Шаг вперёд (гет)

Очередной раскат грома сотрясает чёрные от туч небеса и всё вокруг: кажется, даже земля дрожит под ногами, подгоняя тех, кому не посчастливилось найти укрытие. Ливень только прибавляет силу, превращает ручьи воды в быстротечные реки, хлещет по крышам и кронам деревьев, гнущихся от ветра. Такой непогоды Коноха не видела давно, а ещё днём и вовсе пригревало солнце и небо сияло ложной чистотой, как отполированный кристалл. Вечереть начало пару часов назад, но из-за бури темно, как глубокой ночью. Сквозь шум дождя прорываются крики.

— Ужас, льёт как из ведра! До дома не добежать!

— Сюда, Сакура-чан! Укроемся тут.

Наруто тянет подругу за руку под навес, на высокое крыльцо какого-то заброшенного магазинчика — окна наглухо заколочены досками. Поднявшись по ступенькам, Наруто и Сакура оказываются на небольшом клочке сухого пространства, частично укрытые от разбушевавшейся стихии. Узумаки обхватывает себя за плечи, пробираемый дрожью — он в одной майке, а куртку отдал Сакуре, чтобы она держала её над головой, и теперь ветровку, как и его самого, хоть выжимай. На миг улица заполняется слепящим белым светом — и за сверкнувшей молнией следует новый оглушительный раскат. Харуно вздрагивает и невольно жмётся к Наруто — всего на секунду, которую он хочет продлить, не отпустив от себя Сакуру. Но нельзя. Сближение не должно быть насильственным — главное правило, которое ему удалось сформировать самостоятельно, без чужих подсказок.

— Боюсь, нам придётся простоять здесь всю ночь, — Сакура зябко ёжится, сжимая в руках его промокшую куртку.

Наруто зачарованно прослеживает взглядом каплю воды, стекающую по оголённому плечу Харуно. Плечики у неё худые, с прорезающимися, словно расправленные крылья, костями ключиц, и кажутся такими хрупкими, что их непременно нужно обнять, бережно сжать в руках, огладить… Нельзя. Сакура для Наруто вся состоит из запретов: нельзя приобнять, нельзя схватить за руку, нельзя даже на свидание позвать — непременно погрозит кулаком, а то и похуже. Он привык к тому, что она на многое реагирует резко и бьёт молниеносно, поэтому учится действовать осторожнее и где-то даже хитрить.

— Не волнуйся, Сакура-чан, пока я рядом, с тобой ничего не случится.

— Можно подумать, я боюсь, дурачок. Просто тут холодно. Поскорей бы оказаться дома в тёплой постели.

Ему бы тоже хотелось оказаться в постели. Только не одному, а с ней. Знала бы Сакура, о чём так часто думает Наруто — непременно украсила бы ему лицо парочкой фингалов. Но он уже не тот глуповатый ребёнок и понимает, какие мысли стоит держать при себе. Он не скажет и о том, что благодарен внезапно обрушившемуся на них дождю за возможность побыть с Сакурой наедине. Если бы не он, то они, возвращаясь из Ичираку, как обычно разошлись бы каждый своей дорогой.

— Зато хоть какое-то приключение, — беззаботно пожимает плечами Наруто и тут же расплывается в улыбке, ловя понимание в глазах Сакуры.

Она тоже скучает по интересным миссиям, по хоть какому-то движению: в последнее время жизнь стала слишком обыденной, и им, первоклассным шиноби, привыкшим к постоянному риску, не хватает адреналина. Заполнение бесчисленных бумаг и осмотры пациентов в госпитале слишком однообразны для куноичи со взрывным характером, а Наруто от скучных теоретических книжек и вовсе тошнит. В профессии ниндзя ему всегда с лихвой хватало практики.

— Миссия — найти укрытие от дождя — выполнена, — гордо произносит Сакура, поддакивая его весёлому настрою.

— Поздравляю с успешным окончанием задания! — Наруто подставляет ладонь, и Харуно даёт ему «пять».

Ливень неумолимо продолжает хлестать, и вода медленно, но верно подбирается к ступенькам. А ветер, словно желающий испортить преждевременное ликование, выдаёт особенно мощный порыв: хлипкий старый навес трещит и грозит вот-вот сорваться и отлететь.

— Ой, боюсь, мы сейчас останемся без укрытия, — Сакура вся сжимается, и Наруто на всякий случай готовится прикрыть её собой. Это уже как рефлекс — чуть что, закрывать Сакуру от опасности или даже от незначительных неудобств.

Предчувствие не обманывает: одновременно с сильнейшим громовым раскатом ветер собирает всё своё могущество и наваливается с такой силой, что навес с хрустом отдирает от стены и уносит вниз. Наруто сразу прижимает Сакуру к стене, поставив руки по обе стороны, чтобы её не задело сломанным деревянным каркасом. Спину тут же обдаёт тяжёлыми каплями, вода по-новому мочит волосы и стекает за шиворот. Сакура жмурится и не спешит открывать глаза. Наруто знает, что грозы она не любит из-за давнего рассказа о прадедушке, в которого попала молния. Может быть, мать её просто пугала в детстве, чтобы не бегала под дождём, но страшная история в памяти Харуно отложилось прочно и теперь играла ему на руку.

Рискнуть, поймать момент… Это обойдётся ему дорого, но Узумаки готов принять любое наказание. Так трудно себя сдержать. Слишком долго он мялся на одном месте, не решаясь ступить шагов, каждый из которых мог оказаться судьбоносным. Он попытается. Ненавязчиво, осторожно. Не преступление же, в самом деле?

Наруто наклоняется ближе и прежде, чем Сакура успевает что-то понять, робко целует её, прижимаясь к одуряюще нежным губам. Вот оно, то самое ощущение, когда в голове взрывается фейерверк, а реальность уходит из-под ног, вытесняя все здравые мысли из головы. Скоро Сакура опомнится, и добротный удар крепкого кулака мигом приведёт его в чувство, закончив эту короткую сказку. И всё же… оно того стоило.

Сакура, как ни странно, не бьёт. Пара секунд — и она толкает Наруто в грудь, глядя на него ошарашенно. Правая рука угрожающе сжимается в кулак, больше по привычке, чем осознанно, но дальше дело не идёт. Харуно возмущена — щёки пышут румянцем, в глазах плещется праведный гнев — но в то же время сбита с толку. Такого она не ожидала.

— Ты что делаешь?!

— Успокаиваю тебя, Сакура-чан, — Наруто в примирительном жесте выставляет вперёд руки. — Ну, я же знаю, что ты грозы боишься, вот и…

Ему бы по-хорошему — бежать куда глаза глядят и не оборачиваться. Но бросить Сакуру одну среди дождя Узумаки не может.

— Это такие у тебя методы успокоения? Совсем крыша съехала?

— Это над нами крыша съехала. А я всего лишь тебя поцеловал, Сакура-чан.

— Всего лишь? Я тебе сейчас покажу «всего лишь»!

Она хватает его за плечи и грозно сотрясает, а Наруто и не думает сопротивляться, обмякает, словно кукла — на душе всё ещё тепло и уютно, и даже злость Сакуры не рушит эту идиллию. Он решился, даттебайо. Гематомы пройдут, а сделанного не воротишь. Ему будет что вспомнить.

— Бей, если хочешь. Только поскорее: нам надо бежать, искать где спрятаться.

Дождь-то лить не прекращает. А мокрые розовые волосы, липнущие к лицу Харуно, так потрясающе оттеняют её ярко-зелёные, как весенняя листва, глаза. Делают Сакуру лишь прекраснее. Ками-сама, даже её высокий лоб, блестящий от воды, так манит Наруто, что хочется зацеловать его полностью.

— Даже сопротивляться не будешь? — удивляется Сакура.

— Не буду. Я ни о чём не жалею.

Она внимательно смотрит на него, будто размышляя о чём-то. Опускает руки и отворачивается, закусив губу. Желания ударить у Сакуры больше не наблюдается, но и желания говорить — тоже. Похоже, она всерьёз обиделась на Наруто, и теперь ему предстоит это исправить.

* * *

— Ино, выручай. Мне нужно с Сакурой помириться, какие цветы выбрать? — взволнованно спрашивает Узумаки на следующий день.

Яманака подпирает рукой подбородок, посматривает с лукавой ухмылкой, которая Наруто чуток подбешивает.

— И что же ты успел натворить?

— Ничего такого. Ты же знаешь Сакуру-чан — ей только дай повод, и мне несдобровать.

— Странно, что она, похоже, даже не врезала тебе, — задумчиво изрекает Ино, оглядывая его на предмет увечий.

— А я быстро бежал.

— Ладно, будем тебя выручать.

Ино предлагает несколько видов цветов, которые подойдут в качестве извинительного букета, и Наруто останавливается на самом беспроигрышном, как ему кажется, варианте — красных розах.

— Осторожно, розы символизируют страсть, Сакура может не так понять твои намёки, — усмехается Ино, поигрывает белёсыми бровями и разворачивает рулон хрусткой обёрточной бумаги.

— Давай уже, оформляй букет, — поторапливает её Наруто, показывая, что его не переубедить.

— Сколько роз-то?

Узумаки задумывается, напрягая лоб и пытаясь вообразить букет достаточно роскошный, но при этом не лишающий его средств к существованию.

— Думаю, пятьдесят одна будет в самый раз.

— Сколько-сколько? — Яманака округляет глаза. — Наруто, ты, наверное, сильно ошибаешься в числах, пять десятков — это не так уж…

— Да что я, по-твоему, считать не умею? — раздражённо обрывает её Наруто. — Не до такой же степени я тупой, даттебайо!

— Ой, как знаешь, — посмеивается Ино и связывает в букет ровно столько роз, сколько попросил Узумаки.

Принимая из её рук пышную связку алеющих бутонов, Наруто старается не думать о том, сколько порций рамена он мог бы заказать в Ичираку на потраченные деньги. Думать лучше о Сакуре — какой будет её реакция? Вдруг цветов окажется недостаточно для прощения, и она захлопнет дверь перед его носом? Но ничего другого Узумаки придумать так и не смог. Будь что будет.

Минут пять он топчется под дверью, не решаясь постучать.

— Соберись, тряпка! — раздаётся где-то в глубине подсознания ехидный голос Курамы. — Смотреть на тебя жалко.

— Заглохни, — шипит Наруто, усилием воли подавляя возгласы Лиса внутри себя.

Он стучит в дверь трижды — на всякий случай. С волнением ожидает шагов, шумно сглатывает, прикрываясь букетом, словно щитом. Дверь со скрипом отворяется, но на пороге стоит не Сакура.

— Наруто? — удивляется Мебуки Харуно, завидев его, неловко переступающего с ноги на ногу с розами в руках.

— Здрасьте, а Сакура дома? — Узумаки старается придать голосу как можно более беспечный тон.

— Да, сидит в своей комнате, сейчас позову, — женщина удаляется в глубь квартиры, но всё же не выдерживает и разок оглядывается, словно проверяя, не мираж ли стоял перед ней.

Наруто расправляет плечи и ждёт, крепче сжимая букет вспотевшей рукой. Сакура появляется перед ним в полностью домашнем облике: пижамные штаны, застиранная футболка и волосы, небрежно завязанные в растрёпанный хвостик. Наруто сходит с ума от её красоты — даже с хмурым лицом она вся буквально сияет, как прекраснейшее видение, будто сама кожа Сакуры настолько чиста и нежна, что начинает издавать свечение. Завидев его, Харуно открывает было рот, чтобы сказать что-то — не факт, что цензурное — но осекается, задержав взгляд на цветах.

— Сакура-чан… Привет… Я тут решил, что, может… — весь словарный запас Наруто куда-то улетучивается, не оставив шанса толкнуть впечатляющую речь.. — В общем, прости за вчерашнее.

Он протягивает ей букет, смиренно опустив голову, как провинившееся дитя. Сакура молча принимает цветы, взирая на него неверяще, почти шокированно. Наруто осмеливается поднять на неё виноватый взгляд, ожидая свой приговор.

— Мне ещё… никто никогда не дарил букетов, — тихо произносит Харуно, похоже, начисто позабыв о причине извинения Узумаки.

— Значит, я буду первым.

Первым он желает быть во многих смыслах, но если первый поцелуй Сакуры украсть было не так-то просто, то букет ей преподнести на фоне этого — легчайшее дело. Странно, что до Наруто никто не додумался, ведь поклонников у Харуно хватает. А она, наверное, до последнего будет ждать даже не цветочка — хотя бы слова и взгляда — от того, кто ушёл и не спешит возвращаться. Грустное, тяжёлое, но зато — абсолютно честное осознание.

— Ты прощён, Наруто, — выносит вердикт Сакура, припадает носом к благоухающим цветкам, с наслаждением втягивает их аромат.

Узумаки выжидает, надеется, что она скажет ещё что-нибудь, позволит ему провести с ней время, осчастливит хотя бы недолгим разговором о пустяках. Но она переключает своё внимание на розы, оставляя Узумаки лишним в этой гармонии прекрасного с прекрасным.

— Спасибо, Сакура-чан. Пойду я, пожалуй.

Уходя, он не оборачивается, но гадает, смотрит ли Сакура ему вслед.

* * *

Погода в Конохе тёплая и безветренная, но на душе отчего-то уныло, пустующе. Наруто в одиночестве сидит на качелях — тех самых, что уже много лет висят напротив ворот в академию. Воспоминания ещё свежи: он совсем один, отвергнутый другими ребятами, имеет право лишь издали наблюдать за их весельем, прислонившись щекой к огрубевшей верёвке. Наруто не любит сюда приходить: всё вокруг напоминает ему о безрадостных днях несчастливого детства. Но временами его необъяснимо тянет к этим качелям, так мягко и ласково погружающим в меланхолию. Уныние подслащается отголоском ранящей и в то же время пленяющей ностальгии. Узумаки медленно покачивается, расслабленно прикрыв глаза. Неудобно, он вырос и ноги шаркают по земле. Но вставать так не хочется.

— Вот ты где, — знакомый голос пробуждает мгновенно, разбивая оковы, в которых застыл его разум. — А я повсюду тебя ищу.

Сакура подходит, задорно встряхивая недавно подстриженными волосами, улыбается.

— Зачем? — бесцветно откликается Наруто.

Улыбка на лице Харуно сменяется выражением озабоченности: слишком демонстративно маячит перед ней его угрюмое настроение.

— А разве так нужна причина?

— Ты обычно не приходишь ко мне без причины.

Сакура тяжело вздыхает.

— На самом деле я хотела поговорить.

— Валяй, Сакура-чан.

Отказывать ей Наруто не умеет. И потому, каким бы ни было настроение, готовится слушать.

— Мне кажется, что в последнее время ты отдаляешься от меня. Возможно, всему виной тот случай с...

Наруто становится неуютно: всем телом ждёт, что сейчас его снова заденут, полоснут по больному, а таких царапин набралось уже достаточно.

— Если ты про поцелуй...

— Нет-нет, не подумай, что я ещё злюсь, — поспешно оправдывается Сакура. — Наверное, я и правда бываю слишком груба с тобой. И те розы... я была в восторге, Наруто. Такого не делал для меня никто. Я должна была поблагодарить тебя как следует.

— Сакура, я просто хочу, чтобы ты знала: без твоего желания это не повторится, — Наруто хочет поставить наконец точку в неловкой теме, которая уже столько дней не даёт ему нормально заснуть.

— Хорошо, Наруто, я ценю твоё понимание, — несмело улыбается Харуно. — В чём же тогда проблема?

Узумаки горько усмехается, покачав головой: она и правда не понимает. А его душу тем временем рвут зубами волки.

— Проблема в том, что я люблю тебя, Сакура.

Она молчит, смотрит на него широко открытыми глазами, удивлённая скорее прямому признанию, но не самому факту. О чувствах Наруто Сакура знает давно, но, похоже, искренне верит, что они сами собой испарятся, если делать вид, что их не существует. Как втемяшить ей в голову, что такой поворот просто невозможен?

Сакура садится перед Наруто на корточки, пристально заглядывает в глаза, кладёт ладонь на его напряжённую руку, которой Узумаки изо всех сил сжимает своё колено.

— Пойми, Наруто... Я не могу дать тебе однозначный ответ. Ты очень дорог мне. Но сейчас я жду Саске. И всё зависит только от того, вернётся он или нет.

Правдиво. Кристально честно. Без обмана. Но болезненно до такой степени, что остриё куная, воткнутое в живот по рукоятку, казалось бы ему меньшей неприятностью — в этом Наруто уверен. Сакура обнимает его, а он не движется с места, принимая тепло, которое ему не принадлежит, и вбирая в себя до последней молекулы близость девушки, на которую он не имеет прав. В этом мире от Наруто зависело многое, но оставалось единственное противостояние, где соперник неизменно лидировал, не прикладывая ни малейших усилий. Может, Наруто недостаточно борется? Может, сдаваться всё ещё рано?

Его путь ниндзя велел не сдаваться до последнего вздоха.

Следующий шаг вперёд однозначно будет, а в пропасть или к счастливому будущему — покажет время.