Чистота крови навек (гет)

Гермиона Грейнджер повела себя нелогично. Так, по крайней мере, рассудил Драко. Он увидел странное выражение, ранее не наблюдаемое на ее лице. Он ведь не часто сталкивался с жалостью и состраданием в свой адрес, поскольку это не свойственно его ближайшему окружению. А именно это он и увидел на лице у Гермионы.

— Ты хотел убить Рона? — в этом вопросе было все: и боль, и ужас, и жалость.

Но вот — это и поразило Драко — не было ни ненависти, ни презрения. Того, чего он ожидал. Странная девушка. Удивительная. Потрясающая. Узнает о том, что кто-то едва не прикончил ее дружка, и ...

Мерлин побери, неужели... Не может быть. Она же сама сказала: нет. Без всякого кокетства и жеманничества. Как странно! Она жалеет его, Драко Малфоя. А он, как известно всем, враг нечистокровных и мальчиков со шрамами.

Он должен чувствовать удовлетворение — ведь добился своего. Если раньше были только догадки, теперь он уверен, как никогда. Подруга Гарри Поттера неравнодушна к его злейшему врагу. Да что уж тут мелочиться — к Пожирателю Смерти. От этого недолго и спятить. Прямо отсюда и сразу в Мунго.

Но подобный маршрут не устраивал в данный момент Драко, и поэтому он попытался взять ситуацию под контроль. Глубоко вздохнул и спокойно, сказал:

— Я очень сожалею о случившемся, — это была почти что правда, — Уизли просто не повезло — как говорят, оказался не в том месте не в тот час. Ты понимаешь?

— Сожалеешь? А-а, ты нечаянно на ногу кому-то наступил? Да? В данной ситуации уместно это слово, — Гермиона по-прежнему выглядела подавленной.

— Хорошо, будем считать, что у меня ограниченный словарный запас. Если тебе, конечно, от этого легче.

— У тебя ограниченный запас душевности, и совсем нет совести, — Гермиона сказала это очень тихо, — и самое страшное — ты не считаешь это недостатком.

— Вот как. Хорошо, я — моральный урод, но скажи мне, если, конечно, непротивно разговаривать с такой законченной мразью, как я, — Драко встал напротив Гермионы, — как бы ты поступила, если бы от твоих действий зависела жизнь близких людей?

— Почему тебя это интересует? — Гермиона как-то подозрительно начала всматриваться в него. — Это как-то связано с тем, что случилось с Роном?

— Мерлин! Опять, опять Рон! Грейнджер, ты явилась ко мне, чтобы доконать своим Роном? Вроде умная, понимать должна хоть что-то... Тебе вообще знакомо такое чувство, как ревность?

Гермиона смутилась.

— Ну так что? — он смотрел на нее сверху вниз, но без всякого превосходства. — Оказывается есть вопросы, на которые даже Гермиона Грейнджер не знает ответ, — Драко не заметил, что впервые назвал Гермиону по имени. Вслух.

— Я не знаю. А какие конкретно действия ты имеешь ввиду?

— Разные. Разные действия. Поручения. Выполни то, сделай это... Не сделаешь — и всё. И не только тебе...

— Нет ничего ужаснее, чем страх за свою семью, — Гермиона даже как-то сжалась, ее богатое воображение в данный момент не пошло на пользу. — Тебе кто-то угрожает?

Драко молчал, поняв нелепость и глупость затеянного. И как он только смог решиться на это? Почему вдруг вообразил, что от нее что-то зависит? Поверил дурацким снам. М-да, оказывается кретинизм передается от человека к человеку. По-видимому, от Гойла с Крэббом он и заразился.

А как еще можно объяснить его поведение? Радует, что подтвердилось его предположение относительно взаимности Грейнджер. Хотя чего уж тут радоваться? Можно подумать, завтра они смогут пойти рука об руку на занятия или в Общий зал. Да, глупость, определенно, заразная болезнь.

* * *

Панси слушала затаив дыхание. Она не верила своим ушам, хотя и готова была ко всему. И всё равно ощущение, что ей дали по голове и все происходящее — бред воспаленного мозга — никак не проходило.

Уже по интонации Драко она все поняла, потому что с ней он так никогда не говорил. Таким особенным голосом. Жаль, что она не видит, как он там на нее смотрит. О-о, это уже какое-то самоуничижение началось.

Панси не знала, как ей действовать, только знала, что надо. Уизли болен по вине Драко, так что ли получается. Как далеко зашло. И ведь уже не посвящал ее ни во что. Не доверял.

Медальон подбросила — хорошо. И — кыш, не путайся под ногами, не мешай осуществлению самой идиотской мечты Драко Малфоя. Когда надо утешить — иди сюда, Панси, но честно говоря, он и здесь давно дал ей отворот-поворот.

Далеко пойдешь, Драко, при таких способностях. Особенно, если милые соратники, Пожиратели, узнают о твоих мечтах. И тебе не поздоровится, и Грейнджер. Да, не помешала бы тебе, Драко, какая-нибудь встряска — ну чтобы мозги на место встали. Пожиратели, надо полагать, не сторонники заморочек с грязнокровками.

Мерлин, о чем она думает? Настучать на Драко Малфоя Пожирателям? Ну не больная ли? Панси возненавидела себя. А потом решение пришло само собой. Если нельзя его отвадить от Грейнджер, что ж сделаем по-другому — ее отвадим. И очень даже просто.

И забыв о девичьей гордости и наплевав на советы Забини, Панси Паркинсон обнаружила себя, громко покашляв для приличия и вызвав тем самым у тех двоих смятение и растерянность.

* * *

Грегори Гойл видел прекрасный сон. Чьи-то нежные пальцы трепали его волосы и щеки.

— Панси, — блаженно шептал он, — ой ... только не уши... Панси, не надо дергать меня за уши!

— Какой я тебе Панси, — гнусавый голос действительно нельзя было приписать Панси при всем желании.

Грегори лениво открыл один глаз. Второй глаз он открыл быстрее, не веря тому, что увидел. Неопрятная фигура завхоза Филча нависла над ним, как гора над пропастью. А костлявыми пальцами старикашка держал Гойла за ухо. И сильно держал.

— Ишь, дрыхнет тут! Храп на всю округу! Ты где должен находиться? — завхоз шипел от ярости.

Гойл посчитал ниже своего достоинства отвечать сквибу, поэтому угрюмо сопел, стараясь избавить ухо от клещей этого маразматика.

— Твой декан, профессор Снейп, наверное, очень обрадуется, когда узнает о твоих похождениях в запретные часы, — продолжал экзекуцию Филч, — пойдем-ка со мной.

Гойл с мрачным видом поплелся за завхозом, проклиная и его, и ветреную Панси, и советчика Забини, и себя — до полной кучи. А когда приятели узнают, как удачно он выследил Панси, вообще можно будет носа из комнаты не высовывать. Засмеют и не подавятся. Таковы превратности любви.

* * *

— Панси? — воскликнул Драко, признав в кашляющей фигуре подругу детских лет. — Что ты здесь делаешь?

— Как невежливо, Драко. Вместо того, чтобы обрадоваться, ты задаешь такие вопросы. Ты не рад мне? — Панси смотрела на изумленного Драко, краем глаза наблюдая за реакцией гриффиндорки.

— А ты давно здесь? — спросил Драко. — Или только что пришла? — с надеждой в голосе добавил он.

Панси увидела, что Грейнджер будто приклеилась к стене и стоит не шелохнувшись.

— Да как тебе сказать, — начала театральничать Панси, — сам выбери правильный ответ.

— Ты подслушивала? — негодованию Драко не было предела.

— Сколько возмущения, милый! Не надо нервничать. Ты меня знаешь: я всегда на твоей стороне. Слышишь — всегда! — и Панси положила руки на плечи Драко.

Он смотрел на нее как на сбежавшую из больницы. А Гермиона, забыв обо всем на свете, желала, чтобы всё это — от начала и до такого вот конца — оказалось всего лишь сном. Глупо получилось, очень глупо. Панси Паркинсон — главная сплетница Слизерина. Но даже и не в этом суть. Может, Малфой как-то запретит ей болтать.

Главное в другом — она все слышала, сделала выводы и никогда не простит того, что у нее отобрали симпатичную игрушку. Ее игрушку. Гермиона не боялась Панси, но ей были противны интриги и разборки на любовном фронте. Это не входило в систему ее ценностей — участвовать в подобном карнавале.

И поэтому она с надеждой смотрела на Малфоя — он должен как-то образумить подружку детства. Это выражение — подружка детства — не нравилось Гермионе. А вот почему, она не успела подумать, поскольку эта ненормальная, смотревшая на Драко, как собачонка на хозяина, рванула рукав на его левой руке.

Это страшный сон, подумалось Гермионе, когда она увидела черный череп на бледной коже Драко Малфоя. Он пытался оттолкнуть Панси, но та, смеясь и ликуя, протягивала Гермионе эту обезображенную руку.

— Посмотри, Грейнджер! Ты ведь знаешь, что это? Пожиратели Смерти истребляют таких, как ты, грязнокровка!

— Заткнись, ненормальная! — Драко оттолкнул Панси, и она отлетела к противоположной стене, ударившись при этом затылком. И сползла по этой самой стене на пол. Шмяк. И стало тихо.

Гермиона дрожала как в ознобе. Поняв, что Панси не притворяется, она бросилась к ней. Драко, оставив попытку приладить рукав, тоже наклонился над Панси.

— Ты не убил ее, Малфой? — дрожащим голосом спросила Гермиона.

— Надо было, — мрачно ответил Драко, ощупывая затылок Панси, — я думаю, очухается сейчас ... дура.

И вправду, Панси тихонько заскулила и открыла глаза.

— Ты чуть не убил меня, Драко. Я же хотела как лучше.

— Заткнись, пожалуйста, — попросил ее Драко, — я с тобой завтра поговорю ... если ты, конечно, доживешь.

Гермиону охватил безудержный приступ смеха. Она притопала на свидание к Малфою, который оказался, как и предполагал Гарри, Пожирателем, и сейчас вместе с ним сидит над распластанной Паркинсон. В театре абсурда с удовольствием приняли бы данный сценарий.

— Не надо смеяться надо мной, Грейнджер, — злобно отреагировала Панси, неверно истолковав смех Гермионы.

Но Гермиона не могла остановиться. Истеричный смех не был ей свойственен, хотя раза два приходилось уже так смеяться. И она знала, чем заканчивается подобное. Уткнувшись лицом в колени, пыталась сдержать слезы.

— Во дает, — прокомментировала Панси, — то ржет, то ревет.

— Я тебя о чем-то попросил, наверное, — Драко поборол желание стукнуть Панси еще раз. Он хотел подойти к Грейнджер, но Пожиратель, наверное, не лучшая компания для нее.

Гермиона, утерев слезы, встала с пола и не глядя ни на кого, сказала:

— Приятный получился ... вечер. Всего хорошего вам.

— И тебе счастья желаю, — выдавила Панси, уходящей Гермионе.

Драко ничего не сказал. Чего тут еще скажешь? И так сказано было много. Для смертного приговора.

* * *

На завтраке Панси Паркинсон благополучно отсутствовала. Остальные участники вчерашний трагикомедии выглядели не лучшим образом. Гермионе удалось уснуть только под утро. Драко совсем не ложился.

Несчастный Гойл полночи оправдывался перед профессором Снейпом, который не поленился снять со своего факультета десять баллов и отправить нерадивого студента на вечернюю отработку к Филчу.

Гермиона не хотела идти на завтрак, и Гарри с Джинни ничего не оставалось, как подхватить ее под руки — в прямом смысле слова.

Как хорошо, думала она, что урок со слизеринцами только в конце дня. Она ни разу не посмотрела на стол Слизерина и ушла как можно быстрее на первое занятие.

Драко в отличие от нее не спешил уходить и рассматривал гриффиндорцев внимательнее обычного. Не то чтобы он боялся, что Грейнджер проболтается, но какое-то смутное беспокойство присутствовало.

Блейз Забини всё утро угорал над Гойлом. И сейчас за завтраком проявлял странные наклонности — то и дело норовил ухватить Гойла за ухо и нежно потрепать. Тот злился, вызывая еще больше смеха.

Драко особо не вникал в их причуды — у них свои какие-то заморочки, но краем уха слышал что-то про Филча, Снейпа и Панси. Имя Панси Паркинсон вызывало у Драко физическое отвращение. Он хотел с ней серьезно и обстоятельно поговорить утром, но та сказалась больной и отчалила к мадам Помфри. У Драко возникло подозрение, что эта проныра симулирует, дабы отсрочить наказание.

Профессор Снейп после завтрака вызвал его к себе в кабинет. Прищурив глаза, декан несколько секунд всматривался в Драко, затем сказал:

— Ваш друг Гойл весьма сбивчиво объясняет причины своих поступков. Из его оправданий прорисовывается невнятная картина, но тем не менее некоторые фамилии прозвучали. Мне бы хотелось узнать, насколько верны его сведения.

— О чем вы, профессор? — Драко сделал большие глаза.

— Вам известно, что вчера вечером Грегори Гойл настолько усердно искал мисс Паркинсон, что был застигнут нашим доблестным завхозом там, где студентам Хогвардса нельзя находиться в поздние часы. Вы, Драко, в дружеских отношениях с девушкой, поэтому я предполагаю, что вы должны знать кое-что.

— К сожалению, я понятия не имею о том, где рыскала Панси, — Драко с отвращением сказал это.

— Да-а? — протянул Снейп, — А вот у Грегори Гойла другие мысли по этому поводу.

— Грегори может говорить, что хочет, только пусть не вмешивает меня в свои отношения ... — Драко усмехнулся, — с мисс Паркинсон.

— Мисс Паркинсон в данный момент находится в больничной палате, — продолжал Снейп сверлить Драко глазами, — вы уверены, что вчера не имели с нею встреч?

— Может спросите у нее, профессор? — Драко до смерти надоел допрос. — А я пойду на занятия, и так уже опоздал.

Северус Снейп потерял дар речи. То, что его ученик мог дерзко отвечать преподавателям, он знал — самому пару раз доставалось, но привыкнуть всё равно не мог.

— Похвальна такая тяга к знаниям, Драко, — спокойно выговорил декан Слизерина,— но наш разговор не окончен. Я должен знать правду — это в ваших интересах.

— Я уже давно понял, что вы все делаете исключительно в моих интересах, — продолжал хамить Драко, — может, руководствуясь этим, перестанете подозревать меня во всех хогвартских неурядицах? Я вам что — недотепа, вроде Долгопупса?

— Вы просто играете с огнем, молодой человек, — Снейп не терял самообладания, — постарайтесь не переусердствовать, дабы не было непоправимых последствий. И жестом указал Драко на дверь.

Вот Гойл — редкостная сволочь, с бешенством думал Драко. Он решил не идти на первый урок, а дождаться этого трепача. Грегори испугался, увидев лицо Драко. Тот оттащил его в сторону и спросил голосом, не предвещавшим ничего хорошего:

— Ты вообще кто: идиот, стукач или то и другое вместе?

— М-м ... ты хочешь задушить меня, Драко? — Гойла второй раз за последние сутки подвергали насилию, это стало напрягать.

— Что ты наплел Снейпу? — Драко отпустил воротник Гойла.

— Ну он спросил, что я там забыл, в этом дурацком больничном коридоре ... я что-то сначала врал, но ты знаешь, что нашего Снейпа не проведешь. Сказал про Панси, потом сообразил, что зря. Но Снейп после этого прицепился, и я вот сказал, — Грегори почесал затылок.

— Что?

— В общем, сказал, что Панси ушла за тобой, а я как бы пошел за ней, и это ... заблудился. Да, вот так я сказал.

— Фу-у, тебя недавно мозгошмыги одолели что ли, Гойл? Ты какого меня еще приплел? Вам что с Панси приключений захотелось на одно место? Что вы все около меня отираетесь? Вынюхивают, высматривают... Заруби себе на носу — развлекайся со своей Панси — мне до этого нет никакого дела, она мне никто — только оставь меня в покое!

И Драко ушел, оставив Грегори в тяжких раздумьях относительно коварства судьбы.

* * *

Панси Паркинсон действительно неважно себя чувствовала. Мадам Помфри дала ей микстуру и оставила в палате до вечера. Но Панси было плохо не только физически, на душе у нее было еще хуже.

Драко не простит ее никогда. Утром она это отчетливо осознала. Он дотащил ее вчера до комнаты, передал в руки девчонкам, но ни слова от него она не услышала.

На него это совсем не похоже. Уж пару нелицеприятных слов мог бы отвесить, она бы не обиделась. А тут вдруг ледяное молчание.

Под утро у нее началась истерика. Она кричала, что убьет Гермиону Грейнджер и расшвыривала подушки по спальне. Испуганные девочки отвели ее к мадам Помфри.

Порадоваться можно одному — Грейнджер навсегда потеряна для Драко. Чтобы она — и с Пожирателем ... Ты очень злая, Панси, сказала она сама себе и добавила: злая, но хитрая. Если Драко не останется с ней — а теперь она со стопроцентной уверенностью это знала — то и грязнокровке тут ничего не светит.

* * *

Когда Драко вместе с Блейзом пришел на последний урок, он еще у двери заметил, что Грейнджер пересела со своей предпоследней парты к Поттеру, поскольку тот в отсутствии Уизли сидел один.

Вот и правильно. Нечего сидеть перед Пожирателем Смерти. Верно рассудила ты, Гермиона Грейнджер. Так как ее парта оказалась теперь свободной, Драко и решил туда перебраться. Что она будет делать интересно, когда Уизли вернется? Может, предложить ей место рядом?

Профессору Снейпу показались странными все эти перемещения. Он привык к тому, что перед Драко Малфоем всегда маячит Гермиона Грейнджер. И Грегори Гойл не сел сегодня с Драко. Есть, видимо, веская причина, усмехнулся Снейп.

Гермиона выглядела как обычно. Внешне ее переживания никак не проявлялись. Вчерашние слезы давно высохли, и к концу дня она оправилась от шока. Главное — придумать, как избавиться от привязанности к Малфою и вторым пунктом — выяснить до конца ситуацию с Роном. А для этого ей придется еще раз заводить разговор с ... Она покосилась в его сторону, впервые за этот день. Малфой выглядел так, будто ничто на свете не волновало его.

Надо же, Драко Малфой — Пожиратель Смерти. Гарри постоянно долдонил, что Малфой на службе у Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить. И высказывал предположение, что Кэти Белл, вероятнее всего, стала жертвой заклятия Малфоя.

Он пошел по стопам отца, чему тут удивляться по большому счету? А они с Роном думали, что Гарри необъективен.

В голове ворох мыслей. Надо поскорее остаться одной, чтобы все упорядочить. Гермиона подумала, что все не так просто и их дороги с Драко Малфоем обязательно еще пересекутся.