"The Lord of the Rings" зачастую тревелблог, а ойкумена не вмещается в ум наблюдателя. Англичане часто называли фейри "добрым народом" — но это заклинательное, умасливательное прозвание, подобно тому как песней "Прекрасное далёко" хотят умилосердить будущее. Британцы демонстрируют доброжелательность к фольклорным faery, чтобы те не были к ним жестокими. Доброта эльфов Ривенделла и Лориэна демонстрируется прежде всего по проявляемому ими гостеприимству к тем, кто представляя свои народы, выполняет важную миссию. На Галадриэль хоббиты смотрят в состоянии сенсорной перегрузки и после гибели Гандальва.

Толкин как бы соединяет в своём образе эльфов скандинавских саг и фольклорное ощущение волшебного мира, где много веселья и даже, кажется, нет смерти и печали. Хотя  мы узнаём эльфов больше чем многие люди Средиземья через влюблённые глаза хоббитов, и поэтому доверяем эльфам — во "Властелине Колец" больше предвкушения соприкосновения с волшебством, чем самой зачарованной страны. Мелиан отгородила Дориат своей завесой, и отгораживание, обычно — менее радикальное, от мира стало для эльфийских сообществ нормальной практикой, особенно после смерти феанорингов. В этом смысле достраивание атмосферы Средиземья — стихотворениями и "Кельтскими сумерками" Йейтса кажется мне уместным. Ни гондорец, ни гном не доверяют Лориэну, когда пересекают границу.

Время жизни эльфов лимитируется их усталостью и сроком жизни самого мира. После личной смерти они попадают в чертоги Мандоса и Валинор (а Глорфиндель даже вернулся в Средиземье, хотя непонятно как ему удалось). Смерть для них неприятна, но настоящая проблема — порча и гибель мира. Эльфы любят быть в гармонии с природой, и пребывание для них вне даже архитектурной красоты своих локаций — в том числе, возможно, эстетический шок. Предполагаю, мысль о разрушении мира настолько осознаваема ими, что видеть как люди губят себя — тоже вот очень неприятно, и непонятное, вот о чём и как с людьми говорить? Хотя жесткого запрета на прогрессорство у них нет, вот Галадриэль даже дарит Гимли — а ведь его народ дважды разбудил ктулху! — прядь своих волос со словами "your hands shall flow with gold, and yet over you gold shall have no dominion" — кстати, спустя тысячи лет, после того как она отказала в таком подарке Феанору.

У эльфов нет финансовых проблем, зато иерархическое неравенство почти непроницаемо. Создать наводнение кэльпи, чтобы смыть назгулов, как это сделал Элронд (хоть и в коллаборации с Гандальвом), обычный эльф не может. Кроме того, нет естественной смены поколений, и в норме эльфийское сообщество не воюет, а патрулирует свои территории, и потери минимальны. Всё это — идеальные условия чтобы личный эгоизм сливался с парохиальным альтруизмом. Менее настойчивое чем у людей, либидо также снижает внутривидовую конкуренцию.

Жажда искусства и мести Феанора обрекла многих эльфов на проклятие Мандоса и, в целом, на историю, по трагичности сопоставимую не столько со скандинавскими сагами (где эльфы называются альвами), сколько с их интерпретацией Вагнером. Такое повторять не хочется, тем более что идея-фикс может быть менее разрушительной, чем Сильмарили.
Например, ландшафтный дизайн.

Эльфы предпочитают магическую биотехнологию механизмам, и это выгодно, если уж магия работает (а по закону Кларка, достаточно развитая технология от неё неотличима), ведь природа воспроизводится сама. Было бы интересно написать фанфик на Лотлориэн в жанре мягкого биопанка, где для юного социопата, скотины самовлюблённой словно Артемис Фаул, отсутствующие социальные лифты приводят, как это часто бывает, к стрессу и инфантилизму. Саурону он служить не хочет, потому что отлично визуализировал, как выводили расу орков. Он уважает творчество сородичей. Ему действительно нравится испытывать эмпатию, это позволяет ему чувствовать себя чище и выше, чем какой-нибудь падший ангел балрог.

Как мутит души эльфам Мирквуда от того, что их лес реально соприкасается с тьмой, и не обыгрывают ли они искусством это, чтобы изысканностью игровой формой пережить и прожить желание соприкоснуться с чем-нибудь по-настоящему тёмным?

For the world's more full of weeping than you can understand