Полковнику никто не пишет (джен)

Если бы несколько месяцев назад кто-нибудь сказал теньенту Сэ, что он будет с нетерпением ждать возвращения полковника Придда, Арно, несомненно, поднял бы шутника на смех. А если бы ему вдобавок сообщили, что он будет не только ждать встречи, но и почему-то бояться её, тут бы юный виконт, пожалуй, и на дуэль мог вызвать. Но факт оставался фактом: увидеть полковника хотелось, хоть бы и для того, чтобы заявить, что письма письмами, а шляпой трапезничать пока ещё рановато. Но странно было как-то идти навстречу человеку, которому в жизни и сказал-то всего пару слов – да и то оскорбительных, – зато в письменном виде уже чуть ли не всю душу выложил. И упаковал красивенько в конвертик. Старшие братья точно обсмеяли бы. Или нет. Кто их знает.

Как бы то ни было, Арно попросту не представлял, что и как говорить Придду, да и привык уже как-то излагать мысли на бумаге. Поэтому он шёл в сторону расположения полка “лиловых”, держа в руке очередной сложенный прямоугольником конверт и улыбаясь в предвкушении выражения лица всегда невозмутимого Спрута, когда ему вручат послание лично в руки. В конце концов, почему бы и не продолжить это странное общение так, как оно началось?

Впрочем, все эти волнительные мысли посещали виконта совершенно зазря, потому что Валентина на месте не оказалось. Немного потоптавшись возле дверей пустой комнаты, Арно окрестил себя последней свиньёй, вдруг вспомнив, что вернулся не только хозяин этой самой комнаты, но и генерал Ариго, раненый вообще-то. Так что неплохо было бы его навестить. После недолгих раздумий письмо было решено в комнате не оставлять, дабы не лишать себя удовольствия увидеть реакцию адресата. Решительно захлопнув дверь спрутьего жилища, – даже слишком решительно, потому что, судя по раздавшемуся грохоту, за ней явно что-то упало, – теньент Сэ отправился к раненому генералу.

* * *

– …ваше мнение насчёт теньента Сэ?

Арно замер как вкопанный, услышав из-за приоткрытой двери своё имя, произнесённое Ариго. Он хотел было уже войти, но тут прозвучал ответ:

– Как я вам уже не раз говорил, генерал, подобные мелочи меня совершенно не волнуют. В Олларии я этого не понимал, но здесь, на войне, нет времени на пустое времяпрепровождение.

Кипящая кровь Савиньяков требовала немедленно распахнуть дверь – желательно, пинком – и получить от Спрута объяснения. Та сторона характера, которая, несомненно, была в тесном родстве с Рафиано, напротив, желала войти в комнату со спокойным хладнокровием и дать понять, что, мол, разговор-то мы ваш слышали, вот только нам на вас плевать. Арно, как это часто с ним бывало, выбрал нечто третье: развернулся и решительным шагом пошёл прочь, на ходу разрывая в клочья письмо и не замечая, как Райнштайнер, встреченный по пути, провожает его внимательным взглядом.

“Война расставит знаки по местам”, так, значит, да, полковник?

* * *

Над тренировочной площадкой сгущались грозовые тучи. Собравшиеся пофехтовать молодые офицеры зябко поводили плечами, переминались с ноги на ногу и торопились скорее надеть на шпаги защитные колпачки и начать двигаться. Посреди вытоптанного участка земли встретились двое, и все, кто стоял вокруг, как-то моментально напряглись. Видели это немногие, но в курсе была уже, кажется, вся армия: история страшным шёпотом и громогласными заявлениями передавалась из уст в уста, обрастая по пути всё новыми подробностями. Будто бы всегда такой равнодушный и спокойный полковник Зараза, вернувшись неделю назад в ставку, в тот же день пошёл зачем-то к младшему Савиньяку и будто бы даже дружелюбно ему улыбнулся, здороваясь (хотя в эту часть истории никто особенно не верил). Что ему сказал теньент Сэ, точно никто не знал, но улыбаться полковник перестал сразу и вроде как даже ответил что-то ещё похлеще… А банальную некуртуазную драку разнимали аж вчетвером.

На другой день Савиньяк, сверкая подбитым глазом, отправился с отрядом в разведку, а Придд остался в лагере с наливающейся фамильным цветом опухшей скулой, так что говорить ему наверняка было очень больно. Впрочем, полковник почти ни с кем и не разговаривал: сидел в своей комнате и вычерчивал карту сражения по собственным письменным заметкам.

– Вы уже вернулись, теньент, – изысканная вежливость Валентина иногда восхищала, а иногда – выводила из себя. Сейчас был, разумеется, второй случай.

– Не мог отказать себе в удовольствии встретиться с вами здесь, полковник, – привычка Арно выделять ключевые слова, делая фразу гораздо более многозначительной, кажется, впервые вызвала раздражение. Или горечь?

– В таком случае, не смею лишать вас приятного времяпрепровождения, – Придд всегда говорил идеально ровным тоном, не повышая и не понижая голос, вне зависимости от того, был ли он зол или расстроен. Он вообще бывает зол или расстроен?! Или это только на Арно ему настолько наплевать?

Подобные мелочи меня совершенно не волнуют…

– Не будем терять времени, – Савиньяк широко ухмыльнулся, обнажая шпагу. Как будто это игра, как будто у него в запасе сотни разных улыбок для выражения всех оттенков чувств, но только Валентину почему-то всегда достаётся эта злая усмешка, как пощёчина.

Предатель, что бы ты ни делал, слышишь? Я тебе не верю.

Если бы не защитные колпачки, кто-то из этих двоих не ушёл бы оттуда живым. Подсчёт количества уколов был забыт, шпаги мелькали с такой иногда бестолковой скоростью, будто их владельцы и не учились никогда основам фехтования. Или просто было не до того? Упрямо поджатые губы Придда, чуть побелевшая от напряжения кисть едва излечившейся руки Савиньяка… Это уколы или удары? Это тренировка или дуэль? Это ненависть в глазах или… обида? Это непримиримые враги или поссорившиеся друзья?.. 

– Прекратить немедленно.

Спокойный и холодный голос Райнштайнера заставил обступивших площадку офицеров сделать шаг назад, а двоих в центре – остановиться.

 – Теньент Сэ, вас вызывает генерал Ариго.

Все присутствующие срочно начали делать вид, что идут куда-то по своим важным делам. И никто не стал спрашивать, с каких пор бергер бегает по поручениям для Ариго – попробуй у такого спроси. Арно молча кивнул, подхватил свои вещи и ушёл, не оглядываясь. Он ещё не видел генерала после памятной драки и знал, что выволочки не избежать.

– А с вами, полковник Придд, я хотел бы побеседовать отдельно… 

* * *

– Что происходит? – Жермон устало смотрел на почему-то опустившего голову юношу. Не в характере Арно было опускать голову, не чувствуя себя виноватым. Но и не в его характере было затевать драку, не будучи абсолютно уверенным в собственной правоте.

– Только сегодня вернулся из патруля, и сразу – снова драться?

– Это была тренировка, – хмыкнул Савиньяк, – на шпагах были защитные колпачки.

– Дело не в этом! Что с вами двумя? Ведь помирились же почти! – Ариго с досадой ударил кулаком по кровати. Зря, конечно: вибрация от удара мгновенно дошла до раненой ноги, заставив поморщиться от боли.

– С чего вы так решили? – вот теперь он смотрел прямо в глаза. Внимательно так смотрел, как будто действительно хотел услышать ответ. 

– Да с того, что в тот самый день, когда вы устроили эту безобразную драку, Валентин сказал мне, что никогда не испытывал к тебе никакой неприязни и что конфликт, похоже, исчерпан! Что вы там ещё не поделили?!

–… а он… точно… Вы уверены, что он именно это сказал?

– Неееет, я это придумал, чтобы тебя развлечь! – теперь Жермон почти кричал, наплевав на служебное положение. Для генерала несолидно? А, к кошкам, эти двое кого угодно допекут!

– Простите, это больше не повторится, – Арно произносил слова как будто машинально, думая явно о чём-то другом. – Я могу идти?

– Иди уже. Что с тобой сделаешь…

* * *

Две пары глядящих так спокойно и прямолинейно глаз на двух так хладнокровно-выдержанных лицах. Конечно, спокойствие одного из них выглядело бы ещё убедительней, если бы не общий растрёпанный вид, который он, впрочем, весьма быстро и успешно исправлял.

– О чём вы хотели поговорить, генерал? – как будто бы и не он только что с такой убийственной живостью – чтобы не сказать “яростью” – метался по тренировочной площадке на пару с потомственным Оленем. Ну, с Оленем-то всё понятно, но чтобы Спруты так себя вели, требовался серьёзный повод.

– Я не собираюсь ни о чём вас допрашивать, это ваше личное дело. Но посчитал своим долгом сообщить, что в день, когда вы прибыли в ставку и разговаривали с генералом Ариго в его комнате, я по дороге туда видел престранную картину: как теньент Арно Сэ в весьма благодушном расположении духа подошёл к дверям вышеупомянутой комнаты, постоял возле них буквально несколько секунд, а затем развернулся и отправился обратно, своё доброе настроение, видимо, обронив под дверью. Это всё, что я хотел вам рассказать. Вы можете быть свободны.

– Могу я спросить, генерал?

– Да?

– На каком расстоянии от комнаты находились вы, когда теньент Сэ подошёл к дверям и когда он уходил?

* * *

Грозовые тучи собирались весь день, к вечеру небо и вовсе стало чёрным ещё прежде, чем успело зайти солнце, а ночью разразилась настоящая гроза. Дождь хлестал так, что находиться на улице было по-настоящему страшно, и те, кому посчастливилось сегодня не стоять на посту, с сочувствием поглядывали на тех несчастных, кому предстояло мокнуть до самого утра.

Теньент Сэ, как только что сменившийся из дозора, мог бы наслаждаться заслуженным отдыхом, но вместо этого он отправился на конюшню собственноручно чистить Кана, чем изрядно удивил конюхов. Когда зарядил дождь, он был всё ещё в конюшне, так что, не став долго раздумывать, просто остался там, усевшись на одной из деревянных балок возле узкого окошка и глядя в темноту. Спать он сегодня всё равно не собирался.

* * *

Дождь хлестал по глазам, ещё больше ухудшая и без того почти нулевую видимость. Плащ уже промок, и в сапогах противно хлюпала вода. Герцог Придд второй час ходил туда-сюда возле двери генерала Ариго, будто не решался туда войти. Губы его при этом беззвучно шевелились, словно он вёл в уме какие-то вычисления.

Скорость, с которой ходит генерал Райнштайнер… Когда он входил в комнату, мы говорили о… Арно ушёл за полторы минуты до этого…

Разговор с генералом был не таким уж длинным, но что-то должен был этот Олень услышать такого, что заставило его так отреагировать. Савиньяк не Окделл, без веской причины он бы кидаться на него не стал… Странно, что это пришло в обычно такую ясную и холодную голову только теперь…

~~~     

– Вы помирились с Арно?     

– Как я вам уже не раз говорил, генерал, подобные мелочи меня совершенно не волнуют. В Олларии я этого не понимал, но здесь, на войне, нет времени на пустое времяпровождение. И на пустые ссоры. Думаю, мы вполне в состоянии найти общий язык.

~~~

А может, на самом деле они просто не могут найти его, этот общий язык? Даже если оба этого хотят? Или не оба?

Дождь лил всё сильнее, насквозь мокрый полковник отправился к себе, по дороге немного удивлённо покосившись на конюшню, в которой почему-то горел свет. Заходить и проверять, однако, не было ни сил, ни желания… 

* * *

Утро встречало двоих спорщиков неприветливо: одного – головной болью и сухим жжением в глазах от бессонно проведённой ночи, а другого – сильнейшим головокружением и болью в горле и грудной клетке…