Не секрет, что времена в нашем пещерном прошлом были суровые: ты не съешь — тебя съедят. И всё племя кучковалось кучкой около костра, согревая друг дружку и стараясь приносить друг дружке хоть какую-то пользу.
Не приносишь никакой пользы — тебя выкинут на мороз. Ну, какое-то время, может, ещё поуважают в честь былых заслуг, а вообще — не дело это. Стариков, тех, в основном, держали в племени как хранителей знаний.
С тех пор завёлся в жилах наших хитромудрый инстинкт: оглядываться временами по сторонам и спрашивать себя: а приношу ли я пользу племени? А не выкинут ли меня на морозец?
Теперь к вопросу о смысле жизни.
Цивилизация, как известно, развивается. Трамваи там появились, троллейбусы — мне из окна плохо видно. Даже Интернет есть кое-где. Сражаться за такое уж отчаянное принесение пользы обществу смысла нет — некоторых общество и так более чем охотно кормит.
Но инстинкты не засыпают.
Кто, как замечают со времён Свифта, чаще всего озадачивается вопросами смысла жизни? Разного рода философы и домоседы. Пользу-то они, может, миру и приносят, да больно опосредованную, их же собственное подсознание в упор не верит этому. И поднимает голову инстинкт: «А не зря ли я ем мясо мамонта? А не отдадут ли меня на съедение саблезубому тигру?»
В наше время скармливать никого тиграм не принято, поэтому инстинктивный страх облачается в другие одежды — метафизические или экзистенциальные. «А осмысленно ли я живу? Не попаду ли я в ад за многочисленные свои прегрешения? Не будет ли мне мучительно больно за бесцельно прожитые годы?»
Чем больше профессий, полезный результат которых близок к нулю, сомнителен или слишком замаскирован, тем больше и настроений такого рода.
Офисный планктон азартно ударяется то в политику, то в философию, то в космологию.
Должны же мы сделать хоть что-нибудь?
Замечу, что симптом этот не обязательно так уж неотделим от развития цивилизации в целом. Хотя доля рабочего вклада каждой отдельной особи в общее дело по мере роста производственных мощностей неумолимо падает, но судьбу этого вклада можно было бы сделать и более явной — чтобы каждый человек очевидно видел приносимую им обществу пользу. Разумеется, попутно пришлось бы устранить профессии бесполезные — а так и до экономической катастрофы недалеко.