Гарри Поттер и Охота за Хоркруксами (гет)

Летние каникулы быстро подходили к концу. С тех пор как профессор Макгонагал известила Гарри о том, что он взят на работу, он снова стал внимательно следить за календарём. До начала учебного года оставалось чуть больше недели. Как и в прежние времена, хотелось, чтобы учебный год начался побыстрее. Конечно, Гарри очень неплохо жилось с друзьями, но это было, пока они жили здесь всей компанией. Через несколько дней после памятной совместной тренировки, Гермиона, сообщив, что её перед учебным годом захотели повидать родители, отправилась к себе домой. То же самое с родителями Рона. Решила ли миссис Уизли держаться поближе к сыну, или так надо было для пользы Ордена, но факт оставался фактом: половина семейства Уизли переехала в бывший дом Сириуса. В том числе и Джинни, с которой Гарри виделся только в столовой, во время еды. То, что они ни разу не пересекались в коридорах, было целиком заслугой Поттера. Дверь в свою комнату он всегда держал запертой, так что почти всегда было непонятно, там он или нет. Чтобы не попадаться ей на глаза, передвигался по собственному дому он в основном под прикрытием заклинания беззвучного шага и с плащом невидимкой. И как бы глупо всё это не было, Гарри просто не знал как себя вести, чтобы не обидеть её ещё сильнее, но в то же время не подпускать слишком близко. Надежда, что они ещё смогут встречаться после войны, у него была, хотя он и не знал, почему. Сколько лет ему придётся обучаться, чтобы стать бойцом, способным победить Вольдеморта, он не знал. И даже если он наконец станет таким бойцом, гарантий, что победит именно он, никто не давал. Сама Джинни попыток вызвать его на разговор, или ещё что-нибудь в этом роде, не предпринимала. Может быть чувствовала, что не стоит к нему сейчас подходить, а может у неё были по этому поводу свои соображения.

А ведь до этого ему так замечательно жилось. Взять хотя бы тот день, когда они с друзьями втроём взялись за приготовление необходимых зелий. Отвели одну пустующую комнату под лабораторию, и принялись варить разные составы сразу в пяти котлах. Это требовало большой сосредоточенности, и огромного внимания, но благодаря Гермионе, координирующей все их действия, ребята справились. А ведь когда-то Гарри и подумать не мог, что можно хорошо провести время за варкой зелья.

Впрочем, сейчас Гарри об этом не вспоминал. Он сидел в своей комнате, обложившись учебниками по трансфигурации, и с интересом производил на листочке бумаги необходимые для задуманного расчёты. Он задумал довольно необычный эксперимент, по сравнению с которым даже его недавние попытки самостоятельно научиться создавать одно из высших боевых проклятий, казались самым обычным делом. Кстати, сами эксперименты с высшей магией пришлось временно приостановить. След, оставленный Гарриным проклятьем на стене по-прежнему выделялся среди остальных. Внимания на него, к счастью, никто не обращал, но сам Поттер решил, что практиковать такую магию в таком маленьком помещении небезопасно, и занимался пока по другим пособиям. Надо сказать, там было что почитать. Как правило, большинство полученных знаний практиковались на следующий же день, на тренировке. Сами тренировки мало чем изменились с первых дней. Разве что Гарри стал довольно часто побеждать. Движения стали более отточенными. И, что немаловажно, он перестал уставать. Первые несколько дней занятий в режиме, установленном Аластором в этом плане были самыми сложными. Особенно четвёртый день. На тренировке парень ещё держался, но зато потом еле дошёл до своей комнаты. А потом стало намного легче. Сегодня он, например, даже не устал, вот и решил опробовать одну из своих идей.

"Всё-таки рассчитал!" – Подумал он, победно глядя на исписанный формулами кусок пергамента. Вычертив своей волшебной палочкой жутко сложное движение, Гарри произнёс магическую формулу заклинания. В воздухе перед ним появился металлический диск, радиусом примерно в два локтя, и абсолютно плоский. Повисев несколько секунд перед юношей, пластина, где-то с кулак толщиной, с соответствующим звуком грохнулась на пол.

"Немного не то", – прокомментировал про себя Гарри, взмахом палочки испарив своё творение.

На самом деле, несмотря на всю грандиозность планов, сама идея была относительно проста. Гарри уже освоил заклинания появления предметов из воздуха, а также недавно научился заставлять висеть предметы в воздухе, не поддерживая их своей магией. Просто подвешиваешь поднос на координаты места, и можешь на него хоть сам садиться. Он так и будет висеть, если не сломается, или пока кто-нибудь его не испарит. Но если в случае с подносом в книге описывалась готовое заклинание, то нужный взмах палочки для появления необходимого предмета и зависания его в воздухе ещё предстояло рассчитать. А Гарри пытался создать щит, который висел бы перед ним, и защищал от проклятий. Если бы ему это удалось, возможности открылись бы грандиозные. Ведь это было бы уже не какое-нибудь там заклятие, а физическая преграда, с совсем другими возможностями блокировки. И провисеть в воздухе такая защита могла бы несколько часов – что куда больше, чем требуется для любой дуэли.

Исправив в расчётах место, в котором он не был уверен, Гарри повторил свою попытку соединить заклинание трансфигурации щита с заклинанием "цепляния на координаты". Ещё одно движение палочкой, которое юный маг очень аккуратно выводил, потратив на это почти десять секунд, и перед ним, появился тот же щиток, что и в прошлый раз. Гарри немного подождал, но его творение продолжало висеть на том же месте. Тогда он хорошенько толкнул его рукой, – никакого эффекта не последовало. Это уже вселяло надежду, что вечер был потрачен не зря.

Гарри отошёл в противоположный конец комнаты, и направил на созданную им металлическую пластину палочку. Ему хотелось испытать получившийся щит побыстрее.

"Ступерфай!" – Мысленно сказал он. Из его палочки вылетел красный лучик, и беззвучно ударив по пластине, отдалённо напоминающей щит, исчез. На сам щиток это никак не повлияло, но радоваться было рано: как известно, сногсшибатель не действовал на предметы. Недаром новичкам его можно было отрабатывать только на людях.

"Экспеллиармус! Петрификус Тоталус!" – Когда заклинания ударили по металлической пластине, она только слегка завибрировала, издавая при этом тонкий, чуть слышный звон. Несложные проклятья пока никаких проблем с блокировкой у диска не вызывали.

"Редукто!"– Это заклинание использовалось для расталкивания твёрдых предметов, и, соответсвенно, для такого рода предмета было куда опаснее. "Щит" от этого переломился, и кусочки от него попадали на пол. "Эванеско!" – и их уже нет.

"Придётся хорошенько поработать над этим заклинанием в следующий раз", – решил Гарри, ложась спать. Завтра ожидался трудный день. Надо было подготовиться к уроку оклюменции, ради которого, как ему сообщили, Кингсли согласился пожертвовать своим выходным. То есть в голову ему будут пытаться влезть уже через день. Гарри не сомневался, что у Кингсли это получится.

Так закончился ещё один день. Гарри не удивился бы, если б узнал, что этим вечером не он один в доме Блэков изучал новые для себя заклинания. Но точно был бы ошарашен, если бы узнал, кто и чем именно занимается.

– Для начала неплохо, но ты должен попробовать ещё раз, – звучно проговорил Кингсли.

Долгожданное занятие оклюменцией наконец наступило. В честь этого сегодня у Гарри не было уже привычной ему тренировки. Так как имевшееся подвальное помещение явно не подходило для такого рода урока, Кингсли выбрал небольшую аудиторию, носившую гордое название – библиотека Блэков. Это была неплохо сохранившаяся комната, сравнительно светлая, по размерам сравнимая с личной комнатой Гарри. Из мебели, кроме журнального столика и пары стульев, здесь были только стеллажи с книгами. Гарри эта комната нравилась тем, что во время общей чистки в ней даже не пришлось ничего переделывать. Покрытие стен было конечно не первой свежести, но зато присутствие порядком надоевшей слизеринской символики, которой был пропитан весь дом, здесь практически не ощущалось. Даже книжные стеллажи тут были такие же, как в Хогвартсе.

Кингсли дал ему время приготовиться, и Гарри снова попытался очистить своё сознание. Вчера он прочитал про оклюменцию и лиглементацию всё, что нашёл в этой самой библиотеке. Информации, если учесть, что вся она для усвоения за один вечер и утро, набралось много, но вся она сводилась к уже знакомому общему принципу: Чтобы леглиментор не смог узнать ваши мысли и чувства, надо ни о чём не думать, и ни чего не чувствовать.

– Леглиментос, – тихо, но всё равно звучно проговорил Кингсли. Вслух заклинание было произнесено только чтобы предупредить Поттера, потому что опытный аврор постарался сделать действие заклинания максимально слабым. По его словам, на начальном этапе Гарри было необходимо освоить сам принцип защиты сознания, а потом у него получится противостоять и воздействиям посерьёзнее. Но у Гарри пока ничего не получалось. Ему было даже как-то неудобно перед учителем, который бился над ним уже больше часа.

До того, как по нему было выпущено заклинание, Гарри попытался максимально расслабиться, и представить себе это ничего. В той вчерашней книге говорилось, что каждый оклюмеист ищет оптимальный для себя способ очистки сознания сам. Однако с первой же секунды воздействия заклинания Кингсли, стало наглядно видно, какая у него получилась халтура. Гарри старался сохранять спокойствие. "Спокойствие и хладнокровность – это самое главное, они закрывают дополнительные возможности лиглиментору, пытающемуся просмотреть сознание, " – это Кингсли сказал ещё в начале занятия. Сейчас Гарри то чётко, то расплывчато, видел комнату, в которой они находились, всеми силами цепляясь за реальность. Это помогало. Спустя минуту Кингсли, видимо решив, что Гарри справляется, надавил на него чуть сильнее. В результате перед юношей снова поплыли образы. На этот раз, например, он снова стоял на берегу озера, а вокруг него скользили дементоры. В принципе, ничего из своих секретов он бы увидеть не смог, потому что до этого вырезал у себя из памяти все воспоминания, не предназначенные для посторонних, и переложил их в думбльдум. Как он это делал – отдельная история, но в любом случае, Гарри был очень доволен тем, что вообще освоился, и даже мысленно похвалил сам себя за то, что начинал с неважных воспоминаний, потому как пара моментов его жизни чуть не была безвозвратно утеряна.

Гарри очнулся на своём стуле. Кингсли, поняв, что у Поттера уже не получится вытолкнуть его из своего сознания, снял заклинание. Многочисленные уроки оклюменции не прошли зря – он научился не дёргаться сильно во время своих видений, в результате чего перестал постоянно падать на пол. К сожалению, пока что это было основным достижением.

– Молодец! ты отлично поработал, – похвалил его Кингсли. – На сегодня всё. Думаю, ещё несколько таких занятий, и ты смог бы освоить базовые навыки.

Гарри не видел никакой "отличной" работы, но всё равно кивнул аврору. Выложился он сегодня как следует. Кингсли тут же быстрым шагом покинул библиотеку. Гарри вышел следом, и неспеша направился в свою комнату. Поднявшись на свой этаж, молодой волшебник увидел, что его тут ждёт небольшой сюрприз. Дверь в его комнату была распахнута. Последнее время он её запирал, поэтому такое её положение показалось ему необычным. Но только зайдя в свою комнату, он понял, что сюрприз на самом деле был не только не небольшим, но и к тому же немного пугающим. Его Думбльдум — старинная каменная чаша с рунами, по-прежнему стоял на письменном столе. Там он его и оставлял. Не понравилось ему то, что внутри думбльдума явно кто-то находился.

– Коллопортус! – чётко произнёс он, направив заклинание на дверь. Та захлопнулась с такой силой, что на пол осыпалось несколько кусочков штукатурки.

Гарри с палочкой наизготовку, медленно подходил к думбльдуму. Он уже не знал, что и думать. В прошлый раз неизвестный уже оставлял на его столе записку, хотя Гарри и считал, что они с Гермионой находятся в абсолютно недоступном для чужаков месте. Сейчас в доме полно людей, и всем он доверяет, но кто-то всё-таки влез в его мысли. Это вызывало сильнейшее негодование. Как он припоминал, сборы на занятие по оклюменции прошли в спешке, и юный маг сильно сомневался на счёт того, не забыл ли он запереть дверь. Хотя это уже не важно. Настоящие друзья, да и просто воспитанные люди, без спросу в чужие мысли не полезут. Сейчас он увидит того, кто влез туда, куда ему соваться совсем не следовало. Ещё несколько шагов, и он у думбльдума. Внутри старинной каменной чаши, как её и положено, бурлила и переливалась серебристая смесь – не жидкость и не газ. В данный момент чаша показывала лодку, проплывающую по пещерному озеру. Вокруг плавали трупы, — инфери, являющиеся одной из ловушек пещеры. Впереди сидел Гарри, сразу за ним Думбльдор. И себя, и бывшего директора Поттер тут же узнал, хотя и не помнил, куда именно они тогда так плыли. В конце концов, он же сам вырезал из своей памяти все эти образы. Рядом с собой из думбльдума Гарри высмотрел ещё одну человеческую фигурку. Несмотря на очень маленький размер изображения, сразу бросающуюся в глаза. Одета она была, в отличие от них профессором, совсем не по погоде.

Засунув палочку в рукав, Гарри нагнулся над думбльдумом, и нырнул в него. Не узнать влезшего туда человека по этим огненно-рыжим волосам было невозможно. "Джинни! Вот кто туда влез!" Гарри от такого поворота событий на некоторое время перестал соображать, что же он делает. Секундой раньше у него была установка, достать того, кто вторгся в его воспоминания, оставленные на сохранение в думбльдуме. Её он и выполнял. Недолгое падение в неизвестность, и Гарри уже стоит на самом краю борта лодки, за спиной у Джинни. Ещё раз взглянув на девушку, слегка облокотившуюся на его воспоминание, Гарри ещё раз убедился, что это точно она. Джинни не заметила его появления. Ещё бы, на мире воспоминаний его присутствие никак не отразилось: ни малейшего движения воздуха, не переворота лодки, который в реальных условиях был бы неминуем, не последовало. Впрочем, оказавшись в собственных воспоминаниях, Гарри даже не стал оглядываться по сторонам. Тут же схватив сестру Рона под локоть, он вместе с ней вынырнул из этого места. Спустя секунду они оба уже находились в его комнате.

Гарри лишь потрясённо смотрел на Джинни. Не то чтобы он был в ярости, или к примеру напуган. Его просто шокировало. Джинни в это время осматривалась по сторонам. Вид у неё был такой, как будто она при этом ничего этого не видит. Развернувшись, и заметив прямо перед собой Гарри, и то, что он был в не совсем обычном состоянии, она растерянным голосом пробормотала – Извини, меня просто попросили занести тебе ту книгу, а тут... тут... я это задела, и меня засосало… там пророчество… это же всё очень опасно…

Её объяснение было сбивчивым, и Гарри, который даже сам себе не смог бы объяснить, что на него так сильно подействовало, смысла фразы так и не понял. Тем ни менее, он начал медленно приходить в себя, и задал более-менее осмысленный вопрос – Что ты там видела?

Собственный голос показался ему каким-то чужим.

Джинни ответила вопросом на вопрос: – Гарри… почему ты не рассказал мне про пророчество? я... увидела там... Думбльдор говорил..., — сбивчиво начала отвечать Джинни. Она медленно, но верно, начинала приходить в себя. Внезапно Гарри осознал, что понятия не имеет, о чём спросил девушку. Ведь сам он ничего этого не знает. Только помнит, что это жизненно важная информация, которую никто знать не должен, а она – в особенности.

– Уходи, – отчётливо, голосом, полностью лишённым эмоций, произнёс он, прерывая сбивчивые объяснения.

Опустив палочку в думбльдум, Гарри нанизал на неё все имевшиеся там воспоминания, и запустил их все к себе в голову. Его тут же пронзила острая боль. Проделывая эту операцию, Гарри подумал только о том, что это самый быстрый способ вернуть свою память, полностью проигнорировав то, что он же ещё и самый болезненный. Перед глазами тут же поплыли картинки – кусочки переложенной им информации:

Вот он снова пятикурсник Хогвартса, и снова находится в очень хорошо знакомом ему месте — кабинете директора. Его-то он в данный момент и крушил. Всего полчаса назад, или около того, погиб Сириус, его крёстный, человек, который всегда его понимал. Гарри испытывал невыносимую душевную боль от его потери, жутко злился на Думбльдора, и даже разворотил директорский кабинет сильнее, чем сам директор, во время стычки с аврорами. Но это не приносило никакого облегчения. Казалось, что всё плохое уже свершилось. И именно в тот вечер Думбльдор впервые рассказал ему о пророчестве, погубившем его родителей.

Всё это пролетело перед ним за какие-то мгновения, и сменилось следующей картинкой: находясь в гостях в Норе, Гарри сидел на диванчике в комнате близнецов Уизли, и пересказывал Рону с Гермионой текст пророчества.

Воспоминания сменяли друг друга в том порядке, в котором он их выкладывал. Следующим стал первый "урок" профессора Думбльдора, но воспоминание оборвалось, как только они с уважаемым профессором полезли в его думбльдум. Гарри, чтобы не перегружать полученный по завещанию от бывшего директора артефакт, скидывал в него только самые важные отрезки своей жизни, которые могли дать реальные зацепки, поэтому следующим, что он увидел, был отрывок воспоминаний профессора Слизхорна.

Следующим воспоминанием в хронологическом порядке, которого и старался придерживаться Гарри, была его попытка узнать у профессора Слизхорна что-нибудь о хоркруксах. Затем следующая попытка сделать то же самое, только с применением зелья удачи. Было очень странно видеть себя в мантии невидимке, пробегающего через гостиную Гриффиндора, и задевающего Джинни у самого входа. Видел он себя скорей всего оттого, что это были воспоминания, в которых он полностью находился под отцовской мантией, и отлично сам себя видел. Самым последним воспоминанием оказалось их с Думбльдором путешествие за хоркруксом.

Всё прекратилось так же быстро, как и началось. Как только все воспоминания заняли в памяти владельца свои исходные места, сильнейшая головная боль прекратилась, а самое главное, всё встало на свои места. Гарри стал ясно осознавать ситуацию.

"Я же наорал на Джинни!" – С ужасом припомнил он. Джинни всё ещё стояла у наглухо запечатанной Поттером двери, дёргая её за ручку. "Бедная Джинни, мне же все эти данные два года выкладывали, по крупинке, а ей за раз такое", – подумал Гарри, понимая, что чуть не натворил непоправимого. Последний раз у Джинни было такое состояние в конце её первого курса, когда они проделывали путь из тайной комнаты в учительскую. Тогда даже Гарри всерьёз боялся, что самое меньшее, что ей грозит – это исключение из школы, и лишение права колдовать и обучаться магии. Хотя тогда он прекрасно знал, что её околдовали. Что же чувствовала она сама, понимая, что именно с её помощью была открыта эта ужасная комната?

– Джинни подожди!

Хотел он этого или нет, теперь она узнала очень опасную информацию, и от этого не спрячешься и не убежишь. Она в такой же опасности, как и он с друзьями. Всё что он теперь может – попытаться защищать её.

Джинни медленно развернулась.

– Прости меня пожалуйста, – наконец сказал Гарри.