Добро должно быть с кулаками (джен)

Rise above the mountains

Light a fire in the sky

Carry me to the hill

To the top of Yggdrasil

Brothers of Metal — Yggdrasil

Смеркалось.

Три маленькие пони сидели у горевшего зелёным пламенем костра, и поочередно помешивали булькающее в котле нечто, а персонально я поддерживала колдовское пламя.

Походный котёл раздобыла Рарити, причем бесплатно и незаметно — лежал он у дороги, наполовину погрузившийся в грязь, и выброшенный владельцем лет пятьдесят назад, а мы его вытащили, почистили, и вернули в строй.

Реагенты Мундэнсер купила в обычной аптеке, с формулировкой «для школы надо» — цену я ей возместила пакетиком аметистов.

Складывалось всё как нельзя лучше — зелье варилось, заклинание для разбрызгивания мы коллективно вспомнили, а силовое поле не пропускало холодный ветер и сохраняло тепло от огня — одним словом, идиллия.

— Готово, — сообщила Мундэнсер, помешав эликсир палкой. — Думаю, этого хватит, чтобы вернуть вашему холмику прежний вид, и монстров оно породить не должно...

— «Не должно», или «не породит»? — зацепилась за оговорку Рарити.

— Не придирайся к словам, — задрала нос волшебница, — я знаю, что делаю.

— У-у-у, теперь оно точно породит монстров, — обречённо попятилась не-волшебница.

— Ой, не разводи панику, — закатила глаза Мундэнсер. — Мы с Твайлайт уже это делали…

Рарити уткнулась спиной в силовое поле и нервно сглотнула.

— В крайнем случае, она справится с любым чудищем, — неохотно признала моя подруга. — Кстати, Твайлайт... Будь готова на всякий случай.

— Принято, — подобралась я, зажигая рог.

— И откуда в тебе столько силищи?.. — поморщилась Мундэнсер. — Ну, я начинаю!

Подняв котёл, она сколдовала особые чары, и жидкость взлетела фонтаном, разбрызгиваясь вокруг и оставляя нетронутые пятачки под нашими ногами — безопасность мы продумали, и себя защитили.

Вскоре из-под земли начали пробиваться первые ростки — сначала хилые и слабые, а затем — вполне уже нормальные.

Некоторые из них расцветали, другие на глазах засыхали, но дёрн определённо сформировался, а большего нам и не надо было.

— Отойдите немного, — скомандовала Мундэнсер, когда зелья осталось совсем чуть-чуть.

Мы с Рарити послушно отошли, и она вылила остатки туда, где мы стояли, завершая дело.

— Ну, вот и всё, — заключила она, откладывая котёл.

Я же давила восхищённую улыбку — ковёр цветущих трав, возникший посреди осени, скажем так, вдохновлял.

Красивое это было зрелище, тут и говорить нечего.

— Ребя-ят, — потыкала меня в плечо Рарити, — а так должно быть?

Там, куда Мундэнсер вылила зелье, бугрились подозрительно узловатые корни, и бугрились они как-то подозрительно быстро...

— Слушай, Твай, — как бы невзначай спряталась мне за спину рыжегривая, — а некоторые минералы — они ведь природный источник магии, так?

— Ну, не все, но многие, да...

С другой стороны за меня спряталась Рарити, и, кажется, за место они там немного подрались.

— Но ведь вы их не подчистую выгребли, верно?

Корни подбирались ближе и отрастили дубовые листья...

— Да, что-то наверняка осталось, — начинала осознавать я.

— Тогда...

Что «тогда», мы уже не узнали — взметнулись ветви, ударил в спину ветер, и под нами выросло громадное дерево!

А мы оказались на самой его вершине...

— О, жёлудь, — заметила я, срывая материал для школьных поделок.

— А-а-а! — посмотрела вниз Рарити и схватилась за мою шею.

— Пятый этаж примерно, — оценила высоту Мундэнсер.

Стояли мы на широкой ветке — вокруг листья, сверху листья, внизу...

Так, ладно, вниз лучше не смотреть.

Но ветка получилась достаточно широкая и такая, немножечко плоская — в самый раз, чтобы ходить и не падать.

— А я знала! — не отпускала меня Рарити. — Я говорила!

— Ну, по крайней мере, оно не пытается нас съесть, — сохраняла оптимизм Мундэнсер.

Я одарила её тяжёлым взглядом.

— Что? Это всё миф и суеверия! Если сказать «ну хуже уже не будет», то ничего не произойдёт! Хуже уже не будет! Видите?

Подул сильный ветер, и дерево наше закачалось и заскрипело...

— А может и не миф, — прижалась к стволу боком эта любительница сглазить.

Наученная горьким опытом и старшим братом, я окружила нашу ветку силовым полем — дерево всё ещё ходило ходуном, но нас, по крайней мере, с него больше не сдувало.

— Надо как-то позвать на помощь, — невозмутимо заявила Мундэнсер.

Иногда казалось, что она берёт пример с меня.

— Кто-нибудь помнит официальную сигнальную последовательность для заблудившихся?

— Два раза по два длинных и один короткий, — без запинки проговорила Рарити. — Что? Я хожу в горы, естественно я выучила правила поведения в экстренной ситуации!

— Молодец, — хмыкнула я и начала колдовать.

— Пух-пух, — полетели в небо фейерверки, — пух-пух... Бабах!

Сил они почти не отнимали, и я могла заниматься этим всю ночь...

* * *

— Пух-пух, пух-пух... Бабах. Пух-пух, пух-пух... Бабах!

Три пони сидели на ветке и скучали.

Мундэнсер делала на стволе какие-то зарубки...

— Твайлайт, а ты не можешь, не знаю, спустить нас телекинезом? — с надеждой спрашивала Рарити.

— Могу, но не рискну, — коротко ответила я, — боюсь поранить.

Ранее мы пробовали спуститься на щите, которым я землю сгребала, но он был предназначен для защиты на близкой дистанции и далеко от мага быстро таял.

— Та же история, — подняла голову Мундэнсер.

— А у меня сил не хватит, — пожаловалась Рарити.

Ещё один вариант спасения был отброшен.

— Ба-бах, ба-бах... Бабах! — перешла я на более тяжёлые спеллы. — Кто-нибудь хочет перекусить?

— Да! — капнули слюной товарищи.

Я достала термос и завёрнутый в платок бутерброд с травами, но распаковать и разделить его по-братски не успела — Мундэнсер вдруг лапкой его накрыла, и головой покачала:

— Нужно беречь пищу, — усилием воли отодвинула бутерброд она.

Рарити шумно сглотнула, но против ничего не сказала, и еду я поскорее убрала, чтобы не травить душу.

— Голод — ничто по сравнению с жаждой, — философски заявила Мундэнсер, — а воду мы собрать сможем...

— Эм-м... — озадачилась Рарити. — А как?

— Заклинание Сбор Воды, это не школьный курс, — пробормотала я. — Так, не зевать! Смотрите!

Вдали замаячила какая-то точка, и пришлось немного прищуриться, но сомнений не оставалось — к нам, со стороны Кантерлота, летел одинокий пегас!

— Помогите! — завопила Рарити, проследив за моим взглядом и подбегая опасно близко к обрыву ветки. — Мы ту-ут!

Я же поднапряглась, и согнула фейерверк в сформированную из вспышек стрелочку...

Аморфный пегас по мере приближения обзавёлся вторичными половыми признаками, и оказался пегаской — грива её, жизнерадостного бело-жёлтого цвета, болталась на ветру как флаг Империума под взором Императора, и только заливистый смех портил пафос момента...

— Как? — первым делом спросила она, приземлившись на ветку. — Как вы сюда залезли?!

Фыркая и утирая выступавшие от смеха слезы, она полезла в сумку и достала оттуда платок, после чего не выдержала и шмякнулась на древесную кору, натурально катаясь со смеху...

Ну да, с её точки зрения картина, конечно, та ещё, но чтобы настолько...

И главное, вроде взрослая кобыла, по делам, вон, куда-то летает — и так некультурно ржёт!

— Мы не виноваты! — аж взвизгнула Рарити. — Оно само под нами выросло!

На секунду смешливая пегаска даже затихла, но потом...

— Аха-ха-ха!

Бедная пони сучила ногами, била крылами, и я забеспокоилась о её психическом здоровье, но вскоре она немного успокоилась, смахнула ещё раз слёзы, и заговорила, наконец, нормально:

— Ладно, малышня, давайте думать, как вас отсюда снимать.

А что тут думать — схватила она Рарити в охапку, попробовала — ничего, лететь можно — да сразу её и спустила, а там и за нами вернулась...

— Ну, кто первый? — зависнув в воздухе, сделала она жамкающие движения.

— Мундэнсер, давай, — пропустила подругу я.

Посмотрев вниз, она отступила от края и сделала два шага назад:

— Нет, Твайлайт, ты мне сегодня уже помогла, и я, так уж быть, отдам этот шанс тебе.

— Как у вас всё сложно, — подхватила нас обеих пегаска, — и, у-ух!

А действительно — ух! Уютная ветка из под ног ушла, воздух из лёгких выбило, ветер в лицо ударил — и вот мы уже стоим на земле, трогаем траву.

— Ладно, дети, — повысила голос наша спасительница, — лететь мне надо. Пока!

— Пока-пока! — замахали мы. — Спасибо!

Развернувшись, пегаска взмахнула крыльями и улетела, а мы остались у корней исполинского дуба совсем одни...

Я задрала голову — высокий! Но не сверхъестественно высокий, этажа три-четыре, а вот ветки толстые — недаром по ним ходить получалось! И главное — корнями всё опутано, оползней можно не бояться!

— Так! — встала перед нами Рарити. — Вы, две безответственные неадекватные сумасшедшие хулиганки! Отныне любой план проходит через меня, ясно? Если я говорю — опасно, значит берём рога в копыта и переделываем, ясно?

— То есть, прекратить общение с хулиганами ты не хочешь, — поймала её на слове Мундэнсер, — значит, ты теперь одна из нас!

— Я — благородная леди! — едва сдерживала кипение Рарити. — И вы тоже, если забыли!

— А сюжет становится интереснее, — обернулась ко мне рыжая любительница детективов, — наивная пони из высшего общества связываться с плохой компанией и надеется исправить новых друзей, но лишь глубже погружается в мир криминала и ночного города...

— Ничего-ничего, мою волю так просто не сломить!

— Ты теперь повязана кровью! — торжественно заявила Мундэнсер. — Тьма Кантерлота не отпускает своих жертв!

На самом деле, выражение про кровь у пони имело совершенно другой смысл, и применялось в ином контексте — считалось, что совместно пережитые трудности закаляют дружбу, и Мундэнсер имела в виду именно это.

Фраза же про тьму Кантерлота вовсе означала ночные вечеринки, дискотеки, и прочие невинные развлечения, которые происходили ночью, и частое посещение которых осуждалось обществом.

— Так, плохая компания, — протиснулась между ними я, — не знаю, сколько времени, но уже вечереет, как бы нас не заругали... Пойдёмте по домам!

— Да, пошли, — победоносно согласилась Рарити, мол, главарь-то на моей стороне!

— Встретимся завтра после школы? — после небольшой паузы предложила Мундэнсер.

Что-то вроде «но ты всё равно никуда не денешься».

— Завтра вряд ли, — с сожалением признала я, — у меня, скорее всего, будут занятия с Селестией...

— Ну, значит, как-нибудь потом.

— Ага...

Три маленькие пони уходили в закат, и думали каждая о своём.

Рарити, наверное, вспоминала о своём проекте, Мундэнсер подпрыгивала и, должно быть, воображала себя героем романа, а я...

Ну, мне так тепло на душе было, так спокойно... Словно камень с души свалился!

Впервые за пару дней я считала, что всё сделала правильно.

* * *

Проводив до дома сначала Рарити, а затем и Мундэнсер, я вернулась домой сама.

Первое, что увидела в прихожей — здоровенную румяную тыкву и тележку с отломанным колесом под ней; на кухне же мама с Блэк Даймонд пили чай и закусывали конфетами, и вид у них был такой, что стало понятно — колесо отвалилось давно и далеко.

Разумеется, я зашла к ним и поздоровалась.

— Что-то ты рано, — сказала мама, и я посмотрела на часы.

По самым пессимистичным картинам выходило, что на дереве мы провели пятнадцать минут...

Вот уж правду говорят — у страха глаза велики!

— Да так, покопали немного, и всё, — туманно ответила я, поднимая представителя мега-флоры и легко переставляя его в другой угол.

Специально при них колдовала — маме будет чем похвастаться перед соседкой, а соседке будет кого поставить в пример детям — все в плюсе!.. Ну, кроме детей соседки, для которых я была той самой «дочерью маминой подруги», но кого волнует?

Вот именно — никого!

Так что поднялась я к себе, поправила дракончику одеяло, и забралась в кровать сама — почитаю немного перед сном...

* * *

На следующей день о пережитых приключениях я уже не думала и тихо-мирно пошла в школу.

Мундэнсер вела себя как обычно, профессор Дизастер вышла на работу, и я расслабилась и успокоилась — даже нейтрально-отрешенное выражение держать перестала, к вящему восторгу одноклассников...

Но жизнь вновь показала мне, что никогда нельзя показывать миру хорошего настроения и улыбки — обязательно отыщется нечто, убивающее настроение на корню!

В моём случае, это была Селестия в дверях столовой, где мы кушали после третьего урока.

Я сразу поняла — что-то не так! — но до последнего надеялась на удачу или собственную правоту... Какая же я была идиотка!

— Твайлайт, подойди, — велела Селестия, и я сразу же оказалась перед ней.

— Идём, — позвала она, не дав даже поклониться.

Что-то в её голосе заставляло нервничать, но я не придала этому значения, постаравшись, всё же, улыбнуться учителю — другие пони так делали...

Остановившись перед пустым кабинетом физики, принцесса открыла дверь и пропустила меня первой; я зашла и улыбнулась шире, предвкушая интересный опыт или сложную задачку, но следующий вопрос выбил меня из колеи:

— Твайлайт, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Здравствуйте, ваше величество! — спохватилась я.

— Нет, не это, — аккуратно прикрыла дверь она.

— Я решила то прошлое упражнение, — полезла в сумку я, — вот!

— Твайлайт, — устало опустилась на пол принцесса, — мне рассказали, что ты подралась. Это правда?

— Но мы помирились! — воскликнула я, не успев продумать ответ.

Глупая, глупая Твайлайт!

— Правда? — чуть прищурилась принцесса. — А вот мне сообщили несколько иное...

Эта ситуация могла пойти по совершенно иному пути — я могла честно рассказать о своих ошибках, упомянуть о щитах, которыми накрыла Псов прежде чем обрушить на них гору, а затем искренне, от всей души, раскаяться в содеянном... Я действительно об этом сожалела и твёрдо решила впредь действовать разумнее!..

Но так было в идеальном мире, где Твайлайт доверяла своей наставнице и не боялась её гнева — а я боялась.

О, боги, как же я боялась!

Лоб мой мигом покрылся испариной, а горло сдавило тисками — я и не заметила, как стала хрипеть!

Кровь ударила в щёки, в глазах потемнело, и последнее, что я услышала — испуганный голос принцессы:

— Твайлайт!

А потом и он испарился.

Взгляд со стороны — Селестия.

За свою долгую жизнь принцесса повидала немало обмороков — и театральных, от бледных аристократок, и настоящих — злых, голодных, и болезненных... Она умела отличать первое от второго.

— Твайлайт!

Действовать в экстренной ситуации она тоже умела, и потому успела перехватить ученицу крылом и не дать ей удариться головой о пол...

А затем она разозлилась.

Щеколды на окнах поочередно отворились — даже те, которые за лето прикипели к дереву и отворяться не могли в принципе — и окна открылись, впуская в душную аудиторию свежий воздух.

Маленькую пони окружил купол тишины, и бессмертная повелительница чуть повысила голос:

— Врача в сто четвертый кабинет.

От чуть повышенного голоса вздрогнула дверь и треснуло стекло, но Селестию это не волновало — она переживала за ученицу.

Окинув аудиторию быстрым взглядом, опытная в таких делах принцесса отыскала резко пахнущую колбу со спиртом — и немедленно сунула её под нос бедной Твайлайт.

— Уму-му, — приоткрыла глаза та...

Но увидела перед собой лицо Селестии и снова обмякла.

«А ведь она боится ТЕБЯ» — пришло осознание из глубин разума, и эта мысль обожгла её до глубины души.

— Врач здесь, — доложила всегда невозмутимая Рейвен.

— Что у нас? — торопливо зашёл в кабинет пожилой земно-пони в белом халате и с розовым чемоданчиком.

Его появление немного успокоило древнюю аликорну — всё же, она не была специалистом в медицине, и познания её ограничивались первой помощью.

— Потеряла сознание во время разговора.

Следом за ним вошли две медсестры, а за ними — проходивший мимо профессор Нейсей.

Школьники тоже толпились неподалеку, но их в кабинет, ясное дело, не пускали — держали на расстоянии.

— Твайлайт Спаркл поместить в дворцовую больницу, — шёпотом диктовала приказы Селестия, — провести полное обследование, если это какая-то болезнь, доложить мне сразу же. И вызовите в тронный зал Кейденс, нам надо поговорить.

«У меня к ней пара вопросов»