Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

Ночь была длинной. Очень длинной, так как даже в пятом часу утра сна не было ни в одном глазу. Спустился на кухню хлебнуть горячего молока с медом и столкнулся с таким же бодрствующим братом. Надеюсь, хотя бы дядя и тетя не гуляют ночью, а спят, как и подобает нормальным людям, которым выпал шанс отдохнуть в рабочий день: дядя совершил неслыханное для японца дело и взял целый день отгула, чтобы убедиться, что я справляюсь с делами, будучи на одной ноге. Он даже намеревался проводить нас в школу, что для нас с Коки было слишком шокирующим, чтобы как-то реагировать.

— Я не думаю, что он понимает, что делает, — сказал Коки, как с обрыва рухнул. Резко и без шансов отступить, отмотать назад, сделать вид, что хотел сообщить что-то другое. Я молча уставился на него, подозревая, что брат неправильно выразился. — То есть понимает, но видит не под тем углом, я уверен, Куроко не хотел нас предавать.

— Возможно.

— Помнишь игру с Шуутоку? Тогда Куроко сказал, что всегда был нацелен на победу, но никогда не задумывался о путях, к ней ведущих, — продолжил брат, все заглядывая в глаза. Прямо как Джент, пытающийся понять, одобряю я его шалость или нет. Где, кстати, хвостатые? Тут хозяева унынию предаваться изволят!

— Угу.

— И я не верю, что Куроко хотел поражения Сейрин, это же глупость! Он всегда выкладывался на все сто для победы!

— Знаю. А если он хотел победы Сейрин, но такой, какую бы принес он нам самолично? — хорошая версия, да? Более-менее логичная. И неприятная.

— Как другие игроки из Поколения Чудес? — мелкий задумался. Глубоко задумался, вспоминая все, связанное с Куроко и радужными, и с тяжелым вздохом вернулся в реальность. — Похоже на то, но кое-что отличает Куроко от остальных.

— Что именно? — какая разница? В результате мы все равно имеем то, что имеем. — Ты не считаешь, что Куроко высокомерный засранец, как остальные радужные?

— Нет, считаю. Но я думаю, что главная причина его поведения в том, что он боится стать бесполезным для команды, как это случилось с Поколением Чудес. Зачем нужен распасовщик, если никто никому не пасует?

— Звучит разумно, но какая разница? — меняет ли это что-либо для нас?

— Что значит какая?! Аники, если он будет уверен, что команда его в любом случае не оставит в стороне, если…

— Если — хорошее слово, — и, не дав брату возразить, продолжил, — если его талант станет ненужным в будущих стратегиях — он уйдет из основы. Строить игру специально, чтобы какой-то конкретный игрок мог каждый раз выступить на площадке — путь к поражению. Ты ведь не забыл, что по основным практикам, Куроко далеко не на уровне игрока основного состава? Его дриблинг. Я после комы лучше мяч вел! Его броски. Чем он в Тейко занимался, что даже лей-ап нормальный сделать не в силах? Его выносливость, в конце концов! Все это ниже, чем у ребят, которые сидят на скамейке. Это справедливо?

— Но ведь он так усердно трудится!

— А вы нет? Ты, Фукуда, Кавахара, Коганей? Вы на тренировках балду пинаете? Нет. Вы меньше стараетесь? Нет. Вы меньше, чем он заслуживаете права играть в официальных играх? Опять же — нет.

— И что тогда? — обреченно спросил Коки, уже уверенный, что я с фантомом распрощался.

— Вправлять ему мозги. Его пасы хороши, пусть теперь остальное доводит до ума. Он тренируется, но я нутром чую, фантому не понравилось, что его старательно учат забивать. Его баскетбол в пасах, а не в нормальной стандартной игре. И вот эту чехарду с невидимостью он считает командной игрой. Он и команду командой считает, если в ней царят мир, дружба, жвачка.

— А что не так?! — возмутился мелкий. Какой же он еще ребенок.

— Коки, командная игра возможна, только если каждый наизнанку выворачивается ради победы. Да, у каждого игрока есть слабости, и в нормальной команде слабые стороны одного игрока прикроют сильные стороны другого. Но, черт возьми, эти слабости надо исправлять, а не носиться как с писаной торбой! Ты видел, как капитан дриблинг тренировал? До кровавых мозолей. Ты что, смирился, что мелкий, что у тебя нет особенных глаз или еще какого-нибудь рояля в кустах? Нет, ты нашел свою специализацию и постоянно учишься. У меня времени на сон скоро не останется — но хотя бы сто бросков в день я делаю, либо на тренировке, либо уже вечером или ночью на нашей обычной площадке. У всех есть слабые стороны. Вот только никто не сидит, выжидая момент, когда эта слабость станет фатальной. Куроко тренируется вместе с нами уже три месяца — никакого прогресса, кроме с грехом пополам выученного лей-апа. Он должен был поднять хотя бы выносливость, мы, черт возьми, подростки, еще растем — но у него ноль. И он ничего с этим не сделал, даже к врачу не сходил, хотя это ненормально. Он слишком много о себе думает и слишком мало — о команде, о том, как не быть в ней балластом.

— Даже если и так, то что? Друзей не бросают, когда они показывают свои неприглядные стороны, иначе что это за дружба?! — ну вот, довел братишку до крика. Баран.

— Это семью не бросают. Семью нам дает Бог — друзей мы выбираем сами, ибо дружить можно только с равными, причем я имею в виду не материальные средства, а моральные принципы и идеалы. В мои идеалы эгоизм по отношению к своим не входит. Товарищей тоже выбирают, по той же логике. И Куроко придется попотеть, чтобы доказать, что он хочет быть товарищем, на которого можно положиться.

— А что, если ему это не нужно? — спросил брат шепотом, еле слышно.

— Значит, придется это принять. Пойми, дружба не всегда разрушается временем, иногда это делают сами люди. И нам придется с этим смириться, потому что друг, которому не веришь — это враг, которого держишь поблизости, — хотя в глубине души я надеялся на обратное. Просто потому что человек, которого мы узнали как Куроко Тецую — вежливый, упрямый, любопытный, наблюдательный, любитель детективов и ужастиков, обожающий ванильные коктейли, постоянно пугающий других и ловящий от этого особый кайф — был, конечно, тем еще фруктом, но не последним козлом, для которого мы все ниже по ступени. Посмотрим, был ли он тем, за кого себя выдавал.

— Мне это не нравится, — прошептал Коки, закусывая губу. Кому бы это понравилось, мелкий? Но, если фантом не захочет меняться, братишке будет больнее, чем мне. Они с Куроко неплохо так сблизились, пока я сидел носом в планшете. Мда, пожалуй, работу придется оставлять на вечер, а то такие проблемы вылезают, что хоть караул кричи.

— Мне тоже, но что это меняет? Это жизнь, в ней всегда есть место повороту.

— Жизнь прожить — не поле перейти, я помню, — кивнул Коки, выдав одно из изречений, которые запомнил от меня. Интересно, почему после комы у меня в голове остались русские поговорки? Может я до попадания в параллельный мир был русским?

— Сейчас все зависит от того, к каким выводам придет Куроко и захочет ли вообще задумываться над этим.

Обсудив все с братом и придя к более-менее конкретным выводам, я буквально физически почувствовал, как стало легче дышать. Мне — не брату. Но тут я помочь не мог, есть пути, по которым человек всегда идет в одиночестве. Просто потому что это — личное. Сейчас не мы решаем, что будет дальше, мы можем лишь подготовиться к развязке морально.

— Пойдем-ка на улицу, полшестого уже.

Уже не было смысла ложиться спать — небо озарил рассвет, так что от души ругая некоторых голубоглазых редисок, не дающих честным людям спокойно спать, мы поплелись на прогулку с Нигоу. Какое-то время мы вместе шли неспешным шагом, подстроенным под мое ковыляние, но вскоре наши пути разошлись: я пошел выгуливать щенка, а Коки отправился на пробежку. Когда мы вернулись, нас уже ждал завтрак, собранное еще вчера бенто и крайне обеспокоенные дядя с тетей. С другой стороны, я хоть и с костылем, но не душевнобольной же, чтобы так волноваться. Дядя Шуума снова вспомнил, что его сердце такого беспокойного племянника может не выдержать, пришлось напомнить, что орган для прокачки крови по организму расположен слева. Люблю родственников, никакого цирка не надо. Но до школы дядя нас проводил, уж очень ему было любопытно, какие стены приняли в себя всех наших сумасшедших.

О да, совершенно сумасшедших. Я пытался обрести равновесие, пока на мне спереди висел Мизумачи, а сзади упирались в спину Коки, дядя и Куросаки-сенсей. Пальма увидел меня возле ворот, где мы остановились поболтать с учителем, и набросился с объятиями, вернее напрыгнул. Не удержав равновесия на одной ноге и костыле, я полетел назад, и Коки вынужден был в меня упереться, дабы я на него не грохнулся. После секундного замешательства к нашей композиции присоединились дядя и Куросаки-сенсей, и картина маслом стала завершенной. Положение спас Чиаки, вытянувший меня в нормальное положение за руку и костыль, а позже Мизу и сам сообразил, что мне не очень-то легко с таким грузом на шее, и слез с меня.

— Кагами, ты выздоровел! — посмотрел на ногу. — Почти! И ты тут!

— Ага, как видишь, — пропыхтел я, школа оказалась несколько большим испытанием, чем ожидалось, хотя я прекрасно знал, с кем имею дело. — Может, пойдем уже в класс? И да, сенсей, я уже более чем проснулся, пожалуйста, не надо будить меня синаем.

— Хорошо, будить не буду. Только воспитывать, — вот же вредный сенсей, нет бы пожалеть.

Так, слушая новости, накопившиеся за время моего отсутствия, я отправился с ребятами в класс, попутно мешая Мизумачи скинуть с себя форму. Нет, с этим положительно надо что-то делать, я даже придумал что, пока лежал в больнице. Войдя в класс, столкнулся с Юкимицу, заглянувшим что-то обсудить с Широ. Парнишка перестал зажиматься, расправил плечи и в целом был гораздо менее похож на забитого властной матушкой зайчонка, чем раньше, что было очень хорошо. Однокурсник вежливо поздоровался со всеми, поздравил меня с выпиской и отправился в свой класс. Коки проводил его очень странным взглядом, полным невысказанного подозрения, а после тихо сообщил, что умник что-то задумал. А так как он много времени проводит, общаясь с Широ, у которого при всех достоинствах очень своеобразные представления о добре, зле и допустимом и недопустимом, я могу лишь молиться, дабы эта задумка не обернулась какой-нибудь катастрофой школьного масштаба. Но за весь день ничего не случилось, даже Тююма-сан ничего не взорвал. Хороший день, кто где сдох ради него?

Во время обеда мы удалились на крышу, и, разумеется, одного не хватало. Но не успел я мысленно начать объяснять подсознанию, что важные решения за одну ночь не принимаются, как меня подергали за напульсник. Повернув голову, я встретился взглядом с красноглазым фантомом: кое-кто тоже не спал ночью, совесть, что ли мучила? Ну или придумывал хитро вывернутые планы, как бы нас облапошить и продолжить филонить на тренировках и саботировать матчи. Оглядев воробушка повторно, я тяжко вздохнул. Тряпка я.

— Приземляйся, обедать будем.

На обед фантом не рассчитывал точно: в левой руке у него была булочка и пакетик сока. Ели молча, быстро и не глядя друг на друга. А как поели, я вылупился на призрака максимально грозным взглядом, правда, мелькнула мысль, что раз уж в первый раз я его чихвостил в узком «семейном» кругу, то и сейчас надо бы изобразить нечто подобное. Но скосив глаза на вторую половину нашей шайки, я узрел три насупившихся лица. Ясно, они будут тут сидеть хоть до второго пришествия. Лезть не станут, все же их это не сильно касается, но выставить себя за дверь не дадут. Упертые.

Я буравил взглядом Куроко, неторопливо заканчивающего прием пищи, чувствуя странную смесь из раздражения (какого черта он тянет время?!) и облегчения (раз тянет, значит волнуется, значит важно). А может он меня до белого каления доводит? Психолог доморощенный, смотри у меня, будешь юлить — спущу на тебя Коки, пусть препарирует тебе мозг.

— Я обдумал все, что вы сказали, Кагами-кун, Фурихата-кун, — наконец заговорил фантом. И следующее его действие выбило ребят из колеи — Куроко поклонился. Насколько мне известно, это поза называется «догеза», используется для демонстрации серьезности просьбы. — Я прошу прощения за то, что подвел команду.

— Это ты не у нас должен просить, а у команды. В первую очередь, сэмпаев, — хорошо, что я не чистокровный японец и не воспитывался здесь. На меня догеза не подействовала, тот же Коки уже готов ему все простить, а парни резко растеряли боевой настрой. Но я-то баран из другой страны, и если фантом хочет чтоб ему верили — пусть докажет делом. Болтать и я умею, и на колени могу встать, и челом поклоны отбить, вот только ничего в этих действиях нет, только ветер создам.

— Я так и сделаю, — если призрак и был озадачен моим равнодушием и отсутствием типичной реакции, то он никак это не показал. — Но я не закончил. Мне… непросто это сказать, Кагами-кун.

— … — я молчал, ожидая продолжения, не давая свернуть с неприятной темы. Он должен признать, что был неправ, останавливая свое развитие как игрока и концентрируясь исключительно на пасах и перенаправлении. Иначе все его извинения йены не стоят.

— Мне нужна помощь, — Куроко, наконец, нашел в себе силы посмотреть мне в глаза. — Пожалуйста, научи меня забивать.

— И только? — я ликовал внутри, но снаружи старательно удерживал скептический вид, пусть Коки уже прожигал меня глазами. Взгляд Чиаки метался от меня к фантому, испуганный, парень совершенно растерялся, не зная, что делать, когда друзья ссорятся. А вот Дзю явно был на моей стороне, у него слова не расходятся с делом и от других он требует того же.

— Я не стану отнимать у тебя много времени. С тем же дриблингом мне обещал помочь Изуки-сэмпай.

— Когда успел? — маска треснула, я был слишком изумлен. Мы только вчера разговаривали!

— Вчера вечером написал ему. Я понял, что зациклился на пасах и невидимости. Помнишь, Аомине-кун сказал, что без изменений нет продвижения? Я думал над этим с тех пор, но только наш диалог придал мне решимости, — у фантома еле заметно приподнялись уголки губ, я же тихо балдел от того, какое влияние на Куроко имеет его бывший напарник. Пойти что ли, попросить его периодически устраивать призраку промывку мозгов? Он же с ума сходит по какой-то модели? Добыть ее автограф — и дело в шляпе. Так, меня снова заносит.

— Ты же понимаешь, что слова — только слова? — я сверлил призрака взглядом. — Я все равно буду следить за тобой, пока делом не докажешь, что набрался ума-разума. Ну и чисто по-дружески буду выбивать из тебя дурь, если что.

— Разумеется, Кагами-кун, — теперь улыбка стала куда очевиднее. Вот и поговорили.

Народ выдохнул — оказывается, Коки и Рюджи почти не дышали, пока мы с Куроко приходили к взаимопониманию. А Тоширо с Казуки явно собирались вставить свои сто йен, но передумали. Повисшая тишина, к моему удивлению, не была тяжелой или давящей, напротив, эти слова как будто развеяли сгустившиеся над нашей шайкой тучи. Я, правда, подозревал, что Дзюмондзи недоволен таким быстрым примирением, ибо был он хмур и грозен, но баскетбол — не его стезя, а в повседневных делах на призрака можно было положиться, так что друг промолчал.

Учитывая ногу, от полного Силы Юности урока меня освободили, и я отправился за пацанами, которым обещал дать посмотреть тренировку нашей команды. С Айдой я переговорить не успел, но я получил разрешение, когда оставлял Нигоу Такеде-сенсею, который тоже считал, что подавая пример для подрастающего поколения, ребята быстрее оправятся от поражения. Так что сразу после обществознания, я попрыгал на костыле в сторону метро, мальчишки же в свою очередь должны уже ехать и если что — дождаться меня там.

Ждали, причем в компании с полисменом. Что-то мне стало везти на ребят в форме последнее время, намек от судьбы, что ли? Вроде нет, мальчишек, путешествующих одних, выловили работники станции, когда мелкие сами вплыли к ним в руки с вопросом, возле какого выхода лучше подождать, если за ними придут из старшей школы Сейрин. Ответственный сотрудник попросил одного из приглядывающих за станцией полицейских проследить, что детей действительно заберет знакомый человек, так они и ждали меня втроем, причем, судя по усталому взгляду, все эти десять с половиной минут дети активно надоедали мужику болтовней обо всем и всех. Проверив мой ученический билет и выслушав объяснения, зачем я детей в такую даль тащу, хранитель порядка нас отпустил. По дороге до школы я ломал извилины над тем, как дети ухитряются крутить головой на 360 градусов и не ломать шею.

Школа мелким понравилась. Неудивительно, не успели мы отойти от ворот, как столкнулись с Казамой, преследующим какого-то второкурсника, да и за ним самим гнались несколько девчонок. Как мне объяснила Яно, тоже участвующая в погоне, парень подсматривал за женской раздевалкой танцевального клуба, а солдатик его заметил и решил обезвредить. Так что бежали все за «извращенцем», хотя я так и не понял, что извращенного в поведении типичного мальчишки в пубертатный период, вот если бы он вместо раздевалки лез в женский туалет… Впрочем, это мое личное мнение и я не рискнул его высказывать. Одноклассница с очень пугающей усмешкой сообщила, что ждет — не дождется, когда у Чиаки закончится тренировка, дабы он поговорил с второкурсником. Представив напуганного, связанного и избитого парня, с которым будет разговаривать очень недовольный Рюджи, который и в обычном-то состоянии может довести до сердечного приступа, я настоятельно рекомендовал проводить экзекуцию на улице, дабы не убирать классы от последствий беседы, и потащил мальчишек дальше, хоть они и хотели поучаствовать в погоне.

Дальше мимо нас промчались амефутовцы во главе с Гайтору-сенсеем, орущим во всю глотку о Силе Юности, потом из додзе каратистов вылетел несчастный, на котором Садахара-сенсей показывал какой-то прием, а в лаборатории Тююмы произошел очередной взрыв. И все это под одну из композиций Падших ангелов, которую я иначе, чем взрывом мозга, назвать не мог. Она доносилась из окна музыкального класса, перемешивалась с ором Гая, воплями учеников Садахары и стрельбой Казамы, все еще преследующего цель, и все это создавало неповторимую и незабываемую какофонию жизни Сейрин. В итоге, к тому моменту, как мы подошли к спортзалу, ребятишки твердо решили, что будут поступать сюда, потому что у нас весело. О, они еще даже не представляют насколько.

— О, Кагами пришел! — Кога-сэмпай заметил нашу тройку первым, хотя занятия уже начались. — А, Такеши-кун и Ютаро-кун! Пришли посмотреть на нашу тренировку?

— ДА! — от их крика меня зашатало. Звуковая атака это сила, с которой приходится считаться. Что же будет со школой, когда сюда поступят эти демонята?

— В следующий раз, БаКагами, будь любезен обсудить это со мной! — ой-ей, прям по глазам вижу, как Айде-сан хочется скрутить меня в бараний рог. Но, к счастью, с такой ногой она мне ничего сделать не может, не рискуя потерять игрока. Хоть что-то хорошее есть в гипсе.

Конечно, присутствие детей никому сильно не мешало: они с удовольствием подключились к тренировкам, нагрузка, конечно, меньше, но ведь совсем как старшеклассники. Айда, как нормальный тренер, щадить их не стала, вытаскивая максимум возможного, так что минут через сорок в углу лежало два тельца. Коки уже рассказал о баскетбольной версии «ста боев карате», и тренеру идея пришлась по душе, так что, поминая инициаторов тихим незлым словом, ребята прорабатывали новый вид тренировки. Я же все это время набивал левую руку, ибо больше ничего свободного у меня не было, а заодно присматривался к нашим. Возможно, с Фукудой и Кавахарой стоит поболтать, второгодки уже имеют болезненный опыт поражения, а вот первокурсники… Хотя Кавахара же играл в средней школе? А вот Фукуда точно нет. Ладно, сегодня поговорю, удостоверюсь, что они приходят в себя.

— Я, наверное, перестаралась, — виновато произнесла будто в сторону Айда, глядя на детей, все так же тихо лежавших на матах.

— Тебе кажется, — тут же ответил я и на автомате погладил расстроенную девушку по голове. — Хочешь, фокус покажу?

— Какой? — заинтересовалась тренер.

— Некромантский. Нигоу, ко мне! — умненький щенок схватывал на лету, что от него хотят. — Поиграй с мальчиками.

Уже через минуту два миниатюрных торнадо и щенок носились из одного конца зала в другой, мешая парням тренировать индивидуальные навыки. Второкурсница с широко раскрытыми глазами смотрела на беспорядок, я же тихо ржал в уголке, сразу видно, что никакого опыта общения с детьми у тренера нет. Подзатыльник от капитана был вполне ожидаемым, как и требование утихомирить малышню, а вот откровенно злобный взгляд приморозил меня на месте. Нет, демоническую ауру капитан испускал регулярно, но такой целенаправленностью обычно не отличался. Как сказал Коки, за руку оттащивший меня подальше от сэмпая, ревность страшная сила, так что погладить тренера по голове было плохой идеей, и чхать, что я сделал это автоматически, утешая расстроившегося ребенка. Жить хотелось, поэтому я шустро смылся поближе к Такеде-сенсею.

— Спасибо, Кагами-кун. Моя дочь вернулась домой и на следующей неделе приступит к своим обязанностям.

— Отличная новость! Наверное, — старик недоуменно приподнял брови. — Я уже имел честь пообщаться с вашей дочерью. Очень своеобразная персона.

— Это ты еще мягко выразился, — фыркнул учитель. — Характер у малышки сильно испортился после службы. А учитывая, что она какое-то время была инструктором для новобранцев — я вам не завидую.

Ик. Инструктор для солдат-новобранцев?! А мы тренировки-то переживем? Она хоть помнит, как в баскетбол играть? Зачем я вообще послал ту коробку? Так, спокойно, все еще живы. Пусть сначала появится, потом буду в панику впадать. О, как раз Фукуда упал поблизости, можно и поговорить. Затащив вымотавшегося центрового на скамейку, я воспользовался воцарившимся бедламом:

— Эм… Черт, я забыл придумать начало разговора, — почесал в затылке, судорожно соображая, что сказать.

— Ты о чем-то хотел поговорить, Кагами? — фыркнув, поинтересовался Фукуда. Хороший он парень, к моим одноклассникам нормально относится, помогает по мелочи, одежду ли Мизумачи собрать или довести чудика за руку до кабинета, пока он в какой-то своей вселенной витает, а время идет.

— Насчет вылета из Финальной Лиги. Сэмпаи могут с поражением справиться, опыт есть, а вот вы с Кавахарой как?

— А сам-то? — невесело усмехнулся товарищ. — Ты, Куроко, Фури, вам, наверное, тяжелее, вы-то играли. А мы с Кавахарой только на скамейке сидим. Иногда даже не понимаю, зачем мы нужны.

— Ты же не думаешь, что так и будешь в тылу отсиживаться? — так, где там тренер? Такие мысли надо пресекать на корню! — О, Кавахара, подойди, пожалуйста. Так о чем мы? А, скамейка. Коки вон тоже, грел скамью, выпнули же.

— Фури твой брат. И вы часто играете со студентами, так что он уже…

— Я впервые выволок его на площадку в феврале этого года. Если раньше он и играл в баскетбол, то редко и несистематически.

— Шутишь! — о, знакомые квадратные глаза, у меня уже рефлекс, заметил — сфотографировал.

— Терпение и труд все перетрут. Физически Коки не угнаться за многими действующими игроками из старших школ, потому ему пришлось искать иной путь. Мы уже убедились в успешности направления с ловушками и обманками. Кроме этого он тщательно анализирует противников, не только как игроков, но и как людей, кто из них поведется на обманку, а кто раскусит раньше, чем мы о ней подумаем, кого можно разозлить для совершения ошибок, а кто скорее сам нас взбесит. Все это тоже часть игры, на подобных мелочах основываются тактики и стратегии.

— Думаешь, нам тоже надо найти что-то подобное?

— Не что-то подобное, а что-то свое. Нам с Коки повезло, мы упали на хвост студенческой команде, и помощник тренера не прогонял нас, когда третировал, то есть тренировал своих, даже с теоретической подготовки. Там мелкий и нашел свою манеру игры и направление развития. Вам тоже надо об этом думать, смотреть игры, искать игрока, чей стиль вам подходит, но искать из высшей лиги, а не среди таких же школьников.

— Почему? Поколение Чудес же монстры!

— Потому что мы должны их одолеть, а не догнать. А вот в высшую лигу вряд ли кто из нас попадет.

— А ты? — Кавахара действительно легче перенес поражение, видимо, в средней школе было не сладко. — Ты не хочешь стать профессиональным игроком?

— Нет, зачем мне? Спорт это только хобби. Я же унаследовал дело матери, так что играть буду только в школе, ну, может еще в вузе, но на этом все. Да и рискованное это дело, получил травму — и все, на списание.

— Тоже верно. Хотя я еще так далеко не заглядывал, — о, это совершенно типично для подростков, даже в старшей школе.

Тренер, наконец, заметила, троицу, прохлаждающуюся на скамейке, и тут же погнала парней обратно на площадку. Вроде какую-никакую беседу провел, можно считать совесть чистой, а парней подбодренными. Так, пора закругляться, хоть тренировка еще не закончена, но мне пора в больницу на процедуры. Детей вполне может увести Коки или Киоко-сан, а мне потом еще и в издательство. Раз уж я не сильно устаю сейчас, правильно будет заняться работой, пока сотрудники начальство не забыли.

Ну, меня не забыли. Даже подготовили красивую и высокую стопку документов, очень и очень напоминающую Пизанскую башню. А я не спал всю ночь. На кой-черт приперся?! Работы было много, вернее, бумаг, 5ого годовщина основания «Полдня», собрались устроить корпоратив в традиционном ресторане. Бронь, меню, согласование с коллегами того, другого, пятого, десятого — в общем, что в больнице, что на работе я от документов не отрывался.

Время шло, а стопка казалось, не уменьшилась ни на дюйм. Договора, соглашения, бухгалтерия — и все мне на подпись, раз уж решил, что я что-то понимаю в деле. Причем, проверки ради, эти страшные и злые люди пару раз подсовывали мне сущий бред, вроде договора на издание книги тиражом в сто миллионов! Приходилось все читать, проверять, соотносится ли написанное с другими бумагами и здравым смыслом. Когда же я, вымотанный и уставший, будто десяток матчей отыграл, спросил, почему они так издеваются, директор Широяма серьезным и непреклонным тоном сообщил, что люди у меня в издательстве немолоды и хотят спокойно уйти на пенсию, зная, что их юный начальник сможет о себе позаботиться.

— Это меньшее, чем мы можем отплатить Шизуке-сама за ее доброту и заботу.

Что ж, тогда меньшее, что я могу сделать в ответ — сдать эти профтесты на отлично. Спасибо маме за добросовестный коллектив, думать не хочу, что бы стало с издательством, будь они другими. Но слова Широямы-сана меня напрягли. По возрасту мои сотрудники начнут выходить на пенсию через восемь лет, причем повально, в среднем по двое за год. Значит, лет через пять-семь мне нужно будет искать им смену, чтобы коллеги успели их подготовить. Хорошо, что директору только 48, хотя бы о его замене можно не думать. Но, тем не менее, загрузили они меня, даже дядя с тетей отметили мой измученный вид, когда провожал их на поезд. Что поделаешь, если не буду старательно учиться сейчас, потом буду локти кусать. Но о замене надо думать, вдруг кто из моих знакомых заинтересуется? Нет, вряд ли, больно чудные люди вокруг.

Во вторник пришлось прийти пораньше: Дзюмондзи написал с вечера и попросил об утренней встрече, причем тет-а-тет, на крыше, что бы по максимуму отсечь возможность подслушивания. Нутром чувствовал, что беседа будет неприятной и, к сожалению, не ошибся.

— Я считаю, что ты неправ. Предателей прощать нельзя, — с места в карьер начал друг. И, разумеется, речь пошла о Куроко. Логично, что с таким прошлым Дзю ненавидел предателей, вне зависимости от их мотивов и целей. Но то уличные банды, где предательство всегда означало тяжкие телесные последствия, если не хуже. — Ты и сам понимаешь, что нельзя доверять человеку по жизни, но следить за ним в игре. Это просто невозможно, доверие не выдается порционно в зависимости от ситуации.

— В чем-то ты, безусловно, прав, — я не ожидал такого верного понимания проблемы, но друг зрил в корень. Если веришь — то во всем, иначе это не доверие, а так, иллюзия. И как эту проблему решать я еще не придумал, лишь тихо радуясь, что до Зимнего Кубка несколько месяцев. — Но прощать его или нет, сугубо мое личное дело. Я знаю, что ты предателей не прощаешь, но, на минуточку, саботаж был на баскетбольной площадке. Тебя Куроко не подводил ни разу, сколько бы вы не спорили между собой.

— …Я знаю. И от этого только хуже, потому что начинаешь думать, что он такой только в баскетбольной команде, а так нормальный парень, можно верить. А потом бац! И понимаешь, что крыса — всегда и везде крыса.

— Я понял твою точку зрения, Дзюмондзи. Но доказать кто из нас прав, может только время. Хотя есть кое-что, конечно, что стоило бы прояснить.

— Что именно?

— Что случилось с Поколением Чудес. Я в курсе, что они стали настолько хороши, что задрали носы и издевались над противниками, ни во что их не ставя. Но что произошло внутри этой группы, почему они распались, а не продолжили свое победное шествие? Собери их сейчас всех — и они всухую разобьют все старшие школы, даже если играть будет каждый сам по себе. Мне кажется, где-то там кроется причина, почему Куроко такой.

— Все равно, с ним надо быть настороже.

— Хорошо, будь.

— Чего?!

— Я уже решил, что буду по мере сил вправлять фантому мозги. Ты свободен в своих решениях, никто на тебя не давит с воплем «Давайте жить дружно!». Друзей выбирают, Дзю, если ты не в курсе. Можешь разругаться с ним в пух и прах. Можешь поверить, как Коки. Можешь следовать принципу «держи друзей близко, а врагов еще ближе». Это твое личное дело. От ваших отношений с Куроко ничего не изменится между мной и тобой. Мы друзья, — от этих слов Дзю выдохнул чуть свободнее. Напряжение, державшее его с начала разговора, ослабло.

Поговорили, да. Итог беседы, конечно, своеобразный, но что делать? Если он не верит в того Куроко, которого мы знаем — его право. Насильно заставить людей дружить невозможно, да и преступно это, как моральное насилие над личностью. Если хочет ждать подвоха, изматывая себе нервы — кто я такой чтобы ему запрещать? Тем более, я сам буду поступать схоже — внимательно следить за действиями фантома и их последствиями. Два очка в его пользу уже есть, это наша беседа и его извинения перед командой вчера, жаль я все пропустил. Но то — команда, а то — наша банда. У каждого свой выбор, Коки и Чиаки верят, я и Широ присматриваем, Дзю бдит. Все нормально, долго так все равно продолжаться не будет.

Жизнь шла своим чередом, Куросаки-сенсей был щедр на удары синаем, Тююму-сана увезли в больницу после очередного взрыва, благо не нашем уроке, а Камия-сенсей, не имея возможности заставить отжиматься за ошибку меня, передала наказание брату. Очень действенно оказалось, на второй вопрос мозг ответил без участия сознания, выцарапав информацию из глубин долговременной памяти. Впрочем, от мелка в лоб на уроке Камидзё-сенсея меня это не спасло, пришлось защищаться костылем и книгой и сидеть как на минном поле, одно неверное движение — и взрыв. Хотя к чести сенсея можно сказать, что тот стал поспокойнее, видимо, нашел взаимопонимание с профессором из Осаки. Но меткость у него не снижалась, куда там стопроцентному Мидориме: мяч большой, а корзина не двигается, не закрывается и не прячется под парту.

На обед решили остаться в классе, а то сегодня мои чудики были чуть более безумны, чем обычно. Поинтересовался у Чиаки, как вчера побеседовал с второгодкой, Рюджи в ответ спросил, какая часть тела несчастного меня интересует. Пока мы всей компанией давились едой и напитками, подошла Есида и громко объявила карточный долг погашенным. Вчера после разбирательства с идиотом девчонки потащили Чиаки в антикафе, где скоротали время за игрой, и наивный друг набрал аж пять желаний. Мда, а я был уверен, что он знает, что не рекомендуется играть со сложившейся компанией, надуют, как пить дать.

Один из долгов погашен был там же, кукареканьем на столе, второй утром — любовным письмом для Яно. Когда Есида это рассказывала, покраснели оба, а так как тихо говорить бандитка не умеет — на них тут же накинулась с восторгами Саотоме, так что я посчитал себя отомщенным за потерянную от шока еду. Отсмеявшись, выспросили, что третьим долгом был именно такой ответ на вопрос о второкурснике, а четвертым — пройтись по классам с ножом в руке и вопросом, не видел ли кто коробку с подозрительными кровавыми каплями по бокам.

На это шоу пошли смотреть все, даже Куроко, причем фантом на пару с Куронумой продолжали прикалываться над людьми внезапными или пугающими появлениями. Вернее, издевался призрак, девушка же искренне пыталась помочь напуганным людям. Фееричный успех, народ из кабинетов выбегал, выползал, несколько человек красиво упали в обморок. У класса Д выловили Кавахару и Фукуду, так как пугать товарищей до обмороков некрасиво, хотя я-то больше опасался, как бы они защищать от Чиаки не полезли. С Фукуды станется, при всем миролюбии парень не даст друзей в обиду, даже если Рюджи пугает его до седин.

Так, в расширенном составе продолжили обеденную прогулку, и надо нам было наткнуться на Садахару и Куросаки сенсеев! Убегать пришлось быстро, причем из-за третьего этажа сбежать в окно не получилось, так что пятым заданием для Чиаки было спасти девчонок от недовольных учителей, что он и сделал, банально спрятав одноклассниц в кладовке, пока мы с гиканьем носились по коридорам. Было весело, несмотря на синай, кулаки, угрозы дополнительных заданий и обещание завалить на экзамене, так что на последующие уроки уходили с улыбками.

Хинамори-сенсей перед уроком попросила меня очень постараться, ибо этот рисунок тоже будет даром упертой Анезаки-сенсей, так что творил от души. Английский в итоге был отдан на самостоятельное обучение, учитель упала в обморок и лежала в медкабинете. А я в это время, наконец, осуществил свою мечту: поймал Мизумачи после очередного сеанса стриптиза и за шкирку отволок прыгучую пальму в школьный клуб плавания. Капитан клуба, Браун Саюри, наполовину японка, наполовину англичанка, холодная как айсберг и властная как королева, меня откровенно вымораживала, пусть и была только на год старше. Ее цельная и жесткая, почти жестокая натура, не жалеющая ни себя, ни других, заставляла при общении все внутри обмирать.

Жесткая дисциплина, упорный труд и стремление к победе — все это очень подходило для разумной траты энергии Мизумачи, так что я буквально скинул одноклассника в бассейн, передавая его под опеку Браун. Второкурсница и бровью не повела, лишь сообщила, что если она у Мизу увидит потенциал — выжмет все по максимуму, и директор ей не указ. С толком и расстановкой объяснил, что если Мизумачи пострадает физически или морально, иметь дело она будет не с директором, а со мной, и я не поленюсь ради такого случая одолжить у Казамы автомат. Снежную королеву немного проняло, ибо не слышать пальбу и взрывы она не могла, даже сидя в другом корпусе. На том и разошлись.

Как бы то ни было, еще один чудик пристроен в надежные руки. Угрозы были скорее ритуалом, так как я уже знал о Браун достаточно, чтобы доверить ей одного из своих ребят. Характер у нее, конечно, стальной, но просто как обижать товарища она не станет. Хотя вполне может наставить синяков, за недостаточное старание. А Мизумачи, добрая душа, будет стараться, когда узнает, что клуб на грани закрытия из-за небольшого количества членов — большая часть просто ушла из кружка после проигрыша прошлогодних соревнований. Погас в пловцах огонь, некому его зажечь, Саюри-сан для этого слишком безэмоциональная и жесткая. Нужен кто-то яркий и солнечный, готовый жилы рвать для достижения цели, и Кенго очень для этого подходит, во всяком случае, по нашим с Коки прикидкам. Время покажет, насколько мы были правы, а насколько — нет. Плавать парнишка в любом случае любит, и теперь ему придется проводить в воде много времени. Да и форма пловцов неугомонному стриптизеру придется по душе.

Как бы то ни было, меня снова ждала тренировка в дальнем углу, детей разрешили приводить эту неделю, пока народ не оклемается от поражения, но сегодня за ними помчался Коки, пока я возился с пальмой. Левой, левой, раз-два-три, левой, левой, раз-два-три! Если ко времени, когда мне снимут лонгету, левая рука еще не отвалится, это будет чудом. Главное не докатиться до разговоров с мячом, как подопечные парня-военного из аниме, над которым ни я, ни брат уже не смеемся — у нас Казама есть, а нервов на него нет.

Работа, дом, школа, клуб — даже на костыле я вполне справлялся с этим круговоротом мозга в природе. В среду солдатик распылил неизвестный газ по всей школе, благо первокурсники, наученные Тююмой, таскали личные маски, кто-то даже специальные очки носил, чтобы в глаза подозрительные вещества не попадали. Из-за газа испортилась еда, так что весь обед народ с обоих курсов охотился на Казаму, который, оказывается, услышал жалобы на залетающих в помещения насекомых и решил устранить проблему радикально. Надеюсь, на нас его отрава не подействует. Впрочем, после уроков химии у школьников должен быть иммунитет на большую часть неизвестной науке гадости.

Во время Великой Охоты предпочел подпирать стенку, ибо сил биться об нее головой уже не осталось, вскоре рядом приземлился Гайтору-сенсей, почти задыхаясь от смеха. Ну да, ему смешно, а дети весь день будут сидеть голодные, столовая-то одна на всех и вся в газовом дыму. Про принесенные бенто и говорить нечего — все пропало.

— Гордись, Кагами-кун, в твоих детях просто пылает Сила Юности! — когда я успел обзавестись потомством? Но в чем-то он прав, погоню возглавляли одноклассники, как обычно пострадавшие первыми. Тот же Чиаки очень мирный, многое может понять и принять, но еда — это святое.

— Я бы не сказал, что это сила юности, скорее Ки — жажда крови, причем одного конкретного человека, — в этот момент в отдалении раздался визг: Казама, спасаясь, настрогал ловушек, не опасных, но достаточно неприятных, чтобы создать охотникам проблемы. Собственно, это было основной причиной, почему я не возглавил погоню, не хотелось перемазаться в земле и порвать форму.

— Пожалуй ты прав, — вновь расхохотался сенсей. Когда он не прикидывается идиотом, выясняется, что Гай — очень неглупый мужик, причем явно служивший в Силах Самообороны или еще где. Слишком легко он обходил ловушки и слишком равнодушен был к пальбе и взрывам, мы с Казамой уже три месяца учимся, никак привыкнуть не можем, а учитель и ухом не ведет.

— Как ваши парни? Пришли в себя? — говорить нам особо не о чем, хотя Гайтору всегда готов мне помочь, как младшему коллеге или кохаю, каким меня считают еще как минимум двое учителей: Куросаки и Суга. Впрочем, Камидзё-сенсей тоже никогда не отказывает в помощи, только там уж не знаю, моя заслуга или брата, которого придирчивый литератор считает едва ли не личным воспитанником.

— Да, можно и так сказать, постоянно тренируются, готовятся к Крисмас Боул, — в отдалении раздался крик: «Попался!»

В этот раз солдатик ухитрился довести всех, даже Широ и Коки, обычно весьма снисходительные к творящемуся бедламу, присоединились к ловле, в основном координируя действия различных групп. Кажется, они решили устроить западню и у них даже что-то получилось. Не поплатились бы, умники, Казама не дурак и знает, что в первую очередь надо вывести из строя командный состав.

— Одна беда, студсовет снова собирается урезать финансирование некоторым клубам и нам в том числе, чем платить группе поддержки — даже не знаю.

— Чего? — я опешил, вообще не реагируя на дымовое облако на четвертом этаже корпуса второгодок. — Вы платите девчонкам из группы поддержки?! Почему? Откуда они вообще?

— Наших школьниц уговорить не получилось, пришлось нанять студенток. Группы поддержки — важная часть американского футбола, без них не та атмосфера. Да и ребята из других школ будут негативно отзываться о нашей команде, а это плохо сказывается на игре.

— Так. У меня мелькнула мысль, сейчас поймаю и отдам, — решение не просто мелькнуло, оно пришло и постучало по извилинам, дескать, чего ж ты раньше не придумал, остолоп. Но сначала надо выяснить осуществимо это или нет. — Нет, не сейчас. Но думаю, уже к вечеру точно скажу, могу я помочь или нет. Платить за группу поддержки это беспредел, и его надо прекратить!

— Попробуй — усмехнулся сенсей. — Буду только рад, если у тебя получится. О, кажется, Казаму-куна поймали!

И правда, школьники тащили солдатика как дикари добычу, на палке, со связанными руками и ногами. Как бы не попробовали приготовить его на костре, оголодавшие и чуток рехнувшиеся от происходящего.

В общем, жизнь шла своим чередом, безумие нашего класса медленно, но верно захватывало учеников других классов и даже курсов. Насчет группы поддержки вопрос решился легко и просто: только намекнул Киоко-сан, что она может помочь Дзюмондзи и вуаля! На следующий день Нода примчалась с бригадой девчонок из академии Каймей под предводительством учительницы-валькирии. Предложили сотрудничество между школами, женский-то американский футбол отсутствует в Японии как класс, а игру девочки очень любят. Внезапно полюбили, прямо за одну ночь, проснулись и осознали, что без американского футбола им жизнь не мила. Чего мне стоило сохранить каменное выражение лица при прослушивании этого бреда!

Впрочем, задумавшись, какую же власть имеет в школе милая и симпатичная Киоко-сан, мне резко поплохело. Кого мы впускаем в свои ряды?! Но Танака-сан выдал свое коронное «Хо-хо-хо» и дал добро, так что у Гая теперь есть коллега из другой школы, которая раскритиковала форму в пух и прах, но одобрила символ и название, так что в целом все остались довольны. Гайтору получил напарника, на которого можно периодически спихнуть свои обязанности, капитан команды сэкономил клубные деньги, Киоко теперь имеет полное право ходить на тренировки Дзюмондзи и поддерживать его по мере сил, а парни из клуба неожиданно оказались в шикарном цветнике. Даже завидно стало, пойти что ли, себе такой же выпросить? Не, Айда в бараний рог согнет и на травму не посмотрит.

В пятницу, ковыляя с тренировки в больницу, столкнулся с Котобуки. Заплаканной и грустной. Пройти мимо, сделав вид, что не заметил, раз уж сама Сейко скрывается? Нет уж. Подсел, насел, пообещал душу вытрясти из обидчиков. Только не на кого было злиться, Сейко переживала любовную неудачу. Девушка в мужском теле — это действительно не все могут спокойно воспринять. Хотя отказали вежливо, без насмешек, просто парень не мог ответить на чувства и все. Невольно задумался о тех, кому сам отказывал. Правильно ли я поступал?

— Тебе не обязательно со мной сидеть, Кагами-кун, — Котобуки дышала уже ровнее, но ее все равно выдавали красные глаза и опухший нос. — Я же не пострадала, все в порядке.

— Ты же не считаешь меня недалеким австралопитеком, для которого душевные терзания — мелочь? — я притворно нахмурился, изображая «сурового мужика». — Я могу ошибаться, но разве тебе не легче просто потому, что кто-то рядом, пусть даже этот кто-то — я?

— Легче. Просто неожиданно, из вас двоих мне казалось Фурихата-кун более чуткий. Ты же обычно весь в заботах, даже с друзьями не всегда разговариваешь, что уж об остальных говорить. И даже на перерыве ты такой далекий.

— Даже так? — нет, Тайга, не надо биться головой о стену, пожалей казенное имущество, ребенок не в курсе, вот и все, со стороны тебя легко принять за буку, не реагируй! — Котобуки, я не далекий, а уставший от количества дел, которые необходимо вот-прям-сейчас-сделать. Я же помощник нашего классного руководителя, и как ученица 1-б ты можешь представить размеры бедствия. Это только одна работа. На второй я рано или поздно окажусь погребенным под кипой бумаг, они же и станут моей могилой. Еще есть два пацана из младшей школы, которые попросили меня быть их тренером по баскетболу, и их я тоже не могу отбросить в сторону, пусть мне и хватает тренировок в клубе. Поэтому я пользуюсь каждой минутой, чтобы просто отдохнуть, без необходимости куда-то бежать, кого-то спасать, что-то делать. Почему, думаешь, парни до сих пор меня терпят и не обижаются, что друг из меня неважный?

Я треснул себя по лбу ладонью. Вот же дурак. Хотел поддержать, а в итоге сам разнылся. Баран безмозглый.

— Извини, — отвела глаза Сейко, всю тираду просидевшая как мышь под веником. — Я не знала, что у тебя столько проблем. Но с друзьями нужно больше общаться.

— Тут ты права. Я уже работаю над тем, чтобы выкроить себе время. И ты меня прости, я немного контроль потерял, — повинную голову меч не сечет, а гладит по волосам. — Но я все еще могу поколотить того, из-за кого ты плакала.

— Спасибо, не надо, — рассмеялась одноклассница, и это был уже нормальный, не вынужденный смех. — Нельзя винить человека, если у него нет ответных чувств. Это все равно, что злиться на безрукого, что он не подал руки.

Мысли правильные, хорошие. Но жаль, что от них отдает такой горечью. На процедурах я сидел никакой, на работу пришел загруженный и уставший, так что меня развернули с порога, заверив, что все прекрасно, и мне лучше пойти домой и отдохнуть. Дома же меня отправил в кровать Коки, разумно решив, что домашнее задание легко может подождать, а Нигоу он выгуляет один, пока Джент присмотрит за мной.

К субботе напряжение между Дзюмондзи и Куроко достигло пика, но за извержением подсмотреть не получилось. Казуки у нас такой, скрытно подозревать и бдеть не может, ему надо все в лоб высказать. Судя по потрепанному виду, они не высказались, а подрались, но вернулись довольные и помирившиеся, так что я лезть не стал. Иногда парням проще набить друг другу морду, чтобы выяснить все недомолвки и примириться, так что все в пределах нормы. Ну, а то, что Куроко получил тройную нагрузку за драку и после тренировки Фукуда тащил на спине тело, близкое по состоянию к трупу — это же мелочи жизни, Дзю так вообще везли в тележке из столовой, так его загонял Гайтору, со всей Силы Юности, не иначе.

На классном часу как обычно объявил имена тех, кто попал к Куронуме на курс выходного дня. Ребята давно перестали бояться дополнительных занятий, да и не нужны они уже в больших количествах, наши чудаки перестали приписывать Садако мистические силы, да и в целом практика более чем прижилась в классе. Сама Савако рассказывала, что ее родители счастливы, что дочка теперь все выходные проводит в компании, а успеваемость не только не упала, а даже возросла. Я все жду, что однажды девушка выскажет мне за наглую эксплуатацию и бессовестную кражу выходных, но пока все обходилось. Хотел бы я к ним присоединиться, но завтра десятилетие издательства, такое событие пропускать нельзя, да и не хочется. Главное — не забыть верную мыльницу.

Корпоратив, как много в этом слове! И как на самом деле все просто. Хотя посидели неплохо, сотрудники вспоминали истории, происходившие с самого основания компании, делились эмоциями и впечатлениями. Быть в центре бедлама у меня семейное, по словам коллег, вокруг мамы тоже часто собирались странные люди, яркие, самобытные личности, отказывающиеся «быть как все». Я же вспомнил, как несколько раз видел возле маминой могилы незнакомцев, но так и не решился подойти. Они часть ее жизни, не моей, пусть мне и было любопытно, что они могут рассказать о Кагами Шизуке.

Радовало, что пусть знакомые восхищались мамой, они не забывали рассказать и о мелочах, показывающих, что она реальный человек, а не выдуманный образ. Например, история о том, как Шизука подняла на уши издательство, разыскивая ручку-талисман для подписания важного договора, а после выяснилось, что этой ручкой она заколола волосы. Мама регулярно забывала закрыть заднюю дверь в издательство, и сторож до сих пор первым делом проверяет ее, несмотря на то, что уже три года эту дверь закрывают каждый вечер. Бумаги на издание тиражом в сто миллионов — старая шутка, она в свое время такой подписала, и если бы не Широяма-сан, бывший тогда заместителем директора, издательство потонуло бы уже на ранней стадии.

Мама была не очень внимательной, категорически не ладила с числами, так что математические способности я явно унаследовал от папаши. Хоть что-то полезное. У Татибаны-сан сохранилась фотография, где Шизука щеголяла зелеными волосами, в качестве единственного и очень короткого эксперимента с внешностью. Слегка рассеянная, но целеустремленная, всегда мучившаяся с математикой, но идеально чувствовавшая литературный слог — мама была обычным человеком, со своими достоинствами и недостатками, но эти люди любили ее, щедро перенося эти чувства на меня, просто потому что я ее сын, ее плоть и кровь. А я не знал, смогу ли когда-нибудь получить прощение за то, что им не являюсь.

Когда я вернулся с вечеринки, Коки поставил передо мной ноутбук с законченным романом. Отбиться, что я устал и выжат как лимон и вообще сплю на ходу, не получилось, братишка лишь пожал плечами и сказал, что тогда я усну при прочтении. Ага, как же, читал до трех ночи, периодически порывался править, и не всегда получалось задушить эти порывы на корню. Что ж, вот это уже можно тащить редакторскому отделу, хотя я долго хохотал, осознав, что ёкай-кицуне определенно напоминает мне Кисе, а карасу-тенгу — Аомине, чтоб ему эти журналы больше никогда в руки не взять. А вот образы самураев сто процентов срисованы с капитана, Митобе-сэмпая и, как ни странно, Касамацу-сана. Впечатлил мелкого разыгрывающий Кайдзё, не то слово.

Понедельника я ждал как манны небесной. Еще бы, ведь врачи собирались снять этот чертов гипс! На уроках глаз от часов оторвать не мог, даже синай не помогал, так что на японском Коки отжимался едва ли не все занятие. А класс тем временем массово помешался на завтрашнем фестивале — Танабата. Легенда романтичная и, конечно же, Саотоме-сан все уши прожужжала о ней, ее вариациях и еще миллионе связанных вещей. На учительском столе уже стояла ваза с бамбуковыми побегами, рядом лежали листы разноцветной бумаги и ручки, дабы все желающие могли написать свое желание и повесить его на деревце.

— Ох, надеюсь, завтра будет хорошая погода! Тогда Пастух и Ткачиха встретятся! — Саотоме буквально молилась вслух, и у меня не хватило духу сказать, что кроме романтики история несет довольно неприглядный смысл: если бы девушка не была такой талантливой, что ее одежду носили боги, ей бы никто не мешал жить с супругом счастливо.

Девчонки щебетали, даже погруженные в свои особенные миры Номура и Коидзуми были подвержены этой странной романтической атмосфере. Дабы не смущать народ полным непониманием их восторгов я ушел обедать на крышу, куда за мной тихой сапой просочились друзья. Они-то к фестивалю влюбленных нормально отнеслись, разве что Рюджи на нервах — собирается седьмого сходить на фестиваль с Яно, и тихо-тихо переживает, как бы чего не случилось. Впрочем, я тоже не был образцом спокойствия, только по другой причине, снять-то гипс мне снимут, а вот когда я смогу тренироваться нормально — вот это вопрос. Хотя что-то меня в последнее время заносит, то тете все выложил, то Сейко жаловался, то на вечеринке разнюнился. В эмо что ли превращаюсь?!

— Это всего лишь побочный эффект некоторых настоев, — всего лишь?! Цубаки-сенсей, почему вы меня не предупредили?! — Я сильно удивлен, что они так на тебя подействовали, у тебя же гормональная блокада, ты должен быть спокойным как мамонт. Надо бы этот момент изучить.

— А давайте в будущем вы будете меня предупреждать, если у ваших травок окажется негативный эффект. Пожалуйста, меня же ребята уважать перестанут, если я буду постоянно ныть.

— Я прошу прощения за то, что не проинформировал тебя обо всех возможных последствиях лечения, больше такого не повторится. Но честно говорю, я не ждал такого эффекта, не в твоем состоянии. Учту на будущее, что твой организм может еще преподнести нам сюрприз. А теперь давай все же избавим тебя от лонгеты, уверен, она тебе уже надоела.

Цубаки-сенсей проверил ногу, потом скомандовал сделать пару упражнений, вроде ходьбы с костылем, ибо нагружать ногу пока преждевременно. Док покачал головой, выдав комментарий насчет бешеной регенерации и начал строчить рекомендации к физиотерапии, лфк, массажу, мазям и травам. Глядя, как строчки поскакали на второй лист, я мысленно взмолился всем богам, что не хочу садиться на травяную диету и буду счастлив избежать этой участи.

Ну, в какой-то мере это получилось. На диету меня все равно посадили, так что никакого мне рамена ближайшую пару месяцев. Но ограничений минимум, я все-таки не худеть собираюсь, да и в целом мой рацион не сильно изменился, за исключением закусочной Хигураши, одно но: столько яиц есть — как бы не закудахтал. Тогда погоняло «курица-наседка» от меня никогда не отстанет. Но травы пить и добавлять в еду придется, а еще буду пробовать какую-то новую методику физиотерапии, которую не так давно ввели на западе. И помимо этого мне еще торжественно намотали эластичную повязку, в первый раз сенсей лично этим занялся, потом сам разберусь и еще месяца два буду с ней ходить, так сказать, во избежание, да и с костылем еще неделю попрыгаю.

Что ж, тренировки пока откладываются, мальчишкам тоже надо прийти в себя после знакомства с методикой Айды-сан, но хотя бы на лфк можно ходить, ногу в порядок надо приводить срочно, скоро тренер появится, а я на костыле. Хотя меня удивило, что Такеда-сан до сих пор не объявилась в зоне прямой видимости участников баскетбольного клуба, ее отец, конечно, предупреждал о задержке, мало ли какие причины могут быть у столь странного человека, но все равно — странно. Предсказывать нового сенсея все равно, что предугадывать погоду — только звери и могут. Посмотрим, как ее встретит Нигоу.

Вторник начался слишком обыденно — с синая. Пусть мне и стало перепадать реже, чем прочим, но сенсей был абсолютно уверен в пользе профилактики, так что я мог получить за недостаточную скорость ответа или за слишком громоздкое решение, впрочем, в этом я был согласен, никому не нужны три листа росписью, если все можно уместить в три строчки. Хотя иногда мы все же дискутировали по поводу методов, особенно долгим был спор о целесообразности использования метода Жордана-Гаусса в СЛАУ до десятого порядка, пришли к выводу, что до пятого порядка незачем однозначно, а вот дальше в зависимости от сложности коэффициентов. В конце концов, стоит в систему влезть мнимым числам или параметрам — все, головная боль будет обеспечена. Урок угробили на это, плюс перерыв и минут пятнадцать второго урока, ибо Камия-сенсей не решилась нас прервать. После я еще и получил по шее от уставших приятелей. Больше мы такие коленца не выкидываем, укладываемся в сорок пять минут и меньше.

А на химии Тююма вместо взрыва или создания неизвестного газа сварганил нечто желеподобное и, черт меня подери, оно шевелилось! Решили назвать это Оно и отправить в научный институт. Я серьезно не понимаю, что сумасшедший гений вроде Тююмы делает в школе, но пусть остается. Это весело.