Дикая охота (джен)

Когда становится чуть теплей

К востоку от солнца и к западу от луны...

Лишь только солнце скрылось за горизонтом, и мир поглотила темнота, в ночных облаках сверкнула молния, а затем раздался оглушительный щелчок грома. Время настало. Можно было различить черных, как ночь, коней с всадниками и огромных гончих псов. Все это было словно один сплошной сгусток мрака. Впереди несся Один, наш предводитель, наш бог, на своем восьминогом жеребце Слейпнире. Нас было немного, всего-то двадцать или тридцать. Мы вынырнули из темных облаков и бесшумно опускались на землю. Копыта коней коснулись земли, и Один повел нас к нашей цели. Мы неслись в туманном темном лесу, слыша, как вокруг нас прячется все живое.

Потому что никто не хотел встать на дороге Дикой охоты.

Когда реки вздыхают в плену берегов,

Вьются над бесконечной дорогой.

Мы проехали мимо небольшого поселения; даже не проехали, самой темнотой скользнули прочь, но люди чувствовали нас. Не лаяли собаки, не ржали кони от страха, только торопливо, с тихим скрипом закрывались ставни. Да, нас боялись. До дрожи, до полуобморочного состояния, до леденящего ужаса. Дикая охота карала клятвопреступников, ленивых и бесчестных, но, играясь, могла забрать с собой и любого встретившегося.

Огромный черный конь подо мной несся почти рядом с самим Одином. Я помнила те времена, когда северные люди только признали его верховным богом. Сколько точно мне сейчас лет, я давно забыла. Да и к чему это? Моя жизнь — Дикая охота.

Брат мой, западный ветер, король облаков,

Зеленятся бедой и тревогой...

Я только помнила, как однажды попалась на пути Диких охотников. Мне было всего пятнадцать, и Один забрал меня с собой. Посадил на Слейпнира, и мы вместе понеслись навстречу нашим жертвам. А потом все человеческие воспоминания стерлись. Никаких чувств, никаких эмоций. Все наши сердца давно окаменели. Остался только холодный разум и расчет. А как иначе, если каждую свою ночь Дикая охота выходит из-за облаков, наводя ужас на все живое?

Люди боялись нас настолько, что случись им ночевать в лесу, они прятались. Искали пещеры, шалаши, овраги — любое место, где огромные черные гончие могли их не заметить. Не было в северных странах человека, который не вздрагивал бы при упоминании Дикой охоты.

Нынче утром разбудит песок у воды

Полумесяц, как знак чистоты кровей.

Один повернул Слейпнира, и растянувшиеся охотники последовали за ним. Впереди всех с громким лаем неслись наши псы: огромные черные собаки, больше любой обычной гончей раза в два. Наши ищейки. Никому не уйти, если на него призвали Дикую охоту.

Ничего, за что мы могли бы наказать, в эту ночь пока еще не случилось. Мы просто развлекались, проносясь мимо смолкнувших селений, замолчавших лесов, полей, рек. Не только люди, даже животные опасались нас. Маленьких детей пугали: «Если будешь плохо себя вести, тебя заберут охотники». Они не уточняли, какие охотники. Произносить имя Дикой охоты, даже днем, было чревато последствиями. Один не любил, когда о нас трепались почем зря.

Я ни о чем не жалела. Даже если бы у меня сейчас был выбор, я бы не покинула ряды охотников. Что может сравниться с этим бегом, наравне с самим ветром, когда дыхание ночи так сладко, так приятно? Чем можно заменить это ощущение собственного величия, когда перед тобой расступается все живое?

И раскидистый дуб, и сумрачный тис

В этой скачке на грани полета;

Один поднял одну руку, останавливая нас. Черные кони не хотели стоять спокойно, они желали нестись вперед, бежать, наводить ужас на людей. Лошади вставали на дыбы, громким ржанием распугивая животных. Псы же наоборот молча крутились вокруг всадников. Один нетерпеливо махнул рукой, и все смолкло. Охотники в черных плащах с капюшоном подъехали ближе. Мы замолчали как раз вовремя, чтобы услышать:

— Я призываю на него Дикую охоту! — раздалось эхо за много километров отсюда.

Наш предводитель поднял Слейпнира на дыбы, а потом конь с силой опустился на землю. Копыта выбили искры из каменной дороги, на небе сверкнула молния и грянул гром, подтверждая вызов. Ждите Дикую охоту, господа.

Но смотри — на деревьях узорные шлемы,

Или просто запахло болотом?..

Тишина разбилась, истошно залаяли псы, которые бежали впереди, показывая дорогу. Слышалось ржание и тяжелое дыхание черных коней. Только охотники хранили молчание. Дикая охота стремилась туда, куда ее звали. Мои губы растянула холодная улыбка. В любом случае, эта ночь не пройдет даром; Дикая охота найдет себе жертву. В случае лжи того, кто просил о справедливости, он погибал сам. Черные гончие с лаем загнали бы его в ад. Не было случая, чтобы в случае вызова охотники не забрали преступника.

Мы черным облаком неслись вперед. На небе ударил гром, сверкнула молния, а потом зарядил ливень. Однако нам не доводилось мокнуть. Мы были частью этой природы, каплями этого ливня. Дикая охота и являлась этим колдовством, этой магией.

А здесь мы жили, покуда могли;

Девы наших холмов кубки меда!

Мы проносились мимо еще одного селения. Черные копыта гулко стучали о дорогу, высекая искры. Гончие с лаем обходили деревню, замыкая кольцо. Я увидела, как Один приостановился. Перед ним на коленях стоял человек, глядя в землю. Правильно, это было бы опрометчиво глядеть в глаза богу, пока ты смертен. Гончие лаяли все громче, наконец-то загнав жертву в полукольцо между всадниками. Предводитель коротко кивнул, и из облака спустился еще один конь, неоседланный, само порождение мрака. Один вытащил свое легендарное копье — Гунгнир и коснулся его острием обоих плеч мужчины.

— Встань и займи свое место. Добро пожаловать в Дикую охоту, — пророкотал голос всадника.

Как завороженный, человек поднялся и подошел к дикому жеребцу. Это было одним из условий: сможешь укротить коня и заставить его нести себя — милости просим к нам. Не сможешь — попадешь в ад. Нечего стоять на дороге охоты. Как ни странно, мужчина тут же вспрыгнул на лошадь, уцепившись за гриву. Конь взбрыкнул, пытаясь сбросить седока. На светловолосом мужчине не было еще плаща и капюшона, и я смогла увидеть его глаза. Глубокого сочного цвета весенней листвы. Но они уже подернулись ледком; так легкий морозец сковывает лужи холодными осенними ночами. Он будет нашим, глаза об этом уже говорили. Совсем скоро в них появиться та безразличная отрешенность, как у многих из нас. Рано или поздно Дикая охота всех сделает равнодушными.

Но ты знаешь, ведь гончие взяли мой след,

И не знать мне ни сна, ни покоя;

Новый охотник удержался на коне, не давая ему себя скинуть, и тот смирился. Лишь тяжелое дыхание вырывалось из его ноздрей. Один повелительно махнул рукой, и мы последовали дальше. Черные гончие неслись вперед, растянувшись цепью впереди всадников. Оставалось совсем немного.

Для Дикой охоты понятие времени было совсем другим, нежели для людей. Все шло так, как хотелось нам. Ночь могла пролететь за минуту бега коня, а могла тянуться бесконечной черной лентой. Вот и сейчас, казалось, будто солнце только что село, но стояла уже глубокая ночь, а скоро начнет светать. Мы летели вперед — туда, где назвали имя Дикой охоты. Туда, где требовали справедливости и чести.

И пока под копытами серых коней

Ты будешь гнаться за мною;

Черные псы тенями скользили во мраке. Мы приближались. Наконец, Один, повернувшись, во весь опор поскакал вперед, сливаясь с окружавшей нас темнотой. Неясный свет луны обливал нас мертвенным серебряным светом, делая похожими на призраков. Если подумать, мы ими почти и были. Ни живы, ни мертвы. Одно слово — Дикая охота.

Наверное, со стороны мы выглядели действительно ужасающе. Черные тени, вестники смерти. По крайней мере, когда кони на полном скаку еще раз повернули и оказались на небольшой площади, люди там не шарахнулись от нас, только медленно-медленно начали отступать в разные стороны. Но гончие взяли площадь в широкое кольцо, не давая никому ускользнуть. Не знаю, как остальные, а я сразу определила человека, воззвавшего к Дикой охоте. Он стоял в центре всей это толпы, оборванный, раненый, хоть и не очень серьезно. Стоял и смотрел на нас так, будто с небес спустилась валькирия, чтобы забрать его в Вальхаллу.

А еще я заметила нынешнюю жертву Дикой охоты. Он пытался затеряться в толпе людей, не дать себя окружить. Видимо, этот глупец еще не терял надежды сбежать. Побег… Сбежать от Дикой охоты! Это почти также невозможно, как скрыться от самой темноты.

Ах, твои гончие взяли мой след,

И не знать мне ни сна, ни покоя...

Один медленно подъехал к клятвопреступнику. Люди расступались перед ним, торопясь отойти в стороны. Приблизившись, наш предводитель сказал лишь:

— Дикая охота всегда настигает свою жертву.

И, занеся Гунгнир, ударил человека копьем. Он попал прямо в сердце. Тело еще только начало оседать, а Один уже повернулся и медленно выехал с площади, увеличивая темп. Мы последовали за ним, подгоняя черных коней. Уезжая, я видела ужас в глазах людей и слезы в глазах спасенного нами человека, того, кто призвал Дикую охоту.

Мы клином неслись по дороге, похожие то ли на призраков в плащах, то ли на восставших мертвецов. Ночь пролетела быстро; совсем скоро начнет светать. Небо на востоке было уже не таким темным, гораздо светлее. А это значит, время Дикой охоты подходило к концу. Черные гончие тенями распластались по бокам от нас, образуя полукруг. Кони тяжело фыркали, мотая головами. Один ехал впереди: сдержанный, серьезный, суровый. Ночь — это упоительное время бега, скорости и силы — подходила к концу. Дикая охота — вот что дает тебе ощутить свою власть, холодно улыбнуться, чувствуя, как страх сковывает сердца живых, как возносят благодарности богам те, кого призраки миновали этой ночью…

Уже почти рассвело. Мы возвращались в Вальхаллу, чтобы на следующую ночь снова слиться с мраком и ветром и пронестись по земле, творя справедливый суд. На востоке небо совсем посветлело. Еще немного, и солнце взойдет.

Дикая охота покидала землю, стремясь уйти за облака, прежде чем ослепительный свет дневного светила застигнет нас здесь. Мы растворились в последнем темном облаке на западе.

Исчезли, чтобы снова вернуться.

Твои гончие взяли мой след...