Просто держи меня за руку (гет)

If you think you're strong enough to let me in

Then come on, stand up and be honest, be honest

Evanescence

 

You don't know I'm there

You'll never know I care

But who's going to watch you sleep

When the latches are broken

Reach out, and I'll be there

Mesh

 

Январь прошел без происшествий. Гермиона разобрала свиток Основателей наполовину, оставалась часть, написанная на древнеанглийском языке. От Снейпа девушка знала, что переводом с древнеанглийского занимаются сам Дамблдор и два его предшественника, так что в кабинете директора то и дело вспыхивали споры по поводу той или иной фразы. Лингвисты-любители доводили профессора до белого каления — Гермиона ясно это видела по его нервному, скачущему почерку, которым он записывал перевод с их слов. Почти все их нынешнее общение сводилось исключительно к этому тексту и разбору тренировок. Говорить о том, что делается в Хогварце, он наотрез отказывался, но Гермиона заметила, что он зачастую отвечает ей даже глухой ночью, а это значило, что он опять не спит.

Впрочем, чего уж там... У нее со сном были те же проблемы.

Гарри и Рон вместе с ней изучили инструкции по боевой медитации и начали практиковать основы, не проводя сам ритуал. Рону все это давалось с большим трудом.

— Как вы это делаете? — хмуро спрашивал он, когда Гарри и Гермиона через две недели тренировок уже без проблем концентрировались и улавливали друг от друга выбросы магии на небольших расстояниях.

— Ты не чувствуешь меня, — терпеливо поясняла Гермиона, специально выбиравшая для практики наиболее сильные места на лей-линиях, чтобы рыжему было легче. — Ты просто смотришь на меня, не пытаясь прочувствовать движение энергии.

— Это безнадежно, — отмахивался Уизли. — Я никогда так не смогу. Вообще не понимаю, что я должен чувствовать.

— Вот это чувствуешь? — ухмыльнулся Гарри, выбрасывая руку вперед ладонью к нему и слегка «толкая» друга в грудь. Рон покачнулся, но с места не сошел.

— Так это просто беспалочковая магия, это другое! — возмутился он. — А вот как вы ощущаете, кто и что делает?

Еще через пару дней страданий Гермиона вспомнила «Звездные войны» и первые тренировки Скайуокера. Гарри был в восторге:

— Слушай, я же тоже смотрел! Почему бы нам всем так не попробовать? А вдруг придется драться вслепую?

— Концепция Силы в этом фильме отличается от того, что преподают нам, — возразила Гермиона. — Если, к примеру, рассматривать теорию лей-линий, то магия движется по определенным векторам, а за пределами лей-линий ее вообще быть не должно. Но ведь она есть, просто чуть слабее и не везде. Профессор Флитвик говорил, что магии нет в местах выброса радиации, в мире таких полно. Еще ее нет в маггловских поселениях, где никогда не жил ни один волшебник. А еще на Северном и Южном полюсах. В «Звездных войнах» это энергия, которая есть вообще повсюду, в любом предмете, в любом существе, просто далеко не все ее воспринимают и потому не могут пользоваться. Хотя, у них, насколько я помню, это тоже врожденные способности, как и у нас. Ты не помнишь, в фильме были места, где этой Силы не было совсем?

— Не помню, — покачал головой Гарри. — Там было место с темной Силой, а чтоб ее совсем не было — кажется, нет.

— Если вы не прекратите разговаривать каким-то маггловским шифром, я от вас уйду, — пригрозил Рон. Гарри коротко пересказал ему содержание фильма, Гермиона наколдовала повязку на глаза, чтобы не было соблазна подсматривать, и тренировки возобновились — с некоторым успехом. Однако за пределами лей-линий новый трюк удавался хуже, а Рону не удавался совсем.

— Думаю, когда мы проведем соответствующий ритуал, все получится, — утешала его Гермиона. — Может, обычные медитации помогут?

— Все это полная ерунда, — дулся рыжий. — Сами проводите свой ритуал и объединяйтесь там как хотите.

— Рон, ну как же мы без тебя? — серьезно говорил ему Гарри. — Мы всегда со всем справлялись вместе, справимся и сейчас.

— Ну а зачем я вам нужен, если начнется бой? — злился Рон. — Гермиона вот умная. У тебя хорошо получаются атакующие заклинания. А я что?

— А ты — наш боевой дух и стратег, — увещевала Гермиона. — Разве мы прошли бы шахматную доску Макгонагалл на первом курсе без тебя? Гарри играет плохо, а я вообще никак. Это нужное умение.

— Это касается только шахматной доски. Когда это я составлял какие-то стратегии?

— Э-э… да много раз. В общем, не дури. Ты нам нужен.

И оба, не сговариваясь, обнимали друга за плечи. Рон широко улыбался и оттаивал — до следующей тренировки.

 

Г: Сэр, я думаю, что нам нужно хотя бы раз попробовать эту технику в полном объеме. Мы должны понимать, на что это похоже и как работает.

С: Согласен. Но в инструкциях сказано, что все участники должны полностью доверять друг другу.

Г: Я вам доверяю.

С: Я польщен, мисс Г. Но сомневаюсь, что Поттер и Уизли с вами солидарны.

Г: Мы не узнаем, пока не попробуем. Но можем для начала попробовать вдвоем.

С: Хорошо, я постараюсь выкроить время на выходных. Где вы планируете проводить тест?

Г: Заповедник Норт Уэссекс Даунс, рядом с Эйвбери. Там находится одна из точек выброса на южной лей-линии, но в самом Эйвбери не получится — жилой район плюс туристы. Чуть выше вдоль линии, в полях.

С: Принято.

Снейп отодвинул дневник и потер глаза. С одной стороны, хорошо, что у Золотой троицы почти никаких проблем, кроме полного застоя по крестражам — Поттер рвался ограбить Гринготтс, но никак не мог придумать, как это сделать, чтобы не попасться. С другой стороны, у него самого проблемы копились как снежный ком. Едва начался новый семестр, из школы забрали Лавгуд — министерским работникам надоело увещевать ее отца прекратить печатать статьи в поддержку Поттера, и девчонку взяли заложницей, дабы научить Ксенофилиуса Лавгуда послушанию. Снейп ничего не смог сделать, чтобы предотвратить захват — ночью в Хогварц прибыли Руквуд и Макнейр, предъявили подписанное министром Тикнессом письмо, подняли Лавгуд с постели и отбыли в неизвестном направлении, пригрозив Флитвику и Макгонагалл Азкабаном, если вздумают вмешиваться. Как Снейп ни пытался выведать, куда ее забрали — его попытки не увенчались успехом. Макгонагалл на утренней летучке поливала его таким ледяным презрением, не произнося при этом ни единого слова, что Снейпу становилось тяжело дышать. Ведьма. Но что он мог сделать? Драться? Тогда бы их всех повязали вместе с Лавгуд.

Явившийся к нему на следующий день Драко был вне себя.

— Как вы это допустили? — едва ли не кричал младший Малфой, и Снейп поневоле дивился ярости, полыхавшей в его глазах. — Вы же клялись, что будете защищать учеников!

— Не ты ли говорил мне всего несколько дней назад, что вы все готовы к жертвам? — ледяным тоном поинтересовался Снейп. — Я предупреждал, что такое может случиться.

— Она ничего не сделала! Ее просто забрали посреди ночи! А если ее будут пытать? Или убьют?

— Если ее отец будет вести себя благоразумно, ей ничто не угрожает. Ему уже нанесли визит и предупредили. Он любит свою дочь.

— Почему вы ничего не делаете, чтобы освободить ее?

— Потому что мне, как и всем прочим, нужно играть свою роль. И об этом я тебя тоже предупреждал.

— Но хотя бы узнать, где ее держат, вы можете?

— Я уже пытался. Мне ясно дали понять, что мое дело — следить за порядком в школе, а не ставить под сомнение действия министерства.

Драко оперся руками о край стола, тяжелым взглядом сверля своего покровителя:

— Значит, мы ничего не можем сделать?

— Вы как раз можете. Продумайте, как и где при необходимости прятать учеников. Лавгуд — одна из руководителей ДА. Следующие на очереди — Уизли и Лонгботтом. И ты, если о тебе узнают.

— А как же Луна?

— Я постараюсь узнать, где она. Но большего пока обещать не могу. Еще раз повторяю — возможно всё. Не стоит их недооценивать. Выясните, чьи еще родственники выступают против нового правительства — эти ученики могут стать следующими жертвами. Будьте готовы прятать их по первому же сигналу.

— Мы-то спрячем. Что будет, когда они явятся сюда и не найдут того, за кем пришли?

— Это уже не ваше дело. Я разберусь. Ты уже обсудил с Лонгботтомом поправки к плану по устранению Кэрроу и охраны?

— Мы говорили об этом. Но пока не придумали ничего более действенного. Что еще можно сделать против Селвина, если он сопротивляется проклятию подвластия?

— Существует масса способов манипулировать человеком, если знать его слабые места, — лаконично ответил Снейп и жестом отправил Малфоя прочь из кабинета. Ему очень не нравилось принимать парня в кабинете директора, где портреты ловили каждое слово, но других вариантов не было — в учительской вечно кто-нибудь сидел. Как специально.

— Северус, — Дамблдор укоризненно поджал губы, глядя на него поверх очков-полумесяцев, — только не говори мне, что мальчик все знает.

— Уверяю тебя, он догадался самостоятельно. Я не говорил ему ни слова.

— Ты уверен, что он не предаст тебя? Или остальных?

— Если бы ты задал мне этот вопрос полгода назад, я бы ответил отрицательно. Сейчас… Не знаю. Он дал Лонгботтому Нерушимую клятву.

— Это что еще за фокусы? — возопил Блэк со своего портрета. — Чтобы слизеринец давал клятву гриффиндорцу! И какому гриффиндорцу! Не этот ли мальчишка настолько бездарен, что с трудом сдал экзамены на С.О.В.У.?

— Вас это не касается, Финеас.

— Еще как касается! Славный Дом Слизерина никогда…

Снейп угрожающе поднял палочку, и Блэк моментально умолк, памятуя о заклятии немоты, державшемся целую неделю. Дамблдор взирал на все это из-под полуопущенных век:

— Вот уже второй слизеринец, кажется, был распределен по ошибке.

— Еще раз так скажешь, Альбус — и останешься не только немым, но и слепым, и глухим, — мертвым, лишенным эмоций голосом произнес Снейп. — Я слизеринец, был им и останусь, что бы ты себе ни думал.

— Ну извини, если задел твою гордость, — невозмутимо ответил Дамблдор. — Но ты все чаще демонстрируешь качества, не присущие твоему Дому.

— Вы все помешались на Сортировке. Петтигрю вот тоже не очень подходил для Гриффиндора, но Шляпа отправила его именно туда, — ядовито отозвался Снейп, поднимаясь из-за стола. — Не расслабляйтесь, господа. Вечером нам еще предстоит перевод двух футов свитка Основателей.

— Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы выручить мисс Лавгуд?

— Нет, если не произойдет какое-нибудь чудо. Мне нельзя попадаться на глаза Темному Лорду. Его палочка сейчас слушается меня.

— И что ты собираешься с этим делать? — Дамблдор изучающе смотрел на него, словно пытался применить легилименцию, хотя в виде портрета не имел такой возможности. Снейп пожал плечами:

— Как только подвернется возможность, попытаюсь перебросить контроль над палочкой на Поттера.

— Как?

— Не беспокойся, у меня есть план.

— У тебя, похоже, на все случаи есть план, — пробурчал Дамблдор, возвращаясь в свое кресло и складывая руки на животе.

— В отличие от твоих планов, мои реже дают осечки, — поддел его Снейп, удаляясь из кабинета в апартаменты, чтобы перечитать свои заметки по боевой медитации. Он и предвкушал этот эксперимент, и побаивался его. Техника предполагала не просто объединение на ментальном уровне — с ее помощью можно было поддержать друг друга в бою, придать сил и ощутить чужие эмоции. А еще ею можно воспользоваться для полного ментального контроля. Слабый разум нетрудно подчинить и заставить делать что угодно — этакая более углубленная разновидность проклятия подвластия, если использовать этот метод для подавления и принуждения. Он сомневался, что Поттер и Уизли сумеют овладеть такой сложной техникой. Возможно, с Грейнджер у них и получится, но только не с ним — они не доверяли ему полностью. Тем не менее, попробовать стоило. Если его эксперимент с Грейнджер удастся, и они увидят, что ей от этого нет никакого вреда, то, возможно, сумеют побороть свое недоверие.

Дожить бы до выходных и не сойти с ума.

Снейп ни разу не воспользовался своим зельем за этот месяц. Он боялся того, что увидит. Боялся, что эти новые фантазии попросту поглотят его без остатка. Видения с участием женщины, мертвой уже семнадцать лет — еще полбеды. Он уже смирился с тем, что эти видения — всё, что ему осталось. Если же теперь ее место заняла Грейнджер…

Соблазн был невероятно силен. Она была настоящей. И вполне доступной. Снейп регулярно ловил себя на том, что ему хочется все бросить и аппарировать туда, где сегодня ночевала Золотая троица, чтобы хоть издалека посмотреть на девушку. Когда он слышал ее голос или видел в дневнике очередное сообщение, внутри что-то сладко, томительно сжималось. Он успокаивал себя тем, что ему не впервой испытывать чисто плотские желания, и что с этим можно справиться, но последний прием зелья обескуражил его. Он боялся, что еще немного — и он попросту влюбится. Разве он может позволить себе подобное? Особенно сейчас.

А почему, собственно, не может? Кто ему это запрещал?

Да никто. Но влюбиться без взаимности второй раз… По закону романтического жанра молодые, симпатичные, умные девушки никогда не выбирают таких, как он.

«А если она тоже не против? Она не возражала, когда нужно было тебя обнимать и прикасаться к твоему лицу. Может, захочет… еще чего-нибудь».

Прекрати думать обо всякой ерунде и берись за работу.

Не без сожаления отметая воспоминания о Грейнджер, прижимавшейся к его спине, он уселся за книги. Где-нибудь в перерывах на еду и сон надо выкроить еще и время для написания очередных отчетов для министерства, но ему вдруг стало до такой степени наплевать на бумажную работу, что мысль об отчетах как пришла, так и ушла. В конце концов, школа исправно работает, уроки идут, дети учатся. Хотят устраивать проверки — пусть попробуют. Явственно представив себе министерскую комиссию, по пояс утонувшую в портативном болоте в коридорах Хогварца, Снейп злорадно ухмыльнулся и принялся за чтение.

* * *

Гермиона, дежурившая у входа в палатку, поднялась со своего места при виде серебристой лани, пересекшей границу защитных чар и грациозно склонившей голову, словно приветствуя девушку. Снейп черной тенью просочился следом, и Заступник развеялся под его рукой.

— Только не говорите мне, что Поттер и Уизли снова отправились на охоту, — недовольно произнес он. Гермиона покачала головой:

— Они спят. Я поменялась с Гарри, мне дежурить еще три часа, потом меня сменит Рон.

— Вы хорошо изучили текст?

— Я знаю его наизусть. Но в книге сказано, что главную роль играет концентрация и доверие. Если этого нет, техника не сработает.

Снейп закрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, доступному ему одному. Повел рукой в воздухе, и Гермиона почувствовала, как по коже побежали мурашки. Выбросы энергии на южной лей-линии ощущались куда сильнее, и девушка могла пользоваться здесь беспалочковой магией почти так же эффективно, как и при помощи палочки. Правда, никаких сложных заклинаний она не пробовала, а для боевой медитации палочка не нужна — только собственная сила и устремление. Даже текст играл лишь роль «указателя». Не сконцентрируешься, не прочувствуешь человека — ничего не выйдет. Тем не менее, Снейп достал свою палочку, несколькими взмахами добавил еще один слой защиты вокруг палатки, наложил заглушающее заклинание, чтобы внутри их не услышали, затем расчистил небольшую площадку от снега и высушил землю, после чего уселся спиной к палатке, скрестив ноги. Гермиона села напротив него. Сидеть спиной к открытому полю, хоть и под защитой охранных заклинаний, было не очень уютно, но если кто-то появится, Снейп наверняка заметит опасность быстрее, чем она.

— Готовы, мисс Грейнджер?

Она посмотрела ему в глаза. Даже безо всяких ритуалов ее затягивало в эту мерцающую черноту. Он протянул ей обе руки, и она ухватилась за кончики его пальцев. Какие холодные… Стараясь не думать об этом и удерживая зрительный контакт, она заговорила вполголоса и услышала, как он произносит текст одновременно с ней:

— Cor, mens, animaque coniuncti.(1)

Под пальцами будто закопошились мелкие горячие искры.

— Quam lumen in tenebris permitte mihi te ducere. (2)

Сознание заволокло легкой светлой дымкой.

— Fortior fio. Citior fios. Timorem non habeo. (3)

Черный водоворот в глазах Снейпа уносил ее прочь, в бездонную пропасть и одновременно вверх в бескрайнее ночное небо.

— Cape meam vis et tuam vis capiam. (4)

Чужая сила хлынула в нее сплошным потоком, да так, что она едва не захлебнулась. Ей потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, как отсечь этот поток до тех пор, пока он ей не понадобится.

Окклуменция. Зеркало. Дышать стало легче, но появилось ощущение, будто голову сжали железными тисками.

— Unum sumus, (5) — закончили они в один голос. Стоило Гермионе произнести последнее слово, как она почувствовала легкий толчок глубоко внутри, а затем в голове вспыхнул свет, и тиски исчезли. Снейп выпустил ее руки, но продолжал удерживать зрительный контакт. Гермиону настолько потрясли новые, непривычные ощущения, что она поначалу даже не могла их охарактеризовать. В голове словно возник кто-то еще, но держался позади, не подавляя, не перехватывая контроль и не мешая воспринимать окружающую реальность. Она осторожно потянулась к этой еле заметной тени и, едва коснувшись, отпрянула. Обжигающе-ледяная скорлупа, щетинившаяся острыми иглами.

— Я не совсем понимаю, что нужно делать, чтобы этим воспользоваться, — пробормотала она. Сидевший напротив мужчина отвел взгляд и поднялся с земли, поворачиваясь к девушке спиной, но его тень в ее голове никуда не исчезла.

— Что вы чувствуете? — прошелестел его голос, но источник звука был не снаружи, а внутри, и это было так странно, что она едва не утратила концентрацию.

— Как будто в моей голове кто-то есть. Вы.

— Как вы это ощущаете?

Она поежилась, кусая губы:

— Как тень. Но не в мыслях, а где-то… с краю. Я не знаю, как объяснить.

— Это общий эффект присутствия. Индивидуальные характеристики есть?

Гермиона наморщила лоб:

— Что-то… колючее.

Он хмыкнул:

— Что ж, по крайней мере, вы меня слышите даже при отсутствии зрительного контакта. Отвернитесь, чтобы не видеть меня.

Гермиона послушалась. Ощущения стали еще более странными. Будто она находилась в двух местах одновременно.

А точнее — в двух телах.

— А что вы видите, сэр?

— Вы поставили защиту, и я вас слышу, но не чувствую.

— Ой, — Гермиона поспешно убрала окклументный щит. — А сейчас?

Снейп долго молчал. Она слышала его дыхание где-то у себя за спиной и в то же время чувствовала, как его тень в ее голове шевельнулась и словно растворилась. Минуту или две Гермиона ощущала лишь легкие, едва заметные колебания где-то глубоко внутри, а затем тень вернулась на место.

— Любопытно, — наконец, сказал он. — Думаю, у каждого участника должен быть свой отпечаток, чтобы можно было различать друг друга. Сейчас нас здесь только двое, и проверить не на ком. Проведите тест с Поттером и Уизли и проверьте, можете ли вы отличить их друг от друга на расстоянии, когда не видите их обычным зрением. Попробуйте теперь вы.

— Что попробовать?

— Войти внутрь. Вы держитесь слишком далеко.

— Вы уверены?

— Я хочу, чтобы вы понимали, что происходит и как это происходит. Вам придется сделать это с Поттером. Если вы зайдете слишком далеко, я вас вытолкну обратно.

Гермиона секунд тридцать пыталась понять, как передвигаться, не двигаясь при этом в физическом мире. С закрытыми глазами это удавалось проще. Снейп терпеливо ждал. Освоившись, она двинулась вперед, опасливо коснулась колючей оболочки и несказанно удивилась, когда та раскрылась и пропустила ее внутрь.

Первая мысль: ему холодно, но внутри в этой капсуле жарко. Жарко, как в печке. Почему же он мерзнет?

Вторая мысль: он опять почти не спит. Нервы на пределе.

Третья мысль: у него болит спина — слишком много времени провел на ногах в лаборатории.

Четвертая мысль: «откуда я все это знаю и почему я ощущаю его как саму себя?..»

У нее закружилась голова. А затем Снейп легонько вытолкнул ее наружу:

— Достаточно для первого раза. Finite.

Последнее слово он произнес уже вслух. Его тень исчезла из ее головы. Гермиона повернулась к нему лицом и надолго задумалась, подтянув колени к груди и обхватив их обеими руками. Снейп вернулся на свое место напротив нее и закутался в плащ едва ли не по уши:

— Я хочу, чтобы вы с Уизли особое внимание уделили связи с Поттером. Пробуйте обмениваться с ним энергией и ищите чужое присутствие в его голове.

— Вы имеете в виду крестраж?

— Да. Если почувствуете его, пробуйте ограждать его, отсекать от всего остального. Укрепляйте этот барьер. Но не говорите Уизли, что это, если он тоже почувствует. Больше никаких действий не предпринимать. Только наблюдение.

— Вы хотите воспользоваться этим, когда Гарри будет сражаться с Сами-Знаете-Кем, — догадалась Гермиона.

— Я не до конца уверен, что Бузинная палочка сработает так, как предполагает Дамблдор. Если у нас будет возможность усилить сопротивление и оградить крестраж от самого Поттера, это может помочь. После того, как проведете пробное объединение втроем, я хочу присоединиться и посмотреть, можно ли изолировать крестраж целиком. И не забывайте, что во время такого объединения сознание Темного Лорда тоже может оказаться невольным участником вашего трио. Поттер должен удерживать блок постоянно, пока вы будете в состоянии боевой медитации.

— Это, наверное, очень сложно, — проговорила Гермиона нерешительно, пытаясь представить себе все процессы, которые при этом могут происходить в голове. — Гарри неплохо концентрируется на чем-то одном. А здесь сразу несколько задач, которые нужно делать одновременно.

— Вот и тренируйте его. Кажется, он хорошо работает в паре с вами.

— Как продвигается перевод свитка?

— Скоро закончим. В основном там говорится о различных тонкостях ритуала, но меня беспокоит один момент. И поэтому, когда вы все прочтете, я хотел бы, чтобы вы еще раз хорошенько подумали, хотите ли вы проводить активацию. Возможно, мы могли бы найти кого-то другого.

— Почему? — удивилась Гермиона. — О возможных осложнениях я уже знаю.

— И вас они не пугают?

— Пугают… Но кто еще мог бы это сделать? Среди тех, кого я знаю, нет специалистов по ментальной магии. Только вы... и Дамблдор. Пустить к камням кого попало тоже нельзя.

— Если вы активируете лей-линию Каслригга, процесс необратим, — тихо произнес Снейп, глядя ей в глаза. — Вы навсегда станете мобильной точкой выброса. Это дополнительный постоянный самоконтроль. Постоянные ограничения, чтобы не выпустить больше, чем необходимо. Постоянная работа на этой энергии, потому что если вы не будете выпускать ее наружу, она разорвет вас в клочья. Да, вы сможете оперировать ею даже без палочки, что наверняка расширит ваши карьерные возможности после войны, но это огромная ответственность. Не говоря уж о том, что вас захотят заполучить в Отдел Тайн, разобрать на части и посмотреть, как это работает.

Гермиона нахмурилась. Об этом она как-то не думала.

— Но ведь никто не узнает, если мы никому не скажем, — наконец, ответила она. — Будут знать только Гарри, Рон и вы.

— Вы думаете, никто не заметит, что вы внезапно стали сильнее? Пока вы не научитесь сдерживать выбросы, кто-нибудь обязательно заподозрит, что с вами что-то не так.

— Значит, спишем на последствия боя. Или еще на что-нибудь. Хотя, все это пока только теория. Мы же еще не знаем, понадобится ли нам активация.

— Если точка невозврата уже пройдена, значит, понадобится. Вы это уже видели, мисс Грейнджер.

Она сжала голову руками и глухо застонала:

— Не напоминайте мне об этом. Я только успокоилась.

— Если вы будете паниковать и бояться, это ничего не изменит, — хладнокровно изрек Снейп.

— У вас так получается? Перестать паниковать по команде?

— У меня были годы тренировок.

Гермиона опустила руки и уставилась на него:

— Как вам это удается?

— Что именно?

— В любой ситуации делать вид, будто вам все равно.

— Полагаю, ключевые слова в этой фразе — «делать вид», мисс Грейнджер, — ответил он чуть мягче. — Вы ведь помните, кто я?

— Такое забудешь, — не удержавшись, съязвила она. Снейп улыбнулся одними уголками губ:

— Осторожнее. Вы начинаете говорить как я.

— Рон и Гарри постоянно мне это повторяют.

— Надо же… Удивительно, что они до сих пор от вас не сбежали.

— Они не так уж сильно вас не любят.

— Даже Поттер? Сомневаюсь.

Гермиона помедлила, борясь с соблазном задать ему миллион вопросов.

— Сэр, можно спросить кое-что?

Его лицо словно окаменело, а улыбки и след простыл.

— Только не затевайте разговор о Поттере, мисс Грейнджер.

— Рано или поздно придется, — возразила она, понизив голос. — Если вы с Гарри не решите свои проблемы до того, как нам придется вступить в бой, у нас ничего не получится. Он знает, что это вы подслушали первую часть пророчества.

Снейп побледнел еще больше и отвел взгляд:

— И не попытался убить меня до сих пор? Какое упущение с его стороны.

— Дамблдор сказал ему, что вы… что вы не хотели смерти его родителей. Что вы просто не знали, о ком было пророчество. Но Гарри знает, что вы с его отцом давно ненавидели друг друга, и поэтому…

— Я предпочел бы это не обсуждать.

— Простите… Я знаю, что это не мое дело, — поспешно отозвалась Гермиона, до боли сжимая переплетенные пальцы. — Я никогда не стала бы говорить с вами об этом. Но вы и Гарри — единственные, кто может закончить войну.

— Пророчество было не обо мне.

— Не о вас. Но вы с самого начала являетесь одним из ключевых действующих лиц всей этой истории. С вас это началось и на вас, наверное, и закончится. Никто не подбирался так близко к Сами-Знаете-Кому. Все считали, что именно Дамблдор может покончить с ним, но Дамблдора больше нет, невзирая на всю его силу и знания, а вот вы… до сих пор живы. Хотя у вас шансов на выживание было куда меньше, учитывая то, чем вам приходится заниматься.

Снейп саркастически выгнул бровь:

— Я не понял, вы сейчас хотите обсудить проблемы Поттера с доверием или написать обо мне поэму?

— Разве я сказала неправду? — парировала она. — Вы действительно так сильно ненавидите Гарри за то, что делал его отец? Или просто прикидываетесь, потому что так безопаснее?

По лицу Снейпа пробежала тень, а глаза стали такими же пустыми, как и всякий раз, как разговор заходил о Гарри Поттере. Гермиона напряженно ждала, не сводя с него глаз.

— Я не буду говорить об этом с вами, мисс Грейнджер, — наконец, ответил он все тем же ледяным тоном. — Вас это совершенно не касается. Какова бы ни была природа моих чувств к Поттеру и его родителям, это не помешает мне выполнить то, что я должен выполнить.

— К его родителям? — прищурилась Гермиона. — Я думала, речь шла только о его отце.

У Снейпа сделалось такое лицо, от которого ученики в классе зельеделия испытывали непреодолимое желание спрятаться под парты. Похоже, он уже пожалел о том, что дал втянуть себя в этот разговор.

— Вы вступили на опасную территорию, Грейнджер, — процедил он сквозь зубы. Но Гермиона решила, что риск оправдан, и отступать не собиралась:

— Можете не говорить со мной, сэр. Но с Гарри поговорить придется. Боевая медитация предполагает доверие. Вы не доверяете ему, а он — вам. Вы же видели только что, как это работает… До какой-то степени придется открываться.

— Не придется. Чтобы координировать вас во время боя, я не обязан впускать всех вас в свое сознание. Я могу поставить блок, и вы будете слышать меня, но не войдете внутрь. Для мгновенной связи этого достаточно. Это как раз то, чего нельзя сделать при помощи легилименции. Многосторонний контакт.

— Но даже для этого все равно нужно доверие. А между вами его нет. И Гарри без вас не справится.

— Вы уверены, что он хочет говорить об этом? — глухо спросил Снейп, невольно сжимая правую руку в кулак. Любая мысль о разговоре по душам с Поттером вызывала тошноту.

— Он давно хочет. Но боится. И это еще одна причина, по которой все может сорваться в неподходящий момент.

— Он и должен меня бояться.

— Да не вас... А вы правда хотите, чтобы вас все боялись? И я тоже?

— Вы теряете ощущение границ, когда перестаете бояться, — недовольно заметил он.

— Простите, сэр.

Снейп окинул ее придирчивым взглядом из-под полуопущенных век:

— Вы нисколько не раскаиваетесь в том, что непрестанно лезете не в свое дело.

— Нет, сэр, — смиренно признала Гермиона. — Такой я уродилась — чем больше узнаю, тем больше хочу узнать.

— Родители не учили вас, что многие знания — великие скорби?

— Напротив, они поощряли мою тягу к знаниям.

— Вы все-таки невыносимая и раздражающе любопытная всезнайка.

— Вы не первый, кто так говорит. Но я вряд ли стану другой.

— Почему вы меня не боитесь?

Гермиона невольно потерла шею, словно опасалась, что он вот-вот накинется на нее и начнет душить. И его вид, и интонации говорили о том, что она уже переступила черту.

Все равно что дразнить дикого зверя. Только вот зверь не в клетке.

«Грейнджер, с каких это пор ты стала любить такие игры? Если он захочет — проглотит тебя и не подавится».

Нет, ей бы, наверное, и в голову не пришло разговаривать с ним таким тоном, будь она сейчас студенткой, а он — преподавателем. Но чем больше намеков он ронял, тем больше ее грызло любопытство. Северус Снейп и в школе был фигурой интригующей, да только там никто даже не помышлял о том, чтобы попытаться с ним подружиться и узнать, какой же он на самом деле. Благодаря переписке границы с каждым разом отодвигались чуть дальше. Еще месяца три назад он бы не допустил этого разговора, приложил бы ее какой-нибудь ядовитой тирадой и испарился. А сейчас…

— Иногда боюсь, — только и ответила она, решив, что на сегодня достаточно провокационных реплик. Ну, разве что еще одну. — Но я только что видела вас в своей голове. У нас есть общие секреты. Вы же зачем-то впустили меня.

— Я всего лишь показал вам, как это работает.

— Не только… И мне как-то все трудней вас бояться. Но если хотите, я могу притвориться, что боюсь.

Снейп раздраженно закатил глаза и поднялся на ноги, одергивая плащ:

— Напомните мне как-нибудь показать вам, почему меня боятся даже некоторые Пожиратели Смерти.

— Почему не сейчас? — Гермиона выпрямилась и тоже встала с земли, предвкушая захватывающее зрелище.

— Мне пора возвращаться. Программу максимум на сегодня я уже выполнил, и мне хотелось бы успеть еще и поспать.

Гермиона дошла с ним до границы охранных чар и остановилась:

— Сэр… а что вы увидели, когда я убрала щит?

Черные глаза сузились. А затем он придвинулся к ней почти вплотную, и Гермиона внезапно ощутила смесь восторга, страха и какого-то неясного томления, когда его волосы, качнувшись вперед, задели ее лицо. Он смотрел на нее, не моргая, ровно, размеренно дыша, и на долю секунды ей даже показалось, что он сейчас ее поцелует, но Снейп лишь иронически изогнул бровь, словно прочел эти мысли в ее глазах.

— Я видел океан, мисс Грейнджер. И вы, похоже, сами не знаете, что обитает в глубинных водах.

С этими словами он развернулся, вышел за периметр и исчез, оставив Гермиону в полном недоумении.

* * *

Следующим утром пробуждение далось Снейпу с превеликим трудом. Ему впервые за долгое время приснился такой сон, что он не хотел просыпаться, а проснувшись, ощутил, что все тело буквально горит. Он зажмурился и зарылся носом в подушку, цепляясь за остатки сна. За призрачное ощущение теплых ладоней на своей спине, прижавшееся к нему тело, горячее дыхание на его губах.

Грейнджер.

Вчерашнего ментального контакта с ней хватило, чтобы она приснилась ему. Этот океан, в котором он оказался, соединившись с ней, был далеко не спокойным. Мягкие, ласковые воды сверху — а дальше темень до самого дна, если это дно вообще существовало. И чего там только не было. Он явственно ощущал ее волнение… и страх… и недоумение… и желания, еще не оформившиеся до конца и непонятные даже ей самой. Во сне он показал ей, что заигрывания со взрослым мужчиной могут привести к определенным последствиям. И теперь ему хотелось повторить это в реальности.

И, к слову… К черту Лили Эванс.

Снейп блаженно вытянулся на постели, но стоило ему сунуть руку под одеяло, чтобы подкрепить удовольствие из сна реальными ощущениями, а заодно избавиться от напряжения, не дававшего мыслить трезво, как в спальне раздался громкий треск, и перед кроватью возник трясущийся с головы до ног Добби. Снейп не успел даже открыть рот, чтобы отругать эльфа за такое бесцеремонное вторжение, как тот в панике схватился за уши и принялся оттягивать их вниз:

— Директор, сэр, беда! Гарри Поттера схватили!

Сон и возбуждение испарились в мгновение ока. Снейп моментально выпрыгнул из постели и взмахнул палочкой, призывая свою одежду. Слишком поспешно застегнутый сюртук вонзился в горло жестким краем воротника.

— Говори. Без визгов!

— Директор, сэр, Добби услышал, как Гарри Поттер позвал Добби, но Добби пытался аппарировать и не смог! Потом мистер Аберфорт позвал Добби, он узнал, что Гарри Поттера схватили, он велел Добби аппарировать в Малфой Мэнор, сэр, но Добби не может, не может проникнуть внутрь! Когда Добби освободили, дом закрылся от Добби!

— Откуда Аберфорт узнал?

— Добби не знает, сэр! Мистер Аберфорт велел торопиться, Гарри Поттера заперли в подвале, Добби пытался и не смог туда попасть! Добби не сможет войти один!

Снейп стиснул зубы, лихорадочно соображая. Голова не работала. В животе распускались ледяные щупальца страха.

— Если я пройду через ворота, ты сможешь пройти со мной?

— Добби не знает, сэр, надо попробовать.

— Неси меня к воротам. Если пройдем, сразу отправляйся в подвал и вытаскивай их. Отведи в безопасное место, или куда они скажут. Оставайся с ними, пока не позову, тебе ясно?

— Добби будет стараться, директор, сэр!

Оказавшись перед воротами фамильного поместья Малфоев, он проверил охранные чары, но никаких изменений с последнего своего посещения не обнаружил. Недолго думая, Снейп подхватил эльфа подмышку и пересек границу. Чугунные завитки обратились в дым и беспрепятственно пропустили обоих. Едва он опустил Добби обратно, домовик с треском испарился — видимо, запрет действовал на него только за пределами территории. Оставалось надеяться, что блок на вход не помешает эльфу выйти. Если же помешает…

Думать об этом было нельзя. Кажется, он вчера говорил Грейнджер, что умеет контролировать свою панику?

У крыльца он увидел нескольких оборотней, от которых разило потом, кровью и спиртным. Один из них, заметив приближающегося Снейпа, хищно оскалился:

— Что, тоже хочешь поучаствовать? Ты как раз вовремя, если мисс Белла не прикончит девчонку, то мы все повеселимся сегодня.

Предчувствуя недоброе, Снейп почти бегом поднялся на крыльцо. Дверь открыл очередной домовик, не отрывавший глаз от пола и сжимавшийся от страха при малейшем движении волшебника. Перешагнув порог, Снейп услышал пронзительные женские крики из столовой и понял, что дело дрянь.

 

---

Примечание к части

Если ты думаешь, что достаточно силен, чтобы впустить меня,

Давай, встань и будь честен, будь честен.

Evanescence

 

Ты не знаешь, что я поблизости.

Ты никогда не узнаешь, что мне не все равно.

Но кто будет смотреть, как ты спишь,

Когда сломаны замки.

Протяни руку — и я приду.

Mesh

 

(1) Сердце, разум и душа — едины.

(2) Как свет в темноте, позволь мне вести тебя.

(3) Я сильнее. Я быстрее. Я не знаю страха.

(4) Возьми мою силу, и я возьму твою.

(5) Мы — одно целое.