Зов предков (джен)

Магнус Певерелл был загадкой. Мало кто в магическом сообществе Британии знал — кто он такой, на самом деле. Они не знали ничего о его прошлом, о его семье, где он учился, как провел свои годы, с кем был знаком, и какие у него планы. Единственное, за что они могли зацепиться — его связь с Гарри Поттером.

До недавнего времени.

После собрания Визенгамота, заинтересованные в этой личности люди знали, что он лично и довольно хорошо знаком со всеми магами, частично и точно связанных с Пожирателями смерти.

И сегодня, он пришел на вечеринку Слизнорта в честь Рождества, в компании небезызвестных субъектов. За спиной Магнуса Певерелла стояли — Люциус Малфой с супругой Нарциссой Малфой, Николас Нотт и Таддеус Нотт, Корбан Яксли и Клаудиус Мальсибер.

— Они не мои друзья, — ответил Гарри первое, что пришло ему в голову.

Окружившие его мужчины и женщины смущенно и пристыженно отошли на шаг назад.

— Вот как, — совершенно спокойно, можно сказать даже приветливо, ответил Магнус и поднял на них свои синие глаза.

Ранее наседавшие на Гарри ради инвестиций, маги, сделали еще два шага назад. Гарри заметил, как побледнели их лица, а у некоторых, кто послабее, даже появился пот. Неясно, что такого они увидели во взгляде Магнуса — но они были в ужасе.

И Гарри был прав — они были в ужасе. В кошмаре.

Магнус Певерелл… точнее Волан-де-Морт — был одним из самых искусных легилиментов Британии за последние сто лет, наравне с Альбусом Дамблдором. Он мог легко проникнуть в незащищенные, слабые умы других магов и заставить их ощутить то, чего хотел он.

Прямо сейчас этим магам пришлось на несколько секунд впасть в самый ужасный кошмар в своей жизни — словно земля разверзлась под нога, словно перед ними предстал чудовищный монстр — но ничего на самом деле не происходило и не произошло. Они даже ничего не видели, не было никаких визуальных, слуховых иллюзий — только ощущение…только чувство.

— Мне надо… идти…

— Приятно было с вами познакомиться…

Забормотали они, не глядя ни на кого и ушли.

Гарри с подозрением поглядел на Магнуса.

Николас Нотт — дедушка Теодора, подошел к Магнусу сзади и что-то прошептал с легкой улыбкой на губах. Гарри не заметил бы ее, но он был знаком с Теодором — у того иногда проступала такая же улыбка. Обычно Теодор улыбался так, когда говорил с Дафной об их детстве. Дафна и Тео не проводили все время вместе, но они ценили редкие моменты, когда собирались семьей. Теодор даже мог вспомнить маму Дафны и сказать о ней несколько слов. И именно так улыбался Николас Нотт, словно он вспомнил что-то хорошее и веселое из своего прошлого.

— Что поделать? — по-человечески пожал плечами Магнус, легкая самодовольная усмешка заиграла на его губах и замерцала в его синих глазах. — Привычки трудно изменить.

— Правда? — неверяще, по-настоящему неверяще, спросил Николас Нотт, и выглядел он так, словно увидел то, что когда-то потерял.

Гарри заметил и задумался.

Волан-де-Морт лишь кивнул.

Николас Нотт на секунду изменился в лице.

— Мистер Поттер, — чопорно, в своем стиле, поздоровался Люциус с Гарри. — Мисс Лавгуд, — коротко кивнул он головой в сторону Луны.

Каждый из Рыцарей, что пришел с Волан-де-Мортом в этот вечер, поздоровались с ним и Луной, а потом почти сразу же скрылись в толпе гостей. С разных сторон послышались преувеличенные, заинтересованные, испуганные, восхищенные голоса, приветствующие Рыцарей.

— А это — твои друзья? — спросил Гарри в той же манере, у Магнуса.

Луна заинтересованно посмотрела на Магнуса, ожидая его ответа.

— О чем ты? — бессердечно спросил Волан-де-Морт.

— Да так… — ответил Гарри и сменил тему: — Ты что здесь делаешь?

— Заметил за своим столом неприметную бумажку, и вот я здесь, — ответил Магнус. — Приятно с вами познакомиться, Луна Лавгуд. Я много о вас слышал,

— Я тоже, — улыбнулась Луна. — Мало кто о вас не слышал.

Магнус широко улыбнулся.

“Не к добру это” — подумал Гарри.

— Знаете ли, в последнее время меня беспокоят… многие вещи.

— По вам видно.

Гарри приметил как заинтересованно заблестели глаза Магнуса и вздохнул — теперь он понял, что тут происходит.

— О, — воскликнул Магнус, — и что же вы заметили?

— У вас такая необыкновенная аура. У Гарри например, она такая теплая, живая, но сжимается вокруг него. А ваша так и норовит заполнить все пространство. Вы явно хотите быть увиденным и замеченным. И пожрать все. Как черная дыра.

Магнус выпрямился и уставился на Луну странным пустым взглядом. Гарри встал рядом с Луной, с подозрением глядя на Магнуса, но последний совсем не обращал на него внимания.

— Это очень интересно… — начал Магнус, уголки его губ медленно приподнялись в еле уловимую улыбку. — Я бы хотел подробнее поговорить с вами об этих “аурах”, которые вы видит…

— И да, ваша голова так и кишит мозгошмыгами, — Луна так резко сменила тему, чем перебила Магнуса. — Их так много!

Волан-де-Морт — тот, кого редко перебивали за последние несколько лет — в шоке уставился на нее.

— Что…?

— Мозгошмыги, — сказала Луна таким тоном, будто это само собой разумеющееся существо, о котором знают все. — Они невидимы, умеют проникать в уши и затуманивают разум. Ваш разум в полном тумане!

Магнус внимательно наблюдал за манерой речи и взглядом Луны — он выискивал в ней истину: она правда так думает или подшучивает над ним?

К своей досаде — разум Лавгуд был подвержен каким-то туманом или барьером, неясного происхождения: не ментальная защита, не какой-то артефакт от легилиментов.

— Позвольте уточнить — вы утверждаете, что мозгошмыги проникают в разум и затуманивают его, но они невидимы. Верно?

— Совершенно верно, — улыбнулась Луна. — Особенно эффективно, если носить на голове шапку из пергамента, и намазать его сливочным маслом, — мечтательно закончила она.

А у Гарри появилась хорошая идея рождественского подарка для Луны.

В этот же момент, Волан-де-Морту старательно приходилось сдерживаться — неудобство личины Магнуса Певерелла давала знать о себе именно в такие моменты. Ему просто хотелось громко рассмеяться, а если без насилия — уйти. Но он уже давно хотел встретиться с Видящей и он не собирался отказываться от своих планов из-за небольшой... проблемы в общении с этой самой Видящей. А то, что он не мог залезть в ее мысли — подтверждали способности Лавгуд.

— Вот как...

Гарри только успел взять сливочное пиво из подноса, и чуть не пролил его на бедного домового-эльфа — когда услышал как Волан-де-Морт это сказал.

— Да. Шапочка хорошо помогает и от нарглов, но лучше всего подойдет конечно талисман. Но большую опасность надо ожидать от гелиопатов, — Луна слегка нагнулась, шепча последние слова так, словно их могли подслушать, и то, что она говорила было величайшей тайной.

— Боюсь спросить... кто это? — натянул улыбку Магнус.

— Как? Вы не знаете? — искренне удивилась Луна. — Я думала вы сведущий в политике человек.

Гарри мог представить себе, что если бы не отличный самоконтроль Волан-де-Морта, тот уже начал бы закипать от всего этого разговора.

— Это духи огня, — начала объяснять Луна. — У них весьма скверный нрав, вечно носятся повсюду, все сжигают и ведут себя очень некультурно.

— При чем тут политика? — решил уточнить Гарри.

— Папа рассказал мне, что у бывшего Министра магии была собственная армия гелиопатов.

— И для чего она ему? — спросил Магнус.

— Против Дамблдора. Бывший Министр всегда его побаивался. У него была не только армия гелиопатов, но и армия Чертохолопых Головосеков! А авроры, — серьезным тоном сказала Луна, уставившись на Гарри и Магнуса, — участ­вуют в заговоре Гнилозубов; я думала, все об этом знают. Они стремятся подорвать Министерство ма­гии изнутри при помощи болез­ни десен.

Волан-де-Морт посмотрел на Гарри — тот встретился с ним взглядом. Гарри даже не пришлось открывать их связь, он и так все понял по одному лишь взгляду: "что несет твоя подруга?!". Гарри невинно пожал плечами, которые дрожали от едва сдерживаемого хохота.

— Папа сказал, что следующим летом мы пойдем на поиски морщерого кизляка. Приглашаю и вас принять участие в этом увлекательном путешествии. Вам это не помешает, — обратилась Луна к Магнусу и нахмурилась, глядя на его лоб. — Иначе ваша голова взорвется от такого количества мозгошмыгов.

— Нет... нет-нет, — наконец-то не выдержал Магнус. — Я никогда, никогда, — повторился Волан-де-Морт, — не слышал ни одного упоминания об этих существах от проверенных, достоверных источников, изданий или от уважаемых ученых-магов! Поверьте мне, я то уж точно знал бы о существовании таких странных существ, если бы они были. Но их нет.

Гарри стало интересно чем закончится этот разговор, он отпил сливочного пива и посмотрел на Луну, узнать что та ответит. Подруга его не разочаровала.

— Потому-что ученые слишком серьезны. Их взгляд затуманен глубокими размышлениями, травящими их головы и глаза. И все они не заметят,— Луна в упор посмотрела в глаза Магнуса, — как их съедят и уничтожат.

Волан-де-Морт чуть не поперхнулся от возмущения.

— Вы говорите, что я, выдающийся маг своего времени, не способен увидеть что-то столь элементарное? — закипел Магнус.

— Я предложила вам надеть шапочку, она помогает от мозгошмыгов, и раскроет ваше око. И все эти милые создания сами потянутся к вам. Просто, возможно, вы слишком горды, чтобы надеть такую шапку. А гордость отпугивает их. Они предпочитают людей, открытых всему новому.

— А это уже прямой намек на мой характер, — зло прошипел Волан-де-Морт.

— Не беспокойтесь, это не проблема. Всего-то надо освободиться от предрассудков, открыть свое сердце новому. Хотите эти сережки из редисок? — Луна достала из карманов платья свои старые сережки из редисок. — Они помогают справляться с раздражением. Попробуете?

Гарри представил себе — как бы выглядел Магнус, нет, Волан-де-Морт в своем истинном обличии, с этими милыми сережками — и чуть не заорал от смеха. От попыток сдержаться, он аж покраснел, и ему пришлось скрыть лицо своей кружкой.

Волан-де-Морт же посчитал это личным оскорблением. И бросил гневный взгляд в сторону Гарри.

— Кажется, Гарри, ты находишь это забавным?

— Нет, — протянул Гарри, — я просто... — Гарри краем глаза осмотрелся, — просто думаю о том, как хорошо украшен кабинет. Все эти летающие снежинки, омела... романтично!

— Нарглы любят омелу, — сказала Луна.

Волан-де-Морт прикрыл глаза.

"Два ноль в пользу Луны" — мысленно посчитал Гарри и улыбнулся.

— Очень... познавательно, — сквозь зубы сказал Волан-де-Морт.

— Спасибо, — поблагодарила Луна, — но я немного заскучала с вами. Пойду поболтаю с господином-вампиром. Мне интересно, кушает ли он луннок каждую среду и пятницу пятого месяца, как рассказывал отец.

Луна так быстро упорхнула от них, что Гарри успел заметить только сплошную линию блестящей ткани. Вот так он остался один на один с Волан-де-Мортом, явно кипящим от гнева и разочарования, после "познавательного" разговора с Луной.

Поэтому, естественно, что Гарри не выдержал и начал смеяться.

— Смешно тебе? — спросил Магнус.

— Очень!

Гарри смеялся еще минут пять, пока Волан-де-Морт от злости как можно незаметнее пытался ударить его ногой, но Гарри ловко уворачивался.

— Прекрати! — сквозь зубы проговорил Магнус, бросая на Гарри ненавистный взгляд.

— Как тебе Луна? — решил спросить Гарри, немного успокоившись.

— Она несла какой-то бред! — обиженно-злым тоном ответил Волан-де-Морт, указывая туда, где скрылась Луна.

— Она же видящая.

— Но это была чушь. Несусветная, выдуманная… чушь… бред…

— Не знаю, — протянул Гарри. — А я ей верю.

— Несомненно, — ответил с сарказмом Магнус.

Гарри увидел знакомую круглую фигуру и сделал шаг назад. Магнус этого не заметил.

— Я пойду. Мне надо к Луне.

— Поговорить с вампиром о лунноке? — едко спросил Магнус.

— Да, — решительно ответил Гарри и убежал, успев скрыться в толпе, когда услышал за спиной:

— Мистер Певерелл! Как я рад встретить вас здесь!

Гарри обернулся и увидел, как быстро Магнус сменил свое лицо на вежливое и приятное, когда к нему подошел Гораций Слизнорт. Посмеявшись про себя, Гарри пошел дальше, стараясь не встречаться взглядом с кем-либо из гостей. И благодаря этому быстро нашел Луну, а рядом с ней Рона и Гермиону.

— Рон, Гермиона! — обрадовался Гарри и спросил у Луны: — Поговорила с вампиром?

— Он был занят, — Луна выглядела немного разочарованной.

— Как тебе вечеринка, Гарри? — спросила Гермиона. — Профессор увеличил кабинет в несколько раз. Я не могла сразу найти тебя.

Рон в это время тяжко вздыхал, теребя в руке салфетку.

— Я понял, почему Сириус не захотел приходить, — ответил Гарри Гермионе, посматривая на Рона.

— Что с тобой, Рон? — спросила Луна.

Рон снова вздохнул и покачал головой.

Гермиона ответила за друга:

— Мы встретили Гвеног Джонс и Рагмара Доркинса, менеджера его любимой команды Пушки Педдл. Гвеног Джонс дала ему свой автограф. А вот Доркинс…

— Он обозвал меня… — Рон скривился и отвернулся, сильнее сжав салфетку с автографом.

Гарри вопросительно посмотрел на Гермиону.

— Рон просто хотел поговорить с ним, как один из самых верных фанатов этой команды.

— Но разве эта команда не вечно проигрывает? — невинно спросила Луна. — Мало кто верит в них.

— А я верю! — обиженно заявил Рон, недовольно поглядев на Луну. — Они вырвутся на первые линии в следующем году! Но… — он вдруг снова сник, — если только у них не будет нового менеджера. Доркинс подлец.

— Согласна с тобой, — кивнула Гермиона, — Доркинс даже не захотел слушать Рона, хотя, скажу тебе, и всем, Рон высказал верные мысли и даже Гвеног Джонс поддержала его. Но этот мужчина, — с отвращением сказала Гермиона, — кошмарный человек! Он заявил, что Рон не может считаться настоящим фанатом, так как в его словах он видите ли услышал “упреки”. А потом, когда узнал, что Рон играет в школьной сборной, предположил, что он играет также плохо, — Рон захныкал, — как и думает.

— Давайте его отравим, — вдруг раздался голос за их спиной.

Гарри прищурился и посмотрел на человека за тюлем, которым были украшены уютные уголки для приватного общения гостей.

— Забини? — спросил Гарри.

Блейз вышел оттуда к ним и широко улыбнулся.

— Как дела? — как ни в чем не бывало спросил Забини, и достал из своего кармана бутылек с двухцветным зельем. — Вызывает запор. Мое собственное изготовление. Даже с антидотом будет действовать еще два часа. Надо? — спросил Забини, обращаясь к Рону.

Гарри заметил, как Рон на секунду задумался и посмеялся.

— Ни за что! — возмутилась Гермиона на его предложение. — Ты что носишь с собой яд? — прошептала она в ужасе и огляделась.

— Интересные у тебя увлечения, — сказала Луна. — Ты от кого-то прятался?

— Мне было скучно, — ответил Забини и театрально вздохнул. — Умираю от скуки. Патил нашла себе какую-то компанию, и болтает с ними. Теодор со своим дедушкой и отцом. Дафна общается с одним из предпринимателей. И Малфоя не могу найти. Не понимаю, куда он делся. Это самый скучный вечер, в котором я принимал участие. Если бы знал, лучше бы не пошел, — пробубнил Забини.

— Как бы тебе не было скучно — травить никого нельзя, — строго сказал Гарри.

Блейз закатил глаза и вздохнул.

— Я понял. Не смотри на меня так, — буркнул Блейз, и увидев кого-то присвистнул: — О, Дафна будет недовольна.

— Что? — заинтересованно повернулся Гарри.

Блейз указал куда-то и ребята наконец увидели: Драко Малфой стоял и разговаривал со своими родителями, под руку с Асторией Гринграсс.

— Глубоко ей сожалею, — вздохнул Рон.

— Какая разница? — не поняла Гермиона. — Они не встречаются. Дафна уж слишком опекает сестру.

— Дафна как мамочка, хочет сестренке всего самого лучшего. И в эту категорию Драко Малфой не входит, — хмыкнул Блейз.

— Зубы нам не заговаривай, Забини. Отдавай, — Гермиона протянула руку к Блейзу.

— Может мне тебе еще свою палочку отдать? — усмехнулся Блейз и напоказ убрал пузырек во внутренний нагрудный карман. — Тебе надо, ты и бери.

Гарри и Рон покачали головой.

Гермиона нахмурилась.

— Думаешь не достану? — спросила Гермиона с угрозой.

Луна улыбнулась. Гарри и Рон встали к ним спиной, перекрывая обзор. Гермиона резко схватила Блейза за шкирку, притянула к себе и полезла в его внутренний карман. Блейз от шока и возмущения потерял дар речи.

— Гермиона, быстрее, там Снейп! — прошипел Рон, заприметив фигуру ужаса подземелий.

— Черт! — в сердцах воскликнул Гарри и огляделся. — Быстрее!

— Грейнджер! С ума сошла? Убери свои руки! — закричал Блейз.

Гермиона достала пузырек и отдала Луне, Лавгуд быстро спрятала его в рукаве.

Забини не успел хоть что-то ответить, как их четверки и след простыл. В следующую минуту, к Блейзу — слегка помятому, с широко раскрытыми от шока глазами — подошел профессор Снейп.

— Мистер Забини, приведите себя в порядок, — недовольно отчитал слизеринца Снейп и огляделся, у него явно было плохое настроение. — Я уверен, что видел здесь Поттера, Уизли и Грейнджер. Куда они ушли?

Блейз поправил свой воротник и мысленно обматерил золотую троицу и Лавгуд на нескольких языках. Но ответил:

— Не знаю, профессор. Они просто прошли мимо меня и все. Мне их поискать?

— Не стоит, — ответил Снейп, посмотрел на зал, и кого-то увидев, сильно нахмурился. — Я пойду. Если встретите Малфоя и мисс Асторию Гринграсс, скажите им, чтобы проследили за слизеринцами.

— Да, сэр. Вы уже уходите? Почему?

— А это, — повернулся к нему Снейп, — не ваше дело.

Забини ответил ему вежливой улыбкой.

— Да, сэр.

* * *

Все четверо пробрались на другую сторону комнаты, прихватив по дороге по кубку с медовухой, и слиш­ком поздно заметили, что у стенки в одиночестве стоит профессор Трелони.

— Здравствуйте, — вежливо сказала ей Луна.

— Добрый вечер, моя дорогая, — ответила профессор Трелони, не без труда сфокусировав взгляд на Луне. Гарри снова почувствовал запах кули­нарного хереса. — Давно вас не видно на уроках...

— В этом году у нас ведет занятия профессор Ангирас, — сказала Луна.

— Ах да, конечно, — сказала профессор Трелони, зло и пьяно хихикая. — Вы не подумайте… Но я чувствую, что неправильно было… делись курсы между нами… Откровенно говоря, это оскор­бление! Да знаете ли вы...

Подвыпившая профессор Трелони, видимо, не узнавала никого. Она продолжала изливать душу Луне, не понимая, ругает она профессора Ангираса или восхищается им, обижается на Дамблдора или принимает его точку зрения. Трелони окончательно запуталась в своих мыслях и чувствах. Но Луна терпеливо слушала ее и даже отвечала. Пока Трелони разговаривала с Луной, Гарри и Гермиона наклонились к Рону.

— Что ты будешь делать? — спросил Гарри.

— Почему она так много пьет? — спросила Гермиона.

Рон вздохнул, глядя на пьяную Трелони, наставница вцепилась в полу пустую бутылку.

— Я провожу её в её башню, — ответил он Гарри и повернулся к Гермионе: — Есть причины, по которой она так много пьет.

Гермиона нахмурилась и спросила:

— Какие же? Это безответственно и непрофессионально с ее стороны, так часто пить. Я слышала что о ней говорят последние два месяца. В этом году она пьет больше, чем раньше.

Гарри заметил, что Рон разозлился и вклинился между ними.

— Ты сказал, что есть причина. Нам стоит узнать о ней, — предложил Гарри.

— Она заснула, — прошептала Луна, указывая на Трелони — профессор прорицаний и правда заснула, крепко обняв свою бутылку. — Поговорите об этом потом. Мне помочь тебе, Рон?

— Нет, спасибо, я справлюсь, — с благодарностью ответил Рон, подошел к наставнице. Гарри подошел с другой стороны и помог Рону поднять ее на ноги. Гермиона и Луна убрали бутылки с дороги, но ту, в которую Трелони вцепилась, не удалось забрать и ее решили оставить.

— Я вам потом расскажу, — ответил Рон, приобняв полусонную и пьяную наставницу, и пошел на выход. — Я сам отведу ее, оставайтесь. Вернусь как можно быстрее.

Ребята помахали ему и еще несколько минут стояли на месте.

— Рон изменился, — сказала Луна.

— Да, — согласилась Гермиона. — Он как будто повзрослел.

— Я думаю, — вздохнул Гарри, — его дар не сильно ему нравится. И именно он — главная причина.

— Не только, — добавила Гермиона, — Рон, как и все мы, знает, какая опасность поджидает нас. Он знает, с чем мы можем столкнуться. И он беспокоится. А его предсказания только вгоняют его в страх.

— Кто-то умрет на башне, — прошептала Луна, вспоминая то самое предсказание Рона у нее дома. — А может ли прорицатель предсказать собственную смерть? — вдруг спросила Луна.

Никто не мог ей ответить.

Они недолго стояли на месте, когда заметили Урсу и Ронвальда. Те стояли у стола с закусками и о чем-то разговаривали, оглядываясь по сторонам, словно в поисках кого-то. Увидев Гарри, Гермиону и Луну, они помахали им рукой, подзывая к себе.

— Стандартный вопрос, — улыбнулся Ронвальд, — как вам вечеринка?

— Занятный вечер, — ответила Луна.

— Познавательно, — добавила Гермиона.

— Слишком много людей, — поморщился Гарри. — Некоторых я вообще не ожидал здесь встретить, — намекнул он на общих знакомых. — Вы знали, что он придет сюда?

— Мы за ним не следим, Гарри, — ответила Урса. — Но прибытие Певерелла и Рыцарей на сегодняшний вечер не очень удачно.

— Почему? — удивилась Гермиона.

— Тут просто кое-кто еще есть, кто может испортить весь вечер своими умозаключениями, — недовольно ответил Ронвальд. — Этот человек… я правда не понимаю, как он сюда попал… — вздыхал Ронвальд. — Слизнорт такой осторожный человек, что с ним не так? Как он мог пригласить его?

— Мы не знаем этого Горация Слизнорта. И не можем точно знать его точку зрения, — ответила Урса совершенно спокойно. — У него столько связей и знакомых в сфере политики, что не счесть. Он мог согласиться с какими-то высказываниями.

— Стареет, стареет Слиззи, — с досадой покачал головой Ронвальд, немного разочарованный. — Кратко говоря, — начал он наконец объяснять Гарри, Гермионе и Луне, — сегодня здесь присутствует лидер группы реформаторов “ССВ”.

— Кто? — переспросил Гарри. — Что за “ССВ”?

— Совет Свободных Волшебников, — сказала Гермиона удивленно.

Ронвальд и Урса посмотрели на Гермиону, приятно удивленные ее познаниями, и почувствовали небольшое облегчение.

— Да, здесь Радислав Гловач, — кивнула головой Урса.

— Я слышала о нем, — вдруг сказала Луна.

Гермиона посмотрела на нее с небольшим скептицизмом.

— Папа говорит, что он радикал, — неожиданно кратко ответила Луна.

— Ну, он прав, — согласился Ронвальд. — Это даже мягко сказано.

— И что это за человек такой, из-за которого вы так волнуетесь? — не понял Гарри.

— Радислав Гловач, Гарри, либералист-реформатор с радикальными взглядами. Соглашусь, в его целях прослеживается что-то благородное и благое, — неуверенно сказал Ронвальд.

— Он считает, — продолжила Урса, — что магический мир погряз в устаревших представлениях о чистоте крови и выступает за равноправие маглорожденных и открытие магического мира для маглов. Хочет полностью ликвидировать понятия “чистокровный”, “полукровный” и “маглорожденный”, чтобы те не влияли на социальный статус волшебников.

— Это же хорошо, — не понимал беспокойства Мастеров Гарри.

— Отчасти да, — согласилась Гермиона, — но я читала его статьи, Гарри. И я бы не сказала, что он справедливый, честный и хороший человек. Он политик. И маглорожденный. Ничего плохого нет в ликвидации статуса крови, но то, как он это преподносит — выглядит не очень миролюбиво.

— Он считает, что нам нужно раскрыть себя маглам, и адаптироваться, вместо изоляции, — дополнила Урса.

— Ага, чтобы началась война, — невесело усмехнулся Ронвальд. — Он оскорбил британского посланника на собрании Европейского Альянса, обвиняя наше Министерство в предательстве маглорожденных.

— Из-за Пожирателей смерти? — догадалась Луна.

— Да.

— Меморандум который подписали три стороны в прошлом году, был открыт мировой публике этой осенью, после собрания Парламента, — рассказывала Урса. — И тогда, несколько посланников остро отреагировали на освобождение Пожирателей смерти. И на меморандум в целом. Такие радикалы, как Радислав, рьяные противники старых устоев, публично осудили Британию на последнем собрании. А Радислав больше всех. И все это, конечно, — нервно засмеялась Урса, — привело к тому, что Радислав начал атаку на Вальпургиевых рыцарей, оскорбляя их в публичных встречах с другими политиками и в своих статьях.

Ронвальд продолжил:

— О, он обозвал Рыцарей министерскими псами и призывает наше Министерство к решительным действиям против Рыцарей, и всех чистокровных. Он намекнул, что министерство пытается использовать их для проведения своей политики, то есть возвращения к прежним порядкам и ущемления прав маглорожденных.И что самое ужасное! Он оскорбил Темного Лорда, — последние слова он произнес шепотом, чтобы услышать могли только свои.

Гарри непонимающе посмотрел на Ронвальда.

— Как оскорбил? — решил уточнить Гарри, но даже без подтверждения Ронвальда, он мог представить себе, какие слова использовал этот Гловач в своих высказываниях против Волан-де-Морта. — Вы же не серьезно? Да кто будет так говорить хоть об одном Темном Лорде? Разве о них стараются не говорить со страхом? Или вообще не упоминать?

Урса приподняла брови:

— Он назвал его по полному имени — Волан-де-Морт. Полностью. Насмехался над его “кличкой”, обозвал “боязливым фанатиком”. Он уже перешел все грани, которые можно.

— Оу, — Луна вздохнула и посмотрела на Гарри: — Думаю, Гарри, тебе следует присмотреть за своим кузеном.

Урса согласилась:

— Поэтому мы вас и искали. Единственное, я рада, что сегодня здесь нет Беллатрисы Лестрейндж.

Гермиона нервно посмеялась:

— Да. Настоящее чудо.

Гарри нахмурился и огляделся.

— Если что, зови нас, подай какой-нибудь сигнал, — Ронвальд помахал ему рукой, чтобы Гарри обратил на него внимание. — Не волнуйся. Мы тебя не напугали?

— Мне не страшно, — покачал головой Гарри. — Он не настолько глуп, чтобы начать кидаться круциатусами перед всеми, и слишком горд, чтобы обращать внимания на политика.

Гарри помахал всем рукой и решительным шагом отправился искать своего кузена.

* * *

Драко Малфой отошел принести бокал медового пунша для Астории. У стола с напитками стояли Блейз Забини, Падма Патил, Парвати Патил и Эрни Макмиллан.

Драко нахмурился, глядя на Блейза. Его пристальный взгляд не остался без внимания — Блейз что-то сказал ребятам, и подошел к Драко.

— Что?

— Что за цирк у вас с Гарри Поттером и его святой троицей? — накинулся Драко на Блейза.

— Он больше платит, — усмехнулся Забини, позабавленный вопросом Драко.

— Что за чушь ты несешь, Забини? — прошипел Драко. — И почему ты пригласил на вечер Падму Патил, да еще якшаешься с Макмилланом? Не говори еще, что подружился с Лонгботтомом.

— Он неплохой парень, — пожал плечами Блейз, выводя этим из себя Драко.

От возмущения Драко жутко покраснел, но Блейз только посмеялся и ушел, оставив Драко с горящей от мыслей головой.

* * *

Вечеринка проходила весьма сносно. Блюда и напитки были как раз, даже чем-то лучше школьной еды. Наверное из-за ингредиентов и пожеланий Слизнорта.

Из-за предстоящих выборов Министра Магии — вечеринка Горация Слизнорта была одним из способов поговорить с молодыми умами магической Британии, а значит и с их семьями, через них; а также с другими приглашенными.

Гарри Поттер был самой интересной личностью на вечере — через него, многие хотели узнать отношение Сириуса Блэка к кандидатам в Министры. И отношение самого Гарри. Но подойти к нему и узнать что-то было довольно трудно. Поттер оказался не таким наивным и разговорчивым, как все надеялись. А неожиданное вмешательство Магнуса Певерелла, стало еще одной стеной.

К счастью, кроме Поттера, на вечере присутствовали младшие лорда Уизли, наследница Гринграсс, Лонгботтомы, и даже родная племянница одной из кандидаток — Амелии Боунс — Сьюзен Боунс.

Гарри Поттер в какой-то момент вечера казалось приклеился к Магнусу Певереллу, не отходя от кузена ни на шаг.

При этом, эти двое оказались захвачены пристальным вниманием хозяина вечера — Горация Слизнорта. Последний, кажется, был решительно настроен познакомить всех с Гарри Поттером и Магнусом Певереллом, не забывая упоминать, какой талант Поттер показал на его занятиях.

Но такой чести оказывались достойны не все приглашенные — с кем-то Слизнорт общался крайне прохладно, с кем-то не заинтересованно, других он просто вежливо отсылал. И кажется, он старался не подходить к местам, где группами собрались неудачные “экземпляры” из его коллекции.

* * *

Хоть Гарри и сказал несколько слов в пользу Волан-де-Морта, но внутри он все равно беспокоился. Гарри знал, что Темный Лорд жутко мелочный и злорадный, да еще и мстительный. И решение быть рядом с ним — казалось ему правильным.

Но с каждой минутой он уставал все больше и больше. Где-то недалеко он даже увидел, что Рон вернулся и разговаривал с Гермионой. Но тут обзор на друзей ему закрыла чья-то внушительная фигура.

Гарри поднял голову и встретился с высоким, грузным человеком. У него были широченные плечи и добродушная улыбка, производящая впечатление приятного человека. Но, Гарри почему-то почувствовал к этому человеку неприятие, несмотря на его улыбку. Рядом с мужчиной стоял Кормак Маклагген. Гарри заметил явные сходства между ними.

— Гектор! — воскликнул Слизнорт с улыбкой “ниже среднего” — значит, он был не сильно рад встрече, но и не стал бы отмахиваться от Гектора. — И юный Кормак. Гарри, Магнус, познакомьтесь с Гектором Маклаггеном.

Гарри уже не обращал внимания на фамильярное обращение Слизнорта к Волан-де-Морту — привык за последний час.

Маклагген-старший и младший были удивительно похожи, но в большей степени телосложением, чем лицом.

Кормак выглядел не так, как обычно — привычная самодовольная улыбка, выпяченная грудь и вольная походка сменились на механическую улыбку, слегка сжатые плечи и строгая походка, как у солдата.

— Не вижу Тиберия, Гектор. Он не смог прийти? Я отправлял ему приглашение, и он ответил, что обязательно придет, — сказал Слизнорт, поглядывая на Гектора.

Гектор продолжил улыбаться как ни в чем не бывало и ответил:

— Брат не смог приехать, отправился на встречу с Берти Хиггсом и…

— Руфусом Скримджером? — заинтересованно спросил Слизнорт.

— Как вы узнали? — громко рассмеялся Гектор. — Так и есть.

— Хорошо, хорошо, это отлично. Я все эти месяцы болтал с Кормаком про твоего брата. Они очень близки, — улыбнулся Слизнорт.

— Да, — засмеялся Гектор, Гарри почувствовал в ней нотки злости, — этот обормот обожает своего дядю. Даже больше своего отца, ха-ха-ха.

— Не будь таким, Гектор, — посмеялся Слизнорт. — Ты знаешь Руфуса Скримджера, Гарри? — резко сменил тему Слизнорт, обращаясь к Гарри.

— Да. Я с ним встречался, — Гарри краем глаза уловил, как помрачнел Гектор, когда упомянули о его брате и поглядел на Кормака. Тот не изменился в лице, и выглядел таким же, как и минуту назад — никаким.

— Кто только не слышал о Скримджере, — вклинился в разговор Гектор, с той же самой широкой улыбкой, — он самый популярный и вероятный победитель на предстоящих выборах.

— Ну что ты, Гектор, не будем говорить наверняка, — ответил ему Слизнорт.

— Но если говорить о популярности, — вдруг Гектор повернулся к Гарри, — нельзя не упомянуть Гарри Поттера. Я наслышан о вас, молодой человек. Можно даже сказать, что я, да и все мы, знаем о вас больше, чем о своих родных и близких, — расхохотался он, поглядев на Слизнорта, тому шутка кажется зашла.

Магнус продолжал вежливо улыбаться и не поменялся в лице.

Гарри смущенно улыбнулся.

Но Гектор на этом не закончил, он принялся нахваливать Гарри так, словно он был его родным сыном. И даже начал обращаться к нему по имени.

— Я как-то встретился с Руфусом Скримджером, — самодовольно начал Гектор, — и он сказал, что ты очень храбрый и сильный волшебник Гарри. Не то что, ха-ха, мой обормот.

Маклагген-старший смачно хлопнул Кормака по спине, и громко засмеялся. Гарри аж вздрогнул от этого удара. Он мог поклясться, что этот хлопок сделал Кормаку больно. Когда Гарри ударил Кормака, тот сразу же начал жаловаться и орать от боли, как угорелый. Но сейчас, Кормак лишь чуть сморщился, но устоял на месте и ответил отцу слабой улыбкой. Но Гектор быстро отвернулся от сына и снова посмотрел на Гарри.

— Вам наверное лестно слышать такое о своем родном человеке, мистер Певерелл, — обратился он к Магнусу.

— Да, — легко согласился Магнус, вызвав улыбку Слизнорта, — он необычайно одаренный, сильный и уверенный в себе молодой человек.

Гарри недоверчиво глянул на Магнуса.

— Правильно, правильно! — согласился Слизнорт. — Видели бы вы какие успехи у Гарри по зельеварению. Мне довелось услышать нелестные замечания о вас от профессора Снейпа, но право, он был слишком критичен. У вас талант, мистер Поттер, талант! И он унаследовал его от матери. Ох, Лили Поттер, какой прекрасной она была. Умница и красавица. А какая приятная, отзывчивая и добрая волшебница.

Под конец Слизнорт сник и даже пустил слезу — от этого зрелища Гарри стало жутко неприятно.

— Вот что значит — гордость своих родителей, — продолжил Гектор. — В отличии от Гарри, мой великан не унаследовал ни ума, ни способностей от меня. Сплошное разочарование.

Гарри не мог поверить, что родной отец Кормака — будет так отзываться о собственном сыне, на его глазах, перед ним и Слизнортом. Он не понимал — делает тот это специально, преследуя собственные цели, или он ведет себя всегда?

И к несчастью — реакция Кормака — а точнее отсутствие реакции — указывало на то, что это было обыденностью для самого Маклаггенна-младшего.

Магнус за все время не проронил ни слова — Гарри был уверен, для него все это было настоящим представлением.

— Я слышал о том, что недавно случилось, Гарри, — фамильярно заявил Маклагген-старший. — Не волнуйся, я то уж проучу его.

— Не стоит, — отказался Гарри, чувствуя необъяснимое смущение и злость к Гектору Маклаггену и Горацию Слизнорту. Один продолжал то и дело принижать собственного сына, а другой делал вид, или и правда, не замечал ничего странного. — Кормак попросил прощения и мы все решили между собой. Он был ни в чем не винова…

— Какой хороший пацан, ты, Гарри! — хохотнул Маклагген-старший. — Отличный парень, да Гораций? Гарри, я вижу в тебе силу, мощь, храбрость, присущую истинным гриффиндорцам. Тебе прямая дорога в аврорат. У меня есть собственные связи в аврорате.

Слизнорт пригубил из своего бокала, слабо улыбаясь.

— Я знаком с Руфусом Скримджером. А он то уж знает всех и вся. Думаю, вам стоит встретиться и поболтать друг с другом. Давайте соберемся все вместе. Ты любишь охоту?

— Я не думаю… — начал Гарри.

— Нам точно стоит встретиться. Я чувствую, что между нами уже образовалась настоящая, мужская дружба, — продолжал гнуть свою линию Маклагген-старший. — Своего крепыша я звать не буду. У него не хватает мускулов в голове, — захохотал Маклагген-старший. — С ним не о чем говорить. То ли дело ты, Гарри, просто кладезь знаний и умений. А какие у тебя знакомые. Успех. Полный успех.

— Нет, Кормак хорошо образован… Как вы можете так говорить о сыне? — возмутился Гарри.

— Какой хороший парень, — вздохнул Маклагген-старший. — Кормаку до тебя еще расти и расти!

— Может вы уже прекратите…! — сжал зубы от злости Гарри, и уставился на Маклаггена-старшего с яростью, резко вспыхнувшей в его сердце, отчетливо слышимой в его голосе.

Гектор Маклагген резко замолчал. А затем смущенно поглядел на Слизнорта.

Магнус незаметно усмехнулся. Маклагген-старший был смущен, и от того безумно зол, но ничего не мог сделать.

— Да, точно, мне стоит поменьше говорить, — быстро пришел в себя Маклагген-старший. — Кажется, мы забираем твое ценное время Гарри. Пойдем, Кормак, не будем мешать золотой молодежи.

Гарри раздраженно выдохнул и еще раз глянул на Кормака — тот наконец-то хоть как-то отреагировал: Гарри встретился с ним взглядом. Кормак благодарно кивнул ему. Гарри кивнул в ответ. Слабо улыбнувшись ему на прощание, Кормак ушел вслед за отцом.

— Да, — причмокнул Слизнорт, поглядев на пустой бокал, — мне нужно еще выпить. Пожалуй, оставлю вас.

Гарри и Магнус проводили его взглядом.

— Почему? — спросил Гарри.

Магнус ответил не сразу.

— Некоторые люди уверены, что унижая собственных детей, они возвышают себя. Для него — ты ребенок. Мальчик, которому как и всем, нравится когда их хвалят, а соперников или врагов — унижают. Он просто хотел заполучить твое внимание, используя такую бессовестную тактику для твоего умасливания. Но просчитался.

— Да. Мой главный враг это ты.

Магнус опустил взгляд и увидел макушку беспорядочных темных волос Поттера, неожиданно для себя чувствуя небольшое удовлетворение.

— И все это, только ради того, чтобы я встретился с Руфусом Скримджером? — не понимал Гарри.

— Нет, — ответил Магнус с едва заметной улыбкой. — Это все для того, чтобы Сириус Блэк встал на сторону Руфуса Скримджера. А вместе с ним и Уизли, Лонгботтомы, и возможно, даже Дамблдор.

Гарри непонимающе поглядел на Магнуса — кузен выглядел собранным и спокойным.

— В определенных кругах знают, что Дамблдор стал твоим личным наставником. Какая возможность для всех — сблизиться с тобой, и получить признание сразу Сириуса Блэка и Альбуса Дамблдора.

— Кошмар… я так устал…

— Тебе придется набраться энергии, к нам идет кое-кто, встречи с кем я очень ожидал, — кровожадно улыбнулся Магнус, глядя в сторону.

Гарри подозрительно обернулся.

— Добрый вечер, господа, — поздоровался с ними прибывший мужчина. — Меня зовут Радислав Гловач.

“О нет” — мысленно застонал Гарри, оглядывая эту нежелательную фигуру перед собой.

Радислав Гловач был худым мужчиной, лет тридцати и среднего роста, почти того же, что и Гарри. У него были короткие темно-каштановые волосы, аккуратно зачесанные назад и карие глаза. Смотрел Радислав с прищуром, отчего его взгляд казался слегка презрительным. Он стоял прямо, как королевский гвардеец, и на нем была не мантия, и даже не что-то, похожее на мантию, а магловский костюм. Такие костюмы любил носить дядя Вернон, перед встречей с важными клиентами, чтобы показать свой солидный вес в социальных кругах. Радислав Гловач явно хотел того же, но уже перед другим слоем общества.

Знакомство с этой личностью оказалось именно таким, каким себе и представлял Гарри — неприятным.

— Как вам вечер, мистер Гловач? — дружелюбно спросил Магнус.

— Неплохо, я бы даже сказал роскошно, — чем-то недовольный, судя по нахмуренным бровям, ответил Радислав Гловач.

Он посмотрел на Гарри:

— Гарри Поттер, верно?

— Да.

— Простите за мою невнимательность. Вы не представились.

— А мне надо?

От такой наглости, у Радислава вырвался вздох удивления, а брови взлетели вверх. Магнус довольно улыбнулся.

— Вам стоит быть чуть скромнее, мистер Поттер.

— Я не нуждаюсь в ваших советах, — как можно грубее ответил Гарри, но даже после такого, Радислав не ушел.

— Отчего же у вас столько уверенности, мистер Поттер?

— Отчего же мне его не иметь? — переспросил Гарри.

Радислав выразительно приподнял брови, и усмехнулся, с оттенком брезгливости.

— Не ваше ли Министерство решило подписать Меморандум о Магической Безопасности и Сотрудничестве с последователями Вол-де-Марта? Вы не чувствуете опасности или злости, зная, что Министерство и достопочтимый Дамблдор позволили бывшим заключенным оказаться на свободе? Так еще и дать им свободу действий, за какие-то небольшие деньги и услуги. Зрелище не из приятных.

— Волан-де-Морт.

— Что? — опешил Радислав.

Магнус с интересом наблюдал за их разговором.

— Не Вол-де-Март, а Волан-де-Морт.

Радислав уставился на Гарри так, словно перед ним стоял не юный волшебник, а какое-то невиданное чудище.

— Мне не показалось, или вы… Впрочем, это неважно, — разочарованно отметил Радислав. — Я не ожидал ничего большего от британцев. Это же настоящее пристанище старых предрассудков. Вы тоже разделяете эти взгляды, мистер Поттер? Я вижу, таких, как вы, здесь немало.

— По-вашему, это предрассудки? — спросил Магнус.

— Да!

— И кто же они, эти ценители “чистоты крови”?

— Те, кто считает, будто их "чистота крови" делает их лучше других. Как те же "Пожиратели смерти" — всего лишь жалкие фанатики, которые цепляются за прошлое, потому что у них нет будущего.

Гарри мог бы согласиться с ним, но Радислав говорил так едко, оскорбляя всех подряд, что вызывал неприятное ощущение.

— Давайте на время оставим в стороне вопрос о статусе крови, — вздохнул Гарри. — Возможно, вы хотели бы поговорить о более важных вещах, чем предрассудки, о которых вы упомянули?

Магнус недовольно посмотрел на Гарри, но ничего не сказал.

— Нет, позвольте, именно предрассудки вашего устаревшего общества — причина регресса магического мира.

— Британия не несет ответственности за весь магический мир, — сказал Магнус.

— Верно. Но ваше мнение и ваше решение могут все изменить. Жизнь в изоляции, в страхе перед маглами. Жизнь в одном районе, в одной коробке — это то, чего хочет магическое общество? Будущее в руках маглов.

— Будущее? Вы говорите о будущем, где маглы уничтожат все, что сделало этот мир магическим? Возможно, вы более опасны, чем наше старое общество, — усмехнулся Магнус.

— Вы искажаете мои слова!

Гарри так надоело, что он резко прервал его и спросил:

— Зачем вы подошли? Хотели испортить нам настроение? У вас не получилось. Я встречал людей, которые были хуже вас.

— Я думал, что смогу поговорить с главной жертвой террора Пожирателей смерти и открыть вам и вашему обществу глаза на безрассудные действия вашего Министерства! Вас совершенно не беспокоит, что бывшие заключенные — убийцы, воры и вандалы — снова на свободе? Вы считаете, что эта иллюзия мира стоит того? Ради чего? Ради чего их освободили и даже подписали такой нелепый договор? Какие цели преследуют люди вашего круга?

— Моего круга?

— Вашего! Лорды и Леди. Родовые гнезда. Смешно!

— Это не шутки, а магия, — возмутился Гарри. — Род — это семья, наш дом, наша сила. Вы должны понимать, как важны семья и магия для волшебников.

— Еще раз. Это устаревшие взгляды. Родовая система и магическая подпитка от неизвестных существ — пережитки прошлого, а также пренебрежительное отношение к тем, кто родился в семье маглов. Из-за своей гордыни и изоляции старые семьи не хотят делиться своими знаниями с обществом, предпочитая хранить их в своих пыльных поместьях.

— Знания, которые мы получаем от наших предков, — это не просто слова. И никто не обязан заниматься благотворительностью в ущерб себе, — с недовольством произнес Магнус.

— А как же развитие? — спросил Радислав, явно раздраженный.

Их разговор за несколько минут перетек в открытую конфронтацию, из-за чего вокруг них образовалось пустое пространство. Некоторые гости поглядывали на их сторону, но не решались подойти. Гарри заметил Урсу и Ронвальда, те стояли совсем недалеко. Гарри покачал им головой. Гермиона и Рон смотрели с вопросом. Им Гарри ответил также — покачал головой.

Гарри пытался остановить этот разговор, но Радислав был непреклонен и настаивал на своем. Когда он увидел, что их обсуждение привлекло внимание, он заговорил еще громче, чтобы его услышали все. Он пытался вовлечь в беседу гостей, но никто не отвечал ему. Британцы и сами по себе не очень общительны. А к людям, которые открыто выражали свое пренебрежение к их обществу и Министерству, отношение было аналогичным.

— Бесчеловечное отношение вашего народа к тем, кто родился в магловских семьях, вызывает недоумение. Это явное пренебрежение к большинству волшебников.

— Волан-де-Морта больше нет, — в гневе воскликнул Гарри, не заметив покрасневших на миг глаз Магнуса. — Наше общество продолжает развиваться. Не нужно вносить раздор в наши ряды. Вы забываете о том, что действительно важно — об угрозе со стороны черных магов.

Магнус встал перед Гарри и обратился к Радиславу:

— Вы продолжаете подчеркивать значение крови, которое, как мне известно, вы пытаетесь нивелировать. Ваши слова создают впечатление непоследовательности. Сейчас мы обсуждаем не статус крови, а магию и общество. И ваше внимание к маглорожденным явно свидетельствует о том, что вы ищете их поддержки для достижения своих целей.

— Кто вы? — недовольно спросил Радислав, на миг почувствовав угрозу, когда контроль над диалогом резко перехватил этот мужчина.

— Магнус Певерелл. Возможно, мое имя вам незнакомо. Но я происхожу из древнего рода, известного в нашей стране еще до появления Хогвартса — лучшей школы волшебства и магии в мире.

— Древнее имя! — возмутился Радислав. — Конечно! Какие права могут быть у обычных магов, пока существуют такие, как вы — гордые представители старой аристократии?

— Все права, которые есть у людей. Возможно, у вас есть основания презирать старые семьи, но разве не стоит рассматривать все точки зрения?

— Все точки зрения? У таких, как вы, нет точки зрения, есть только страх. Вы боитесь потерять свою власть, боитесь нас, маглорожд... простое сословие! Потому что знаете — мы сильнее. Посмотрите на Вол-де-Морта! Тот, кто столько говорил о своей силе, не смог даже удержаться на вершине больше года. А теперь его и вовсе нет. Жалкий шарлатан!

Его смелое, безрассудное выкрикивание этого имени повергло всех в шок. А последующие слова вызвали неконтролируемый страх перед именем Того-Кого-Нельзя-Называть. Со всех сторон послышались вздохи возмущения.

Некоторые гости посмотрели на представителей старой аристократии темных магов — Ноттов, Мальсиберов и Малфоев. Они выглядели безразлично и собранно, как всегда. Они не обратили особого внимания на слова Радислава Гловача, будто те были лишь писком не стоящего внимания насекомого.

— Вол-де-Морт — просто жалкий символ прошлого. Побежденного прошлого. Люди вроде него заслуживают только забвения. Вол-де-Морт — древняя страшилка. Этот человек, если его вообще можно так назвать, был не более чем слабым магом с манией величия. Единственный “след”, который он оставил, — это его провал. Он стал посмешищем для всего мира, проиграв младенцу. Я уверен, что через двадцать лет никто и не вспомнит его имени. И если он так старался, чтобы его имя вызывало страх, то та эпоха закончилась. Его имя приносило страх, и вскоре оно будет забыто в пыли времени. Признаю, что угроза от него когда-то существовала, но теперь он не более чем призрак.

Магнус резко изменился в лице.

В этот момент к Радиславу Гловачу подошли несколько человек, и он оказался в окружении незнакомых и знакомых волшебников. Николас Нотт улыбался ему и утверждал, что он пьян, наследник Мальсибер смотрел прямо на него, вызывая неприятные ощущения, а Малфой отвел его подальше от Магнуса и Поттера, начав разговор о недавних открытиях в сфере бизнеса.

Радислав не хотел иметь с ними никаких дел и отмахнулся, когда к нему подошла незнакомая девушка с кудрявыми волосами.

— Я тоже из семьи маглов, — сказала Гермиона. — Ваши слова заслуживают внимания, сэр. Вы, наверное, устали, выпейте, пожалуйста, чтобы освежить горло. Я хотела бы еще немного послушать вас.

— Правда? — Радислав сразу смягчился. — Рад, что среди вашей молодежи есть здравомыслящие люди. Приятно удивлен нашей встрече. Как вас зовут? — спросил Радислав, допив весь бокал пунша.

— Гермиона Грейнджер.

— Знакомое имя.

* * *

В коридоре не было ни души. Гарри бросился вслед за Волан-де-Мортом, но его шаги заглушали звуки музыки и оживленные разговоры, доносившиеся из кабинета Слизнорта. Волан-де-Морт шел впереди, и Гарри не мог разглядеть его, хотя и старался не отставать.

Лунный свет, мягко струившийся из окон, освещал лишь небольшой участок коридора, и Гарри казалось, что Волан-де-Морт то исчезает в темноте, то появляется вновь, словно тьма поглощает его, а свет выхватывает из своих объятий.

Гарри чувствовал даже без связи — застывшую вокруг Волан-де-Морта ярость. Гарри был удивлен, что Волан-де-Морт, несмотря на свое эмоциональное состояние, еще не вышел из себя и не начал крушить все вокруг себя, начиная выкрикивать темные заклятия тут и там. В какой-то момент он приготовился останавливать Волан-де-Морта, если тот возьмется за палочку. Но Волан-де-Морт сдержался.

Но казалось — лучше бы не сдерживался. Холодная ярость Темного Лорда пугала больше.

—Волан-де-Морт!— обратился он к нему на парселтанге.

Сработало. Он остановился. Лунный свет осветил его высокую фигуру. Гарри остановился чуть подальше, не решаясь подойти слишком близко.

— Не обращай внимания на его слова… — продолжил он на парселтанге.

Гарри услышал злую усмешку.

— Не обращать внимания? — прошипел Волан-де-Морт, и от холода его голоса, у Гарри пробежали мурашки по коже. —Ты слышал, что он сказал. Как он обращался к моему наследию? Волан-де-Морт “Жалкий шарлатан”, а мои люди “трусливые Министерские псы”— вот, что он писал в своих статьях.

— Черт… — прошептал Гарри.

—Да, я читал его статьи. Я знаю. Не думай, что я закрылся в собственном доме, скрывшись ото всех глаз, как какая-то испуганная мышь!

—Я так не думал!— разозлился Гарри.

Волан-де-Морт холодно фыркнул и обернулся. Его лицо оказалось скрыто тенью, хотя тело освещал лунный свет, отчего красные глаза отчетливо выделялись в глухом коридоре. Они отошли достаточно далеко от кабинета Слизнорта, чтобы звуки оттуда больше не достигали их.

— Ты не видишь, Поттер, не видишь — как он пытается уничтожить саму идею силы? Силы, которая когда-то... которая принадлежала мне. Он пренебрегает саму историю моего господства, моего триумфа, моей силы, моей власти. Он оскорбил меня.

Гарри устало вздохнул:

— Это не важно. Мы здесь не для того, чтобы спорить о прошлом.

Волан-де-Морт пристально посмотрел на Гарри и сделал шаг к нему. Тьма окутала его, и лишь красные глаза ярко горели в темноте, неотрывно следя за Поттером.

— Ты уходишь от ответа, Поттер. Ты согласен с ним?

Гарри уклончиво ответил:

— Это не имеет значения. Сейчас важно, чтобы мы...

Волан-де-Морт перебивает его и с яростью кричит:

— Отвечай! Ты тоже считаешь меня забвением? Тоже считаешь, что моя история закончилась?

Гарри прямо встретил взгляд красных глаз, и раздражение резко поднялось в его груди. Его голос стал тверже:

— Хочешь знать, что я думаю? Хорошо. Да, я считаю, что история Волан-де-Морта закончилась. Ты спрашиваешь моего мнения? Ты убил моих родителей. Ты принес столько боли и страданий. Ты убийца и тиран. Что еще я должен сказать? Хочешь, чтобы мы поругались сейчас? Все в прошлом! Я отпустил его и ты тоже должен отпустить и забыть.

— Это не прошлое! — в голосе Темного Лорда клокотала ледяная ярость. — Это моя жизнь!

— Почему тебе так важно, чтобы кто-то уважал историю Волан-де-Морта?

Волан-де-Морт холодно прошипел:

— Потому что я Волан-де-Морт. Потому-что это моя жизнь. Мое прошлое, мое настоящее. И я оставил в нем свой след. И я был в нем похоронен. Но я продолжаю жить. И теперь мне приходится скрывать собственное имя, как грязный секрет. Но мне приходится выслушивать невообразимо высокомерные и унизительные высказывания какого-то грязнокровки, пока я, Лорд Волан-де-Морт, не могу раскрыть свою личность!

— Ты не можешь раскрыть свое имя. Мы стольким жертвуем, через столькое прошли, чтобы сохранить этот секрет.

Волан-де-Морт раздраженно рассмеялся.

— Испугался, мальчишка? Я не настолько глуп и все понимаю. Все осознаю. Но это не значит, что я не зол. Я знаю, о чем вы все думаете — КАК вы относитесь ко мне. “Волан-де-Морт на привязи”, вот, что вы думаете.

Волан-де-Морту казалось, что его испытывают — его поражали незнакомые некогда эмоции, что маленькими ложками, но насильно, врывались в его жизнь, ломая привычные шаблоны. Знакомая ярость обернулась усталостью, а презрение к другим начало по крупицам поражать его самого.

Некогда выстроенная жизнь, его планы, его победы и поражения, его будущее — он потерял все. За один миг.

Он всегда был гордым. Гордым до безумия, до саморазрушения. Его гордость была частью его силы, той непреклонной воли, которая позволила ему достичь невероятного — бросить вызов самой смерти, стать кем-то большим, чем просто человеком. Он сделал то, что другим казалось невозможным. Его имя знала каждая ведьма, каждый волшебник Британии. Оно вызывало ужас и трепет.

Но его победоносный путь оборвался самым унизительным образом — от руки младенца. И теперь эта история висела над ним, как ярлык, который не снять. Она замарала всю его жизнь и никогда не будет стерта, пока жив волшебник, что стоял перед ним. И самое невыносимое, что даже если он убьет Гарри Поттера — история Гарри Поттера, его имя никогда не будет забыто. Потому-что оно несет с собой надежду и силу. Силу, которой не обладал Темный Лорд Волан-де-Морт.

Впервые он понял, что страх — не та сила, что может остаться навеки. Люди — помойные крысы, упрямо стремящиеся к свету. Их борьба — то, что делает их живыми.

Тот-Кого-Нельзя-Называть победил бы только при одном — ему стоило разрушить всю надежду, сломать все желание бороться, разбить на кусочки и стереть в порошок, обрекая всю родину в пучину отчаяния.

Упрямый и гордый — ему пришлось признать, что да, его прошлый путь был не совсем верен. Но гордость, эта ядовитая гордость, унаследованная от жалкой семейки Гонтов — губила его и не отпускала.

Самое смешное, что люди, которых он считал своими — довольны своей новой жизнью. Даже самые жестокие последователи, движимые общими убеждениями против этого загнивающего мира — счастливы. Они довольны тем, что у них есть.

И кажется, только ему одному среди всех, приходится скрываться в тени. Он не может сказать кто он. Он словно потерял свое имя.

Неужели от потери собственной личности — он теряет и самого себя?

И что просто вымораживает Волан-де-Морта: так это то, что среди всего этого разнообразия людей, единственный, кто продолжает называть его по истинному имени, единственный, кто кажется удерживает его — Гарри Поттер.

Какая забавная штука жизнь — тот, кого он хотел убить, стал самой глубокой связью с его именем, с именем Волан-де-Морта. Его последней связью с прошлым, которое медленно стирается из настоящего.

Но это не радует его. Ибо он всегда хотел большего. И этих жалких остатков былого величия ему не хватает. Ему этого мало.

— Моя история осквернена, а мое наследие высмеивают.

Гарри Поттер смотрел на него — зеленые глаза, такие же, как у его матери, горели жизнью и светом. Волан-де-Морта пугала и завораживала эта сила. Он хотел ею обладать, забрать себе.

Под лунным светом, фигура Героя казалось светилась, когда он сказал ему:

— История Волан-де-Морта закончилась. Но твоя — нет.

Волан-де-Морт вышел из тени и за секунду оказался рядом с ним, нависнув над ним, как огромный ядовитый питон. Гарри не сдвинулся с места, глядя прямо в красные глаза.

От злости лицо Волан-де-Морта перекосилось, а свет и тени заиграли на его лице, создавая жуткую иллюзию — словно на Гарри смотрела опасная змея, готовая поглотить его.

Он прошипел ему прямо в лицо:

— Я Лорд Волан-де-Морт.

Впервые с лета они оказались так близко друг к другу. Однако теперь они не блуждали по лабиринту, скрывающему тайны их врага. Теперь они стояли друг напротив друга, разделенные глубокой пропастью мнений.

Волан-де-Морт выпрямился и посмотрел в другой конец коридора, со стороны кабинета Слизнорта — оттуда вышли Рон и Гермиона. Оба с поднятыми палочками в руке.

Волан-де-Морт злобно усмехнулся.

Гарри обернулся и увидел друзей.

Рон и Гермиона настороженно смотрели на Волан-де-Морта, крепко держа палочки наготове.

—Как смешно, — прошипел Волан-де-Морт, и про себя добавил: — История Волан-де-Морта закончилась, и началась ваша.

Волан-де-Морт тихо, почти бесшумно развернулся и покинул коридор. Гарри обернулся — но Темный Лорд скрылся в темноте старого замка. Ему почудилось, что он вернулся туда, куда ему и место — в темноту.

— Гарри, — неуверенно позвал его Рон, напряженно вглядываясь в темноту. — Все в порядке?

— Мы волновались, — прошептала Гермиона, ее рука, сжимающая палочку, слегка дрожала от страха, который мог вызвать Темный Лорд в момент ярости. — С тобой все хорошо?

— Все в порядке, — ответил Гарри.

— Он же не тронул тебя? — со страхом спросила Гермиона.

— Нет, — решительно ответил Гарри. — Он бы меня не тронул.

— Я согласен с Гермионой, — прошептал Рон, опуская палочку, — он не вызывает доверия, дружище. Почему ты думаешь, что он бы ничего тебе не сделал? Когда мы подошли, мы слышали как вы ругались, на парселтанге. И звучало это пугающе.

— Его глаза горели красным, — сказала Гермиона.

— Я его не боюсь, — улыбнулся Гарри. — Мы просто спорили.

Рон и Гермиона согласились с другом, но недоверие и страх к Волан-де-Морту не ушли, даже когда Гарри пытался уверить их, что все хорошо.

— Пойдемте, вернемся обратно, — Гарри обнял друзей за плечи, и повел обратно к кабинету Слизнорта.

Из кабинета продолжала доноситься музыка и живые голоса. А Гарри погрузился в долгое размышление о прошедшем разговоре.