Двое в воде (гет)

Вода была холодная, очень холодная, такая холодная, что даже мышцы застывали. Пальцы слабели, соскальзывали, и вот — их руки расцепились. Белый спасательный жилет поднял ее наверх, к воздуху. Она сделала яростный глоток, огляделась. Люди вокруг взбивали море в белую пену, барахтались, выкрикивали мольбы о помощи. Его рядом не было.

— Джек! — что есть силы закричала она.

Ей не ответили. Сердце сковал страх, холодный, даже холоднее окружавшей ее воды. Из последних сил она двинулась вперед.

— Джек! — снова закричала она, надежда таяла. Где же он? Где? Неужели…

Какой-то человек схватился за нее, потянул вниз. Тяжелая черная вода облекла ее. Глаза защипало от соли. Наверх… Выплыть…

Наконец ей удалось. Еще один глоток воздуха.

— Джек! — снова закричала она, отчаянно ударяя по воде руками, стараясь не дать отчаявшемуся человеку снова увлечь себя на дно.

— Роза!

Он появился словно из ниоткуда. Сразу стало немного, на самую чуточку теплее. Но сколько же может значить самая малость? Это была разница между жизнью и смертью.

Джек схватил ее за руку, потянул вперед.

— Плыви, Роза, ты должна двигаться!

Он уверенно тащил ее за собой.

— Давай, плыви!

Вдруг она заметила качавшийся на волнах обломок дерева. Сразу и не скажешь, какую роль он выполнял на корабле. Может быть, это была декоративная панель из одного из бесчисленных салонов, поглощенных теперь морской пучиной. Дерево было темное или потемневшее от влаги, почти не отличимое по цвету от окружавшего их темного моря. Она поняла, что именно сюда Джек стремился привести ее.

— Плыви сюда. Давай, забирайся!

Джек подтолкнул ее к обломку.

— А ты? — спросила она.

— Я сначала помогу тебе. Давай, цепляйся за него.

Он подтолкнул ее, помог вылезти из воды. Деревяшка опасно накренилась, едва не перевернулась. Роза с ужасом осознала, что вес двоих этот импровизированный плот не выдержит.

— Мы не поместимся на нем вдвоем.

— Не думай об этом, я справлюсь так… Забирайся. — он снова подтолкнул ее.

— Ты же замерзнешь насмерть! Вода очень холодная.

— Все будет хорошо… Давай, забирайся, ты должна спастись…

Роза внимательно посмотрела на него, ее глаза подозрительно сузились.

— Это потому что я женщина?

Джек был простодушным малым и был очень влюблен в нее.

— Ты должна спастись, — повторил он, — Давай, забирайся.

— Почему это ты считаешь, что можешь один решать такие вещи?

— Послушай, Роза, ты не утонешь, — проникновенно произнес он, — ты останешься жить. И у тебя будет много ребятишек. И ты увидишь, как они вырастут…

Роза даже согрелась от возмущения.

— Ты что, думаешь, у меня не может быть других целей в жизни? Ты лучше залезай на плот сам, это же ты его нашел, — она толкнула его к деревяшке, насколько ей позволяли силы.

Джек приблизился к ней, наклонился почти к самому ее уху:

— Пожалуйста, Роза, — зашептал он, — ты должна выполнить то, что я скажу… Пообещай мне, что останешься в живых.

— Пожалуйста, Джек, ты должен выполнить то, что я скажу… — передразнила та, — Пообещай мне, что останешься в живых.

Джек осекся.

— Пытаешься сделать меня последней эгоисткой! — с некоторым возмущением продолжила Роза и потом, уже спокойнее, добавила: — Я люблю тебя, Джек. Мы должны кинуть жребий.

— Я тоже люблю тебя, Роза! Но важнее то, что я нашел эту деревяшку, а значит мне решать, что с ней делать, — возразил Джек. — И я хочу спасти тебя!

Роза заметила, что его губы посинели и дрожали, а мокрые волосы белели от инея. Наверное, она и сама выглядела не лучше. Вода была очень холодная. Мышцы на лице немели, даже говорить становилось тяжело.

— Мы назовем числа, — едва шевеля губами, предложила она, — У кого число будет больше, тот и полезет на плот.

— Хорошо, я загадал, называй первая. — попытался схитрить Джек, но Розу было не так то легко провести, даже когда мысли еле-еле ворочались от холода.

— Нет, мы назовем числа одновременно.

— Раз, два, три…

Повисла пауза.

— Ждешь, пока я скажу? — возмутилась Роза. — Давай снова. Ты считай…

* * *

Глазам мичмана предстало ужасающее зрелище. Фонарик выхватывал застывшие от холода тела людей. Член экипажа корабля, рабочий, мать с ребенком на руках. Они были белые, как снег, окоченевшие и твердые, как стекло. Мертвую тишину нарушал только плеск весел.

— Есть тут кто живой?! — закричал мичман.

Никакого ответа. Они пришли слишком поздно.

— Есть тут кто живой?! — снова прокричал мичман, не желая смириться с тем, что все кончено.

Борт лодки задел какой-то крупный обломок дерева. Его почти не было видно: темный цвет почти сливался с морем. За него держалось двое — мужчина и женщина. Они все еще обнимали друг друга, но были, без сомнения, мертвы.

— Странно, — сказал матрос, слегка ткнув деревяшку веслом. — И никто не додумался влезть на эту штуку.

— Так точно было бы больше шансов не околеть, — согласился с ним другой.

— Тишина! — гаркнул мичман. — Идем дальше.