Просто держи меня за руку (гет)

All your secrets crawl inside

You keep them safe, you let them hide

You feel them drinking in your pain

To kill the memories

Red

I don't wanna sleep

I don't wanna dream

'cause my dreams don't comfort me

Skillet**

Гарри спал беспокойно. С тех пор, как возродился Вольдеморт, он и так не мог похвастаться крепким сном, но последние несколько недель проблемы со сном становились все ощутимее. Постоянное нервное напряжение, рой мыслей, чувство безысходности от того, что они опять зашли в тупик, не давали ему уснуть, а когда он все же засыпал, ему нередко снились кошмары, усугубляемые необъяснимой связью с Вольдемортом. Когда Гермиона отправила его спать после стремительного побега из Лондона, он едва успел закрыть глаза, как провалился в водоворот неясных видений, пронизанных уже знакомыми зелеными вспышками.

Черный ночной лес.

Размытые тени, медленно плавающие среди деревьев.

Острые грани какого-то крохотного предмета, крепко зажатого в ладони.

Наползавший со всех сторон холодный, густой туман.

Ощущения от этого сна были до того неприятными, что, проснувшись, Гарри не удивился, когда увидел, что Рон неотрывно глядит на него с соседней койки.

— Что? — спросил его Гарри, нашаривая свои очки. Рон мотнул головой:

— Тебе опять снится всякая дрянь, да? Похоже, окклуменция не работает.

— Я еще не дошел до таких высот, чтобы контролировать свое сознание во сне, — буркнул Гарри. — Но это был не Вол… не Сам-Знаешь-Кто.

Рон поднял брови:

— Правда? Я просто не представляю, что еще могло тебя напугать. Потому что, судя по твоему виду, это был кошмар.

— На самом деле, много чего. Где Гермиона?

— Сидит снаружи, уткнувшись в карту. Ты… ничего необычного не чувствуешь?

— В каком смысле?

— Ну, не знаю, — Рон почесал затылок. — У меня с магией всегда было так себе, сам знаешь, но даже мне кажется, что я что-то чувствую. Вчера было не до того, чтобы про это думать, но утром я проснулся и… Не знаю, в общем.

Гарри задумался. Если не принимать во внимание странный сон, то вроде бы ничего особенного. Он выпутался из одеяла, всунул ноги в кроссовки и зашаркал к выходу. Рон последовал за ним.

Гермиона сидела у входа в палатку, разложив на коленях карту, оставленную Дамблдором, и неотрывно смотрела куда-то в лес. В правой руке была зажата палочка. Гарри и Рон уселись по обе стороны от нее. Она моргнула и поджала губы:

— Вам случайно не снилось ничего странного сегодня?

— Гм, — Гарри бросил многозначительный взгляд на Рона и потянул карту к себе. — Я начинаю подозревать, что это еще одна загадка.

— Думаешь, это места, в которых может быть что-то спрятано?

— Не в этом смысле, нет, — он сощурился, пытаясь разобрать почерк возле одной из отметок. — Гластонберийское аббатство? А вот дальше — это точно Стоунхендж. А это что? Эйвбери?

— Смотрите, а тут целый район обведен, — Рон ткнул пальцем в верхнюю часть карты. Гермиона усмехнулась:

— Неудивительно — именно здесь и находится Хогварц. Озеро Лох-Шил.

— Я думал, Хогварц Ненаносимый, и никто не знает, где именно он находится, — нахмурился Рон. Гермиона покачала головой:

— Это Дурмштранг Ненаносимый, и никто не знает, в какой он стране. А Хогварц скрыт от магглов, но, насколько мне известно, все волшебники знают, как до него добраться. Да можно просто проанализировать местность, по которой едет Хогварц-экспресс. Виадук Гленфиннан… потом через горы… и вот берег озера. Никто не делает из этого особенного секрета.

— Вот еще большой кусок обведен, — Гарри прочертил пальцем линию от отметки, предположительно обозначавшей Хогварц, вниз, вдоль западного побережья. — Озерный край?

— Надо же, какие познания в географии, — с улыбкой поддела друга Гермиона.

— Ну, я же все-таки ходил в маггловскую начальную школу, даже книжки читал, прикинь, — ухмыльнулся тот. — И телевизор смотрел. Но на самых известных местах мои познания и заканчиваются, Дурсли никуда меня с собой не брали, даже если ездили сами. Ты с родителями наверняка бывала где-то еще.

— Да не особенно. Мы иногда выбирались в лес с палаткой, но не очень далеко от дома. Ну, во Францию ездили несколько раз. В Стоунхендже я не была ни разу, хотя мне очень хотелось.

— Что, по-твоему, все это значит?

— Думаю, это места, по легендам считающиеся священными. Их еще называли «местами силы». Здесь предположительно находятся невидимые источники энергии.

— Ты имеешь в виду — магии? — Рон оторвался от карты и осмотрелся. — Если мы сейчас в одном из них, почему мы ничего не почувствовали?

— Так уж и не почувствовали, — хмыкнула Гермиона. — Похоже, нам всем сегодня снилось что-то странное. А если посмотреть сквозь деревья рассеянным взглядом, то…

— То что? — уточнил Гарри, всматриваясь в лесную чащу.

— Не знаю. Мне кажется, я там что-то вижу.

— Вопрос в том, видит ли это что-то нас, — пробурчал Рон, изо всех сил пытаясь рассмотреть, что же там такое среди деревьев.

— Наверняка видит. Но поскольку мы не представляем для него угрозы, и оно явно это чувствует, то и не нападет.

— Брр, — поежился Гарри. — Не нравится мне все это.

— Мне кажется, мы здесь в безопасности. До определенного момента.

— Но если это места силы, и о них известно многим волшебникам, то сюда, по идее, должно быть целое паломничество, разве нет?

— В более популярных локациях так и есть. Тот же Стоунхендж. Там всегда полно туристов. Такие места, как это, — она обвела рукой полянку, на которой они сидели, — не должны быть очень известными. Здесь нет никаких каменных кругов, насколько я могу судить, никаких остатков древних святилищ. Это просто лес. Но он… необычный. Прижмите ладони к земле. Чувствуете?

Гарри уперся обеими ладонями в землю и прислушался. Будто где-то глубоко под землей что-то вибрировало, но лишь едва-едва. Почти неуловимо.

— Ну, допустим, — он отряхнул руки и снова посмотрел в лесную чащу. — Но в остальном вроде лес как лес.

— Смотри, — Гермиона убрала карту с колен и поднялась с земли. Провела рукой по воздуху, и ближайшие деревья возле их палатки затрепетали, роняя сухие листья. — Это не я делаю. Они просто реагируют на мою магию, на минимальный выброс силы. Не знаю, насколько далеко простирается этот участок, но это место знало магию и раньше. Более того — это одно из тех мест, откуда магия выходила изначально.

— Откуда ты все это знаешь? — удивился Рон, с любопытством рассматривая ее. — Мы же в Хогварце ничего подобного не проходили.

— Это вы с Гарри не проходили. На арифмантике и Древних рунах нам рассказывали о таких местах. Ну, Стоунхендж — понятно, о нем даже маленькие дети знают. Но это далеко не самый старый подобный памятник. Есть и другие, более древние. В таких местах наиболее сильно ощущаются энергетические потоки.

— И усиливаются чары? — уточнил Гарри. Она кивнула:

— Думаю, да. Когда я вчера ставила защиту, мне как-то… очень легко удалось. Я пробовала раньше, когда тренировалась, но мне было тяжело оградить и удержать такую территорию. Я тратила на это много энергии.

— Интересно. Надеюсь, Сами-Знаете-Кто не в курсе этих мест, иначе нам всем придется худо, — пробормотал Рон, подтягивая карту к себе, чтобы изучить повнимательнее. — Почему нам не преподают географию?

— Наверное, считают, что волшебникам это не нужно.

— Ну и зря. Понятно, что мы можем аппарировать на любое расстояние, но…

— Не на любое, — возразила Гермиона. — Только в пределах Британии и только если можешь задать какой-то ориентир. За пределы страны можно выбраться только портключами или маггловскими способами. Как вы всей семьей ездили в Египет к Биллу?

— Портключом, да. Папа брал разрешение в министерстве. Но неважно. Я к тому, что мы можем аппарировать, но не представляем себе, насколько это далеко или близко. По карте было бы понятней, и переместиться можно было бы точнее, да?

— Я не думала об этом, но, наверное, ты прав. Гарри? Я тут подумала… Если Сам-Знаешь-Кто мог знать о таких местах, может, он спрятал бы в них свои крестражи?

— Сомневаюсь, — Гарри медленно покачал головой, глядя в пространство между деревьями слегка осоловевшими глазами. — Если вспомнить, где были спрятаны уже уничтоженные, то места силы тут ни при чем. Разве что Хогварц. Я почти уверен, что один их них там. Это должно быть место, связанное с колдовским миром — он ничего бы не стал прятать среди магглов, он их презирает. И отрицает любые свои связи с ними. Когда я говорил с Томом Риддлом, вышедшим из того дневника, он сам сказал мне, что никогда бы не оставил себе… э-э... мерзкое маггловское имя, доставшееся ему от папаши. Как-то так.

— Но какие еще места, кроме Хогварца, могут быть настолько связаны с колдовским миром?

— Я не знаю. Я бы сказал, министерство магии, но…

— Хе, Гарри, а ведь медальон был именно там, — хмыкнул Рон. — Он, конечно, не сразу попал туда, но, тем не менее…

Гермиона одарила его выразительным взглядом. Рон надулся:

— Уж и пошутить нельзя.

— Дневник Риддла хранился у Малфоев. Может, остальные крестражи тоже хранятся у кого-то из Пожирателей ближнего круга?

— Даже если так, то мы вряд ли об этом узнаем, — вздохнул Гарри. — Одна надежда на Снейпа. Гермиона, так что тебе снилось?

— М-м… Наверное, дело даже не в том, что мне снилось, а в том, что я чувствовала. Это было очень странно. Как будто за мной кто-то наблюдал. И при этом ощущение какой-то опасности. Реальной опасности, которая скоро наступит. Как будто это… неизбежно.

Гарри потер ладонью свой шрам:

— Я почувствовал что-то похожее. Рон?

— Я тоже. Но раз за всеми нами охотится Сами-Знаете-Кто, это же логично, разве нет? Мы все в реальной опасности.

— Это да. Странно то, что нам всем приснились сны с похожими ощущениями в одну ночь. Когда мы оказались здесь, — пробормотала Гермиона, наморщив лоб и напряженно размышляя. — Но я не понимаю, что это значит. Мне нужно больше информации о местах, отмеченных на карте. А еще мне нужна свежая маггловская карта страны. Сравнить.

— Опять будем рыться в книгах? — недовольно фыркнул Рон. — Ладно. Только давай сначала завтрак.

— Мог бы уже сам приготовить, — огрызнулась Гермиона. — Ты проснулся час назад.

— Я же не буду рыться в твоей сумке без спроса. Что там у тебя из еды, кстати?

— Консервы и хлебные галеты. Если их не растерло в муку.

— И все? — расстроился рыжий.

— Ну извини, у меня там не холодильник, взять что-то скоропортящееся я не могла. Так что остаются только консервы. И если вы не хотите есть их холодными, то разведите огонь.

— А магией подогреть?

— Рискни, Рональд. Но если сожжешь — есть это будешь сам. Так что лучше костер.

— Ладно-ладно, раскомандовалась, — пробурчал он. Гарри отнюдь не нежно толкнул его в щиколотку носком кроссовки и пошел бродить вокруг палатки в поисках сухих веток для костра.

* * *

Во время завтрака Снейп хмуро разглядывал столы Домов и понимал, что он может выиграть несколько сражений, но вот войну — вряд ли. Шум в Большом Зале не поднимался выше едва слышных шепотков, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы не видеть, что старшие ученики Гриффиндора, Равенкло и Хаффлпаффа уже сговорились. Снейп старательно делал вид, что не замечает ни шушуканий через столы, ни втихомолку передаваемых из ладони в ладонь записок, ни нервных взглядов в сторону стола преподавателей. Он знал, что дети злились — ни одна попытка отравить его не увенчалась успехом, и теперь они сосредоточились только на том, чтобы выловить его где-нибудь на территории школы. Давать им такую возможность Снейп не собирался. На всю его одежду были наложены репеллентные чары, хоть и недостаточно мощные, чтобы отбить что-то посерьезнее Петрификуса или Жалящего заклятия. Во время ночных патрулирований он пользовался заклинанием прозрачности, делавшим его почти невидимым, а днем если и появлялся в коридорах, то с кем-то из Пожирателей. Несмотря на сигнальные чары на входе в кабинет директора, гаргулью и арку, в которой она стояла, неоднократно пытались заколдовать. На полу у входа разливали вредные или вонючие зелья, клей и буботуберовый гной, однажды даже устроили такое же болото, как во времена директорства Амбридж. Снейп издал очередной декрет о запрете любых товаров из магазина близнецов Уизли, но при этом прекрасно понимал, что школьники чихать хотели на любые запреты, и никакой контроль их не остановит. Преподаватели во главе с Минервой старательно покрывали все хулиганские выходки учеников, но сами ни разу не пытались провести какую-либо диверсию против него. И на том спасибо. Впрочем, Снейп все равно не расслаблялся и ждал пакостей в любую секунду. Минерва на утренних собраниях и во время общих трапез не спускала с него глаз. И так же пристально за ним наблюдал и Флитвик. Снейпа все это крайне нервировало.

Лучше бы за своими учениками так следили.

В довершение ко всему, Пожиратели, прикомандированные к школе, начали засматриваться на старшекурсниц.

— Поверить не могу, что ты столько лет преподавал в этом цветнике и никого не оприходовал, Снейп, — говорил Джагсон, поедая глазами девчонок, старавшихся как можно быстрее прошмыгнуть мимо них в коридорах. Эйвери гнусно лыбился:

— А кто сказал, что не оприходовал? Просто мы не в курсе. Разве ж это можно выдержать, когда тут такие бегают?

— Даже не думайте, — холодно осадил их Снейп. — С ума сошли? Это школа.

— Школа, ага, как же, вон какие формы ходят, — фыркнул Амикус Кэрроу. — Старшим уже есть семнадцать.

— Даже не думайте, — повторил Снейп, брезгливо морщась. — Пока они находятся на территории школы и не получили дипломы, они остаются детьми. Вам что, больше некуда девать энергию?

— А куда ее девать, если в Хогсмиде нет ни одного борделя. Мы уж Аберфорту давно намекаем.

Это всерьез встревожило его. Нет, он был убежден, что они не осмелятся тронуть девочек, и все это только глупые разговоры, но лучше перестраховаться. Эльфам было выдано зелье, в народе именуемое «полшестого», и строго наказано подливать его во все напитки на столе, за которым обычно сидела охрана. Физическую активность оно поумерило, но с эмоциональной стороной не справилось. Озверевшие от неожиданной «проблемы» коллеги стали только злее. Снейп, которому все эти сальные намеки были глубоко отвратительны, уже начинал подумывать о том, чтобы самому переговорить с Аберфортом, и пусть решают этот вопрос как хотят, только бы школьниц не трогали. Сам он своих студенток никогда в таком ключе не рассматривал. Даже совершеннолетние для него всегда были табу, и за шестнадцать лет преподавания он ни разу не отступал от этого правила, хотя порой, на заре его карьеры, находились девчонки, которых его образ чрезвычайно интриговал. Отвадить их было нетрудно, но избранные им методы еще больше убеждали окружающих в том, что он абсолютный и неисправимый мерзавец. Время от времени кто-нибудь из преподавателей затевал разговор на эту тему в учительской, чтобы выведать у него какие-нибудь подробности личной жизни, но все эти попытки оканчивались провалом: Снейп рычал что-нибудь особенно обидное в ответ, и на этом разговоры прекращались.

Наверное, можно было бы обратиться к Минерве и велеть ей принять какие-то меры, чтобы обезопасить старшекурсниц, но он так и не решился это сделать. Слишком уж деликатный вопрос. Поэтому бремя просвещения опять легло на портреты. То одна, то другая обитательница картин в коридорах Хогварца, сделав обеспокоенное лицо, шепталась с кем-то из учениц, притворившись, что слышала «нехорошие разговоры». Пару дней спустя девчонки передвигались по школе исключительно в компаниях по трое, волосы тщательно заплетали, мантии застегивали до самых ушей и глаза ни на кого из мужчин не поднимали, когда проходили мимо. Снейп не был до конца уверен, что это сработает, но, по крайней мере, у этих великовозрастных ловеласов будет меньше возможностей подловить кого-то в темном закоулке. Неплохо бы подлить зелье и некоторым старшим ученикам — патрули периодически ловили в укромных уголках парочки. В отличие от большинства своих коллег-преподавателей, Снейп пуританским складом ума не отличался и никак не мог взять в толк, почему родители не удосуживаются вбить в головы своих чад хотя бы элементарную технику безопасности. Вопросы полового воспитания и секса в Хогварце обходили десятой дорогой, оставляя все на «милости природы» и надеясь, что патрулей достаточно, дабы пресечь непристойное поведение. Снейп, в бытность свою преподавателем не раз ловивший старшекурсников в самом разгаре «преступления», писал обстоятельные доклады в попечительский совет и письма родителям провинившихся студентов, но ситуация оставалась прежней.

Он надеялся, что присутствие в школе взрослых мужчин, не отличавшихся ни деликатностью, ни какой-то особенной благопристойностью, хоть немного сдержит все эти несвоевременные порывы.

Продолжая сканировать взглядом зал, Снейп дошел до слизеринского стола. Последние лет шесть здесь почти ничего не менялось — за этим столом безраздельно царил Драко Малфой. Мальчишка прибыл в школу на следующий день после того, как Снейп выпросил его у Вольдеморта себе в ассистенты, но, понятное дело, ни к каким зельям его никто привлекать не собирался. Драко еще больше вытянулся, раздался в плечах, тщательно укладывал волосы, как и раньше, форму носил с былой элегантностью, но в его глазах поселилась так хорошо знакомая Снейпу тень, говорившая о том, что совсем недавно ему пришлось пережить пытку и самому пытать других. Поттер успел рассказать однокурсникам о том, что младший Малфой был удостоен Смертного знака, так что по коридорам Драко передвигался исключительно с толпой слизеринцев, а за столом по-прежнему сидел рядом с Крэббом и Гойлом, которые габаритами все больше напоминали Исчезающий шкаф. Но если раньше Драко вел себя как заносчивый поганец и изо всех сил подлизывался к учителям, то теперь он старался вообще не светиться. Насколько Снейпу было известно, он ходил на все уроки, выполнял домашние задания, но рутинно и без вдохновения. Оно и понятно: все вдохновение, которое у него было, ушло после первого же применения к нему пыточного проклятия.

Снейп перехватил взгляд Драко, когда мальчишка поднял голову, чтобы посмотреть на преподавательский стол. Льдисто-голубые глаза младшего Малфоя ничего не выражали — он тоже применял окклуменцию везде, где только мог. Снейп отвел взгляд и тут же увидел, как за гриффиндорским столом активизировалась группа, сидевшая вокруг Лонгботтома. Опять что-то затевают. И опять попадутся, как пить дать.

— Мистер Лонгботтом, — повысив голос и перекрывая шепотки в зале, позвал Снейп. — Подойдите ко мне.

Сидевшая у правого края стола Минерва сразу подобралась как пантера перед прыжком. Невилл, бросив на друзей успокаивающий взгляд, поднялся со скамьи и пошел по проходу к столу, где сидел директор. Снейп не мог не заметить, что у парня даже походка изменилась. До седьмого курса он ходил, ссутулившись, втянув голову в плечи и подволакивая ноги, словно вечно тащил тяжелый груз. Теперь же он шагал решительно, выпрямившись во весь рост, и, кажется, уже не боялся своего бывшего учителя зельеделия. Или же наловчился скрывать свой страх.

Пора бы.

— Мистер Лонгботтом, после уроков вы отправитесь в теплицы. Профессору Спраут требуется помощь в пересадке некоторых редких растений.

Сидевшая слева от него Помона удивленно подняла брови, но, видимо, решила не уточнять, с чего директору вздумалось отправлять кого-то к ней на отработку. Она дружелюбно кивнула Невиллу:

— Сразу как освободитесь, мистер Лонгботтом. Я запишу отработанные часы как дополнительную практику по гербологии.

— Хорошо, профессор, я приду в четыре.

Даже не взглянув на директора, он вернулся на свое место. Снейп отметил новую волну перешептываний, но вслушиваться не стал. Плевать, чем Лонгботтом будет на самом деле заниматься в теплицах, только бы не влезал в очередные стычки с охраной. Теперь бы пристроить куда-то Уизли и Лавгуд, и до вечера можно расслабиться. Вот же… вожди революции. Будь они на стороне Вольдеморта, кто знает, чем бы закончилась эта война.

Как же хочется оказаться подальше отсюда. Где угодно, только не здесь. Нет, пока что у него не было ни одной серьезной проблемы, с которой он не мог бы справиться — если не считать крестражи и упорное нежелание Дамблдора говорить по существу. Но обстановка в Хогварце чрезвычайно тяготила его. Всеобщая ненависть, лившаяся на него со всех сторон, подрывала его силы, прогрызала внушительные дыры в его самообладании и подтачивала то, что еще оставалось от его веры в людей. Он давным-давно не разговаривал ни с кем, кроме портретов в директорской, и ему порой отчаянно хотелось поговорить не о каких-то школьных вопросах, а…

«О чем, Северус? О чем с тобой можно разговаривать, если за малейшую попытку к тебе приблизиться ты готов убивать на месте?»

Ему страшно не хватало Лили и тех дней, когда он еще мог говорить с ней о чем угодно. До всех этих пожирательских дел, интриг и рейдов, до того, как его стычки с Мародерами вышли на новый уровень, до того, как его едва не убил Люпин… Кажется, все хорошее, что было в его жизни, умерло еще тогда, в тот день, когда он назвал Лили грязнокровкой. Умерло и утащило за собой все шансы на нормальную жизнь и хоть какие-то отношения с другими людьми. Слишком много тайн. Слишком много такого, что он никогда не решится кому-нибудь рассказать. Он выстроил вокруг себя такие стены, сквозь которые уже никому не пробиться. Он и сам не знал, сумеет ли выбраться из этой клетки, в которую сам же себя и загнал. Хранить столько секретов становилось чрезвычайно утомительно.

Не дожидаясь конца завтрака, Снейп поднялся из-за стола, игнорируя сверлившую его глазами Минерву, и вернулся в свой кабинет. Достал из ниши за портретом дневник и спрятался в спальне, надеясь, что его никто не потревожит хотя бы ближайшие пару часов. Но обсуждать с Грейнджер палочку и сказку о трех братьях ему не хотелось. Было бы что обсуждать. Найдя текст и изучив его вдоль и поперек, он пришел к выводу, что Альбус точно сошел с ума, если решил зашифровать в этой сказке какое-то послание. Всемогущая непобедимая палочка? В самом деле? Дамблдор все так же отказывался давать какие-либо объяснения, для чего он приплел к миссии Поттера Дары Смерти, а Снейп хоть и обладал богатым воображением, но мыслить такими… сказочными категориями считал оскорблением своего интеллекта.

Подавив желание улечься на кровать, Снейп устроился в одном из кресел возле камина и открыл дневник. Последнюю неделю Грейнджер не слишком активно сюда писала. Никакой новой информации у нее не было, а выписывать свои размышления Снейп ей запретил, хотя теперь уже жалел, что сделал это. Как бы он ни притворялся, что терпеть ее не мог, но ему было приятно, что в классе зельеделия была хотя бы одна ученица, которая всегда внимательно его слушала и следовала всем инструкциям до мелочей. Ее длиннющие эссе выводили его из себя, когда он был слишком уставшим, чтобы вчитываться в такой массив текста, но иногда, если у него было чуть больше времени на проверку сочинений, он с интересом читал все, что она написала. Первые несколько лет она лишь выписывала информацию из книг, и ее собственные мысли он мог видеть разве что в выводах. Но некоторые эссе по зельеделию за пятый курс и по защите за шестой он даже перечитал дважды. Его радовало, когда студенты прекращали просто переписывать текст из учебников и начинали думать самостоятельно. В Слизерине такие сочинения чаще всего писал Драко. В Равенкло — половина Дома. Но сочинения Грейнджер интриговали его тем, что он не всегда мог понять, каким образом она пришла к правильному выводу, если для такого вывода не хватало исходных данных. Несколько раз ему удавалось посмотреть ее работы по арифмантике — Септима Вектор была в восторге от Грейнджер и заявляла, что с таким умом и способностями к построению логических цепочек и причинно-следственных связей девчонке прямая дорога в министерство в отдел аналитики и прогнозов. У него никогда не было любимчиков ни в одном из Домов, кроме Слизерина, но Грейнджер и впрямь впечатляла. Порой Снейп жалел, что она магглорожденная и не могла попасть в Слизерин. С такими способностями она уж точно завязала бы нужные знакомства и после школы сделала бы головокружительную карьеру при поддержке какого-нибудь чистокровного покровителя.

Пока он размышлял, не задать ли ей какой-нибудь заковыристый вопрос, чтобы спровоцировать на длительное и бурное рассуждение, она написала ему сама.

Г: Сэр, вы что-нибудь знаете о лей-линиях Британии?

Гм. Кажется, он хотел длительных рассуждений?

С: Кроме общеизвестной информации — ничего. В моей работе такие вещи не используются.

Г: Не поверю, что вы не читаете ничего, кроме того, что вам нужно по работе.

Наглая девчонка. Похоже, она забыла, с кем общается. Будь они в школе, она ни за что не осмелилась бы так с ним разговаривать. В классе одного грозного взгляда в ее сторону и слегка приподнятой брови обычно хватало, чтобы она заткнулась, опустила руку и прекратила нетерпеливо подпрыгивать на стуле.

Но ведь они больше не в школе. И он больше не ее учитель.

С: Я не ходячая энциклопедия, мисс Г. Что конкретно вас интересует?

Г: «Места силы» и линии, которые их связывают. Стоунхендж, Гластонберийское аббатство, Энглси, Тинтагель, Озерный край.

С: Тинтагель не является «местом силы» и не лежит ни на одной из основных лей-линий страны.

Г: Ничего не читали, говорите? А как же пещера Мерлина?

С: Она не имеет даже половины той силы, которую излучает место захоронения короля Артура.

Г: Но ведь гробница Артура в Гластонберийском аббатстве была разрушена, а тело исчезло. Разве это не должно было повлиять на энергетику места?

С: И повлияло. Но тело хранилось там достаточно долго, так что часть энергетики сохранилась. Чем вы там заняты, мисс Г.? Ищете место для какого-нибудь ритуала?

Г: Надеюсь, что нет. Возможно, это очередная загадка, оставленная Дамблдором, но я пока не понимаю, какое отношение она имеет ко всему остальному.

С: Поподробнее.

Г: Среди книг была карта Британии с отметками. Некоторые из мест я назвала. Мы несколько раз переночевали в двух таких местах. С очень странным эффектом.

С: ?

Г: Нам снились похожие сны, вызывающие практически одинаковые ощущения. Причем, ни один из нас не может толком эти сны описать, только ощущения от них. Они неприятные. Повышенная тревога, чувство приближающейся опасности. Но когда мы не спим, ощущения от места спокойные. Здесь безопасно.

С: Мисс Г., вы случайно не смешиваете украденные у меня зелья?

Г: Я что, похожа на идиотку? Я серьезно. Даже Рон заметил, а он никогда не замечает такие вещи.

С: Предположим, в этом что-то есть. Это как-то влияет на состояние Поттера или его связь с Лордом?

Г: Я не заметила. Во всяком случае, связь не обостряется, и дополнительных снов или видений у него нет. И в этих местах легче удается магия. Больше я ничего не выяснила, мне не хватает книг. Среди моих запасов нет ничего о лей-линиях. Я пробралась в маггловскую библиотеку в Манчестере, поискать что-нибудь об этих местах, но у меня было мало времени. Мне нужна колдовская литература. Вы не могли бы посмотреть, в библиотеке Хогварца есть что-нибудь на эту тему?

С: Какие еще места отмечены на карте, помимо названных?

Г: Хогварц. «Стрелы дьявола». Эйвбери. И множество мелких точек далеко от населенных пунктов и широко известных объектов. Большинство этих мест можно связать прямыми линиями, которые пересекают карту под разными углами.

С: Я поищу что-нибудь. Почему вы считаете, что это важно?

Г: Во-первых, карту я получила в кабинете директора вместе со всем остальным. Во-вторых, это, похоже, безопасные места, где мы можем спрятаться, чтобы нас не нашли егеря. В-третьих — сны и впрямь были странные. В-четвертых, здесь сильнее ощущается магия. Я не знаю, для чего мне подсунули эту карту, но это интересно, разве нет?

Снейп в душе выругался. Как же легко можно подцепить эту заучку на крючок, если подбросить ей интересный предмет для исследования. Но если Дамблдор и здесь зашифровал какое-то послание, можно запросто записывать старика в шизофреники, потому что нормальному человеку такое даже в голову бы не пришло.

Бывший директор что, реально получает удовольствие от того, что они все тут бегают кругами и роют носами землю? Похоже, так и есть. Тем больше поводов усомниться в разумности и правдивости всего, что Дамблдор говорил за последний год.

С: Мисс Г., я рекомендовал бы вам не отвлекаться на побочные исследования. У нас есть конкретное задание, и чем быстрее мы его выполним, тем лучше для всех.

Г: Я знаю, сэр. Просто мне скучно. Гарри и Рон хоть могут общаться между собой, но мне пока не о чем с ними говорить. Никаких новых прорывов по крестражам у нас нет. Мне надо на что-то отвлекаться, иначе я сойду с ума.

О… Это было ему так понятно. Снейп тяжело вздохнул. Надо набрать девчонке еще книг из библиотеки, пусть читает. Вреда от этого не будет. А то еще начнет лезть на рожон от нечего делать. Хорошо бы и Поттера с Уизли усадила за книги, но почему-то ему казалось, что такой исход маловероятен. Чем они там вообще занимаются днями напролет, если в квиддич играть нельзя?

«Северус, ты себя-то в этом возрасте помнишь? Чем еще они могут заниматься, оказавшись где-то в уединенном месте, да еще с хорошенькой девушкой под боком?»

Так, нет, стоп. Это его не касается. Грейнджер вполне может за себя постоять и никому из них не позволит каких-то вольностей, если сама не захочет. Он видел ее невербальные защитные и атакующие заклинания в классе. Кроме того, Поттер положил глаз на совсем другую девушку, и вряд ли с весны что-то изменилось.

С: Мисс Г., я найду вам книги. Только не делайте глупостей. Что у вас с припасами, вам нужно еще что-нибудь?

Г: Нет, сэр, еда пока есть. Спасибо.

Снейп закрыл дневник. Голова лопалась. Снова.

Деточки.

За какие такие грехи он опять вынужден кого-то опекать? Но ведь как хитро Дамблдор все устроил. Стоило Снейпу впасть в отчаяние, что все его усилия по защите Поттера пропали даром, как ему подсунули новый объект для опеки.

Он посмотрел на часы. В замке уже шли занятия, а он все никак не может проснуться окончательно. Надо что-то делать с этими ночными бдениями в лаборатории. Но для начала, пожалуй, можно прилечь на полчаса. Призвав из шкафчика свое зелье, он сделал маленький глоток и растянулся поперек кровати.

— Северус, — зеленые глаза смотрели на него укоризненно, но в самой их глубине плескалась тревога. — Что происходит?

— О чем ты?

— Тебе угрожает опасность?

— Не больше чем всегда.

— Ты не понимаешь… Почему ты не понимаешь? Сев, тебя подставили.

— Это было запланировано.

— Не это. Не убийство. Но это связано с убийством.

— Я не для того сюда прихожу, чтобы еще и от тебя выслушивать какие-то загадки, — раздраженно поморщился он, беря ее за руки и привлекая к себе. — Или говори как есть, или не говори вообще ничего.

— Я не могу. У меня здесь почти нет силы.

— Мы же в Хогварце. Это одно из самых сильных мест в стране.

— Нет, Сев. Ты ослаблен. Тебе нельзя здесь оставаться.

— У меня нет других вариантов. Я должен здесь быть.

— Ты погибнешь, если останешься.

Он долго смотрел на нее. Раньше ему казалось, что это самые обычные фантазии, лишь слегка усиленные зельем. Она никогда не пыталась предупредить его о чем-то конкретном, все их разговоры обычно оставались нейтральными и не касались того, что происходит в реальности.

Что происходит?..

Лили вдруг судорожно дернулась, рванулась из его рук, отталкивая его от себя:

— Тебе нельзя здесь оставаться.

— Лили…

— Нет. Нельзя. Уходи.

Уходи.

Снейп открыл глаза, уставившись в резной стрельчатый потолок над кроватью. Сердце тоскливо сжималось. Неужели зелье перестало работать? Или причина в том, что он пошел туда не по необходимости, а просто по прихоти? И даже эта иллюзорная Лили прогнала его. Прогнала так же, как прогнала живая, когда он пытался вымолить у нее прощение.

Но что все это значит?

Ты погибнешь, если останешься.

Снейп потер лицо обеими руками и рывком поднялся с кровати. Вот что бывает, когда идешь на поводу у собственных эмоций.

Его ждал еще один долгий, скучный день. Но вечером он, быть может, зайдет в библиотеку и поищет книги для Грейнджер. А потом, быть может, придумает, как их ей передать. И вырвется из этих душных стен хотя бы на час.

Примечание к части

**Все твои тайны копошатся внутри,

Ты надежно хранишь их, позволяешь им скрываться.

Ты чувствуешь, как они упиваются твоей болью,

Чтобы убить воспоминания.

Red

Я не хочу засыпать,

Я не хочу видеть сны,

Потому что сны не приносят покоя.

Skillet