Мне до тебя (гет)

Если хочешь,

Птицами, «Утиль»

Мне до тебя совсем недолго — каких-то полчаса. Звонок, знакомый голос. Просто отключить гордость и встретиться, и плевать на последствия. Только вот будет ли она, эта встреча?

Мне до тебя ночи бессонные. Принц на белом коне, да не мой. И принц ли? Так, рыцарь, по счастливой случайности проезжавший мимо. Тот, кто руку подал, когда я валялась в грязи, разбитая, униженная, никому не нужная. Просто рыцарь, друг, защитник. Не любимый и не нареченный.

Мне до тебя десять тысяч сообщений в переписке. Не много и не мало — просто десять тысяч тоски и радости. Просто слова и строчки о любви и о ненависти, о предательстве и о мести, о надежде снова жить.

Мне до тебя боль одиночества. Такого, когда кажется, что всем плевать, а молчание в аське, контакте — молчание мира вокруг. Когда с каждой секундой одиночество приобретает четкость и объем. Оно имеет даже цвет: грязно-серый, тусклый, как осенние облака.

Мне до тебя десятки ненаписанных строк. Тех, которые печатаешь в ворде, зная, что они никогда не увидят свет. Потому что это будет слишком, слишком искренне, подлинно. А несмотря на все красивые слова о горькой правде, люди предпочитают приторно-сладкую ложь.

Мне до тебя часы разговоров. Хочется говорить, захлебываясь словами, как ледяной водой, потому что столько всего нужно рассказать — а времени-то всего пара часов да с десяток минут. Пара часов? пара мгновений — и все, карета превращается в тыкву, а Золушке пора обратно в свою лачужку, посуду мыть да пол подметать.

Мне до тебя тонны сигаретного пепла. Вредно? Конечно. Зато горечь на губах как нельзя лучше дает понять, что все это: одиночество, тоска и пустота — реальность. Все эти розовые мечты о любви и тихой спокойной радости так и останутся грезами, которые никогда не обретут терпкого привкуса дыма. Никогда не будут воплощены.

Мне до тебя боль где-то глубоко в груди. Сколько нужно, чтобы разбить сердце и переплавить его? Оказывается, совсем немного — несколько дней, недель, месяцев. Сколько нужно, чтобы привязаться к человеку, точнее, позволить себя привязать? Всего чуть-чуть, а с каждым днем тонкая ниточка становится все толще, пока не превращается в прочный канат.

Мне до тебя тусклый свет монитора. Протянуть руку, коснуться его, провести пальцами — кажется, будто ощущаешь знакомое тепло. Наверное, так сходят с ума.

Мне до тебя слепящий белый снег. Цепляться за него, за эти сквозь пальцы ускользающие дни, когда снег еще не сошел. Кажется, что если его не станет — и тебя не станет. Меня не станет. Нас, этого несмелого призрачного «нас» не станет.

Мне до тебя слезы комком где-то в горле. Невыплаканные, застрявшие внутри, мешающие дышать. Такие, которые до последнего остаются, пока не наступает конец. И тогда они проливаются наконец, заставляя чувствовать, как вырывают что-то из груди. Будто выкорчевывают из сердца эту неправильную, глупую… привязанность.

Мне до тебя в памяти вырезать черты лица. Кто знает, когда мы встретимся, а если и суждено увидеться — сколько пробудем рядом? Просто запомнить, на внутренней стороне век чтобы отпечаталось, чтобы во сне вновь увидеть.

Мне до тебя голос нежный. По телефону всего лишь, да и пусть, хоть так услышать. Чтобы таять от хриплого шепота, от всех этих «скучаю», «приезжай, пожалуйста», «я хочу к тебе». Чтобы среди дня вспоминать и чувствовать, как на миг сбивается с ровного ритма глупое сердце.

Мне до тебя по разным берегам одной реки. Тебе — медленно, по кусочку в день удалять из памяти воспоминания о ней. Мне — корчиться на полу, заходясь криком. Вырывать сразу, в один миг, всегда больнее.

Мне до тебя эта незавершенность.

Мне до тебя эта тоска.

Мне до тебя эта глупая болезненная любовь.

А сколько тебе до меня?