри считают, что ты задумал какую-то гадость, как в прошлом году. Герми даже отчитала Гарри за недоверие к тебе.

— Гермиона лучше, чем я думал, — признался Теодор. — Я недооценивал её. Происхождение не значит всего.

Джинни рассмеялась и остановилась, поманив Теодора пальчиком, и целомудрено коснулась его щеки, убежав тут же к теплицам. Нотт несколько секунд смотрел ей вслед, а потом пошёл обратно. К его удивлению, в конце виадука его уже ждал Терри Бут.

— Терри?

— Тео, — напряжённо сказал юноша. — Нам надо поговорить.

— Что случилось? — нахмурился он.

— Моя сестра… — протянул парень. — Она прислала мне письмо. Ты же помнишь?...

Теодор сам тоже отправил письмо до завтрака, во Францию, леди Джонс, с просьбой совета для Артура. Помимо этого, он поделился своими впечатлениями от «Принца и нищего», новостями из Британии и задал ей кучу вопросов.

— И чего?

— Ей кто-то сказал, что у нас с тобой рабский контракт, — трагически прошептал Бут. Теодор уже слышал этот тон — в прошлый раз Терри таким образом разжалобил его.

— Терри, давай начистоту, — улыбнулся Тео. Райвенкловец покраснел. — Ты хочешь получать жалование?

— Ну… ну…

— Сикль в день, а? — предложил слизеринец. Бут принялся считать в голове, бормоча себе что-то под нос. — Потом пересмотрим. Но пока так.

Что не удивительно, Бут остался доволен этим, и на радостях мальчики отправились обратно в замок подписывать договор. Проходя во внутренний дворик, Теодор заметил впереди убегающую спину какого-то первокурсника с подозрительно знакомой фигурой, и на секунду подумалось, что их мог кто-то подслушать. Впрочем, эта мысль ушла так же быстро, как могла прийти.

* * *

Невилл выхватил Теодора прямо с его патрулирования. Паркинсон умудрилась отравиться маринованными грибами, которые взяла где-то в Хогсмиде неделей ранее, и лежала в Больничном крыле, а потому в этот вечер он был один. До Рождества оставалось чуть меньше месяца, но замок в обжитых местах уже был украшен; здесь, на пятом этаже, вместо украшений была фигурно сплетённая паутина — пауков в замке стало за последние месяцы гораздо больше.

— Нотт! — сдавил он его ладонь. — Ты не забыл наш летний уговор? Слагхорн остался доволен, и теперь мы должны сосредоточиться на нашем плане!

Слагхорн действительно остался доволен, и даже собирался пригласить всех членов «постановочной группы», включая Гермиону, на третью в семестре встречу своего клуба. Про план с подготовкой Хогвартса к осаде Теодор помнил, но заниматься им всерьёз не хотел. Сказывалось отсутствие свежих новостей — слухи оставались слухами, а без ежедневной истерии «Ежедневного пророка» война потеряла такую актуальность и важность.

— Для начала надо определиться, что мы хотим получить, прежде чем начинать готовиться в хаосе, — возразил Теодор. — Пойдём.

Теодор толкнул первую попавшуюся дверь и дубовой палочкой в четыре взмаха очистил кабинет от следов паучьей деятельности.

— Нашествие какое-то, — посетовал Невилл, глядя на его действия. — Уизли их боится до усрачки, теперь каждый день с палочкой в толчок утром ходит.

— То есть с двумя палочками? — рассмеялся Теодор.

Отсмеявшись, парни сосредоточились на главной теме.

— Нам нужно определить структуру и суть того, что мы хотим сделать, — серьёзно сказал Тео. — Вы вот в прошлом году бесцельно занимались с Поттером, и что? Сколько из вас пошло в Отдел тайн, когда Поттер вас позвал?

— Он и не звал никого, — возразил здоровяк. — Мы сами вызвались.

— А защита замка, защита студентов, не может строиться на личной храбрости. Должна быть система! Это я после аврората понял.

— И что ты предлагаешь?

— Каждый староста лучше всего знает свой курс своего дома, правильно?

— Правильно, — Лонгботтом кивнул и нахмурился.

— Авроры ходят тройками, реже — пятёрками, но наши префекты патрулируют двойками.

— Это так.

— Значит, нам нужно организовать патрулирование так, чтобы в случае, если мы ожидаем вторжение, в каждом опасном углу замка были наши ребята, — Тео импровизировал, смешивая все свои представления и знания воедино. — Вот, скажем, в проходе у Бориса Бестолкового, Поттер увидел на своей расчудесной карте, что кто-то там приближается, и мы тут же стягиваем туда четыре тройки наших ребят. Во главе каждой — префект, а кроме него — те студенты, кто хочет и может в этом участвовать.

Невилл задумчиво пересчитал пальцы.

— Двадцать четыре тройки и семьдесят два бойца… — озвучил он. — Здорово ты придумал, Тео!

— Но это на словах так просто, — продолжил Нотт. — Не думаю, что все-все префекты захотят в этом участвовать. Семикурсники с Слизерина — нет, Панси — не думаю, Аббот… ты сам знаешь. Максимум половина.

— Зато четверокурсники тоже рвутся присоединиться к нашему клубу, — жарко возразил Невилл.

— И что они будут уметь?

— Мы умели многое уже на третьем курсе, ты ведь сам организовал клуб самообороны!

— Туше, — признал Тео и улыбнулся. — Но нужно ещё и готовиться. Вообще-то. Вот этим и займитесь по методике Поттера, а я в каникулы уеду на курсы обливатора.

— Я думал, ты хочешь заниматься дипломатией, — удивился Невилл.

— Политикой. Но лицензия обливатора — это лицензия обливатора, — усмехнулся Нотт.

* * *

До Рождества оставалась ещё неделя, а до пятничной постановки пятикурсников — три дня, когда Теодор неожиданно вновь получил письмо. Сова, принесшая его, была рыжей и немного суматошной. Казалось, что это её едва ли не первый полёт — но по размерам она была вполне обычной. Едва ли обучение почтовых сов — хотя во Франции ими испокон веков служили голуби — там отличалось. Задумавшись об этом, Теодор отвязал от лапки совы конверт, и рыжая птица тут же вспорхнула, чуть не опрокинув его стакан с густым кисловатым яблочным соком, даже не дождавшись совиного печенья.

Письмо было запечатано необычным способом — без какой-либо сургучной печати, это был вполне маггловский конверт, заклеенный клеем. Нахмурившись, всё ещё немного сонный Теодор аккуратно прицелился дубовой палочкой и наколдовал «Секо», взрезав конверт по линии отрыва.

Письмо было написано на бумаге размашистым почерком странного вида узкими чернилами.

«Дорогой Теодор! Ты практически часть нашей семьи, и мы с Артуром были бы очень рады видеть тебя на празднике Рождества в зимние каникулы. Надеюсь, это предложение не нарушило твои планы, и ты сможешь составить компанию нам и всем нашим сыновьям и дочерям за праздничным столом. С уважением и благодарностью за чудесного Дерри, Молли Уизли».

Содержимое письма было… необычным. Нет, Джинни намекала на что-то такое — в письмах ей Молли красочно описывала «чудесного домовика» и, видимо, что-то говорила про самого Теодора, так как взгляд девушки за осень из заинтересованного превратился в собственнический. По крайней мере так выглядело. Разумеется, приглашение Теодор предполагал принять.

В конце концов, ссориться с дружной семьёй Уизли ему точно было ни к чему.