Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 97

Софи возвращает Хейс рацию:

— Мои подозрения переходят в разряд уверенности. Они в один из источников перебрались. К ним ещё Крионо добавилась. Эта свинюшка ещё интересовалась, где мы ночь провели.

Хейс пожимает плечами.

— Разве ты не делала только что того же самого? Есть множество вещей, что работают в две стороны, хотя люди часто думают, что только в одну. Какие вопросы могут быть? Им всем можно тоже, что и нам. К личностным качествам претензий и так нет, тем более то, где мы видели Отинг недавно лишь подтверждает их безупречность. Девочки вполне имеют право развлечься. К тому же, я прекрасно знаю, что твоё противостояние с Мариной — во многом игра на публику. Да и она... Сама знаешь, она ни разу не пыталась подловить в ситуации, что касаются только двоих. Хотя с лёгкостью это могла сделать.

— С чего ты её защищаешь? — дуется принцесса.

— С того, что я из нас троих самая взрослая, а вы обе ещё не утратили некоторых подростковых черт. Сама прекрасно знаешь, уровень развития тела и уровень развития мозга совпадают далеко не всегда. В данном случае ещё и местность с атмосферой играют немаленькую роль. По крайней мере, для Марины.

— Только не говори, будто мечтаешь к ним присоединиться!

— В текущий момент я скорее тебя заподозрю в наличии подобных фантазий.

Софи озорно смеётся:

— А что бы ты сказала, если бы я их на самом деле проявила?

Хейс хмыкает в точности как Марина.

— Смотря на кого бы ты их направила. В случае с Эр — отнеслась бы как к медицинской процедуре. Пусть лично мне не нравится, но необходимо. В других бы случаях — отнеслась крайне негативно. Всё-таки тяга к разнообразию несвойствена нашему биологическому виду. Чему подтверждение, в том числе, и законодательные акты твоих предков.

— И неизвестный отец Дины III, — хмыкает Софи.

— Невозможность беременности во всём, связанном с нашими увлечениями как бы не двухсотпроцентная. Да и в случае с Диной — все же отмечали огромное сходство между Второй и Третьей. Чем дальше, тем больше подозреваю — Вторая разбиралась в медицине куда больше, чем принято считать. В то время уже знали, что в принципе возможно размножение высших животных без участия самцов. Подозреваю, Дина II смогла применить этот способ на высших обезьян, какими мы все являемся. Причём, проверила на себе. Результат — Дина III, биологическая копия своей матери без участия какого-то иного организма. Но видимо, результаты Дину II не вполне устроили. Дочь убивать она не стала, но возможности подобное повторить — уничтожила.

— Слухи, — глухо бросает Софи, — среди Еггтов всегда бродили слухи, что Дина III дочь только Дины II и никого больше. И то, что мы способны рожать почти исключительно девочек как-то с этим связано. Никаких доказательств нет, но слишком много железобетонных фактов в пользу данной гипотезы. Включая меня и Маришку. Причём, сама знаешь, слухам этим столетия. Южане потому до сих пор сомневаются в человеческой природе Еггтов. В их картине мира вполне возможны демоны и их потомки.

— Они тоже признают существование множества измерений.

— Это да, но совершенно иные смыслы вкладывают в эти понятия. То, что ты приписываешь Дине — немыслимое вмешательство в человеческую природу по их мнению.

— Ага, примерно такое же, как запрет на прерывание беременности до относительно недавних времён.

— При этом признание возможности начала беременности иными способами кроме традиционного. Скольких они признали «детьми демонов», преимущественно это касалось девочек, и сожгли?

— У тебя больше информации, — грустно пожимает плечами Хейс, — дурочки слишком не хотели бросать тень на уважаемых людей, чем обрекали на смерть и себя, и своих детей. Но мы-то говорим почти о единственном доказанном случае, когда ребёнок родился исключительно по воле матери. Тот случай, как я уверена, был на самом деле. Как и уверена в том, что после никто не смог повторить подобного. Логичное объяснение вполне есть. Но почему-то ни у кого больше не вышло подобного. У южан это отчасти можно списать на их клиническое женоненавистничество, как я заметила, типичное для верунов пары миров. Но почему подобного больше не получалось у нас?

— Самое простое объяснение, — не слишком весело усмехается Софи, — Дина много чего прятать умела. В том числе, и и с кем ночи проводила, кроме девочек.

— Только твоих намёков достаточно, чтобы понять, даже Еггты эту версию основной не считают...

— Умница ты моя, — сердито фыркает Софи, — сейчас мы имеем счастье общаться с ещё одной копией Дины II. Причём, в обычном способе её появления на свет и списка причастных к этому лиц, ни у кого нет ни малейших сомнений.

— Биологические законы наследования не принадлежат к числу самых изученных, — скучно замечает Хейс, — в дополнение, медицина не относится к числу главных интересов Марины. Хотя она и помешана на эпохе Дины II. Впрочем, для подобного увлечения подобной девочке достаточно было прочесть книжку с картинками и посмотреться в зеркало.

— Марина в зеркале себя разглядывать никогда особо не любила.

— Не путай сестру, пусть и принцессу, со сказочным персонажем, от кого прятали зеркала. Выводы она всегда умела делать прекрасно. Даже из сказок.

— Не думаешь же ты, что она сейчас пытается повторить нечто, возможность совершения чего самой Диной II совершенно не доказана?

— Думаю, что она сейчас занята гораздо более известными нам вещами.

— Люблю тебя, в то числе, и за потрясающий оптимизм!

Хейс только смеётся в ответ. Софи трёт подбородок.

— Вот уж не думала, что столь хитрую и сложную теорию можно выстроить вокруг банального желания моей сестры поразвлечься.

— Что поделать! — философски вздыхает Хейс, — С любой из вас никогда и ничто не бывает просто. Поневоле начинаешь придумывать сложные объяснения самым простым вещам.

— Не сказала бы, что происходящие вещи такие уж простые.

— В сложившейся обстановке более удивительными были бы какие-то иные. Общество влияет на нас как бы не в большей степени, чем мы влияем на него. Влияние Эриды крайне всепроникающие. Неудивительно, что на Марину в конце концов подействовало. Плюс наличие определённых физиологических потребностей. Игр в горячих хватает не всем, и не всегда.

— Знаю немало людей, кто с определённого возраста предпочитают туда не ходить.

— Думаю, гораздо больше тех, кому всё нравится, хотя широта взглядов от тех, что у Эриды отличается.

Софи усмехается:

— Приходилось читать мнение, что в природе женщины испытывать влечение к представительницам своего пола не меньшее, чем к противоположному.

— Южане написали?

— Не помню, кто. Но они в последнее время буквально с ума сходят по всем вопросам, связанным с полом.

— Ну да, открыли, наконец, что женщина тоже человек, способная испытывать самые разнообразные желания, и это является нормальным, — сердито фыркает Хейс, — помню, в школе попалась переводная мирренская книжка для взрослеющих девочек. Пол страницы — перевод текста, другая половина — объяснение почему именно так не надо поступать ни при каких обстоятельствах.

Софи говорит название:

— Эта?

— Да. Читала?

Софи усмехается.

— Маленькая ещё была, но всё написанное уже знала. Сначала жалела несчастных девочек. Подросла — решила, что книжка полезная. Возможно, даже нашими агентами написана.

— Даже знаю, что ты сейчас скажешь — у тебя с Мариной временами одинаковые шутки.

— Почему агент написал? — хихикает Софи, книжка на самом деле, напрашивается, чтобы быть описанной в излюбленном сестрёнкином стиле. Другое дела, несколько лет у любимой было значительно меньше времени, чтобы изучать стиль Марины, нежели у Софи.

— Потому что книжка бьёт по одному из самых ценных ресурсов любого государства — здоровью женщин репродуктивного возраста. Слишком дословное выполнение рекомендаций значительно снизит вероятность рождения здоровых детей, и в среднесрочной перспективе приведёт к снижению боеспособности армии ввиду падения качества личного состава и снижения его количества.

Софи хлопает в ладоши.

— Блестяще! Уверена, именно так бы она и сказала. Вероятно, даже слово в слово.

— Кажется, одна из многих причин твоих чувств ко мне — я могу разговаривать в точности в стиле твоей сестры, но в отличие от неё, никогда с тобой не препираюсь.

— И это тоже, миленькая моя, только я это не сразу поняла!

— Зато теперь полное взаимопонимание! Дай рацию!

Смешинки в глазах Софи Хейс настораживают, прикрывает прибор рукой.

— Зачем?

— Свяжусь с Маришкой, — беззаботно сообщает Софи, — узнаю от наименее заинтересованного источника, настолько ли Эр так хороша, как про неё говорят. «Лучше всех знает, как девушку можно порадовать» — пафосно цитирует Софи непонятно кого, — или всё дело в блестяшках, что она раздаривает? И способности у неё стандартные? Впрочем, Маришка не может быть полностью объективна по причине недостаточного опыта...

Хейс кулак показывает.

— Смотри, стукну! Ты не её хочешь о чём-то спросить, а меня подразнить. Да и рация тебе не нужна. Телефон вон там стоит, можешь позвонить и прямо спросить.

— Может не быть нужного эффекта, — надувает губки Софи, — трубку может взять кто-то другая, ответит в любом случае, она сама. Ну или не ответит, если будет сильно занята. Тогда я смогу послать туда, где она достоверно была, одну из боевых групп. Для проверки.

— Ты не настолько вредная, — ворчит Хейс, — и несколько в иной степени этим вопросом увлечённая. Тебе любая из подружек Эр о её предпочтениях доложит, как рядовой Императору. Возможно, даже встав по стойке «смирно».

— Что, допрашивала уже их? Тебе ведь считают чуть ли не начальником Смерти.

— Она, кстати, над этим совсем не смеялась. Сказала, что в теории могла бы рекомендовать меня в качестве своего преемника. Умение разбираться в людях чрезвычайно дорого стоит, и даже с массированным применением любых излишеств утрачивается довольно медленно. У неё очень высокий уровень доступа, объяснила, чем заниматься планирую. Крайне понимающий человек Смерть.

— Ты крайне редко зовёшь её Чёрной.

— По большому счёту, недобровольная смерть всегда одинакова. Оттенков не имеет. Просто приходит. Ко всем. Умела бы писать как ты — образ смерти создала бы с ней. Она словно вне времени. Приходит один раз. Если пришла, когда не ждали — то после такой встречи не живут долго. Это знают все. Она сама смогла создать себе такую славу. Такому человеку, как твой брат, необходима подобная рядом. Вместе они проживут куда дольше, возможно, даже счастливее, чем поодиночке.

— Добрая ты...

— Мне говорили, — Хейс пожимает плечами, — стараюсь славе соответствовать. Да и логика подсказывает — с людьми такого уровня конфликты излишни.

— Аналогичный уровень и я тебе могу обеспечить с лёгкостью, — гордо бросает Софи, — тем более, уже предлагала сколько раз.

— Мы о разных вещах говорим.

— Не скажи.

— Мне так кажется.

Софи спорить не стала. Знает прекрасно, насколько милая упряма. Примерно в такой же степени, что и Марина. Лишние споры выйдут себе дороже.

— Так про доклады девчонок что сказать можешь?

— Как мне кажется, твоя теория про блестстючки имеет под собой некоторые основания. Впрочем, ты об этом, думаю, и сама догадываешься. Она не может не иметь определённых способностей. Думаю, будь она не дочерью, а сыном соправителя, ещё бы крайне различались рассказы о размерах его органа. Причём опять же превозносились бы его способности.

— Прямо связанные с размерами блестючек, — хмыкает Софи, — ты, вроде, видела, я вполне нафантазировала подобного персонажа — мужской вариант Эр.

— Тот вариант, что я видела, — хихикает Хейс, — так сказать, до пояса. Насколько дальше разгулялась твоя фантазия, я не знаю. Вроде, у неё и мужской вариант Марины имеется.

— Есть такой, — хмыкает Софи, — со шрамом на пол, — старательно выдерживает паузу, — лица, а не в каком-то другом месте. Впрочем, я тоже изобразила её противоположного пола. Хотя представить её мать мужчиной было не очень сложно. Её и в оригинальном варианте Император побаивался. Соправитель определённо задался целью вырастить личность нисколько на жену не похожую. Пока, в общем-то получается, но наследственность тоже свои законы имеет. Я начинаю понимать, почему Император при матери Эр трусил. Впрочем, не только он один.

— Она правда употребляла наркотики и пила неразбавленный спирт?

— Говорят, да, но, как говорится, перед атакой. Хотя в прямые атаки она не ходила. В теории могла, но там без неё справились. Хотя, хорошо, что она родила только одного ребёнка. От нескольких аналогов Эр вблизи себя я бы повесилась, без разницы какого бы пола они были.

Хейс хмыкает:

— Скорее всего, они бы были старше тебя. И вряд ли бы до какого-то возраста воспринимали тебя как полноценную личность. Как говорится, на собственной шкуре с братьями проверено.

— С чужими может и иначе быть.

Хейс снова плечами пожимает:

— Ты сама жаловалась, что тебя забавной говорящей игрушкой воспринимали.

— Было дело. Сордар в особенности.

— А это уже самая настоящая ревность. Кто у Принца Империи любимая сестрёнка, в общем-то, знает вся Империя.

Софи снова кулачок показывает:

— Я тоже стукнуть могу!

Хейс саркастически вздыхает:

— Как говорится, за правду попадает больнее всего. Даже от той, кого больше всего любишь.

Софи руки за спину убирает. Тем более, Любимая чистую правду сказала. Сордар с Марной на руках даже на плакаты попадал. Причём не все знали, с кем это он. Девочка и девочка. Люди крайне ленивы и далеко не всегда любопытны. Не читают написанное мелким шрифтом. И не смотрят на цвет глаз девочки. Марина не Эр. На всех имеющих статус портретах зеленоглазая. Это дочери соправителя нравится выглядеть... Разнообразно. Тем более, на некоторых портретах ещё варианты цвета глаз присутствуют. Притом, даже в комбинации... Хотя в своём настоящем облике смотрелась бы лучше всего. Но что там творится в этих, крайне странных, мозгах Софи уже давно не хочется знать. Состояние собственных как-то гораздо дороже. Тем более, новых не приставишь ни в том, ни в другом случае.

Софи зло усмехается:

— Вот смеху будет, если тот же Сордар предложит разноглазой заключить брачный договор! Свадьбы родственников для этого самое подходящее место! Тем более, с одной стороны точно есть все возможные одобрения...

Хейс качает головой:

— Зачем ты так говоришь? Прекрасно же знаешь, есть множество вещей, каких определённые люди не сделают ни при каких обстоятельствах?

— Но помечтать-то можно? — мечтательно прикрывает глаза Софи. — Тем более, в таких обстоятельствах она точно отстанет от меня...

— Она и так к тебе не особо пристаёт, — скрещивает руки Хейс, — мне, знаешь ли, не особенно нравится, когда мучаются люди, которых я считаю неплохими, а сама совершенно не в силах ничего изменить.

— Ты же сама говорила, не будешь против, так сказать контактов из медицинских соображений! — ехидно замечает Софи.

— Я-то не буду, но знаю, что решительно против выступаешь ты. Мы вроде, прекрасно умеем мнение друг друга учитывать!

— И не говори, — усмехается принцесса, — не хватает ещё первую ссору из-за чуда этого разноглазого устраивать!

— Ты её знаешь гораздо дольше, нежели меня, — логично замечает Хейс.

— Только совершенно нет желания отношения в другую плоскость переводить, — хмыкает Софи, — особенно, при том что я не уверена, нужна именно я, а не некий, созданный на моей основе образ. Притом при наличии минимума черт настоящей меня.

— Иногда ты любишь казаться куда более жестокой, чем есть на самом деле, — логично замечает Хейс.

— Ты не думаешь, что теперь это разноглазое чудо будет как-то иначе к Марине относиться?

Хейс качает головой:

— Насколько я её помню, вообще ничего не изменится. Только то, что и так хорошо, стало ещё лучше. Сама-то как будешь теперь к Отинг относиться?

— Как была, так и буду, — усмехается Софи, — ну может совсем как к эшбадовкам, хотя они не из них, вряд ли она будет к Марине относиться сильно иначе, чем прочие эшбадовки к Эр.

— У них, как мне кажется достаточно неплохие отношения и к самой Эр, и друг к другу. Даже на девчонок Марины перестали пофыркивать. Хотя их и раньше в основном статус не устраивал. Да и у тех язычки, надо признать, довольно колючие. Впрочем, вполне объяснимо. За себя постоять с помощью слова тоже надо уметь. У них за плечами Смерть не стоит.

— Да нормально они к Эр относятся. Как разглядели, как сами статусные к статусам относятся, так и сами думать начали. Они весьма практичные девочки. Считают, что нашли себе на лето крайне удачную подработку. Тем более, в общем-то типичную для их рода деятельности. В Эр видят в первую очередь честного и щедрого работодателя, чьё неудовольствие вызывать не слишком умно. Дома говорят, платят им за работу натурщицами, ну и за выступления, тем более это ведь часть правды. Об остальном думаю, у многих догадываются, но делают вид, что в натурщиц верят. Эр ведь действительно очень щедрая. На свете не существует людей, кто не считает, будто им денег не хватает. Даже Император постоянно жалуется на нехватку средств.

— Мировую войну вести — крайне дорогое занятие, — невесело усмехается Хейс.

— И не говори! — кивает Софи. — Но если вернуться к делам земным, то Отинг, я уверена, тоже думает, что нашла себе великолепную подработку.

— Я вообще не уверена, что она сильно привяжется к Отинг. Любовь совсем не следует из совместно проведённых ночей. Мне кажется, Марина к Отинг будет относится, без учёта было между ними что-то или нет, примерно как к Рэде или Оэлен.

— С точки зрения простой человеческой привязанности, — усмехается Софи, — после Эриды для неё на первом месте безусловно, Дина.

— Её даже эшбадовки и девочки Марины не зовут иначе, чем девочка-кошмар. Притом это её саму вполне устраивает.

— И не говори, — вздыхает Софи, — в школе мне иногда кажется, что у меня не одна младшая сестричка, а две.

Хейс усмехается.

— Особенно учитывая, что Дина тебе тоже родственница. Если меня не подводят познания в счёте родства у Великих, то и довольно близкая.

— Куда Великий Дом катится? — с притворным сожалением вздыхает Софи. — Одна принцесса с девушкой, да ещё мирренкой связалась, у другой одна из лучших подруг не то, что чуть ли не самого низкого статуса, но ещё и детдомовка. Эорен теперь на все сто вне их власти. Не решили бы на Дине отыграться. Из четверых — трое по не самым правильным дорожкам пошли.

— Зато первый вон какой получился! — смеётся Хейс.

— Не разлюбила? — притворно сердито фыркает Софи. — Смотри, ревновать начну!

— Время, когда можно было поводы найти, ты безвозвратно упустила по причине детского возраста, — снова смеётся Хейс, — Яроорт же был слишком умён, чтобы попасть в зависимость тем способом, каким в его возрасте в зависимость попадают.

— Привет здешнему адмиралу, что гарнизоном морской крепости командует, особенно его жене, которую Утренняя Звезда боится просто до ужаса.

— Не хочет участвовать в опасных играх, что касается попыток создания всего, что связано с региональными дворами, и правильно делает, — качает головой Хейс, — слишком имперская принцесса без мелочного честолюбия. Что удивительно, если учесть, насколько к ней была несправедлива жизнь. Искренне рада за неё, что такую южанку себе нашла.

— Да и я рада. Пусть наконец, насладиться человеческим к себе отношением. Она это заслужила.

Хейс усмехается:

— Не помню, говорила или нет, но если бы Ярик только намекнул, в то время я бы ножки пред ним раздвинула.

Софи символически бьёт её кулачком.

— Вот тебя за это! Хотя тогда ты не одна такая была. Странно даже, что он никем не воспользовался.

— Как я слышала, предпочитал платить кому-то вроде столичных эшбадовок. У них хотя бы мозговыносные способности сильно ниже, чем у Сордаровок.

Софи крайне оскорбительный жест показывает.

Хейс снова смеётся.

— Для принцев это в порядке вещей. Ни на кого не намекаю, считай, прямым текстом говорю, с моими братьями так и было. Хотя сама понимаешь, что в «сордаровке», что в «кошачьей» к моим братьям липли все, кто только могли. Херенокт говорил, что не только девушки. Хотя, он же и сказал, что только девушки ему и нравятся.

— Притом, из красавиц архипелага выбрал именно ту, кто в наибольшей степени похожа на мужчину, — хмыкает Хейс, — тем более некоторые анатомические детали у мужчин и женщин совпадают.

— Скажи ты такое Херенокту — мог бы и убить.

— Сама знаешь, в каких увлечениях чаще всего обвиняют богатеньких мальчиков...

— В тех же, что и девочек? — откровенно дразнится Хейс. — Любовь к молоденьким, а то и вовсе юным мальчикам?

— Иди прочь! — смеётся Софи. — Сама знаешь, по отношению к этим принцам подобные обвинения беспочвенны.

— Сама знаешь, — в тон ей продолжает веселиться Хейс, — принцев много и других.

— Только не говори мне, будто тебе кто-то из них интересен, — рассержено фыркает Софи.

— Не в большей степени, чем тебе, миленькая, — мурлыкает Хейс, — но ни в коей мере и не в меньшей.

— Тебя Коаэ покусала? — недоумевает принцесса, — От неё снова принцелюбием заразилась?

Хейс мурлыкает:

— Ничего утверждать не могу, но я его помню. Крайне миленький был мальчик. Точно ни во что не вляпывался.

— Слишком мал был, — хмыкает Софи, — в физическом развитии прочих не опережал. Умственное и так не хромало.

— С хромающим к нам не попасть! — весело смеётся Хейс.

— Ошибаешься, — качает головой Софи, — появились прецеденты.

— Насколько я знаю, требования не снижали... Или это какие-то выверты программы по социализации умственно неполноценных? Если да, то всем, кто с ними столкнётся можно только посочувствовать.

— К счастью, ни то, ни другое. Финансирование этой программы, насколько я знаю, вообще чуть ли не на девяносто процентов сократили. Сами некоторые решили с мозгами распрощаться.

Хейс трёт подбородок:

— Если я правильно поняла, это всего лишь твои личные предубеждения без подтверждённых диагнозов?

— Ты же умничка у меня, всегда самую суть улавливаешь. Не более, но и не менее. Я даже подумываю, как бы некоторых из школы удалить, ибо для того уровня развития на каком решили остановиться, такой уровень образования совершенно не нужен.

— У тебя есть такие возможности?

— Скорее да, чем нет. Но я всё-таки не настолько злая.

— Уверена, что человек столько плохого сделала, что стоит ей жизнь ломать? Что она тебе просто не нравится — всё-таки недостаточное основание.

— Ты слишком человеколюбива, — усмехается принцесса, — я всё-таки различаю «могу сделать» и «сделаю»; согласна: просто «мне не нравится» для испорченной жизни всё-таки маловато, хотя удаление из «сордаровки» никак не воспрепятствует продолжению получения образования по месту проживания. Хотя некоторым образование и не нужно, достаточно репродуктивного возраста достигнуть. Всё остальное должно само получиться.

— Вообще-то, рожать и воспитывать детей — вполне достойное занятие.

— У твоей матери, если не ошибаюсь, девять детей, но с ней профессиональный диверсант готов был в разведку идти. Уровень, несравнимый с уровнем этой.

Хейс усмехается.

— То, что мама умеет, в наших краях могут все женщины. У неё лучше всех получается. Впрочем, про её линию и до фронта слухи ходили, что их мужчинам что человека зарезать, что муху прихлопнуть — примерно одинаково. Сёстры не сильно отличались от братьев. Диверсант мне на последний День Рождения там боевой нож подарил. Мирренский. Не взяла сюда. Жалею.

— Могла бы попросить прислать, — пожимает плечами Софи, — даже сюда.

— Инерция мышления, — хмыкает Хейс.

— Слушай, а давай к твоим слетаем? Я могу распоряжаться машинами полка особого назначения. Вполне до церемонии успеем. Вот твои удивятся! Страна большая, а мир маленький, почти до любой точки можно добраться меньше, чем за сутки.

— Если у тебя есть полк особого назначения, — смеётся Хейс.

— Но у меня же есть этот полк! Принцесса Империи я или кто?

— Конечно, принцесса, моя миленькая.

Софи прижимается к ней.

— Обожаю, когда ты так говоришь!

— Так когда полетим?

Хейс касается носика Софи.

— Когда тебе захочется. Детские обиды у меня прошли уже. На самом деле, не отказалась бы всех повидать. Особенно ту сестрёнку, что в мои книжки влюбилась. Хотя то что у нас, там не очень одобряют. Хотя и встречается.

Софи усмехается:

— Принцессу Империи — подругу дочки скотовода одобрят в любом случае. Я в перемещениях никак не ограничена. Тем более, на «Стреле» двуспальная кровать есть... В воздухе мы друг друга ещё не любили... Давай рацию...

Одна из «Стрел» всегда на аэродроме Резиденции. Кроме неё там базируется полк истребителей сопровождения. Вполне относящийся в обычное время к ПВО Архипелага. Софи если чего-то хочет, то делает всегда. Ближайший аэродром, пригодный для тяжёлых самолётов буквально в паре десятков километров от родных мест Хейс. Статусные машины у безопасности есть.

Машину приготовили к вылету очень быстро. Софи и Хейс предпочли в креслах расположиться. Лететь долго. Океан большой. Тем более, на побережье посадка для дозаправки. В теории «Стрела» и без посадки может до родных мест Хейс дотянуть, но тут полёт не такой степени важности.

Хейс поглядывает в иллюминатор.

— Истребители...

— У южан даже инструкция есть: «Стрела» в небе — немедленное уничтожение». Только отец Эр настолько смелый нахал, что вблизи фронта на них летает. Пару раз истребители в бой вступали.

— У них дальности хватит?

— Сама же видишь, баки на всех подвесках. Только с ними и могут до побережья дотянуть. Вылет пилотам выгоден — считается боевым. Но долго машину в воздухе держать — очень утомительно, по себе знаю.

— Если не ошибаюсь, первым кто до Архипелага без посадки долетел, вообще твой отец был? У меня даже детские книги такие были. «Полёт в вечность» или как-то так назывались.

— Знаю, — усмехается Софи, — и иллюстрации, и текст он одобрял лично. На одной из картинок под самолётом в море танкер сопровождения. В тексте не сказано, что они вообще были. Хотя посадка для дозаправки и не понадобилась. Он не просто так на летающей лодке летел.

— У вас в крови предусмотрительность, — посмеивается Хейс, — но мы же сейчас не на лодке летим...

— Дальность с тех лет несколько выросла, — машет рукой Софи, — для тяжёлых она теперь совсем не выдающаяся. Нас обычные истребители сопровождают — способные садиться на воду признаны тупиквой ветвью.

— Логично! — замечает Хейс. — Твой брат много всякого нелестного сказал про базирование самолётов на тяжёлых кораблях.

— Не скажу, что он так уж неправ, однако, вертолёты он считает довольно перспективными.

— С дальностью проблемы, — хмыкает Хейс, — особенно на данном театре.

— Как спасательные на кораблях любых классов они незаменимы. Ресурс пилотов-палубников восстанавливается хуже всего. Потому и так важно их вытаскивать.

— Читала, приняты всякие ускоренные программы подготовки...

— Плохо в нашем мире работают. Ни мы, ни они не в состоянии готовить пятерых взамен погибшего. Это только в том мире работало. Как бы очевидно, кто сильнее экономически, с гарантией выиграет войну. Когда одна из сторон производит только одного типа армейского грузовика больше, нежели другая — машин всех типов, как бы немного предопределено, в каком лагере будет победитель.

— Неужели они заранее не знали, насколько сильнее враг?

— У людей часто крайне плохо с логикой. Видимо, рассчитывали, что смогут противников по одному выбивать. При таком раскладе экономическое превосходство было не настолько подавляющим... Хотя, когда между ними и врагом океан, через который не могут летать бомбардировщики. Ладно хоть развязавшие войну сражались за крайне бредовую идею, на чьём фоне южане с их расизмом ещё довольно прилично смотрятся. Хотя, на другого участника разбитой коалиции мы сами весьма похожи... Отец, правда воевал за одержавшую победу сторону...

— Что оттуда, пусть там и остаётся. Кажется так говорят. Если не ошибаюсь, у Змеедевочки мать из того мира?

— Из того, — вздыхает Софи, — Если не вообще из какого-то третьего. Ведь совсем не факт, что миров два. Правда в случае с Коаэ играет роль ещё крайне низкий образовательный уровень её матери на момент попадания. С одной стороны, она говорила на одном из самых распространённых в том мире языков, с другой — не знала фактически обязательных для говорящих на том варианте языка, вещей. Вот сама Коаэ историю учила весьма старательно, правда совсем не обязательно, что того мира откуда её мать происходит. Хотя имя и определённые черты того существа, в честь кого она названа, скорее об обратном говорят. Кстати, некоторые дыры между мирами расположены на довольно большой высоте. У нас есть шанс оказаться совсем не там куда летим...

— Правда? — кажется, лёгкий испуг Хейс вполне искренен.

Софи смеётся:

— Успокойся, этот курс проложен ещё и из тех соображений, что по данному маршруту никогда не пропадали самолёты или корабли.

— Спасибо, утешила!

— В том мире про нас не знают, и это факт. Хотя, в теории должны быть и обратные попаданцы. Раз мы открыли определённый процесс, то значит, где-то он осуществляется естественным путём. Хотя, с другой стороны, это происходит где-то, где бывает крайне мало людей.

— И это хорошо! — кивает Хейс. — Больно уж мне не нравится, сколько у них сверхтяжёлых бомб и как быстро летают их самолёты. Драться лучше с теми, чьи машины можешь сбить.

— Мы этому научимся.

— Это да, но не завтра, а они могут открыть переход прямо сейчас.

— Работам в этих направлениях мы противодействуем. Да и не сталкивались с противодействием, хотя изъяли оттуда довольно много людей...

— Я так думаю, мы пока с противодействием не сталкивались... Там весьма грозный противник...

Софи машет рукой.

— Во-первых, их там много, во-вторых, они слишком друг друга ненавидят, в третьих, там никто сейчас не способен вести большую войну, слишком они ценят личный уют, они тупо на жертвы не способны.

— Ну, а если такие найдутся? Раньше у них такие были...

— К счастью, кончились. Император, а у него уровень доступа сильно выше моего, условных бывших соотечественников характеризует так, что цензура пропустит только предлоги. Жители других стран проходят примерно по той же категории. Мы тупо не побоимся наши сверхтяжёлые бомбы применить, если до них дойдёт. А они — струсят. Слишком расслабленные и зажравшиеся. Свиньи, не способные ни к чему высокому. Так тупо просрать страну, как просрали они, — Софи энергично мотает головой, — даже у меня, в другом измерении живущей не хватает зла. Сколько в людишках первобытного скотства! Право людьми называться они в том, тысяча девятьсот девяносто первом по их счёту от рождения какого-то божка году, бесповоротно утратили. Решили, что свиньями быть проще. Ну и подыхайте! Чем скорее, тем лучше. Отец бывших соотечественников считает полным дерьмом, и я с ним вполне согласна, им теперь только пятачков с хвостиками не хватает! Таких можно не опасаться. Хотя к грабежу они весьма способными остались. Но только к нему! Ничего создать они уже неспособны. Нас, даже если узнают, испугаются, даже если у нас будет одна сверхтяжёлая бомба. Слишком свои задницы ценят и не хотят, чтобы они горели. Это уже не люди, а собачье дерьмо...

— Ты говорила, там стран больше, чем здесь. Да и я сама историю изучала... Уверена, что и остальные такие же? Ведь если нет, нам может очень плохо стать. Радиоактивных бомб у нас либо вовсе нет, либо очень мало. А если ответный удар невозможен, наглость вырастает в разы, и это правило во всех мирах действует...

— Думаешь, я этого не знаю? — раздражённо бросает Софи. — До чужого они все там любители, хотя и отбросы, каких поискать. Нам ещё может помочь, что нас, правда, считая южан, очень сильно больше, чем их. Это тоже немаловажный на войне фактор.

— Качество самолётов и бомб как бы не важнее. Более слабого противника вполне можно в каменный век забомбить.

— В теории! — фыркает Софи, некстати вспомнив похождения лётчиц.

— Помниться, я сама некоторых знаю, кто умеют в каменный век забамбливать. — как по заказу Хейс вспоминает, — если не ошибаюсь, они тяжёлые бомбардировщики пилотировать умеют.

— Надо будет — они и в тот мир полетят.

— И погибнут. Сама же говорила, наши машины уступают качеством.

— Значительно превосходя количеством.

— Как мне кажется, это больше так не работает. Я сужу по кораблям — первых рангов каждого следующего поколения всегда меньше чем предыдущего. И это при постоянно растущей стоимости. С самолётами, думаю, ситуация похожа. Я знаю, что такое скорость звука и знаю, что наши машины её если и превысили, то в экспериментальных режимах. Самолёты поля боя так не могут, а такие машины массовые, в том смысле, как это они понимают.

— Баллистические ракеты летают быстрее звука, — невесело сообщает Софи, не сомневаясь, что любимая найдет работающий аргумент против. Не ошибается.

— Думаю, те кто у них за ПВО отвечают, уделяют большое внимание именно противостоянию баллистическим ракетам. Мы ведь тоже работаем и над тем, как их бить.

— Противокорабельные, как мне кажется, другого типа.

— Это верно, я даже точно не знаю, какие именно они у южан — видела съёмки пусков и фото. Ракеты должны в космос идти, мы же ими друг по дружке стреляем, и чувствую, ещё долго будем. Да, я прекрасно знаю, как ракеты ближнего радиуса называются. Но это другое КБ, все «Софи» — это не мы.

— Я знаю, миленькая, но солдат, если его попросят что-то про ракеты рассказать, в первую очередь «Софи» назовёт. Пишут что они, особенно «трёхсотые» крайне угнетающе действуют на пехоту южан. Я на полигоне была под учебным ударом. Это по-настоящему страшно. Даже в бункере высшего разряда.

— Всё-таки надлежит знать, чем стрелять собираешься, — невесело усмехается Софи, — и каково это, когда по тебе. Тем более, лётчики довольно часто мажут, попадая по своим. Справедливости ради, у той стороны похожие ошибки тоже весьма регулярны. Вроде, говорила, как в Приморье рубятся. Недавно наши ударили по порту. Списали адмирала, командующего береговой обороной в этом секторе вместе с приличной частью штаба. Дальше началась несмешная комедия. Гибель адмирала подтверждена всеми источниками, какими только можно. Только неясно, кого награждать? Факт — адмирал на берегу погиб. Только все самолёты били по кораблям и судам в гавани. Только одна машина атаковала береговую цель. Только адмирал был на другом берегу гавани. Южане даже решили — у них «крот» в штабе. Налёт был, чтобы адмирала убить. Но «крота»-то не было. Кто и как адмирала списал, так и не поняли в итоге, как часто бывает, наградили непричастных. Кого южане записали в «кроты» — я так и не знаю.

— Большая война ещё много и не таких причудливых легенд породит.

— Только это не легенда.

— Я знаю, — вздыхает Хейс, — все знали, на что идут — как результат — такие легенды, на смертях настоянные, появляются.

В общем-то, нечего возразить.

— Как думаешь, их известят?

— Ты эти протоколы знаешь лучше меня, — посмеивается Хейс, — я столько лет никого не видела. Думаю, узнаю не всех.

— Ну да, — пожимает плечами Софи, — у вас церемониймейстер не предусмотрен, да и МИДв с канцелярией нет.

— Ещё не хватало! С меня хватает ваших шуточек относительно этих организаций.

— МИДв всё-таки о неофициальных визитах ставит в известность.

— Вряд ли там что-то изменилось — сезон поставок и забоя скота позднее начинается. Сейчас делать, в общем-то, нечего. Только рады будут — столичная, не говоря уж вместе с кем. То ещё развлечение. Предусмотренным минимумом подарков МИДвовцы озаботятся.

— Дома бы больше понравилось, будь ты в придворном, все же знают как оно выглядит.

— Только я в таком практически не хожу, — усмехается Софи, — не волнуйся, «Золотую Змею» я распорядилась погрузить. Поймут, что Еггта.

— Скорее, заметят, что мы почти одинаково одеты, чем твой клинок.

— У меня из родового только браслет и диадема.

— Дядька грозился мне на совершеннолетие диадему купить. Пусть и надела бы только на подписание договора. Он бы купил, принципиальный был.

— У тебя браслет очень дорогой. Чувствую, без этого моряка тут тоже не обошлось.

— Правильно чувствуешь. У отца с матерью деньги водились, тем более чуть ли не на самую важную вещь для дочери, притом старшей. Но дядька в гости зашёл. Денег принёс, сказал, конкретно на что. Много. Я только повзрослев поняла, насколько. Он ещё сказал, что ни на что другое потратить не позволит, и чтобы брат ему потом чек показал. Хотя они вроде и не ссорились. Во всяком случае, при мне. Все честными были, — Хейс довольно вертит запястье, — купили... Ну пусть не как на принцессу, хотя я только в школе увидела, какие у принцесс браслеты... Но как на девочку из Великого Дома, так точно. Все завидовали. Мать тоже руку проложила. У неё были деньги от прабабки на браслет её старшей дочке. Я её и не помню, а мать её любила. В общем, денег принесли — на двадцатерых бы хватило, отец тоже не пожадничал. Мать настояла, чтобы взяли самый дорогой, что был в магазине. Как раз этот! — снова довольно вертит рукой, — хотя отец брату потом и сказал, ему «тем снарядом не только ногу оторвало, но и голове что-то зацепило». Он ответил «зато я метко стрелял, теперь могу делать, что хочу!» Отец в итоге рукой махнул. Сказал «получается, у этой девчонки теперь два отца, хотя не у каждой и один набирается!» Мать и раньше примерно так и думала. Она-то видела — не каждый на свою дочь столько денег тратит, сколько он — на чужую. Она, кстати мне писала «жаль что он с младшей толком пообщаться не успел. Совсем ты вторая получилась!»

Софи усмехается:

— Вот и посмотрим скоро на неё.

— Да не помешает! — весело кивает Хейс, — когда я ноги сделала, она только-только говорить научилась. То есть, не знаю её совершенно. Хорошо, мать мой положительный образ создала. Хотя, для этого всего-навсего надо было сказать. «Это твоей старшей сестры книги». Но она это сказала.

— Судя по фото, что я видела, длинненькая девочка будет.

Хейс смеётся.

— Женщины маму уже дразнят: «у тебя старшая и младшая, что, близняшки с такой задержкой родившиеся?»

— Остроумно, — хмыкает Софи.

— Если повезёт, на самом деле окажется на меня похожей, — замечает Хейс, — Собирается поступать в положенный срок. Ей-то мешать не будут. Да и мне по большому счёту мешали только в стиле, что дразнили в стиле «Куда лезешь, дочка скотовода, в Великие попасть хочешь? Там на одно место знаешь сколько ног сразу раздвигается?»

— Грубовато, можно даже обидеться...

— Я на земле росла. Что и как происходит что у животных, что у людей, знала прекрасно. Да и в местных школах «организм человека» проходят весьма рано. Вот только ребёнком и взрослой одни и те же слова совсем по-разному воспринимаешь.

— Уже не помню со скольких лет у меня есть подобные. Девяти не было — уже смеялась над мирренскими книжками для более старших возрастов и вовсе взрослых девушек. Там безграмотность в определённых вопросах просто жуткая, что вообще-то нам на руку — в перспективе будет больше больных солдат.

— Какая ты добренькая!

— Жизнь заставляет быть таковой. — пожимает плечами Софи, — то, что у Маришки на стене в комнате висит, на Юге попадёт в литературу для взрослых, если не вообще в запрещённую. Причём, у нас это официальное издание.

— Что это такое? Не забывай, у меня больше нет возможности к ней попасть, да и тебе, насколько я помню, без приглашения заходить не рекомендовалось.

— Ничего не изменилось, — смеётся Софи, — только она теперь научилась на стук реагировать. Часто даже отвечает. Повесила она у себя плакат с особенностями развития девушек в различных регионах и среди расовых групп Империи. Преимущественно — картинки, текста — минимум. Надоели ей дурацкие вопросы, на предмет не толстая ли она. Самое интересное, на моей памяти никто не задавалась вопросом собственной худотьбы. Вот Марина и отправляет картинки смотреть. Там всё весьма наглядно нарисовано и подписано. Почти у всех — в пределах нормы для их возраста и телосложения. У некоторых — незначительное превышение оптимальной массы тела. Марина всё-таки замечает, кто к ней приходит. Тем более, хватает считающих её эталоном. Что в общем-то со взглядами современной медицины совпадает не вполне.

— Интересно, это помешательство на худотьбе пройдёт пройдёт когда-нибудь?

— Пока я в школе — точно нет, а дальше подтянется Осень, а у неё — близкий к моему тип телосложения и сопоставимый статус. Во всяком случае, подходящий для подражания. С чувством стиля у неё уже сейчас всё прекрасно. Да и ты для своего роста должна весить несколько больше...

Рослая красавица показывает кулак:

— Иди прочь! Меня в моём теле всё целиком и полностью устраивает. Да и тебя, насколько я помню, тоже.

Софи легонько бьёт её кулачком:

— Всё-то у тебя в порядке, кроме занудливости, но именно за неё ты мне особенно нравишься.

— Наши недостатки есть прямое продолжение наших достоинств! — веселится Хейс.

— Раз уж речь зашла про достоинства с недостатками, то что ты про главный местный недостаток по прозвищу Кошмар скажешь?

— Ты о Дине? — Софи кивает.

— Точнее, о характере её отношений с той же Мариной, Эридой, Коаэ, Вьюнком или Актинией.

— Как говорится, не стояла с фонарём... Но насколько хватает моих познаний в людях, их совместные отношения недалеко ушли от обычной детской дружбы, какие, если куда-то и перерастут, то в дружбу взрослую. Без тех оттенков, на какие ты старательно намекаешь. Эр не испытывает к ним влечения, интересы полностью профессиональные. Ну, а Вьюнок или Актиния... Они во многом ещё дети. И не утратили потребности временами ходить на голове. К тому же, у Дины, насколько я знаю, в Столице есть мальчик...

— Он-то там, а Дина тут. Я не уверена, что он не относится к крайне многочисленной породе охотников и охотницами за статусами. Хотя, как мне кажется, именно охотниц вблизи Кошмара сейчас нет. Слишком она прямолинейна и разрушительна. Многие девушки её просто побаиваются. Инстинкт самосохранения перевешивает все прочие потенциальные возможности.

— Мне кажется, у тебя угол зрения на Дину и её окружение сильно искажён. Даже наличие Эорен и мирренки поблизости не влияют решительно ни на что. Кошмару кажется, что Эорен слишком взрослая. Подобные игры ей не интересны. Во всяком случае, пока. Но я уверена, у неё дальше будет расти только интерес к мальчикам. Эорен даже не будет пытаться на неё влиять, тем более Кошмара здесь скоро не будет. Дина — человек из тех, на кого письменные строки не особенно действуют. Притом, сама Утренняя Звезда это прекрасно знает. От Дины чего-то можно добиться только при личном общении. У Марины до недавнего времени отсутствовал интерес к определённым сторонам жизни. И нет гарантии, что он стал таким уж сильным сейчас. Во всяком случае, у Марины довольно чётко с тем, что касается только её, а что ещё кого-то другом. Основное у Марины по отношению к Дине — это даже материнским инстинктом можно назвать. Заботиться о той, за кем если не следить, обязательно во что-нибудь крайне опасное. Безопасного она физически неспособна замечать. Даже хорошо, что эти местные девчонки с ней постоянно.

— Почему?

— Они островитянки, — пожимает плечами Хейс, — плавают и по скалам лазают куда лучше Кошмара. Хотя та и утверждает, что у неё способности выдающиеся, хорошо, у Марины и Эорен не возникает желания просить их продемонстрировать.

Хейс щёлкает пальцами:

— Слушай, а ты не знаешь, кто за штурвалами? Не эти лётчицы-разбойницы?

— Нет, не они, — улыбается Софи, — использовать могут, тем более «Стрела» по управлению крайне похожа на стратегический бомбардировщик. Но они по служебным надобностях летают только на летающих лодках, амфибиях и поплавковых машинах. Хотя могут и на многом другом. Помнишь, на чём мы вместе с ними катались?

— Ты говорила, твоя «игрушка» — довольно сложная в управлении машина.

— Тут немного в другом дело, — отмахивается Софи, — Император и любит, что я полётами увлекаюсь, и одновременно, опасается за мою жизнь, ведь небо — непредсказуемая стихия, а его на самом деле пытались убить, испортив самолёт. Спасло то, что он на самом деле великолепный пилот. Видимо, решил, что пока полностью правоспособной не стану, в воздух как пилот подниматься буду только с инструктором... Пусть в школе и посматривают сквозь пальцы. Я достаточно дисциплинированна, чтобы не нарушать приказов Верховного, тем более, отданных персонально мне. Да и всё-таки память о прошлом определённую роль играет. Я видела, на фото и в хронике, что от Императрицы осталось. Повторения не хочу, осторожности в последнее время у меня прибавилось. Императора мои поступки, связанные с эксплуатацией техники, в последнее время вполне устраивают. Марина совершенно не любит самолёты. Через неё весьма приземлённая личность, в смысле увлечённая наземной боевой техникой, и Динка. Что опять же, устраивает всех.

— При всех сомнениях ЕИВ его не волнует, что в авиации теперь Эорен?

— Самолёты всегда бились и бьются. Всех этих лётчиц он брал лично. Чем дополнительно подтвердил их лётные навыки. Обеспечить безопасность полётов всех машин Империи он решительно не в состоянии. Тем более, при наличии такого мощнейшего внешнего фактора, как Южане. Определённые машины в безопасности — уже хорошо. Мы ведь летим по самой большой дуге от Архипелага, до куда их машины, даже в теории не дотягиваются. До крайних островов, опять же, в теории, достают истребителями. Бомбардировщики — могут накрыть весь Архипелаг. Морские разведчики — могут летать через полюс. Не делают это, потому что, видимо, не могут набрать достаточного количества смертников. Ибо при любом массированном налёте потери будут громадными. Мы умеем вскрывать «боевые ящики» их построений. Хотя и не скажу, будто это легко. Но сосредоточение эскадр у нас не пропустят.

— Одиночная машина со спецбоеприпасом, — скучно сообщает Хейс, — и привет! Тактика, применённая в том мире, причём, как раз против островов. Заметь, вполне успешно.

Софи кулак показывает:

— Не пугай. Под «зонтиком» они не проскочат. Тем более, там как раз уделяют большое внимание не только «взлому ящиков» но и противодействию одиночным машинам. Должно сработать, в противном случае, никого бы из нас здесь не было бы. Тут меньшая опасность попасть под удар, нежели в Столице, хотя может показаться, будто ситуация обратная.

— Но возможность разбиться, так сказать, своими силами, как бы не существенно большая.

— На Эор намекаешь, — невесело усмехается Софи, — и что запреты, наложенные на меня, на неё не действуют. Но это не ЕИВ приказал ей идти во флот. Это местное командование оказалось настолько сообразительным, что пихнуло её вроде в боевую часть, но полностью на бумажную работу. И то ей чуть мозги не вынесло. Сейчас нет на неё запретов — ну так персональный «Устав» для неё не написали. Да и она Императору гораздо более дальняя родственница, нежели я. По линии супруги родство считается более близким, чем как-то иначе. Пусть примесь крови Еггтов и очень ценится всеми, в том числе и им самим. Но Эор не настолько к Еггтам близка. И как это не цинично звучит, её жизнь гораздо менее ценна, нежели моя. К ней отношение обозначили. В эскадрилье Крепостного Полка она в большей безопасности будет, чем в месте, назначенном ей Домом. Это бесспорный факт, а выводы о людях — сама сделаешь.

— Знала, что у Великих всё непросто, не знала, что настолько.

— Всё ещё хуже, чем тебе кажется. Подозреваю, и это всё больше в уверенность превращается, ей хотели подстроить перевод в место, где завершение жизни Эор представляется более вероятным, нежели здесь. Фактически она попросила прямого содействия от Принцессы Империи. Заметь, уже не в первый раз. Не сблизься она тогда с мирренкой — точно бы стала искать какой-то другой вариант остаться в Крепостном. Ибо только из этих частей, ну ещё из Гвардии, её Дом не сможет организовать перевод куда-либо, где Утренней Звезде будет далеко не столь хорошо, как будет здесь. Когда она к Марине пришла, я это поняла так, что она трусит, и самым первобытным образом опасается за свою жизнь.

— Скажешь ты иногда! Всё-таки надеюсь, ты ошибаешься. Чтобы Дом стремился вред собственной дочери нанести. В голове не укладывается.

— Ты уже давно не маленькая девочка, знать должна, отношения в Великих Домах далеко не такие карамельные, как в детских книжках. И чем выше ранг, тем больше грязного. Относительно вреда собственной дочери — с этим даже Кэретта сталкивалась. Вовремя вспомнила, кто она и ударила первая. Опять же с полным соблюдением всех законов с Императорской помощью по условным своим. Заметь, именно благодаря её удару, ты имеешь возможность со мной общаться.

— Извини, я не совсем понимаю ситуацию с Эорен.

— В зеркало глянь, да с собой сравни. Сама видишь, она не совсем здорова, и там явно что-то хроническое. Теперь сама знаешь, произошли некоторые события окончательно переводящие её в разряд бесперспективных наследниц, кто не очень-то и нужны.

Хейс трёт подбородок:

— Всё равно, не очень то понимаю. Эти события произошли буквально, на наших глазах, во всяком случае, на твоих так точно. Когда она к Марине пришла, ещё ничего не произошло. Я не верю в возможность столь хитрого планирования.

— Высчитать такую возможность, зная Эорен всю жизнь не слишком сложно, — невесело усмехается Софи, — Утренняя Звезда — далеко не первая красавица, но наивной и глупой её при всём желании не назовёшь. Она ведь тоже этих людей знает всю жизнь знает. Представляет, кто на что способен. Поэтому и решила спрятаться в самом надёжном для неё месте, где точно никто не достанет, и даже не попытается. Не исключено, что в таком же стиле учила действовать и Дину, поэтому-то она и оказалась поблизости от нас. Она ведь тоже крайне похожа на бесперспективную наследницу. Убивать «лишних» детей — нас всё-таки немного не та эпоха. Хотя в людях то и дело всплывает всякое совсем уж из пещерных времён. Плюс увлечённость Кошмара личностью Марины чуть ли не с раннего детства тоже может рассматриваться в негативном ключе. Хотя, лично я считаю, все отношения Кошмара не выходили из детских стадий. Поэтому на неё сквозь пальцы и посматривают. Конечно, ещё и роль играет, что она фактически за нашими спинами прячется. Я помню, как она в первые месяцы в школе всем и каждому говорила, как она мечтает с Мариной познакомиться. Причём, вокруг самой Марины ходила чуть ли не четыре месяца, и ещё неизвестно, сколько бы ещё трусила, не столкнись лбом с сестрёнкой в прямом смысле слова. Дине ещё очень повезло, что Марина её положительно оценила, она не очень-то любит новых людей в своём окружении.

— Я бы сказала, относится к ним умеренно-настороженно. Относительно ближнего окружения, у неё только Эрида, Рэдрия и Дина. Все остальные на более дальней дистанции находятся. Да и то, как мне кажется, Рэда излишне переориентировала своё внимание на Осень, что может привести к развитию... Скажем так, не для всех желательных, отношений.

— Для этого или чего-то другого ещё есть определённое мнение. Рэда разок обожглась, теперь старательно демонстрирует, что у неё теперь нет определённых интересов, но по-моему, она Марине подражает. Да и в отсутствии интересов у Марины я испытываю определённые сомнения. Хотя делать какие-либо прогнозы относительно твоей сестры — довольно бессмысленное занятие.

— Зато, в отношении Эор и ситуации с ней, прогнозирование не столь бессмысленно. Знаешь, я вроде говорила, меня в школе крайне смутило, когда я узнал об объёме финансирования Утренней Звезды и Дины. Это ещё хорошо, что Дина была недостаточно взрослая и с крайне небольшими потребностям. Но когда я от урождённой принцессы в адрес продукции Пантеры услышала «это очень дорого» притом, денег у неё действительно не было — сказать была неприятно поражена — ничего не сказать. Я знаю их уровень доходов. Это не строгость, это жестокость, переходящая в издевательство. Вдвойне отвратительное применительно к девушке её возраста. То, что в отношениях между людьми в наибольшей степени омерзительно.

— Сейчас она взрослая, по формальным признакам, должна жить за свой счёт, — резковато бросает Хейс.

— Если ты не заметила, она фактически именно так и живёт. Хотя содержание ей положено, но она им практически не пользуется. Да и у Дины ситуация со средствами улучшилась.

— Может, никаких шагов в отношении Эор и не планировалось, и она зря испугалась?

— Ты слишком хорошо о людях думаешь. Если какие-либо действия предпринимались, они вполне могут быть повторены. У Эорен было достаточно неприятностей, чтобы развились повышенные страхи за свою жизнь. Она у неё, точно так же, как у тебя или меня, ровно одна.

— Не уверена, что она ищет врагов там, где они есть на самом деле. Хотя, я понимаю её стремление к безопасности.

— У неё с моей точки зрения, достаточные основания, чтобы страхами за свою жизнь обзавестись. Заметь, сразу прибежала туда, где ей будет безопаснее всего. Притом уже зная, что Дина здесь находиться.

— Знала, что у вас, Великих, всё сложно, не знала, что настолько, — качает головой Хейс, — внешне всё не так выглядит.

— Ты уже достаточно большая, понимать должна, Эор до такого состояния не враги довели. Свои! Более того, связанные с ней кровным родством.

— Намекаешь, что похожая нелюбовь может быть и ко мне, особенно с учётом, что я не бесперспективная, а, наоборот, самая успешная?

— Родственные войны — чуть ли не самые ожесточённые. Причём не зависят ни от статуса, ни даже от размера собственности, что делят. Единственное, что тут «хорошего», если можно так выразиться — чернил льётся намного больше, нежели крови. Впрочем, люди далеко не всегда в состоянии заметить, когда чернильная фаза в кровавую перерастает.

— Я не уверена, что в случае Эорен... или меня была бы хотя чернильная фаза.

— Ошибка в подобном предположении может привести к крайне нежелательным последствиям. Тем более, ненависть не всегда явно проявляется. Тайная значительно опаснее. Степень ненависти той же Кэретты в своё время сильно недооценили. Повторюсь — следствие этого — то, что я теперь тут рядом с тобой сижу. В противном случае не было бы никого. Возможно и самой Кэретты.

— Слишком пессимистично. Возможно, ты истории из прошлого своей матери перенесла на Эорен и Дину. Плюс Утренняя Звезда сама что-то выдумала..

— Плюс кто-то была в Яроорта безответна влюблена, — саркастически хмыкает Софи, — а до некоторой стадии развития отношений идеальным кажется не только объект влюблённости, но и все его родственники. Особенно, те у кого чуть ли не врождённое умение отлично выглядеть перед толпой. И ещё у Яроорта с братцем хорошо с подобными способностями. Надо отдать должное, про Ярика ничего плохого сказать не могу, но вот на уловки его братца сама чуть не попалась, и это при наличии некоторого умения противодействовать.

— Сама же признавала, ничего в итоге не произошло. В том числе, и благодаря Яроорту.

— Эорен трусит, и это факт. Динка, похоже, намёков сестры не замечает. Та вещи своими именами крайне плохо умеет называть. Динка же хорошо понимает только сказанное прямым текстом. Возможно, просто недопонимает сестру.

— Если всё так серьёзно, как ты описываешь, то почему ты с Кэрдин не поговоришь? Насколько я знаю, у неё есть все нужные полномочия, а её верность Императору абсолютна.

— Императору, но не Кэретте, — парирует Софи, — но ты права, я ей вполне доверяю. Более того, о своих подозрениях рассказывала. Причём, и той Ягр, и другой. Кто-то из них даже действия какие-то предпринимали. Кэрдин сказала, опасности нет, да и вести переговоры о брачном договоре с Мариной, при этом что-то предпринимая против её подруги — не самая умная идея.

— Тебе одного этого довода разве недостаточно, что бы счесть беспочвенными обвинениями всё, сказанное тобой раньше. Я допускаю наличие у Эор и Дины вполне реальных выраженных или скрытых врагов, но ты совсем не там их поисками занимаешься. Может быть, Эорен боится чего-то из чьей зоны досягаемости она давным-давно вышла? — вслух размышляет Хейс, — Страхи, испытанные в юном возрасте самые сильные, а Утренняя Звезда и так не образец смелости. Признаю, мне с самого начала показалось подозрительным что девушка подобного статуса настолько в себе не уверена. Я достаточно видела и титулярных, и урождённых принцесс, знаю обеих Принцесс Империи и в несколько раз больше видела людей, мнящих себя всеми вышеупомянутыми, — Софи при этих словах Любимой крайне невесело усмехается.

— Так вот, повторюсь, — продолжает Хейс, — у всех у них есть одно общее, без разницы, настоящего они статуса, или нет. Все отличались и отличаются крайней самоуверенностью. Исключений я знаю ровно два — Эрида и Эорен. Да и Эр с того года, что мы в одних стенах провели, изрядно осмелела. Даже у Дины есть что-то подобное, хотя все и смотрят на неё как на неисправную взрывчатку. Соответственно и ведут. Эорен же, — Хейс довольно резко мотает головой, совершенно эталонным образцом неуверенности была, это притом, что она к тому времени уже около полугода общалась с вами обеими, а вы способны решительностью кого угодно заразить.

— На решительные поступки Звёздочка вполне способна, — мотает головой Софи.

— Я и не спорю, но мне всё равно совершенно не хочется представлять, какой она лезла на танк Марины.

— Гораздо в худшем состоянии, что ты её видела. Кстати, как тебе изменения за прошедший год?

— Крайне двоякие впечатление. С одной стороны, морской воздух и солнце на неё, как и на большинство подействовали крайне положительно, но с другой — она стала гораздо более нервной и раздражительной. Даже удивляюсь, что она ни разу ни на кого не сорвалась. Даже с мирренкой своей ни разу не поссорилась.

— Противоположности сходятся, — грустно улыбается Софи, — самая первая любовь в жизни у одной, без уточнения по видам, просто самая первая, и, вероятнее всего, одна из самых последних, если не вовсе самая крайняя, у другой. Такие люди несколько иначе относятся друг к другу, чем другие влюблённые, включая и нас. Хватает явных проявлений чувств, чего излишне молодые, или наоборот пожившие, почему-то часто стесняются. Есть и другое, прекрасно нам известное. Но есть и другое. Ты да я — ведущий с ведомым, равноправные хищницы. Вместе пойдёт и на слабого врага, и на равного, и на того, кого больше в сто раз. Вместе победим, или вместе погибнем. Главное слово — вместе. А у них, у обеих — каждая умрёт не задумываясь, но чтобы другая осталась жива. Словно не понимая — для оставшейся не будет никакого «после». Может она и не умрёт, но время для неё бесповоротно разделится. На жизнь, настоящую Жизнь с пурпурной туши, и медленное угасание, наступившее после. И неважно, сколько оно продлиться — часы или десятилетия. «После» уже будет никогда. Она ушла навсегда. Обе уверены, пусть по разным причинам, это всё ненадолго, это в последний раз. Удивительная гармония тех дней, что им обеим кажутся последними.

— «Поэзия Смерти», как древние говорили, так вот она какая, когда настоящая. Как хочется, чтобы они ошиблись по-хорошему. Всё таки в том, что они вместе сейчас, есть и мой минимальный вклад...

— Как те же древние говорили, «как и всё значительное, великая любовь начинается случайно», и этот случай Софи зовут. Есть, чем гордиться.

— Я и горжусь, — беззаботно пожимает плечами принцесса, — пусть подольше у них продлится это волшебное время.

— Думаю, они его ещё долго будут вспоминать. И скорее всего, вместе.

— Мы, к сожалению, совершенно не в силах на это повлиять, — логично замечает Хейс.

— Чужая любовь останется чужой любовью, — в глазах принцессы играют озорные огоньки, — может, поговорим о нашей?

Хейс понимающе улыбается:

— О любви надо не говорить... Ты тут на спальню намекала... Спальню в самолёте видела только на картинках... Покажешь?

Софи озорно усмехается, поднимаясь. Протягивает руку.

— Пойдём. Скопировали насколько размер позволял одну из городского дворца, притом материнскую любимую, так что, весьма уютно. Из штатных пассажиров мы первыми будем... Хотя, в экипаже женщины есть, думаю, не удержались, развлекались... Ты разве в прошлом году ничего не видела?

— Нет, нас не водили в эту часть самолёта. Показали салон с креслами, прогулочную палубу и отсек с каютами для сна. В перегруз, там везде можно людей везти, но не думаю, что такая потребность когда-либо возникнет.

— Тебе не учили, что крайне вредно никогда не говорить никогда?

— Помню с дошкольных времён, — посмеивается Хейс, — никогда в воздухе не спала...

— Хотя лететь ещё довольно долго, — мурлыкает Софи, откровенно прильнув к Любимой, спать, я думаю, мы соберёмся ещё не скоро. Я уж постараюсь...

— Всё равно, я устану и усну первой, — вздыхает Хейс.

— Это да, но мне вот что интересно, — с притворной ревностью мурлыкает Софи, — в прошлом-то году тебе кто не давал выспаться, — хотя обеим очевидно, для подобных вопросов нет ни малейших оснований.

— Как обычно, именно ты. В тот раз впервые в жизни выспаться не дала.

— Как это у меня получилось? — слегка удивляется Софи, — Точно же помню, на вашу палубу я не спускалась. Перелёт был, конечно, долгим, но значительно короче этого. Впрочем, ты не думай, я тебе долго спать не дам.

— Тебе ничего делать не понадобилось. Всё за вас сделала ваша слава! Спать не пытались. Разве можно заснуть, как три Чёрных Еггта, все, сколько их сейчас есть живых, прошли куда-то, откровенно бряцая оружием? Подобное состояние человека очень легко читается. Разговор Великих Еггтов. Одна из вещей, что некогда решали судьбы мира. Разве тут заснёшь, когда такое происходит в нескольких шагах. Подозреваю, все прислушивались, не лязгнет ли клинок и не раздастся ли выстрел.

— Мы все трое были без оружия, — смеётся Софи.

— Думаешь, это кого-то волновало? Когда увидели Императрицу, вы обе мгновенно перестали быть одними из нас, снова вознесясь на недосягаемые вершины. Подобные встречи бывают крайне нечасто.

— Наедине мы вряд ли будем друг в друга стрелять. Разве что из водяных пистолетиков, хотя не уверена, что они в спальне найдутся. Только хорошее вино могу обещать, оно точно в наличии. Хотя, я бы предпочла чего-нибудь покрепче, впрочем, я уверена, оно там найдётся.

— Ну, так пошли скорее и проверим, что там есть, а чего не имеется. Нам ещё далеко не столько лет, чтобы одной болтовнёй заниматься!

Софи только задорно смеётся в ответ.

— Лететь нам ещё очень долго. Любовь в небе точно должна быть чем-то особенным!

— Я уж постараюсь, чтобы было незабываемо! — так же весело смеётся Хейс.

— Ну, так побежали не разговорами заниматься! Станем первыми из тех, для кого этот самолёт построили, кто спальню по прямому назначению использует. Кстати, там и ванна есть.

— Для меня этот самолёт не строили!

— У-у-у! Зануда моя любимая! — Софи ощутимо шлёпает Хейс пониже спины, — С формальной точки зрения, машина в том числе и для тебя. И даже я тут ни причём! Если бы для наладки оборудования «Владыки» понадобилась, а была бы ты в Столице, за тобой и всеми, кто ещё потребовались, погнали именно эту машину. Так что, эта «Стрела» теперь, на самом деле, для нас обеих...