Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

— Артур, а ты, ну, знаешь, что с третьей картиной делать? — спросил Теодор, закрывая дверь купе. В этот раз они ехали вчетвером — компанию друзьям составляли Невилл и Терри Бут. Джинни ехала с подружками, но Тео планировал к ней заглянуть, когда настанет его черёд пройтись по поезду.

Многие студенты в открытую говорили, что более не планируют возвращаться в замок. Назначенный деканом Слизерина Слагхорн с сожалением собирал заявления на подготовку метрик. Близняшки Патил переводились в Ильвермони, Захария Смит собирался сдавать ЖАБА экстерном, младший Монтегю трусливо вжимал голову в плечи после СОВ, когда речь заходила о следующем учебном годе.

Дин Томас написал Теодору в последний день в школе записку и попросил помощи — ему было совершенно негде жить, его дом разорили Пожиратели, и он просил помощи. Тео не стал отправлять его к Блейзу, но в ответной записке обещал подумать над вариантами и пустить его в Нотт-холл в Актоне под Фиделио.

Тео был уверен в одном — сам он планирует вернуться в школу и сделать всё, чтобы Тёмный лорд не смог посеять в ней страх и ненависть.

— Ну, наверное, в Мунго отдам? А какие есть идеи?

— А как Дамблдор к Мунго относится? — усмехнулся Невилл. Ханна Аббот ехала в соседнем купе, чтобы затем на всё лето отправиться в статусе официальной невесты к Невиллу, который познакомил девушку со своей бабушкой на похоронах Дамблдора. Неожиданно после этого Невиллу досталась пощёчина от Сьюзен Боунс, которую они промеж себя решили считать дурой.

— Ну… не знаю, но там же висят портреты других директоров, — смущённо ответил Арчи. — Вообще я не знаю, один был предназначен для Хогвартса и уже висит там, в кабинете директора, другой я отдал какому-то мужику из Хогсмида ещё в апреле, а третий он оставил мне, чтобы я использовал его с умом.

— Подаришь потом следующему министру, — рассмеялся Тео. — А он тебе лицензию мастера-художника выдаст, первую за полвека в Британии!

Скорбь и печаль от гибели директора и других уступили место лёгкой летней радости. В этом году каникулы должны были длиться чуть меньше трёх месяцев — уже на второй неделе они ехали в Лондон, не то, что на четвёртом курсе, — и многие хотели смелее забыть про учёбу на это время. Многим, впрочем, приходилось думать над тем, как их провести веселее: нападения на улицах возобновились, ведь дементоры, перешедшие под власть Тёмного лорда, промышляли тут и там, нападая в пригородах на случайных жертв.

Тео даже уделил внимание и освежил в уцелевших библиотечных книгах (благо, в пожаре после нападения сгорели лишь всяческие тома с первых стеллажей, навроде книг Локхарта и пособий для первых курсов, которых каждый год покупали десятками штук), что нужно было делать, чтобы убить вампиров, вурдалаков (которые питались кровью молодых магов, чтобы обрести бессмертие) и дементоров (которые пали настолько, что кровь их уже не спасала, и лишь чужие эмоции продляли их бессмысленное существование). Всё было так, как и он помнил: чесночные амулеты, много рябинового отвара для охотников на вампиров (те активно применяли психические атаки и кровную магию), серебряные чары (навроде Патронуса) или пули, которые были ядовиты для этих тварей.

Впрочем, один из авторов запретной секции, промышлявший в Трансильвании охотник на вампиров Ван Хельсинг, отмечал, что адское пламя отлично очищает всю нечисть (сжигая её без остатка), а антиаппарационные купола значительно облегчают борьбу с противником.

Поболтав ещё какое-то время, Тео вышел из купе и отправился в путь по вагонам. В коридоре первокурсники-гриффиндорцы задумали играть в какую-то непонятную догонялку, прыгая то на одной, то на двух ногах. Усмехнувшись их счастливому виду, он не стал делать замечания и пошёл дальше.

В соседнем вагоне, открытом пространстве, сидели студенты разных курсов и возрастов. Его тут же радостно стали приветствовать, шептаться и коситься в его сторону студенты младших курсов. Когда он прошёл уже за середину, маленькая девочка-слизеринка набралась сил и обратилась к нему.

— Мистер Нотт, а правда, что в следующем году школа закроется?

Теодор нахмурился.

— Хогвартс не закрывался даже в годы серьёзных испытаний. Почему бы ему закрыться теперь?

— А вы пойдёте в школу?

— Мне остался последний курс. Разумеется, я пойду в Хогвартс и сделаю всё, чтобы в школе было безопасно. Можете не переживать, — улыбнулся он. Кто-то даже зааплодировал. Артур бы назвал это вновь «локхартовщиной», как он сказал ему утром в тот самый понедельник девятнадцатого мая, но Теодора грело внимание молодых магов.

В тамбуре его окликнул Луи. Они с Гримом подбежали к нему с несколько виноватым видом.

— Теодор, ты говорил, что, ну, позовёшь нас на каникулы? — спросил брат. Тео потрепал его за волосы.

— Не могу говорить однозначно, но вполне вероятно. Я зайду к тебе в конце июня, пока что лучше проведи время с родителями, — улыбнулся Тео.

— Понятно… — ответил слегка расстроено мальчик. — А Грима?

— Это надо будет обсуждать с мистером Фоули. Грим, ты можешь сам сказать деду о своих пожеланиях, — улыбнулся и ему Нотт. Молчаливый хаффлпаффец с серьёзным видом кивнул.

Тео продолжал путь через поезд, когда наткнулся на Грейнджер. Та выглядела чуть расстроенной, а в уголках её глаз виднелись морщины. Это был последний вагон поезда, и староста Гриффиндора поманила его пальчиком в задний тамбур, где они уже уединялись почти два года назад.

— Драко сказал тебе, да? — спросила она грустно. — Мы не вернёмся в Хог вчетвером. Директор оставил нам задачу.

— Могу представить. Будете партизанить по лесам? — ухмыльнулся Теодор. — Поттер вообще как относится к тому, что вы там будете вчетвером?

Грейнджер вспыхнула.

— Мы с Гарри просто друзья, — кротко сказала она, отведя глаза. — У него слишком важное задание, чтобы тратить силы на… всякое. Я поддерживаю его и буду поддерживать. Мы все команда.

— Ох, Грейнджер… — он вздохнул. — А что будет с твоими родителями?

— Я хотела как раз посоветоваться с тобой, — спешно ответила она. — Ты же получил лицензию, да?

— Обливатора? Не я один.

— Я хочу стереть им память и отправить их в другую страну. Нужно их сфокусировать на воспоминаниях обо мне и заставить их забыть?

Теодор ужаснулся её словам.

— Ты набралась дури у своего бывшего? Это покалечит их разум навсегда!

— Навсегда? Но ведь это обратимое проклятье!

— Слишком много нюансов. Ты хочешь осиротить себя сама! О, Мерлин, это твоё дело, конечно же, но лучше бы тебе серьёзно с ними поговорить и убедить их уехать без этого. Советую, Грейнджер.

Он толкнул дверь тамбура, намереваясь уйти обратно в вагон, когда она вздохнула.

— Ну, что ещё?

— Ты невыносим, Нотт, — слабо улыбнулась девушка. — Спасибо тебе.

Он кивнул и мысленно подивился тому, как второй из их «команды» благодарит его.

* * *

Выйдя из поезда с саквояжем, Теодор дождался Джинни и тепло попрощался с ней. Погожий июньский вечер ласкал взгляд тёплыми красками фонарей на платформе. Тут и там родители встречали детей, и на секунду, переглянувшись с Артуром, он почувствовал грусть — их вновь никто не встречал.

Которое лето подряд они были единственными друг у друга.

— Как там Золи, не приедет на лето к нам? — спросил Тео, чтобы отогнать неприятные мысли. Артур вздохнул.

— Я пригласил бы её. Но, сам понимаешь… у нас почему-то все уверены, что летом стоит ждать беды. Говорят, организаторы не поскупились на тройную охрану каждого квиддичного стадиона, где будет лига.

Мистер Карамеди после похорон отвёл Теодора на пару слов в сторонку и поблагодарил — Нотт не знал, насколько это было дежурной благодарностью, — за то, что в школе не случилось массовой резни студентов из разных лагерей. И вручил юноше десяток пригласительных билетов на разные июльские матчи. Не то, чтобы у него было настроение туда идти.

— А зря. Сводил бы её на квиддич… там, небось, в это тупое регби играют.

— Не, ну и квиддич тоже популярен, но не так, как регби, да…

Перебрасываясь обо всём и ни о чём, они дошли до аппарационной площадки — как и на зимних каникулах, Министерство наложило на платформу (или даже на весь вокзал) защитный купол, и аппарировать можно было лишь с ограниченного пространства. Выстояв небольшую очередь, они прошли в квадрат, и Тео, подхватив друга под руку, потянулся магией к своему дому в Аберайроне.

Миг — и они уже были там.

— Тео, ты… меня щас вырвет, — пожаловался Гамп. Впрочем, он тут же расхохотался и хлопнул его по плечу. — Ты бы видел своё лицо!

Перед сном Нотт потёр парное зеркало — и, как и много раз до того в замке, дождался, пока Джинни не ответит. Обычно ему везло, (а иногда — даже очень везло, когда девушка только выходила из душа и не успевала одеться в пижаму; он подозревал, что она не догадывалась, какой именно обзор он мог получить… а, может, хитрая юная ведьма наоборот делала всё так, как хотела), но в этот раз ждать пришлось долго.

— Ой, Тео! Прости, — улыбнулась она солнечно в зеркало, и все нервные слова, которые он хотел сказать, куда-то испарились при виде ямочек на её веснушчатых щеках. — У нас тут дядя Руперт, и они несколько… ну, ссорятся.

— Дай угадаю… с Биллом?

— Откуда ты знаешь?

— Мне сказал аврор Кингсли, что Билл собирается жениться, и я сам догадался, что на Флер Делакур.

— О, мистер Холмс! — рассмеялась девушка. — Вижу, детективный клуб Герми не прошёл для тебя даром!

— А то, — усмехнулся Нотт. — А почему ты сама мне об этом не рассказывала?

Джинни закусила губу и отвела взгляд.

— Мне не нравится Флёр, — призналась она. — Тогда на балу, когда ты вышел… помнишь, на Рождество моего третьего курса, она подошла ко мне. Сказала, что завидует тому, какая у нас большая семья, у Уизли. Я что-то ответила ей… не помню, что, и она обозлилась. Она пообещала мне, что докажет, что может тоже стать такой же, как мы.

Теодор только покачал головой. Наверняка Джин сказала что-нибудь эдакое… ксенофобское, вспомнил он слово, которое однажды отбрил Артуру Дерри.

— А Дерри там всё ещё у вас?

— Мама не нарадуется, — Джинни повеселела от смены темы. — Дядя Руперт, правда, считает Дерри идиотом, потому что эльфы себя так не ведут, но пришёл за весну четыре раза, а это на четыре больше, чем в предыдущие десять лет! И каждый раз спорил с эльфом.

— Позвать что ли его обратно… — в шутку усмехнулся Нотт.

— Нет! Не надо, он единственный, кто их удерживает от драки. Билла и дядю Руперта.

— Так уж прям от драки?

— Дядя переписал на Билла, как наследника, свой коттедж, — пояснила девушка. — «Ракушка», он на восточном побережье, в Суффолке. И вот, оказывается, это будет свадебный подарок на свадьбу с той, кого он знать не хочет. Мужчины…

Тео вздохнул. Бабушка была единственной его родственницей, и она к Уизли относилась прохладно — впрочем, ни разу не сказав ни единого неодобрительного слова в сторону Джинни.

Пожелав друг другу спокойной ночи, они разорвали соединение.

Наутро Теодор отправился в Бримингем — там была самая дешёвая совятня из тех, что он знал. До заседания оставалось два дня, но Нотт не сомневался в исходе суда — Бут уверял его в этом, а список свидетелей включал Кингсли Шеклболта и Гризельду Эсканор, которые вступили в бой у Больничного крыла на их стороне. Собственно, суды над Клируотер и выжившим вампиром должны были пройти в тот же день. Пусть они и были тёмными тварями, они оба были ещё и колдунами.

«Джереми! Возникла потребность в твоих услугах. Пришли, пожалуйста, весточку до востребования на почту Хогсмида, где мы могли бы встретиться до конца июня. Т.Н.»

«Уважаемый мистер Фоули!

Как вы знаете, ваш внук Грим и мой сводный брат, Луи, поладили. Учитывая сложившуюся обстановку на политической арене Британских островов и трагическую судьбу вашего сына и невестки, я предлагаю нам с вами встретиться и обсудить возможное времяпрепровождение каникул мальчиками совместно.

С уважением, Т.Н.»

Когда оба письма были отправлены (цены за прошедший год выросли — аж семь кнатов за каждое письмо, а ещё пять за бечёвку и скиль на пожертвование в пользу сов), Тео отправился в Ливерпуль, купить пару холстов для Артура и краски.

Аппарировать было легко и приятно. Школьные занятия по аппарации он пропустил — больше таких досадных оплошностей с расщепом не повторялось, и он наслаждался каждым прыжком. Пожалуй, только сейчас он полноценно почувствовал, что такое быть магом. Лёгкость и свобода передвижения, беззаботность в каждом движении… шагая по улицам Ливерпуля, он мурлыкал незатейливый мотив песенки про каких-то ниндзя-черепашек, услышанный накануне в поезде.

Магазин «Саруман Всецветный» (название было так себе, вспоминая историю, стоявшую за этим именем у Толкина) несколько раз упоминался Артуром как место, где продавали самую качественную лазурь, кроваво-красную киноварь и настоящее одуванчиковое жёлтое. И холсты, что ткали зачарованные машины на дворе Сарумана Бёрка, родственника тех самых Бёрков, тоже были пристойные.

— Прошу, можно, пожалуйста, полный набор красок и два холста.

— Размер, юноша, — проскрежетал седобородый старик, не отрываясь от собственной картины. Он рисовал большую площадь, вымощенную брусчаткой и кирпичную стену на ней с двумя башнями. На левой башне сверкала рубиновым цветом звезда, а на правой он золотой краской выцарапывал какую-то сложную фигуру. — У холстов десятки размеров!

— Эээ… — замялся Нотт. Он посчитал, что подарок в виде картины на свадьбу Билла и Флер был бы вполне разумным и достаточно очаровательным, но какой должна была быть эта картина? — А какие есть?

Старик отложил кисточку, с сожалением отрывая взгляд от нарисованной части. Лишь он взглянул на Тео, его глаза метнули искры, а борода пошла колтунами.

— Вот есть такие, — он указал в одну сторону.

Огромный, на половину родового гобелена Ноттов, холст изображал штурмуемое аббатство с красными стенами. Художник детально изобразил на нём мышей и хорьков, что сражались друг против друга. Это было весьма экспрессивно.

— Нет, это великовато, — смущённо ответил Тео.

— Тогда вот, — указал теряющий терпение Саруман в другую сторону. Там была реплика виденной где-то в книгах картины. Три воина в средневековых доспехах, сильных и мужественных по всему виду, переговаривались друг с другом, пока их кони взрывали копытами черную землю, а потом один вскидывал руку к голове и смотрел вдаль.

— Н-нет, спасибо, а есть что-то поменьше?

— Вот, такой размер пойдёт? Быстрее! — Саруман вытащил портрет большого крокодила в пальто, размером с подарочное издание какого-нибудь фолианта.

— Это… это что, председатель Международной конфедерации в своей анимагической форме? — опешил Нотт.

— Юноша, я вообще-то почётный член Кембриджской семёрки, — язвительно ответил художник. — Вы с выбором определились?

— Давайте такой, да, — решился Нотт. Распрощавшись с пятью галлеонами (разорительные цены!), он, не прощаясь, прямо из лавки аппарировал в гостиную, где и огорошил Артура новым заказом. Тот, конечно же, был не против.

* * *

Очутившись в квартире, где жила семья Дина, Теодор сначала решил, что ошибся местом. Чёрные, выгоревшие до углей помещения едва ли походили на место, где можно жить. Нотт представил, как в огне здесь, под безумный хохот Пожирателей смерти, горели заживо родные Томаса… ему вдруг стало стыдно и неловко.

— Гоменум Ревелио! — взмахнул он палочкой. Разумеется, никаких людей на пепелище не оказалось.

Теодор вышел на улицу. За несколько лет квартал, что переживал не лучшие годы, впал в упадок. Тут и там валялись разбитые стёкла от бутылок, неодобрительные взгляды из окон заставляли оборачиваться, а выщербины на стенах говорили о частой стрельбе. И всё же ему нужно было найти здесь Дина. Он просил о помощи вполне официально — и Нотт вполне официально мог бывшему другу помочь.

Покосившись на группу темнокожих подростков, он пнул пустую бутылку и пошёл по памяти к месту, которое, как подсказывала ему интуиция, могло бы стать прибежищем Томаса. Впрочем, путешествие по такому району не могло пройти спокойно, и уже в конце квартала ему переступили путь трое магглов примерно его же возраста.

— Эй, снежок, ты чё тут делаешь? Ты чё, забыл, как мы пиздим здесь дружков Турецкого?

Нотт поморщился.

— Пшли нахер, — ответил он, проводя рукой перед их лицами и вкладывая в слова намерение наложить беспалочковый Конфундус. На двоих это подействовало отлично — их глаза потеряли фокус и, что называется, затуманились, а третий смог прорвать осоловелую дрему. Вероятно, сквиб — или природная резистентность.

— Ты чё, бля, типа Обиван? — вяло проговорил он вслед обошедшему их Теодору. Нотт не знал, кого он имеет в виду, но на всякий случай ускорился.

Вскоре он миновал тот самый перекрёсток, на котором когда-то заколдовал воду и повалил преследователей, включая Кинжала, брата Дина. Дом, который они обокрали без малого пять лет назад, выглядел не таким заброшенным, как мог бы. На свежих, сияющих неуместной чистотой окнах были замутняющие и укрепляющие чары, а по периметру покосившегося забора вились три ниточки сигнального заклинания.

Нотт улыбнулся сам себе. Может, он и не был Холмсом и не шёл по дедукции, но слушал интуицию, и она привела его сюда не случайно. Можно было и аппарировать внутрь, но там могло измениться что угодно, а оказаться рассечённым случайным шкафом он не хотел.

Смело толкнув калитку, он шагнул внутрь, шаркая джинсами по некошенной многолетней траве. В окнах завиделось шевеление, а затем и дверь открылаь.

— Нотт, — без особой радости поприветствовал его Дин. — Как ты меня нашёл? Я ведь не следил нигде.

— Не знаю, — пожал плечами слизеринец. — Сердце подсказало.

Широкоплечий темнокожий парень в видавшей виды футболке и шортах стоял в двери, и на его лице отражалась гамма эмоций.

— Сердце, значит… — наконец, совладал он с собой. — А я думал, в твоей жестокой слизеринской душе не осталось места сердцу.

— Ты так и будешь держать меня на пороге, Дин?

Он пропустил его внутрь. Скромная обстановка в комнатах изобиловала следами магии.

— Обживаешься тут? — поинтересовался Теодор.

— Не хоромы, конечно. Когда-то и ты жил так же.

В его голосе чувствовалась обида на Нотта. Теодор повернулся к бывшему другу лицом.

— Скажи, Дин, ты даже на секунду не думал о том, что я не просто так в начале пятого курса поддержал Амбридж в её нововведениях? — ласково произнёс он. — Тебе не приходило в голову, что я продолжал общаться с Джинни и передавал ей важную информацию? Да, я ничего не сказал тебе даже когда ты, козёл, попытался завоевать её внимание дешёвыми конфетами, просто по моей просьбе близнецы подложили тебе блевательный батончик — но почему-то ты решил, что я лично тебя отравил и купил себе беозар у Блейза!

Томас отвёл взгляд и сжал зубы. На его скулах заиграли желваки.

— Не думал ли ты, Дин, что я был всё это время двойным агентом, записывая меня в свои персональные враги, а? Или это тебе нашептала твоя ирландская ночная фея?

Чернокожий парень сжал кулаки.

— Не трогай Симуса, — рыкнул он. — И ничего он не ночная фея, ясно?

— Ну, конечно, просто его мамаша так преисполнилась нашей пьянкой после финала чемпионата перед четвёртым курсом, что запретила ему даже общаться с тобой.

Теодор не хотел давить на больное, но Дин злил его своей обидой, взявшейся на пустом месте, обидой, через которую он переступил, пойдя на поклон, но не забыл.

— Слышишь, ты, ублюдок пожирательский! — вспылил он окончательно. — Я не просил тебя приходить ко мне сюда! Проваливай, откуда пришёл! И помощь мне твоя не нужна!

Нотт ничего не ответил, пристально вглядываясь в глаза гриффиндорца.

— Но ты ведь знаешь, — тихо, наконец, сказал он, — что я прав. Это ты струсил, узнав о возвращении Тёмного лорда, струсил и решил, что я буду против тебя. Делал вид, что не знаешь меня, и только сейчас, когда тебе действительно понадобилось утешение и поддержка, перешагнул гордыню. Я не злопамятный, Дин, и готов помочь тебе.

— Я уже похоронил всех, кто мог дать мне утешение и поддержку в этом округе, — язвительно и горько ответил юноша. — Засунь свою высокомерную поддержку себе в высокомерную задницу, Нотт.

Уже в дверях Теодор обернулся и посмотрел на бывшего друга ещё раз.

— Послушай, Дин… я ведь искренен. Если вдруг моя помощь тебе всё же понадобится. Ты знаешь, как меня найти. Пошли Патронус.

Хлопнув дверью, Теодор прямо с крыльца аппарировал прочь.