Defender of a Pride (гет)

Сплетаясь друг с другом, продолжали быстро лететь мгновения очередного жаркого африканского дня, и в то время, когда Кову ушёл с Млинзи к Рафики, Симба и Малка сидели на выступе Прайдрока и разговаривали друг с другом. За то время, что Король и его молодой зять отсутствовали, Нала рассказала другу обо всём, что произошло у них в Королевстве с момента возвращения Симбы домой. Она ничего не утаила, рассказала и о заговоре Зиры, и о неудачном бунте с тяжёлыми для Королевы последствиями… и об ужасной гибели сына. Воспоминания об этом были самые тяжёлые. Вспомнив об этом, Малка жёстко сказал:

— Смерть стала для Зиры лучшей расплатой за её деяния. Она вполне заслужила это, пусть и была безумной.

Симба, помолчав несколько мгновений, ответил:

— С одной стороны ты прав, ведь именно из-за неё у нас с Налой погибли оба первенца. Я боялся, что не сдержусь и прибегну к насилию… В тот день, перед судом, я хотел ударить её. Но… — Симба замялся, вспомнив почти осуждающий взгляд матери и её слова, — не смог. Да, с одной стороны смерть стала для неё справедливым наказание, но с другой — суровым, поскольку… — На этих словах Симба замолчал, затем в тишине Малка услышал его тяжёлый вздох. Лев не стал договаривать.

— Давай больше не будем об этом, — решительно сказал Симба, тряхнув гривой. — Ты лучше расскажи, что было с тобой? И как ты сейчас живёшь?

— О, брат, это целая история! — расплылся в самодовольной улыбке Малка. — Перед тем как поселиться там, где сейчас живём, нам пришлось очень долго скитаться по самым разным землям. Я ведь ушёл ещё задолго до твоего возвращения… точнее, мы вынуждены были уйти.

— Ты был не один? — изумлённо поднял бровь Симба.

— Конечно, нет! — воскликнул Малка. — Да и дело было очень серьёзным, а всё из-за болтливости Тоджо и его привязанности к птичкам.

На этих словах тон Малки стал уже более серьёзным, и Симба кивнул — эту историю он уже слышал. Примерно за неделю до самого мрачного дня в жизни Прайдленда Тоджо подобрал в траве маленькую пташку. Она уже была довольно крепкой и весьма ловко летала, но не теперь — одно крыло у неё было повреждено. Львёнок осторожно посадил её к себе на загривок и понёс к Рафики. Увидев компанию, мандрил удивлённо выдохнул:

— Малыш, мне с вами, львами, возиться нелегко, так ты мне ещё и птиц тащишь!

— Но у неё крыло повреждено! — возразил львёнок. — А ты лечить умеешь, вот и помоги, а потом и я буду так же помогать.

Вздохнув, Рафики на мгновение возвёл глаза к небу — он понимал, что настойчивый львёнок не отстанет. Поэтому, недовольно бурча себе что-то под нос, он спустился вниз. Тоджо почувствовал, что пташка сжалась на его загривке, и тихо произнёс:

— Не бойся, он тебе поможет.

Рафики и в самом деле помог. В последующие дни Дого* — именно так назвалась птичка — уже бодро порхала над травой, но всё же спускалась вниз на землю — крыло уже зажило, но при напряжении оно начинало сильно уставать. Она за эти дни успела сдружиться с Тоджо и другими львятами, включая Симбу, и львёнок часто приходил проведать новую подружку. Но в один из дней Дого, поиграв с Тоджо, после полудня улетела куда-то. Встревоженный львёнок, не получив никакого ответа от друзей на вопрос «Вы не видели Дого?», отправился её разыскивать сам. Перед тем как исчезнуть, пташка была на баобабе у Рафики, оттуда Тоджо и начал поиски. И мерно выкрикивая имя и невольно поворачиваясь на малейший шум сзади, он медленно приближался к ущелью. Тут Тоджо насторожил странный гул и грохот, доносившийся из его недр. Над дальним краем ущелья поднимались большие облака пыли, и львёнок понял, что на дне ущелья происходит нечто необычное. Он подбежал к краю и почувствовал, как шёрстка на его загривке встала дыбом. По дну ущелья бурным потоком неслось огромное стадо антилоп. Мелкие кустарники и деревья, росшие на дне пропасти, были просто снесены животными. Широко открытыми глазами львёнок следил за убегавшими непонятно от чего антилопами и вдруг услышал сзади тоненький голос:

— Ну что там?

— Дого! — подпрыгнул львёнок и резко развернулся. — Что ты делаешь? Почему ты улетела так далеко?

— Я устала летать однообразно кругами вокруг баобаба этой обезьяны, — фыркнула пташка. — Устала просто, решила приземлиться и увидела такое огромное стадо!

— Что ж ты ещё дальше-то не улетела? — с иронией фыркнул Тоджо. Львёнок снова повернулся к обрыву… и почувствовал, что лапы приросли к земле. Стадо по-прежнему продолжало мчаться по дну ущелья с огромной скоростью, это не вызывало чувства ужаса и страха. Холодный пот выступил на теле львёнка при взгляде на происходившее наверху каменной стены. Худощавый лев со светло-коричневым окрасом шерсти и длинной чёрной гривой ухватил своими передними лапами другие, более мощные и крупные — лапы, принадлежавшие Королю Муфасе. Они за мгновение до этого панически цеплялись за скользкий камень. Буквально пара мгновений, затем последовало резкое движение… Тоджо почувствовал, будто тоже падает вниз с огромной высоты, в реальности это происходило с их могучим правителем. Несколько мгновений над ущельем звучал дикий рёв падающего льва, затем всё смолкло…

— Тоджо, что с тобой? — шёпотом спросила Дого.

Львёнок, попятившись назад, не удержался на онемевших лапах и упал в траву. Глаза его широко раскрылись, в них плескался безумный страх. Тоджо попытался оторвать от нёба язык, чтобы ответить, но вместо голоса из его горла вырвался странный звук, похожий на бульканье. Дого повторила вопрос, но львёнок словно оглох. Перед глазами стояла прежняя картина — брат Короля по прозвищу Скар сбрасывает Муфасу вниз со скалы…

* * *

— Ты и так это знаешь, Симба, — сказал Малка. — Тоджо прибежал в тот день совершенно обезумевшим. Я сначала ему не поверил, но, когда Скар вернулся, я велел Тоджо молчать и ничего при убийце не говорить. Правда, он рассказал ещё до его прихода и Куле, и Таме, и Нале… Всем львятам, в общем. Хорошо хоть они не сообщили ничего своим родителям, хотя все были просто убиты горем… На следующий день, тайком, мы собрались и решили вот что — никто не должен говорить правду, иначе нас просто убьют. Ведь мы думали, что и ты, Симба, тоже остался там навсегда. И через несколько месяцев Тоджо, в душу которому на смену страху пришла ненависть, прямо прошёл к Скару и заявил ему в лицо, что видел момент убийства. На что Скар ему ответил, что тот должен прочистить свои мелкие мозги от птичек и поменьше фантазировать. Произнёс он это совершенно равнодушным тоном, но действия последовали буквально через несколько дней. С какой-то львицей мы пошли погулять у реки, как внезапно пошёл дождь. И в этот момент на нас напали гиены. Под дождём нам всем пришлось удирать от этих падальщиков. Мы бежали как раз по берегу реки… В те недели как раз начался сезон дождей, и берег довольно сильно подмыло. Стоило нам лишь побежать по нему, и тут случился оползень. Через несколько мгновений мы оказались в реке, чудо, что вообще не похоронило нас землёй и что мы не захлебнулись в воде. А той львицы, что шла с нами гулять, уже не было. Это позже мы узнали, что Скар именно её заставил нас отвести на берег, где нас ждали гиены. Она была с ним в сговоре!

Малка немного помолчал, но, увидев, что Симба внимательно смотрит на него в ожидании продолжения истории, откашлялся и набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить. В этот момент раздался шорох крыльев, и перед Симбой материализовался уже изрядно постаревший за всё время Зазу. Птица-носорог со светло-синим оперением тревожно заголосила:

— Сир, чужеземцы на нашей территории!

Симба и Малка одновременно вскочили на лапы.

— Где? — коротко спросил Король.

— Я видел их сверху, их около десятка! — продолжал верещать Зазу. — А ещё я видел Кову с Млинзи. Эта группа приближается к ним!

Не говоря ни слова, Симба молнией метнулся к каменистому спуску с Прайдрока и, обдирая подушечки лап о камни, сбежал вниз. Малка также последовал за ним. Однако помощь к попавшим в ловушку Кову и львёнку поспела раньше — как раз в тот момент, когда Зазу сообщил о случившемся Королю.

* * *

Резко вскочивший на лапы Кову грозно зарычал, переводя взгляд с одного льва на другого. Отряд чужаков вырос словно из-под земли, отрезав пути к бегству. Широко раскрытыми глазами Млинзи смотрел на львов, никогда ему ранее не встречавшихся. Услышав слова предводителя, несколько львов бросились на Кову и Млинзи. Молодой лев издал предупреждающий рёв, ясно давая понять, что с ним лучше не связываться. Однако рёв молодого льва смешался с неожиданным повелительным рыком одноглазого. Львы, услышав его, остановились в нескольких метрах от Кову. На мгновение наклонившись к сыну, молодой лев шепнул:

— Держись пока рядом со мной, Млинзи.

— Папа, они хотят убить нас, — прошептал львёнок, глядя, как лев с изуродованным глазом и мордой, искажённой злобным торжеством, приближается к ним, скаля клыки и рыча. Кову перевёл взгляд на него и моментально принял боевую стойку — судя по выражению морды, враг собирался напасть прямо сейчас. Причём он смотрел не на Кову, а на львёнка, тесно прижавшегося к тёплым и мощным лапам отца. Млинзи почувствовал, что по спине побежали от страха крупные мурашки, когда неизвестный заговорил, обращаясь к нему:

— Тебе конец, провидец! Какой смертью умереть предпочитаешь?

Прямо на Млинзи смотрел уцелевший чёрный глаз, в котором читались настоящая злоба и ненависть, и львёнок почувствовал, как его затрясло от ужаса. Стоявший перед ним лев был для него огромным, он был сильнее, чем Кову, но уже совсем не молодым и существенно старше Симбы. Услышав ужасные слова, произнесённые врагом, Кову с громовым рёвом выскочил вперёд, так что Млинзи остался сзади. Львёнок, всё ещё трясущийся от страха, быстро подполз к отцу. Круг продолжал сужаться, прочно заключая внутри себя молодого льва и его сына. Прорваться сквозь кольцо врагов не было возможности — Кову не смог бы далеко убежать от более сильных, нежели он, львов. И тем более с Млинзи на спине, ведь не заставил бы он ещё маленького львёнка в такой ситуации бежать за ним! Слова льва-урода просто взбесили Кову, он, взревев ещё раз, пророкотал:

— Как ты смеешь угрожать моему сыну, подонок? Ты кто такой?

— Для него и для тебя это не будет уже иметь значения, поскольку сегодня вы умрёте. Оба! — вместо одноглазого ответил другой лев — тот самый, со странным пустым взглядом. — Поскольку сын твой — прямая угроза для нас всех, и он должен быть уничтожен. Но задача слегка усложняется, я так понял!

— Не торопись, Сугуру, — прервал его хриплый и низкий голос льва с изуродованной мордой. Кову, не прекращая рычать, повернулся к нему. Лев сделал ещё шаг к молодому самцу и его сыну и продолжил: — Мы не станем их убивать. Точнее, не станем сразу их убивать. Но смерть мальца, — лев указал скрюченным когтем на Млинзи, — это вопрос времени.

— При чём здесь мой сын, при чём тут маленький львёнок? — взвился Кову, продолжая внимательно следить на врагами. — Что такого он сделал, что вы хотите лишить его жизни?

— Пока ничего не сделал, но сделает, — прорычал лев по имени Сугуру. — Он — прямая угроза для нашего рода…

— Это я уже слышал, чужак, — огрызнулся Кову. — Ты на мой вопрос не ответил — кто вы такие? И что вы забыли на территории нашего Королевства?

— Это спорный вопрос, парень, — прошипел черногривый лев, исподлобья глядя на Кову целым глазом. — Мы тоже имеем прямое отношение к Прайдленду, так что перед тобой — лев не простых кровей!

— Килема, хватит тратить время на разговоры с ним! — окликнул его один из львов. — Делай что нужно, и уходим!

— Молчать! — рявкнул лев, которого звали Килема, повернувшись к говорившему. Затем уже тише продолжил: — Они кое-чего не знают, так пусть же удовлетворят жажду познаний.

— Мне плевать на ту ложь о вашей принадлежности к землям Прайдленда, что вы хотите рассказать мне, — отчеканил Кову. — Поэтому по-хорошему говорю — убирайтесь вон отсюда, и чтобы больше здесь ваши лапы не ступали!

Хитро и одновременно злобно прищурившись, Килема медленно подошёл к Кову ещё на пару шагов. В тишине над поляной прозвучал его неприятный голос:

— А я тебе вот что скажу по-хорошему, юноша, — отдай нам этого мальца, и мы разойдёмся мирно. Не нужно геройствовать, лучше подумай о своей семье, ведь ты можешь не вернуться к ним.

— Я никогда не отдам тебе сына, поскольку он и есть моя семья! — прорычал Кову, произнося слова по слогам. — А свою семью я буду защищать так, как потребуется. То есть как и сейчас — с боем!

Сугуру сморщил морду в злой усмешке, а Килема сощурил с теми же эмоциями здоровый глаз — его план по уничтожению угрозы разрушался. Но через несколько мгновений оскалённая физиономия озарилась злобной улыбкой, поскольку можно решить всё проще. Именно так, как Килема и приказал изначально. Зачем он сначала остановил своих львов, если можно было разобраться с Кову и его отпрыском в две минуты? Хотя ему же будет хуже. И лев глухо рыкнул:

— Будь по-твоему!

Львы, понявшие, какие слова последуют от предводителя, начали приближаться к Кову и по-прежнему жавшемуся к его мощным лапам Млинзи. Затем Килема широко отрыл пасть, чтобы громко повторить первоначальный приказ…

— Млинзи, БЕГИ! — внезапно взревел Кову, и в этот момент на молодого льва набросился оказавшийся ближе всех к нему Сугуру. Львёнок же пружиной отскочил в сторону и бросился бежать. Млинзи чудом смог проскользнуть между лапами одного из львов и вырваться из круга. Килема заметил это, затем крикнул:

— Разберитесь с папашей, а львёнок — мой!

Отдав приказ, одноглазый лев бросился догонять львёнка, который бежал со вех лап в сторону баобаба Рафики. Вначале в голове Млинзи мелькнула мысль, что их старый мандрил не сможет сделать ничего против отряда свирепых львов. Но он сейчас не думал о том, что расстояние до Рафики было очень большим, и лишь страх перед врагом подстёгивал львёнка, заставляя его мчаться со всей возможной скоростью. Но сзади уже слышался топот мощных лап преследователя. Килема был уверен, что его отряд справится с Кову, поэтому уделял всё внимание летящему впереди комку шерсти. Нет, он от него не уйдёт! Оба животных, распластавшиеся в яростном беге по саванне, теперь мчались по краю небольшого оврага. Млинзи продолжал изо всех сил работать лапами, чувствуя, как бешено колотится в его груди сердце, готовящееся буквально выпрыгнуть. Но конечности начинали уже уставать, а жаркое дыхание льва, желающего убить львёнка, уже почти ощущалось сзади. Рискнув, Млинзи обернулся на мгновение назад. Глаза его расширились — Килема с оскалённой мордой, издающий рычащее дыхание, был практически на расстоянии вытянутой лапы. Пара мгновений — и лев схватит его! Сделав ещё несколько мощных рывков, львёнок решился на отчаянный шаг — резко скакнув в сторону, он кувырком полетел вниз, Килема — за ним…

* * *

С утробным рычанием Сугуру бросился на Кову. Перед ним мелькнули его пустые синие глаза, но сейчас зять Симбы не обратил внимания на это. Оба льва сцепились в опасной и кровавой схватке. Обернувшись, Сугуру крикнул товарищам:

— Без моего приказа не вмешивайтесь! Я сам с ним справлюсь!

Перед Кову был опытный и более сильный соперник, немалую часть жизни проводивший в боях, о чём свидетельствовало большое количество шрамов, покрывавших мощное тело. Но и Кову тоже был на кое-что способен, сказывалось воспитание и тренировки его суровой матери. Поэтому уже через минуту правая сторона морды окрасилась в красный цвет — Кову сильным ударом рассёк ему щеку и висок. Однако и сам молодой лев был ранен — острые когти разодрали шкуру на правом боку. Обменявшись таким образом ударами, львы немного покружили друг напротив друга, затем Кову резко бросился на Сугуру. Лев не успел отскочить в сторону и оказался прижатым к земле. Бросив взгляд на стоявших неподалёку львов, он выкрикнул:

— Что стоите?! Нападайте!

Так же, как и сегодня, вырвавшись из-под лап льва, Сугуру вскочил и нанёс Кову сильный удар в голову. После него молодой лев оказался на земле, но подняться уже не успел — на него набросились остальные. Рёв дерущихся львов разносился далеко по саванне. Уже не в силах противостоять такому напору ударов и силы, Кову, залитый кровью, упал под лапы врагов. Злобно ухмыльнувшись, Сугуру наклонился к шее поверженного льва и прошептал:

— Не повезло тебе во второй раз, парень. Но ты сам принял решение!

Сугуру открыл пасть для того, чтобы всадить клыки в шею льву…

— ПРОЧЬ!

Громовой повелительный рёв разнёсся над местом битвы, заставив её участников дружно поднять головы. Обладатель мощного голоса стоял в двух десятках метров от группы, и несколько львов уставились на новое действующее лицо. Перед ними, расставив мощные лапы в боевой стойке, возник массивный, но уже далеко не молодой лев. Его шерсть коричневого цвета блестела на солнце, а под ней напряглись в ожидании возможного продолжения схватки могучие мышцы. Крупную голову, мощную шею и широкую грудь венчала густая грива такого же тёмно-кедрового цвета, что и у Кову. Но в ней уже виднелись проблески седины, выдавая возраст льва. Лёгкий ветерок мягко подхватывал пряди гривы, а часть её, образуя довольно густую чёлку на лбу, свисала почти до изумрудно-зелёных глаз, которые с угрозой смотрели на сородичей. На правом плече льва виднелся шрам странной формы, который представлял собой бледно-розовый овал с неровными краями, окружённый шерстью. Серьёзно раненный Кову, тяжело дыша, приподнял с земли голову, чтобы внимательно рассмотреть того, кто так вовремя вмешался. Но в этот момент силы покинули мощное тело молодого льва, и перед тем, как Кову потерял сознание, в его голове промелькнула мысль, что спаситель кажется ему странно знакомым.

Неожиданный гость слегка пригнул голову к земле и гулко и раскатисто зарычал. Сугуру яростно рыкнул в ответ, он явно узнал прибывшего.

— Я сказал — прочь! — чётко и по слогам повторил лев. — Прочь от этого молодого льва, если хотите унести отсюда свои жалкие шкуры!

— А что ты здесь забыл, старик? — фыркнул в ответ Сугуру.

— С целью, чтобы задать тебе тот же вопрос! — в тон рыкнул коричневый лев. — Я здесь с совершенно иной целью, нежели вы.

— Боюсь, что ты можешь не добиться этой цели, Мтаи! — раздался хриплый голос.

Лев обернулся, услышав собственное имя, и быстро сделал шаг к появившемуся напротив Килеме. Тот, усмехнувшись, выпустил из пасти Млинзи, которого держал за шкирку. Львёнок мешком свалился на землю и охнул от удара. Но тут его к земле прижала мощная лапа Килемы, и в этот момент в поле зрения львёнка оказался лев по имени Мтаи. Глаза львёнка расширились, но уже от радости — это был тот самый лев, которого Млинзи увидел в своём видении. В воцарившейся тишине над поляной прозвучал звонкий голос:

— Дедушка, помоги нам!

Услышав обращение львёнка, Мтаи сделал ещё шаг вперёд и отчеканил:

— Ты меня знаешь, Килема, — я не повторяю по два раза. Отпусти Млинзи немедленно! — И в это же мгновение лев увидел за спиной Килемы ещё две крупные фигуры. Враг услышал сзади весьма недвусмысленное рычание и обернулся. С обеих сторон к нему подходили два мощных льва — светло-коричневый с чёрной гривой и ярко-золотистый, с весьма интересной гривой алого оттенка. На помощь подоспели Малка и Симба.

— Оцени разумно шансы и отпусти львёнка! — угрожающе произнёс последний. — Или хочешь проблем?

— Проблем? — вскинул голову Килема, по-прежнему не отпуская Млинзи. Львы из его отряда отошли от стонущего на земле Кову и начали приближаться к трём львам и львёнку. Увидев, что назревает новый этап схватки, Мтаи быстро подошёл к Малке и Симбе. Килема, увидев, что теперь он в меньшинстве, злобно фыркнул и с силой отпихнул от себя Млинзи. Львёнок быстро вскочил и прижался к мощным лапам Симбы. Теперь три льва одновременно зарычали на врага, и тот, с ненавистью сплюнув им под лапы, произнёс:

— Это ещё только начало, ребята. Всё могло бы сложиться так, как выгодно мне, если бы кое-кто, — Килема бросил на Мтаи полный злобы взгляд, — не помешал!

— Вон! — рявкнул Мтаи. — И если ещё раз тебя, Килема, увижу здесь, тебе несдобровать!

Килема, ничего не ответив, велел своим львам:

— За мной!

Недовольно рыча, львы пошли за своим предводителем. Взгляд Мтаи упал на лежавшего на земле Кову, и лев поспешно подошёл к нему. А Килема, отойдя на несколько десятков метров, обернулся и выкрикнул:

— Вы уверены, что сможете защитить себя и этот комок шерсти от нас? Вы уверены, что те, кто пришёл со мной, — вся моя сила?

Из спасителей Млинзи никто ничего в ответ не сказал. А Килема, явно рассчитывая получить реакцию от львов, завершил тираду:

— Я до тебя рано или поздно доберусь, Мтаи! Но очень надеюсь на первое!

Снова не обратив внимание на угрозу, пожилой лев осторожно дотронулся до Кову и негромко окликнул его:

— Кову? Сынок, ты меня слышишь?

Пришедший в себя, но всё ещё подрагивавший Млинзи бросился к лежавшему на траве отцу. Львёнок, зарывшись мордочкой в его густую гриву, тихо произнёс:

— Папа, вставай, пожалуйста…

Напавшие всем скопом на Кову враги сделали своё дело — молодой лев был весь в крови, его тело покрывали глубокие и кровоточащие раны. Зять Симбы тяжело дышал, ему, несомненно, было плохо. Симба же, волновавшийся за судьбу своего преемника не меньше, тоже подошёл к Кову. Но, услышав слова Мтаи, только сейчас догадался к нему подойти и спросить:

— Ты кто такой?

— Где ваш лекарь? — задал Мтаи свой вопрос. — Моему сыну срочно нужна помощь.

— Ты не ответил на вопрос, — сделал шаг вперёд Малка. — Тебе его задал Король!

— Король примет верное решение, если покажет путь к их лекарю, чтобы тот помог оказать помощь моему сыну, — категоричным тоном, пресекающим все возражения, ответил пожилой лев. — А ответы на все вопросы — потом. А теперь помогите мне кто-нибудь поднять Кову, я его сам понесу к вашему лекарю. Так куда идти?

Симба недоумённо переглянулся с Малкой, но всё же подошёл ко Мтаи и помог ему погрузить тяжёлое тело Кову на широкую спину. Молодой лев открыл глаза и застонал от сильной боли, охватившей его тело жарким пламенем. Мтаи услышал только одно слово:

— Спасибо… — После этого Кову снова потерял сознание.

— Держись, Кову, всё будет в порядке, — тихо шепнул раненому Мтаи, затем обратился к Симбе: — А ты, Симба, покажи мне путь к вашему лекарю. А по пути я тебе всё расскажу. Так, а ты, — пожилой лев повернулся к Малке, — отведи Млинзи домой.

— Я пойду с вами, — Млинзи подошёл ко второму деду. Симба указал направление к Рафики, а Малка, пожав плечами, развернулся и пошёл в сторону Прайдрока. А Мтаи пошёл в направлении, что указал ему Король. Пожилой лев старался идти быстро, но осторожно — он нёс тяжело раненного сына.

Примерно минуту львы прошли молча. Млинзи же с нескрываемым восхищением любовался на появившегося так кстати Мтаи. Львёнок с вернувшейся к нему энергичностью шёл рядом то с Симбой, то со спасителем. Забегая вперёд, малыш рассматривал второго деда и сравнивал его с первым. Только сейчас он заметил, что Мтаи и Кову были сильно похожи друг на друга, только пожилой лев имел более широкий нос и массивный подбородок. И телосложение у него было мощнее, чем у Симбы, благодаря чему Млинзи понял, что его дед — настоящий боец, несмотря на то, что он старше Симбы явно не на один год. Сам же Мтаи, видя, с каким восхищением и восторгом в его глаза заглядывает внук, только улыбался, но через несколько мгновений улыбку сменяла тревога — сейчас старый лев беспокоился за сына, которому было намного хуже.

Первым молчание нарушил Симба:

— Ну и кто ты такой? Можно спрашивать?

Мтаи невозмутимо кивнул:

— Я думаю, Симба, у тебя много вопросов ко мне. Поэтому смело спрашивай, когда я тебе расскажу о себе. Моё имя — Мтаи.

— Мне это ни о чём не говорит, — покачал головой Симба. — Но откуда ты знаешь моё имя?

— Я многое знаю о вашем Прайдленде, — сообщил Мтаи. — Вообще это очень большая история, и желательно, чтобы о ней узнал Кову и остальные. И это касается в первую очередь моего внука. — Старый лев указал на идущего рядом с ним Млинзи. Симба моментально вскинул голову и уставился на Мтаи. Лев, правильно истолковав взгляд Короля, по-прежнему спокойным голосом продолжил:

— Кову — мой сын. Родной сын. Соответственно, Витани — моя дочь. Но я пришёл не только для того, чтобы увидеть своих детей. Вы все в опасности, Симба, а Млинзи — в особенности. Собственно говоря, я и пришёл из-за этого. Львёнку нужна защита от врагов.

— Мтаи, здесь есть те, кто в силах защитить Млинзи, — тряхнул гривой Симба. — Я, Кову, мой прайд. У нас было немало врагов, но мы их побеждали.

— От таких врагов, как этот Килема, которого ты уже видел, ты со всем своим прайдом не в силах будешь защитить Млинзи, — сообщил Мтаи и горько вздохнул. — Ты их не знаешь, в отличие от меня. Как ты думаешь, почему они напали именно на Кову и мальчика? Не станешь же ты утверждать, что просто так!

— Дедушка, это правда! — воскликнул Млинзи, заглянув Симбе в глаза. — Этот одноглазый лев сначала приказал убить нас с папой, а потом почему-то остановил их. Потом он подошёл ко мне — сразу ко мне! — и спросил, какой смертью я умереть предпочитаю. И почему-то он назвал меня каким-то провидцем, я сам ничего не понял… Затем они все напали на папу, он велел мне бежать, я бросился убегать, а этот… как этого с рассечённым глазом зовут?

— Килема, — кивнул Мтаи.

— Да, Килема, — поправился Млинзи. — Он бросился за мной. Когда он меня догонял, я спрыгнул вниз с обрыва, по краю которого мы пробегали. Но он, похоже, и правда хотел мне что-то сделать, поскольку бросился вслед за мной. Но внизу я застрял, а он подошёл ко мне и сначала замахнулся лапой для удара. Я думал, что это конец, и зажмурился. Но потом он ухватил меня в пасть — кстати, он больно сжимал меня — и, произнеся: «Убью тебя на глазах у отца, а потом и его за тобой отправлю!», понёс туда. Дедушка, почему он хотел убить меня? Что я ему сделал?

— Конечно, ничего, Млинзи, — успокоил его Симба. — Больше они не вернутся сюда, обещаю тебе.

Мтаи открыл было пасть, чтобы возразить в ответ, но, увидев предостерегающий взгляд Симбы, промолчал. Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы рассказывать всю эту историю, особенно при Млинзи. Для его детского ума она оказалась бы слишком тяжёлой. Они со временем всё узнают, а пока нужно позаботиться о родном сыне.

Группа львов продолжала идти вперёд, а баобаб Рафики был всё ближе. Млинзи, заметив, что они уже приближаются к одному из своих любимых мест, убежал вперёд. Симба через минуту догадался задать вопрос, который должен был задать ещё в самом начале:

— Как Кову?

— Он серьёзно ранен, — покачал головой Мтаи, в голосе которого вновь сквозило беспокойство. — Я боялся, что Килема рано или поздно нападёт, ведь как чувствовал!

— Почему тогда они напали на Кову и маленького львёнка? — недоумевал Симба. — Ты в курсе об этом? И зачем этому Килеме убивать именно Млинзи?

— Я в курсе всего, — коротко ответил Мтаи. — И боюсь, что ответ на этот вопрос окажется очень и очень большим. Эта история началась ещё с незапамятных времён и продолжается до сих пор.

— У меня с каждой минутой к тебе всё больше вопросов, Мтаи, — процедил Симба. — Я не говорю о том, что я вообще не знаю, кто ты такой на самом деле. Мне просто нужно знать — кто такой этот Килема и что за история, о которой ты говоришь? Ты сам знаешь этого Килему?

— Как мне не знать своего заклятого врага, хоть и двоюродного брата? — фыркнул Мтаи. — Ведь и я оттуда же, откуда и он.

Услышав последние слова Мтаи, Симба медленно поднял на него взор, и старый лев увидел, что в карих глазах загорается ярость. Король прорычал:

— Ты сейчас всё равно что признался мне в том, что пришёл с врагами! Откуда мне знать, что ты не с теми же намерениями пожаловал в моё Королевство?

— Ты можешь думать сейчас что хочешь, Симба, — невозмутимо ответил Мтаи, глядя пожилому Королю прямо в глаза, — но когда ты всё узнаешь, то изменишь своё мнение обо мне. Но думаю, что будет лучше, если то, что я хочу рассказать, узнаете вы все. Я прекрасно понимаю, что у тебя очень много вопросов, но ответы на них ты получишь, обещаю. Тебе, как Королю и деду Млинзи, это необходимо знать.

Высказавшись, Мтаи отвёл взор от Симбы и, увидев, что они уже подошли к баобабу Рафики, слегка ускорил шаг. Кову, лежавший на спине отца, тихо застонал. Мандрил, уже заметивший подходивших к нему львов, засуетился наверху. Симба, опередив Мтаи, подошёл к толстенному стволу дерева, рядом с которым лежал Млинзи. Рафики поспешно спустился вниз при помощи лиан.

— О Айхею, что случилось? Кого убить пытались? — ужаснулся Рафики, увидев окровавленного Кову на спине Мтаи. Затем Симба увидел, как глаза мандрила расширились при взгляде на Мтаи, впрочем, сам старый лев тоже резко остановился. Оба животных несколько мгновений смотрели друг на друга, затем Симба одёрнул шамана:

— Рафики, Кову нужна помощь, срочно!

— Кладите его в тень, — коротко распорядился Рафики и поднялся наверх за мазью для ран. Мтаи проводил его взглядом, затем зашёл в тень огромного дерева, и они с Симбой аккуратно опустили бессознательного Кову на траву. Оказавшись на земле, молодой лев на пару мгновений пришёл в себя и, открыв глаза, простонал:

— Где Млинзи?

— Он в безопасности, Кову, — успокоил его Мтаи. Тут львёнок, услышав, что папа очнулся, быстро подошёл к нему и зарылся мордочкой в его гриву.

— Папа, ты жив…

— Да, сынок, — слабо улыбнулся раненый, — папа в порядке! А тебя не тронули?

— Нет, не трогали, — покачал головой Млинзи. — Как только прибежали дедушка с дядей Малкой, как сразу все перепугались и убежали!

Зять Короля слабо и добродушно засмеялся, но тут его взгляд упал на стоявшего рядом с ним улыбающегося, но одновременно и встревоженного, Мтаи. Молодой лев в удивлении попытался подняться, но тут же почувствовал сильную слабость и головокружение. Чуть засохшие раны снова начали сильно саднить. Мтаи поспешно подошёл к Кову и лёгким толчком заставил его откинуться на траву.

— Лежи, Кову, и не вставай пока, — велел он.

Молодой лев почувствовал, что снова проваливается во тьму, и смог только спросить:

— А ты кто?

Но ответить Мтаи не успел — Кову закрыл глаза и снова потерял связь с действительностью. Несколько мгновений старый лев смотрел на сына, затем ласково провёл лапой по его загривку и произнёс:

— Держись, сынок, ты обязательно поправишься. Рафики поможет.

Вскоре раны у Кову были обработаны, и сейчас он спал в прохладной тени баобаба. Млинзи же находился рядом с отцом и поглаживал его по передней правой лапе. За это время Рафики и Мтаи несколько раз обменивались многозначительными взглядами, и у наблюдавшего это Симбы возникло ощущение, что этот старый лев и их шаман знакомы, причём давно.

Король подошёл к лежавшему неподалёку от Кову Мтаи и сказал ему:

— Если у тебя есть что рассказать, то пошли со мной на мою Скалу. Всё расскажешь при всех.

Мтаи, вздохнув, ответил:

— Сейчас пока не время, Симба. Во всяком случае, для Кову, надо подождать, пока ему не станет лучше. Ведь эта история касается и его.

— Подождать, пока этот Килема снова нападёт на нас? — взвился Симба. — Из твоих слов выходит, что он почему-то хочет убить именно Млинзи, так почему? И ещё — тебе ли не знать своего двоюродного брата? — Последние слова прозвучали с некоей издёвкой, но Мтаи не обратил на это внимания, а если и обратил, то виду не подал.

— К сожалению, я его знаю очень хорошо, поэтому с уверенностью тебе заявляю — он просто так не отступит от своей цели, добьётся этого во что бы то ни стало! Избавиться от Млинзи для него — самая первостепенная цель, поскольку он представляет для них угрозу.

— Маленький львёнок? Угрозу? Для отряда взрослых львов? — градом посыпались из Симбы вопросы. — Мтаи, ты точно что-то путаешь!

— Не путаю, — покачал головой лев. — Я тебе обещаю всё рассказать, Симба, но не сегодня. Дай Кову прийти в себя.

Симба явно желал высказать возражения, но, увидев твёрдый и решительный взгляд зелёных глаз Мтаи, промолчал. Отчего-то у Короля сложилась уверенность, что старый лев его не обманет. Вздохнув, Симба произнёс:

— Ладно, Мтаи, давай отложим этот разговор до завтра, а я пойду и отведу Млинзи домой. Останься тогда с Кову.

С этими словами Король развернулся и позвал внука:

— Млинзи, пойдём домой. Папе нужно отдохнуть, мы завтра к нему придём с тобой.

— Я хочу с дедушкой Мтаи остаться, — быстро подняв голову, просящим тоном произнёс Млинзи. — Пожалуйста, дедушка Симба!

Мтаи подошёл к внуку и, ласково потрепав его по макушке и взъерошив чёлку, ободряюще произнёс:

— Не расстраивайся, малыш! Мы с тобой будем очень часто видеться! Давай ты сегодня сходишь домой, там за тебя мама наверняка сильно переживает. А вечером или завтра ты меня снова увидишь, хорошо?

Львёнок радостно кивнул и, подойдя ко Мтаи, ласково потёрся мордочкой об его огромную лапу и прошептал:

— Спасибо, дедушка! Я буду скучать по тебе!

Мтаи приобнял лапой львёнка, затем легонько подтолкнул к Симбе. Млинзи послушно засеменил за пожилым Королём в сторону уменьшившегося до размеров небольшого камня Прайдрока. Почти на каждом шагу львёнок оборачивался назад, чтобы посмотреть на второго деда. Мтаи проводил льва и львёнка долгим взглядом и повернулся к баобабу, откуда на него сверху смотрел Рафики. Затем старый лев подошёл к дереву, и мандрил поспешно оттуда спустился, а затем не менее быстро подошёл ко Мтаи и заключил его в крепкие объятия.

— Я знал, что ты жив, мой мальчик! — прошептал Рафики, стискивая руками могучую шею льва.

— Я тоже рад видеть тебя, дядюшка Рафики! — произнёс Мтаи и в свою очередь приобнял мандрила лапой, затем шутливо поинтересовался: — Скрипишь помаленьку?

— Как получается, Мтаи, — в тон ему ответил Рафики, а затем уже печальным тоном продолжил: — Да и ты постарел, милушка, постарел…

— Я ещё тебя планирую пережить! — хохотнул старый лев, отпуская мандрила. Впрочем, тот через несколько мгновений посерьёзнел и, обернувшись на всякий случай назад, на баобаб, в тени которого отдыхал раненый Кову, тихо спросил:

— Ты ведь здесь из-за этого, да? Из-за Млинзи?

— Да, друг мой, из-за мальчика, — ответил Мтаи. — Он — не побоюсь этого слова — в смертельной опасности. Прямо сейчас на Кову и Млинзи нападали, причём практически при мне. Млинзи сам всё видел и рассказал мне, ведь Килема обращался именно к нему.

— Они не тронули мальчика? — испугался Рафики.

— Нет, да при мне и Симбе не посмели бы, — тряхнул густой гривой лев. — К тому же с Королём был ещё один лев, его друг, кажется. Но, — тут Мтаи погрустнел, — это они в первый раз отступили перед тремя львами, боюсь, что этого больше не будет. Их намного больше, это-то я знаю точно… Но самое главное, что Симба и остальные теперь в курсе нависшей над ними угрозы. Причём не только над прайдом, но и над всем Королевством.

— Вот и я этого боюсь, — тяжело вздохнул Рафики. — Я общался сегодня с духами Королей, и они все сулят нам тяжёлое время. Боюсь, что очень надолго, Мтаи. Сейчас я говорю это тебе, поскольку Симба не в курсе всей угрозы. Но я не в курсе того, что происходило у тебя.

— Я ему обещал всё рассказать, но нужно, чтобы это знали все, — сообщил Мтаи. — А что происходило у меня — это целая история… Как сейчас Кову?

— Я ему дал зелье, уменьшающее боль и вызывающее сонливость, — ответил мандрил, — так что до вечера он проспит, тогда ему станет намного лучше. А пока я хочу тебя послушать.

Некоторое время Мтаи и Рафики говорили между собой. Старый лев рассказывал один интересный момент из своей жизни, когда услышал топот лап бегущей львицы. Рафики, внимательно слушавший друга, выглянул из-за ствола баобаба, где они расположились, неподалёку от спавшего Кову. К дереву подбежала запыхавшаяся Киара. Оглядевшись по сторонам, она громко позвала:

— Кову! Рафики!

В глазах львицы металась сильная тревога — она узнала от Симбы, что произошло с Кову, и прибежала к любимому мужу, чтобы убедиться в том, что с ним всё в порядке. Мтаи поднялся с земли, отряхнулся и вышел на зов. Увидев незнакомого льва, Киара попятилась назад.

— А вы ещё кто? — испуганно спросила она. — Что вы здесь делаете? Где Кову?

— Не беспокойся, Киара, с ним всё хорошо, — успокоил её Мтаи. — Он здесь!

Киара, потрясённая тем, что незнакомец знает её имя, отступила ещё на шаг назад.

— Юная принцесса, не бойся! — из-за дерева выбрался Рафики. — Твой муж в порядке, сейчас спит и набирается сил! А этого льва тебе бояться нечего — я ручаюсь за него целиком и полностью.

— Тогда кто это? — спросила Киара, уже заметно успокоившаяся.

— Меня зовут Мтаи, Киара, я родной отец Кову, — улыбнулся старый лев, сделав шаг навстречу молодой львице. — Разве тебе Симба, когда пришёл на Прайдрок, не рассказал о случившемся?

— Рассказал, вот я и прибежала сюда, — выдохнула принцесса. — Я боялась за Кову и за Млинзи, но отец мне сказал, что там есть кому присмотреть за ним. Подождите…

До Киары только сейчас дошли слова старого льва о его родстве с Кову, и молодая львица с явным интересом начала рассматривать Мтаи. В её голове прозвучали вчерашние слова Млинзи, адресованные Кову: «Тот лев был уже немолодым, но похож на тебя. И без шрама». А лицо супруга, которое она великолепно помнила и знала, было действительно очень схожим с лицом Мтаи, и через несколько минут Киара удивлённо произнесла:

— Так это тебя Млинзи видел в том видении!

— В каком видении? — одновременно спросили Мтаи и Рафики. Киара рассказала им о том, что произошло с Млинзи на границе со Слоновьим кладбищем. Мандрил и старый лев многозначительно переглянулись, затем Мтаи сказал:

— Похоже, сегодня самое время рассказать всю историю. Вот всё и начинается, Рафики!

— Что начинается? — переспросил шаман.

Мтаи изумлённо повернулся к нему.

— Ты так и не рассказал Симбе про особенность Млинзи? Ты ведь знаешь, почему львёнок увидел меня! Видение было вчера — я здесь уже сегодня!

— Симба же в курсе… — начал было Рафики, но Мтаи перебил его:

— Симба в курсе только того, что его внук отмечен Королями прошлого. И ты только что мне сказал, что львёнка отметил также и Малики — самый первый Король Прайдленда. Первый Провидец! Ты общался с его духом!

— Постойте, постойте! — решительно прервала их Киара. — Я окончательно перестала что-либо понимать. Какие Провидцы? И какое отношение к этому имеет мой сын?

Мтаи повернулся к Киаре и внимательно посмотрел в её карие глаза, затем, вздохнув, произнёс несколько слов, которые запутали молодую львицу ещё больше:

— Млинзи, Киара, отмечен не только духами твоего деда, прадеда и прапрадеда. Его отметили также духи тех Королей, которые известны как два Великих Провидца — Малики и Мвагузи* * *

. Я не знаю, почему Рафики так и не рассказал об этом твоему отцу! — И Мтаи с укоризной посмотрел на старого друга.

— Я не упомянул лишь имён тех Провидцев, — возразил Рафики.

— Ладно, — махнул лапой Мтаи. — Теперь я просто обязан рассказать вам всем эту историю. Она касается в первую очередь именно Млинзи.

* * *

После этой встречи незаметно и быстро пролетело время, день, отчаянно сопротивляясь, уступил место вечеру. Солнце, завершая свой путь по небу, начинало уже клониться к закату, но воздух был ещё жарким. Мтаи куда-то ушёл, но перед уходом сказал Рафики, что ему нужно закончить одно важное дело. Старый лев примерно минуту посидел рядом со спавшим сыном, затем поднялся и пошёл в сторону от баобаба. Через несколько минут он растворился вдали.

Кову к вечеру пришёл в себя. Покрытое уже засохшими ранами тело приятно согревал вечерний воздух. Молодой лев открыл глаза и снова их закрыл, затем сделал несколько глубоких вдохов и, почувствовав, как к нему постепенно начинают возвращаться силы, приподнял голову. Откуда-то сзади послышался шорох, и рядом с Кову появилась светлая фигура. Севшая рядом с ним львица ласково лизнула льва в щеку и с улыбкой спросила:

— Как мой малыш себя чувствует?

— Киара, — мурлыкнул лев и, приподнявшись на локтях, перекатился на живот. Однако мягким толчком принцесса заставила Кову откинуться обратно на землю.

— Не так быстро, больной! — нарочито строгим тоном произнесла Киара, потом, не удержавшись от улыбки, легла рядом с мужем и положила голову на его плечо. Так они пролежали несколько минут, затем Кову спросил:

— Перед тем как потерять сознание, я увидел чужого льва неподалёку от себя. Он мне показался странно знакомым потому, что был похож на меня.

— Этот лев тебя и принёс сюда, — сказала Киара. — Ещё к нему подоспели папа и дядя Малка. Млинзи не пострадал, он сейчас на Прайдроке.

— А где тот лев? — спросил зять Симбы. — И кто он такой вообще, если спас и сразу ушёл?

— Он вернётся, Кову, — возразила дочь Короля. — Его зовут Мтаи, он представился как ваш с Витани отец.

Кову медленно поднял голову и внимательно посмотрел на жену. Верно истолковав его взгляд, молодая львица рассказала ему о своей встрече с ним, а также в подробностях поведала ему то, что Мтаи рассказал о Млинзи.

— Провидец? — недоумевал Кову. — Этот Мтаи ничего не путает?

— Судя по тому, что Рафики в курсе всего этого, Мтаи не ошибается, — пробормотала Киара. — Они с Рафики, оказывается, знакомы, и явно давно. А отец Рафики доверяет, я думаю, Мтаи можно тоже верить.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Кову и прикрыл глаза. — Надо посмотреть на него поближе, когда он вернётся.

— Кову, я уверена, что он не обманет нас, — произнесла Киара. — Он сам принёс тебя сюда, он не хотел даже тебя оставлять, когда уходил. Млинзи сам не хотел уходить от него! А кто, как не львята, смогут различить в поведении взрослых львов фальшь? И помнишь, что рассказал Млинзи про своё видение? Пожилой лев, похожий на тебя…

— Постой-ка… — пробормотал Кову, явно что-то вспомнив. — Симба вчера рассказывал об отношениях матери с неким бродягой по имени Мтаи. Хазира ему тогда всё рассказала… Может, этот Мтаи и есть тот самый бродяга? Мама ещё тогда провела с ним несколько дней…

— А с момента их встреч и до бунта Зиры против отца прошло около четырёх месяцев, — кивнула Киара. — Видишь, шансы на то, что Мтаи на самом деле твой отец, велики. И… он хочет нам рассказать кое-что очень важное, и это касается нашего мальчика.

* * *

Вечерние лучи заходящего солнца заливали саванну багрянцем, заставляя переливаться бликами коричневую шкуру большого льва, неторопливо пересекавшего территорию. Пасть его была обагрена кровью, сам же лев нёс в зубах довольно большой кусок мяса. Недавно поевший Мтаи шёл, оглядываясь по сторонам, в известном только ему направлении. Он знал, куда идёт, знал, к кому… Она давно уже ждёт его, но ей каждый раз перед ним неловко. И ещё более неловко будет при всех тех, кого она знала уже давно.

Мтаи спустился вниз, к реке, несущей свои воды неведомо куда, и пошёл вдоль её берега. Через пару минут перед ним появилась небольшая пещера в скалистом берегу. Туда и направил старый лев свои шаги. Лежавшая внутри львица, уже далеко не молодая, примерно одного со Мтаи возраста, повернулась на звук его тяжёлых шагов. Увидев знакомое с детства лицо, она негромко произнесла:

— Ты всё-таки пришёл, Мтаи. — В голосе львицы прозвучали нотки разочарования.

— Ты знаешь, что я не могу тебя отпустить. Тебе предстоит с ними серьёзный разговор, как и мне.

— Ты всё рассказал им обо мне? — львица поднялась на лапы.

— Не успел, — покачал головой лев. — Я едва подоспел сыну на помощь. На Кову и на Млинзи напали Килема и его львы.

— С ним всё в порядке? — подскочила львица.

— В порядке, — сухо ответил Мтаи. — Я решил не рассказывать всю историю, пока Кову не станет лучше, ведь речь напрямую касается Млинзи. И не только его, а ещё Симбы, Киары… Всех!

— Тогда зачем тебе нужна я? — взмолилась львица. — Скажи, Мтаи!

— Многие не в курсе твоих родственных связей, — сухо ответил старый лев. — И Симба, и Кову, и Витани…

— И ты хочешь меня опозорить перед ними, — горьким тоном подхватила львица.

— Позорить я тебя не собираюсь, — каменным голосом сообщил Мтаи и, помолчав немного, добавил с горечью: — Ты сама себя опозорила ещё давно. Даже хуже, чем опозорила…

Львица лишь тяжело вздохнула и принялась за еду, которую Мтаи принёс ей. Сам же старый лев сидел неподалёку, лишь изредка косясь на склонившуюся над едой фигуру. Он так и не мог поверить в то, что эта львица, что сейчас сидит перед ним — та, которую он любил в молодости, с которой встречался ещё несколько лет назад… В те дни она казалась ему незабываемой, она существовала только для него… Однако Мтаи никак не ожидал, что его прежняя любовь превратится в настоящего монстра.

После того как львица управилась с ужином, Мтаи поднялся и направился к выходу из пещеры. Подняв голову, она спросила:

— Ты уходишь? Не останешься?

— Я должен присмотреть за сыном, — сухо сказал лев, обернувшись на полпути. — А ты останешься здесь, завтра я за тобой приду, так что жди.

— Постой! — Львица быстро встала, подошла ко Мтаи и, заглянув в его зелёные глаза, тихо спросила: — Ты ведь не сказал Кову и Витани, что… что я жива?

— Нет, но они сами всё увидят завтра воочию, — сухо сообщил старый лев и, не оборачиваясь, пошёл прочь. Проводив его грустным и задумчивым взглядом, львица повернулась и пошла в пещеру.

_____________

Примечания:

*Дого (суах.) — маленький, крошечный

**Килема (суах.) — дефект. На протяжение нескольких лет, до самого воцарения Млинзи на престол, является главным антагонистом. Персонаж существенно старше Симбы и имеет трёх взрослых сыновей. Подробнее о них в следующих главах. Злой, изворотливый и одновременно умный.

* * *

Сугуру (суах.) — бездушие. Является старшим из трёх сыновей Килемы и ярый его сторонник. Отец любит его больше остальных, но иногда по жестокости Сугуру будет превосходить отца, чему Килема будет не совсем рад. В фанфике ему достанется весьма немалая роль.

* * *

Мтаи (суах.) — отметина, шрам, рубец. Настоящий отец Кову и Витани и бывший любовник Зиры, а также давний воспитанник Рафики. По сути — является одним из самых главных героев фанфика. Он в курсе предназначения Млинзи, своего внука, и пришёл в Прайдленд, приняв сам для себя решение обучать и защищать юного льва и его семью. Является ментором, обучающим юных львов — королевских особ. Позднее он возьмёт к себе Млинзи для обучения. Помимо Кову и Витани, у Мтаи есть ещё родные, они появятся в дальнейшем. Он на несколько лет старше Симбы.

* * *

Малики и Мвагузи (суах.) — король и провидец соотв. Короли Прайдленда, которые умели видеть и предсказывать будущее. За всё существование этих земель таких правителей было только двое. Подробнее о них в последующих главах.