Гарри Поттер и Тетрадь смерти (джен)

Сколь ни стыдно и ни страшно было Поттеру себе в этом признаваться, но первое, что он испытал — это облегчение и... радость. Да, радость от того, что избавился от угрозы, даже не запачкав руки — всю грязную работу его непосредственный конкурент взял на себя, а Поттер мог с чистой совестью назвать себя невиновным. Впрочем, насчет «чистой» он явно лукавил... чего не осознавать не мог.

Встречаться с друзьями Гарри сейчас не хотел — Рональд будет опять сидеть с тупым видом, а Гермиона разглагольствовать о новых теориях. Ему надо было подумать, лучше в одиночестве...

Впрочем, вид пролетающих за окон в огромном количестве почтовых сов вскоре привлек его внимание. Птицы несли новый номер «Ежедневного пророка», и Поттер, не так давно подписавшийся на издание, хотел как можно быстрее узнать, что же напишут министерские в столь скорбный день. (Новость о смерти комиссии дошла до Хогвартса намного раньше утреннего номера газеты, а именно с мадам Розметтой, которая в панике прибежала в здание школы еще до рассвета).

* * *

Утренние новости обещали быть неожиданными, и все же, глянув на первую полосу, Поттер застыл, словно громом пораженный. Не может быть!!! «Школа Чародейства И Волшебства Хогвартс закрывается в связи с прямой угрозой жизни учеников и преподавателей».

У Гарри задрожали губы. «Нет... они не посмеют!.. Я им не позволю!» Хогвартс был для Поттера в первую очередь домом, а лишь потом школой. Мысль о возможном возвращении к Дурслям была для него страшнее смерти от рук второго Киры, которого, к слову сказать, Гарри почему-то не боялся. А вот ненавистных родственничков убить он планировал давно, оставляя их пока в живых лишь потому, что их смерть не осталась бы незамеченной и фактически подтвердила бы его виновность.

В статье было написано, что «окончательно решение о прекращении деятельности Школы Чародейства и Волшебства будет подтверждено лишь после особого заседания в министерстве, председателем и главным оратором которого выступит заместитель министра магии Долорес Амбридж». Гарри невольно улыбнулся. Если и были люди, о смерти которых он не стал бы жалеть и за убийство которых не стал бы себя корить, то старушка Амбридж определенно относилась к их числу.

Гарри сжал кулак, на котором тут же проступила фраза «Я не должен лгать», высеченная тонкими белыми шрамами. Судьба дала Поттеру уникальный шанс: одновременно избавиться от старого врага и уберечь родную школу от закрытия. Гарри достал листок Тетради из потайного отдела мантии и записал следующее:

«Долорес Амбридж, умерла от сердечного приступа во время произнесения речи в министерстве, перед тем, как успела произнести окончательный вердикт».

Министерские работники должны понять угрозу Киры, и вряд ли кто-либо снова решится завести этот разговор. Да, Гарри хотел бы ей более неприятной кончины — чтобы она, например, захлебнулась своим любимым чаем, а лучше отравилась и блевала, как Пенси, перед смертью. Но в данном случае эффективность важнее эффектности.

«Без нее, как и без Люциуса Малфоя, министерство станет только лучше», — мелькнула шальная мысль. Гарри снова прокручивал в памяти разговор с Рюуком о справедливости и мести. Последнее темное и резкое слово по-прежнему резало слух. Тогда Поттер придумал для своих деяний более благозвучное описание — Возмездие. Это звучало гордо, возвышенно и даже свято. Хотя... кого Поттер обманывал? Преступление всегда остается преступлением, назови его хоть священным долгом, хоть героизмом.

Убрав лист в потайной карман, Гарри решил все же долистать газету до конца, однако, его ждало разочарование: статья с громким названием «Тайные файлы следственной комиссии» ничего, кроме предположений Гермионы, не содержала. Однако ни слова про Снейпа там не было. Либо Гермиона все же не рассказала эту тайну, либо редакторы решили приберечь сенсацию до следующего выпуска.

* * *

Ученики первого, второго и третьего курсов почти полностью покинули школу, тогда как старшекурсники почему-то не торопились паковать вещи. Во время обеда в Большом зале студенты сидели группками по пять-шесть человек и что-то бурно обсуждали. «Должно быть, некоторые студенты решили попробовать себя в роли детективов, — подумал Гарри, — именно вокруг них и формируются подобные скопления желающих послушать идеи и предположения юных сыщиков». И, судя по тому, какие косые взгляды бросали на Поттера некоторые группы, главным подозреваемым в их среде был именно он.

Не став обедать, Гарри ушел в гостиную Гриффиндора, подальше от посторонних взглядов. Чувствуя себя невероятно утомленным, он лег на диван и, захваченный своими мыслями, не заметил, как уснул.

...

Разбудили его громкие негодования Гермионы:

— О Мерлин! Да как такое вообще можно написать?! Возмутительно!!! Я... буду жаловаться... профессору МакГонагалл... или в министерство. Я это так не оставлю!

— В чем дело? — сонно проворчал Гарри.

— Вот, посмотри! — Гермиона сунула некое печатное издание прямо ему под нос. Наскоро нацепив очки, Гарри увидел перед собой новый номер «Придиры» с провокационным заголовком: «Истинная сущность Киры: злодей или... герой?!»

— Ты прочитай... прочитай это!!! — не унималась рассерженная Гермиона.

Гарри читал быстро, «по-диагонали», но смысл все же уловил. Теория автора статьи полностью была основана на предположении Грейнджер о существовании двух Кир. И, по мнению автора, мерзавцем и злодеем являлся лишь второй Кира, а вот первый, «Истинный» (как назвал его автор) Кира карал лишь виновных в преступлениях и, следовательно, исполнял чуть ли не Высшую Волю. К жертвам первого Киры приписывались: Тот-чье-имя-нельзя-называть (даже после достоверного подтверждения информации о его смерти волшебники по-прежнему боялись его имени), Беллатрикс Лестрейндж, Корнелиус Фадж, Альбус Дамблдор и Люциус Малфой. (Всех остальных членов следственной комиссии, по мнению автора, убил второй Кира. Что ж, у Лавгуда с логикой всегда было плохо). Оставшаяся часть статьи была, по сути, компроматом на Фаджа и Дамблдора, доказывая, как и почему эти двое являлись представителями мирового зла.

Гермиона тем временем тяжело пыхтела у Гарри над ухом, ожидая, видимо, гневных высказываний с его стороны. Он же только рассмеялся.

— Что ты хочешь, Гермиона? Это же «Придира»! Никто эту статью всерьез-то не воспримет!..

Дело в том, что «Придира» — журнал, выпускаемый Ксенофилиусом Лавгудом — относился к той категории прессы, которую большинство называет «туалетными чтениями». Охваченный постоянным желанием выдать миру настоящую сенсацию, Лавгуд подчас публиковал на своих страницах абсолютную ересь, называя ее откровением века. Например, незадолго до трагических событий выдал статью о том, что почтовые совы — это реинкарнированные души волшебников, чье горячее желание остаться с близкими и служить им помогло им перевоплотиться в птиц. Большинство грамотных и уважаемых волшебников публично осмеивали «Придиру», однако находилось немало и тех, кто читали каждый номер, а потом горячо спорили о высказанных в журнале теориях.

— Говоришь, никто читать не будет? Уже читают, Гарри! — обреченно вздохнула Грейнджер.

Поттер оглянулся — да, Гермиона была права: буквально каждый в гостиной держал в руках злосчастный журнал, в то время стоящая на входе Парвати Патил раздавала номера всем вновь пришедшим. Сестры Патил, как и Лаванда Браун одними из первых прониклись новаторскими идеями Лавгудов, и теперь активно помогали Луне в распространении номеров. («Правильно, те самые, чьих семей не коснулась беда!» — возмущенно фыркнул Рон). Гарри же не понимал, с чем связано столь повышенное внимание к этой идее, но замечал, что споры разгораются все сильнее и постепенно все большее количество людей принимает эту абсурдную версию.

Поттеру же тогда казалось, что ему без разницы, ненавидят его или боготворят. Ему просто хотелось тишины. Уйти бы подальше от этой шумихи! Но, как он потом уже понял, пути к отступлению у него уже не было...

* * *

К следующему дню «Придира» успела облететь уже весь Хогвартс, и, когда в утреннем выпуске «Ежедневного пророка» сообщили о смерти Долорес Амбридж, уже не один десяток голосов некогда пострадавших от рук «старой жабы» принялись шепотом выкрикивать имя Киры и даже благодарить за свершенное правосудие.

На сей раз Поттер убеждал себя, что совершил доброе деяние. Ведь Хогвартс — основной оплот волшебства Британии, а возможно, и всего мира. Значит, школа никогда не должна быть закрыта! Тем более что он, Гарри, используя силу Тетради, может не только убивать волшебников, но и оберегать их, карая преступников. Все, кого он погубил, были опасны для общества, и даже в виновности Снейпа Поттер довольно легко себя убедил, хоть его смерть и не была запланированной.

* * *

Нового выпуска «Придиры» ждали уже больше половины школы. На сей раз заголовок был не менее ярким: «Ученик Хогвартса написал Кире письмо». Гарри поймал себя на мысли, что ему не терпится узнать, кто же и что ему написал.

Как оказалось, автором письма был бывший ученик Хогвартса Невилл Лонгботтом, который был вынужден оставить учебу по настоянию бабушки. Видимо, в благие намерения первого Киры Невилл поверил безоговорочно, и теперь выражал ему признательность за уничтожение бывших Пожирателей смерти. В конце письма прилагался список из пяти имен особенно яростных последователей Волдеморта, часть из которых отбывали заключение в Азкабане, а некоторые после смерти Темного Лорда исчезли бесследно.

Прочитав это, Поттер едва ли сдерживал улыбку. Он вновь почувствовал в себе желание убивать. Тем более, теперь его карательные действия превращались чуть ли не в святую миссию. «Справедливость... Возмездие...» — мысленно перебирал Поттер ставшие столь сладкими слова. Найти в старых газетах фото столь известных Пожирателей не представляло затруднений. А дальше их участь предрешена...

* * *

— Я вижу, ты стал пользоваться Тетрадью более активно? — заговорил Рюук, доедая очередное яблоко.

— Я делаю благое дело, — процедил сквозь зубы Гарри, старательно переписывая имена в Тетрадь Смерти. Листая газеты в поисках колдографий названных Лонгботтомом Пожирателей, Поттер нашел информацию и о многих других злодеях и решил, что они заслуживают той же участи. Тем более, что некоторые имена Гарри помнил наизусть.

«Питер Петтигрю... на помойке наелся крысиного яда. Сдох в облике крысы». Гарри медленно проговаривал каждый приговор вслух, смакуя слова.

— «Благое дело», говоришь? Они недостойны жить? А ты, Поттер, несешь справедливое возмездие? — шинигами раскатисто хохотал. — Все это я уже слышал раньше...

— Заткнись, Рюук! — прикрикнул на него Поттер. — У меня еще много работы...