Давай нарушим традицию (гет)

За окном целый день стояла серая унылая хмарь, словно город тосковал по настоящей зиме так же сильно, как Тина Грейвс — по своему мужу. Персиваля не было дома всего несколько часов, но она не находила себе места.

Снега тоже не было, сколько бы Тина ни выглядывала на улицу. Если честно, она уже и забыла, когда в Нью-Йорке на Рождество шел снег.

Тина задернула занавеску и отошла от окна. Рука машинально потянулась к волшебной палочке, вторая схватила тарелку для праздничного блюда, что прилетела к ней из шкафа с помощью Манящих чар, взгляд упал на развешанные над камином носки для рождественских подарков, но ее мысли по-прежнему занимал муж.

Какое досадное стечение обстоятельств! Персиваль снова рисковал жизнью, а Тина находилась вдали от него. Да еще и в самый долгожданный праздник в году! Сочельник и спецоперация МАКУСА по поимке торговцев незаконными магическими артефактами уж точно не созданы друг для друга.

Жаль, что руководство конгресса так не считало. В последнее время Персиваля посылали расследовать едва ли не каждое дело, как будто он служил рядовым мракоборцем или, что хуже, мальчиком на побегушках. Причиной всему были его ответственность, опыт и блестящие навыки боевой магии.

Тина с радостью отправилась бы на задание вместе с мужем, но с тех пор, как стало известно, что она ждет ребенка, Персиваль запретил ей участвовать в опасных рейдах и операциях. Постепенно она перешла на легкий труд в отделе для получения прав на использование волшебной палочки, а в этот хмурый праздничный вечер и вовсе осталась дома, пытаясь приготовить рождественский ужин.

— Тинни, только не хот-дог! — наставляла ее побывавшая в гостях меньше часа назад младшая сестра Куинни, с кулинарным талантом которой не могла сравниться ни одна ведьма. — Это ваше первое Рождество в качестве семейной пары. Ты должна удивить мистера Грейвса! Ведь он мужчина. А мужчины — совершенные дети.

— Штрудель или пирог? — устало спросила Тина, вытирая испачканные в муке ладони. — Я не умею читать мысли, Куинни. Как думаешь, что Персивалю придется по душе больше всего?

Куинни стала размышлять с мечтательной улыбкой на лице, а потом тряхнула светлыми кудряшками и произнесла:

— Думаю, нужно начать с телятины в сливочном соусе.

Винда Розье, красивая и благоухающая француженка, которую Куинни представила как свою новую подругу, усмехнулась:

— Мадам Грейвс, — она поднялась с кресла, где до этого сидела, храня подчеркнуто вежливое молчание, — поверьте моему опыту. Даже если у вас ничего не получится, теплый взгляд, нежная улыбка и поцелуи смогут спасти любое блюдо.

И с этими словами Винда взмахнула палочкой и зажгла огоньки на рождественской елке.

У Тины все получилось. Телятина была сочной, пирог с яблоками хорошо поднялся, а миндальный пудинг выглядел почти идеальным. В воздухе витали ароматы запеченного мяса и ванили, в которых растворился едва уловимый запах французских духов Розье. Оставалось лишь дождаться мужа и накормить его ужином.

Тина накрывала стол, то и дело поглядывая на часы. Когда на белоснежную тщательно отглаженную скатерть легла последняя салфетка, в прихожей послышался шорох.

— Тина, ты дома? — тихий, немного охрипший голос Персиваля вызвал странную дрожь. Тина выбежала к нему навстречу, и радостная улыбка на ее лице тут же погасла. Сердце бешено застучало.

В прихожей горела всего одна лампа, но даже при тусклом свете было заметно, каким бледным выглядел Персиваль. Он опирался рукой о стену и тяжело дышал. Из глубокой раны на левой щеке, очевидно, наспех заштопанной заклинанием, сочилась кровь.

— Перси! — ахнула Тина, приближаясь к нему.

— Не волнуйся, милая, — Персиваль сделал попытку улыбнуться. — Все уже хорошо, мне ничего не угрожает.

— Но у тебя все лицо в крови! — воскликнула Тина, помогая ему раздеться и внимательно осматривая его. Белая рубашка мужа была в темно-алых пятнах и засохшей грязи. Похоже, бой развернулся на улице, и в Персиваля угодили не только боевые заклятия, но и мокрая земля. С трудом подавляя истерику, Тина отвела его в гостиную и уложила на диван, словно маленького ребенка. — Что это было? Режущее?

— Экспульсо, — слабо отозвался Персиваль. Он откинулуся на подушки и, поморщившись от боли, закрыл глаза.

Тина вооружилась волшебной палочкой и призвала из комода все необходимое: экстракт бадьяна, салфетки, обезболивающий раствор. Затем осторожно избавила лицо и одежду мужа от грязи, убрала запекшуюся кровь и залечила рану, которая оказалась намного глубже, чем она себе представляла. Бадьян как всегда действовал безотказно — рана затянулась на глазах за считанные секунды.

— Перси, ты в порядке? — спросила Тина, проведя ладонью по щеке мужа, покрасневшей, но чистой, словно и не было никакой дуэли.

Персиваль открыл глаза и улыбнулся.

— Спасибо, Тина. Все отлично. Благодаря тебе. Ты уже не в первый раз спасаешь меня, — он протянул руку и коснулся ее округлившегося живота. — Как ты сама? Я не сильно тебя напугал?

Тина помотала головой, накрыв его пальцы ладонью.

— Главное, что ты жив. С остальным — справимся, — она облегченно засмеялась, чувствуя, как по уставшему от напряжения телу ползут мурашки. — Я сумела приготовить рождественский ужин без помощи Куинни! Больше мне ничего не страшно.

— О, ты приготовила ужин? — Персиваль повел носом в сторону кухни. — А я-то думал, что мы с тобой, как в старые добрые времена, будем есть хот-доги с горчицей, — он подмигнул Тине, притянув ее поближе к себе. — Ну, на случай, если мясо окажется пересоленным, а праздничный пирог сгорит. Насколько мне известно, в кафе напротив даже в сочельник торгуют хот-догами.

Тина расхохоталась во весь голос, склонившись над Персивалем.

— Оставим хот-доги, Перси, нарушим традицию ради праздника, — прошептала она и заглянула ему в глаза. — У меня есть верное средство, которое может исправить даже самое ужасное блюдо на свете.

Сказав это, Тина припала к губам мужа. Они были мягкие и теплые, голова приятно закружилась, и на секунду почудилось, что время замерло.

Тина еще не знала, что в эту самую минуту, нарушая давнюю традицию, подобно им с Перси, в Нью-Йорке начался тихий рождественский снег.