Падение Атлантиды (джен)

В некотором царстве, в некотором государстве, на таинственном острове, а может быть, и на материке жил-был народ. Народ как народ: то праздновал, то тужил; когда надо, в поте лица работал, а не надо — так веселился-гулял.

И правил в том государстве Царь. Неидеальный, надо признать, был царь. Бывало, обещал, да не выполнял, а бывало, что и чиновники его бесчинствовали, казну транжиря, а он будто бы и не видел. Но много больших бед при том Царе разрешилось и, в целом, народ жил неплохо: из хатенок постепенно в хоромы перебирался да колесницами быстрыми и удобными друг перед другом без устали щеголял. А то, что порой роптал, так как без этого? Без этого ж ни в одном государстве не бывает. А потому Царь в том беды не видел, критику народную выслушивал, а иной раз даже и меры к улучшению предпринимал.

И все бы хорошо, но объявился как-то в том государстве демон раздора, и пришел он к Царю:

— Пусти, — говорит, — меня к богатствам вашим, а не то всем вам тут плохо будет!

Усмехнулся Царь, да и велел того Демона взашей прогнать. Старый уже становился Царь, чуйка хуже, и сил уже не как у молодого.

А Демон обиделся, зло затаил и хитрую месть задумал. Раздвоился он, значит, потом разчетверился, а далее разосьмирился... ну, короче, вы поняли — стал вроде как во многих лицах. И начал он в народе недовольство сеять. Вот, мол, не все в хоромах живут, кое-где и хатенки остались — ай, непорядок! А чтобы хоромы да колесницу приобрести, работать надо — вот же беда! Нет бы дать людям все просто так и сразу, а Царь, растакой-сякой, все себе да себе! А что в других царствах-государствах такое ж творится, так то неправда, а если и правда, то чего нам на них смотреть? Нам у себя другой порядок установить надо: Царя, значит, скинуть и Демона на его место привесть!

Только вот народ не шибко-то легкий на подъем оказался. Побурчит-побурчит, да и живет себе спокойно, как раньше жил: хоромы обустраивает, на курорты заграничные поезживает. Ну, а кто от нечего делать Демона наслушался и пошел на улицах беспокойство делать, тех царские охранники отлавливают и в острог охолонуться сажают. По большей части недельки эдак на две. Ну, кто уж сильно отличится — могут и на несколько годков, но то редкость.

Ну да Демон не лыком шит, много у него в кармане каверз припрятано. Начал он народу странные мысли нашептывать:

— У вас, — говорит, — диктатура в стране! Полицейский произвол! Вот как же так можно живого человека, да в тюрьму! Ну и что, что закон нарушил? Имел, в конце концов, право.

Ну, народ репу почесал, мозгами раскинул. Одна часть говорит, что правильно вещает Демон, другая — что чушь он несет да смуту гибельную.

Тут-то Демон и решил разыграть свой главный козырь: самым рьяным своим соглашателям пальчиком-то на несогласных и указал:

— Вот они — приспешники царские, мешающие вам нести в свой дом свет демократии, свободу и гласность. Без них вы бы диктатора давно скинули, но они речами своими народ ваш темный смущают. Стало быть, что? Если вы на самом деле за свободу, то нужно им рты закрыть. Преследуйте их, уничтожайте. Пусть знают, что будет им кара неминуемая за службу кровавому режиму.

И пошли ретивые наказ Демона исполнять. Некоторых охранники ловили да сажали. У других получалось ускользнуть. Но главное, что стало в том царстве-государстве безопаснее поддерживать Демона, чем Царя.

И постепенно все больше становилось сторонников Демона, и потекли по улицам кровавые реки, в которых потонуло много и царских сторонников и их врагов. И погрузилось то царство в пучину смуты и сгинуло, распалось на несколько кусков.

Утихомирить ту смуту сумел только новый Царь, по-настоящему суровый. И казалось бы, помнить должны и народ, и правители о тех временах и не повторять впредь своих ошибок. Однако время стирает память, а Демоны живут вечно.